Новая жизнь (постапокалипсис) на⁠⁠

Фрагмент из книги, которая находится в процессе написания, очень нужно ваше мнение.
Данный отрывок - предыстория, основные события развернутся на двенадцать лет позже.

13 января 2123 года, Ярославская Область, Ростовский район.

Скрип полозьев самодельных прицепных саней практически полностью заглушал шум двигателя старенького внедорожника. Он уже давно отслужил свой срок, но катастрофическая ситуация в стране спасла его от утилизации, а новый спиртовой двигатель подарил древнему автомобилю новую жизнь. Такая модернизация обошлась Владимиру в копеечку, в разы дешевле было бы поставить новый бензиновый или газовый движок, но его отец посоветовал ему думать не кошельком, а мозгами — и, как всегда, оказался более чем прав.
Щурясь от яркого зимнего солнца, заливающего лобовое стекло, водитель вел повозку по широкой укатанной дороге вдоль кромки леса. Навстречу ему уже несколько раз попадались похожие повозки с прицепами, прицепленными ко всему, что было способно дотянуть груженые свежеспиленными бревнами сани — автомобили, трактора, снегоходы. После Истребления цена на бензин и сжиженный газ взлетела выше небес, но люди в едином порыве продолжали активно эксплуатировать своих железных коней, не жалея средств.
Дорога отвернула от леса, и, перемахнув через пологий холм открыла обзору родное Поречье-Рыбное, которое буквально на глазах превращалось в самую настоящую крепость. Работа кипела абсолютно везде: возводились каркасы стен и обзорных башен, высоко в небо поднимались толстые столбы испарений из специальных ванн, в которых обрабатывали специальным гидрофобным и противопожарным составом брёвна, на местной речке, протекающей сквозь село, завершалось строительство первой плотины из двух запланированных. Участвовало в строительстве далеко не только местное население, но и в спешке переехавший сюда выживший люд из Петровского, Семибратово и других поселений.
В областных центрах, которым повезло быть объявленными «центрами эвакуации», места в первую очередь предоставлялись жителям других крупных городов, таких как Иваново или Кострома, а по поводу остальных, согласно Конституции, в точности таких же граждан России, один очень высокий представитель власти в одном интервью честно сказал: «Мест пока нет, но вы там держитесь!»
Помимо обнесения деревянной стеной, село активно перестраивалось: изначально оно имело неправильную амёбоподобную форму, и постройка фортификаций по такому периметру могла затянуться на очень долгое время. Поэтому поселение решили сделать более-менее округлым, а оставшиеся снаружи дома либо переносили внутрь, либо разбирали на запчасти и строительный мусор - в дело шло буквально всё. Руководил всем процессом отец Серафим, бывший историк-реконструктор и действующий настоятель местного храма, который когда-то принимал активное участие в строительстве настоящей древнерусской крепости, а по молодости даже в успешной реконструкции небольшой египетской пирамиды, и всё это без применения каких-либо современных инструментов.
Зазевавшись, водитель не заметил свежей ухабины: машину резко тряхнуло, двустволка, лежащая на пассажирском сиденье, свалилась на пол. Притормозив, тот потянулся и положил ее на место — так, чтобы при случае ружье максимально быстро оказалось в его руках. Хоть недостроенная крепость и близко, ослаблять бдительность не стоит — с природой даже до Истребления творилось что-то странное, жуткое, и одним лишь зверьем дело давно уже не ограничивалось: ожог крапивы теперь сравним едва ли не с укусом гадюки, в лесах появились «живые силки» — мимикрирующие под окружение крепкие петли, мгновенно схватывающие добычу и потом прорастающие в нее…
Прошлым летом в лесу погибло четверо: двоих задрали звери, один попал ногой в эти «силки», и несмотря на то, что в ожидании помощи продержал их на себе не больше часа (достаточно крепкого ножа у него с собой не оказалось), на следующий день заболел, а спустя неделю в буквальном смысле пророс в кровать на которой спал. На общем совете было решено сжечь весь дом вместе с вещами.
