Никаб
Никаб — смешной, но и какой-то зловещий одновременно. Он больше подходит не для женщины, а для ниндзи. Это само собой. Но разговор не об этом...
Один депутат сказал, что вообще-то это какая-то опасная фигня, которую было бы неплохо у нас в стране запретить, а муфтий вся Москвы сказал, что нельзя мол запрещать женщинам носить этот предмет дамского туалета. ибо рассердим тех, кого сердить бы не надо. А другие сказали, что это в свою очередь их рассердит. Вот так, все сердятся и дуются.
Но тысячам людей, таких как я, в этом видится всего лишь какая-то временная фигня. Которая, по словам царя Соломона «тоже пройдёт»…
И вот почему.
Вы знаете, было такое время, которое все называют «лихое». Оно было почти сразу после Перестройки. Не так давно про то время сняли сверхпопулярный сериал. Такое знаете ли простое, скучное и незамысловатое время. Я тогда в школе учился, совсем малюткой был, но мозг у меня и тогда функционировал будь здоров. Так что тот период времени был моим разумом охвачен, моей памятью зафиксирован и моими эмоциями оценен. И оттого-то, я кое что из той эпохи очень (прямо очень и очень) хорошо помню. Ведь на детях и на подростках знаки времён видны очень и очень отчётливо.
Так вот, друзья мои. Знаете, что я помню? Я помню то, что когда я шёл в школу, то я точно знал, что есть на свете кое-какие вещи, которые может быть и существуют в Москве или на видеокассетах, но в моей школе эти вещи существовать точно не смогут. Например, я точно знал, что не увижу ни одного пацана в здравом уме и в твёрдой памяти, который явится в мою школу с серьгой в ухе или с крашенными волосами. Не знаю, что бы с таким сделали, но порванным ртом (в самом прямом смысле этой формулировки) этот безумец точно бы не отделался. Я точно знал, что не увижу ни одной девушки с татуировкой. Это было бы так необычно и странно, что никак бы, вообще никак бы, не вязалось с реальностью.
Самым страшным оскорблением в моей школе было слово «пидорас». За такое «спрашивали» с оскорбителей, а оскорбители «отвечали» вопросителям. За такое нужно было «пояснить». Такое слово нужно было «обосновать». Это была самая настоящая психо-социальная игра с высочайшими ставками, где на кону стояло твоё физическое и психическое здоровье, весь твой социальный статус, а следовательно вся твоя дальнейшая жизнь. Современный школьный буллинг подчас кажется мягким и беззубым по сравнению с той чёрной подводной пропастью социальной обструкции, в пучины которой мог быть ввергнут тот, кто не сумел постоять за себя. Я отлично помню кровавые драки и многолюдные «стрелки», порождённые этим оскорблением.
Сейчас, по прошествии многих лет, общаясь со взрослыми людьми, дети и (да, чёрт возьми) внуки которых учатся в моей старой школе, я с удивлением узнаю, что в тех стенах, где царили строгие порядки и зверская «понятийная» мыслительная парадигма (почти что гоповской фундаментализм), вдруг некоторые ученики среднего школьного возраста открыто признают себя гомосексуалистами. Представляете? Девчонки ходят изрисованные словно негритянки из диких племён центральной Африки. Ну, а мужскими крашенными волосами и пирсингом уже вообще никого не удивишь. Да и слово на букву «п» используется не для смертельного оскорбления, а для дружеского подтрунивания. Только стены остались прежними, люди стали совсем другими.
Знаете, мне кажется, что с никабом выйдет такая же история...
Мы привыкнем.
Ничего страшного.
Поворчим, поплюёмся и привыкнем.