Причина же смерти четвертого до сих пор остается загадкой — в один несчастливый день тот самым первым ушёл на лесную делянку, на которой сутки назад вполне спокойно трудилась куча народу. В следовавшую туда же группу лесорубов, выдвинувшуюся на десять минут позже, по невероятно удачному стечению обстоятельств входил Петя Карась, выпускник Ярославского аграрного университета, который, вопреки общепринятому здравому смыслу, переехал сюда из областного центра, и принимал активнейшее участие в строительстве укреплений. Так вот этот Карась за полкилометра до той самой делянки внезапно встал колом, и ни шагу дальше ступить не мог. А потом и вовсе с криком «Нельзя туда никому!» перегородил дорогу. Никто его всерьёз, конечно, не воспринял, но мужики решили всё же позвонить ушедшему вперёд бедолаге — тот не отвечал. Петька упёрся рогом, говорил, кто туда пойдёт — умрёт, но никаких внятных объяснений дать не мог. В итоге, после долгой перепалки мужики всё же пошли работать на другое место и, как вскоре выяснилось, не зря — спустя пару часов ушедший вперёд всех лесоруб обнаружился ползущим в полубессознательном состоянии в направлении села. Оперативно помещённый под надзор врачей, больной в сознание так и не пришёл, и к ночи скончался, а почти все, кто с ним контактировал, на пару недель слегли с симптомами сильного недомогания. Чуть позже обнаружилось, что находившиеся в медпункте комнатные растения завяли, а единственным не заболевшим был Владимир.
— Владик, здорова! — мужичок крепкого телосложения побежал наперерез миновавшему крепостные ворота УАЗику — тот притормозил и приспустил боковое стекло— Слышал новость? Теперь вне центров эвакуации разрешено свободное ношение оружия, во! Но, типа, только в целях защиты от агрессивной, этой, фауны!
— Не прошло и десяти лет. — Владимир усмехнулся, покосившись на свое ружье. — Так ты что, только из-за этого назад вернулся?
— Не, нет, точнее не только. Там, в Ярославле, сущий ад творится: народу много как в Пекине, кхмм… Год назад было… — говорящий на мгновение ушёл в себя, но тут же продолжил — Короче, живут где придётся, гадят чуть ли не на каждом шагу, везде бардак. Работы нормальной нет, а за еду и идею никто работать не хочет. Сидят, ждут пока пособия выдавать начнут.
— И много обещают, пособий-то?
— Фиг их знает, может вообще не будет ничего. Мы-то как приехали на выделенное нам место, я посмотрел на все это, постоял полчаса, подумал, повернулся к Наташке, говорю, оно тебе надо вот это? Она: Нет, не надо, поехали лучше к своим, Боря. Ну вот мы и вернулись. Только бензин зря потратили.
— Так у нас тут все за только за еду и идею работают, а пособий даже не обещаем! — улыбнулся Владимир.
— Так мне и не надо ничего, я уж лучше впроголодь, но со своими, на природе, а не в стоэтажном свинюшнике, где все друг другу враги и конкуренты, каждый думает что бы у тебя отнять, и подозревает во всех немыслимых грехах.
— Может ты и прав. Ладно, давай Борька, мне разгружаться надо, куда идти ты знаешь, удачи тебе!
— Давай! Там, кстати, тоже стену строят, ты бы видел какую! Огромная, да и еще с наклоном вот таким наружу, во! — тот изобразил рукой примерный наклон той самой стены, пожал водителю руку и побежал в сторону центра.
Недалеко от пилорамы водителя встречала жена с сынишкой Ярославом — на редкость покладистым характером мальчиком трёх лет от роду. Укутанный как капуста малыш стоял подле мамы и сосредоточенно тыкал в сугроб длинной веткой. Владимиру невероятно повезло сохранить жену и сына во время Первого Гона, иначе называемого Истреблением, а ведь почти никто не пережил те дни без потерь. Его недавний собеседник, Борис, потерял старшего сына и дочь. Вспоминать тот ад не любит никто. Водитель помахал семье рукой, и повел повозку дальше, к разгрузочной площадке. Там стоял старый кран с манипулятором для переноса древесных стволов, — его, как и некоторую другую, в большинстве своём, списанную технику выделило правительство в рамках «федеральной программы помощи в строительстве укреплений добровольно отказавшимся эвакуироваться поселениям». Однако в данный момент кран почему-то не работал, а поодаль от массивных штабелей бревен виднелась большая группа людей, что-то активно обсуждающая. Остановив повозку, он вылез из автомобиля, и направился туда.
— Так вот они все там ходят туда-сюда, или сидит кто, головой качает вперед-назад, как психи. Я ближе подходить побоялся, жутко там, и чувство такое, что вот нельзя туда, и все, прямо как в тот раз. Ни шагу ближе сделать не смог! — тот самый, прославившийся полгода назад Петр Алексеевич по фамилии Карась был мокр, взъерошен, и крайне напуган. Насколько было известно Владимиру, сегодня тот отпрашивался в Овсянниково, где в большом количестве жили его родственники. Жители той деревни явно были большими оптимистами, потому что все как один терпеливо сидели на пятой точке в ожидании своей очереди на эвакуацию.
— Ничего не понимаю, — отец Серафим, которому, как выяснилось, и объяснялся Петя, с подозрением взирал на последнего. — Так может они все спились там, окаянные? Ты то сам по какому поводу-то туда поехал, признавайся!
— Ну это, да, мне дядя Степан позвонил, говорит, приезжай, мол, Петька-дурак, места нам выделили в Ярославле, праздновать будем, а ты хоть расскажешь, как там, в городе-то, что делать надо, куда ходить, водка где дешевле…
— И ты это ради водки бросил работу, и помчался туда? — укоризненно отчитывал его священник.
— Да не ради водки я! Я хотел последний раз попробовать отговорить их, а там… Да и вообще не понятно, что там случилось, там ведь и дети, тоже, это… Ходят...
Петя растерянным взглядом оглянул собравшихся слушателей.
— Может, поехали, посмотрим, что там случилось? — предложил один из собравшихся, Виталий Сергеевич, приходившийся Владимиру дядей — думаю, полезно знать будет, какая беда там приключилась, чтобы…
— Чтобы к нам её притащить? — Встрял Владимир. — Того раза мало было?
На него обратили внимание, пошли рукопожатия.
— Владик, как там на делянке? Никто, это не «ходит»? — поинтересовался Виталий Сергеевич, приходившийся Владимиру дядей.
— Все ходят, — ответил тот, — иначе никак, считай, минус тридцать на воздухе, задница-то быстро примерзнет, коли не двигаться!
По толпе прокатился смешок, встревоженные лица слегка потеплели.
— Знаете, товарищи, — снова подал голос отец Серафим — а действительно ведь надо бы посмотреть, что там случилось, но — издалека. Владимир, согласен такой вариант?
— Согласен, — подумав, ответил тот — Разве что только действительно издалека, и только как Карась разрешит. Кто с нами едет?
Количество желающих мгновенно превысило возможности внедорожника, но не влезшие предложили использовать сани, так что работа тут же закипела — предложенный транспорт был все еще загружен. В итоге поместились бы все, но на пилораме решили оставить оператора крана, так как его некому было заменить, и несколько рабочих рук — работа всё же не должна была останавливаться. Виталий Сергеевич, в свою очередь, позвонил на лесоповал, дабы там пока особо не усердствовали, и, на всякий случай, предупредил, чтобы не дай Бог кто-нибудь употребил хоть каплю спиртного, пока не спадёт тревога. Подслушавшие его разговор мужики мальца задумались, и тоже полезли за мобильниками… Они пока еще не догадывались, какой гораздо более крупной трагедии они только что сумели избежать, пусть и ценой потери рассудка любителей выпить из села Овсянниково, и их семей…

Вопрос к читателям - Так чукча всё-же писатель или пока ещё нет?
Это моя первая проба пера.