Наука и религия, противостояние или симбиоз
За десятилетия, прошедшие в нашей стране после Октябрьской революции, людей приучили жить без религии. Понимание сути христианского учения народом фактически было утеряно. Христианскую этику заменил нравственный эталон строителя коммунизма - человека труда, примерного семьянина без вредных привычек и тяги к стяжательству.
Материалистическое мировоззрение и получивший развитие научный атеизм противопоставляли веру в Творца научному знанию. То, что учëный не может иметь религиозного мировоззрения, даже не обсуждалось. Фактически новой верой стала вера в неограниченные возможности человеческого разума. Но надо сказать, что даже советская власть, которая по политическим причинам яростно боролась с "попами", своеобразно позаимствовала у христианства основные символы. Не только Святую Троицу, которую, как это ни дико прозвучит, заменили Маркс, Энгельс и Ленин, но и " Моральный кодекс строителя коммунизма", предложенный взамен 10 заповедей.
Если судить по справедливости, этот кодекс был достаточно удачно сформулирован. По крайней мере, советский человек сверял своë поведение с неким нравственным камертоном, а не с сегодняшним искусственным образом "успешного успеха", который никакого отношения к истинному переживанию счастья и гармонии не имеет.
Казалось бы, эпоха воинствующего атеизма ушла в прошлое. Сегодня каждый может свободно выбирать вероисповедание, а основные мировые религии никак не оспаривают авторитет науки. В университетах на гуманитарных факультетах неплохо преподают философию. Мы все слышали о таком понятии, как " нравственный императив", которое сформулировал Иммануил Кант:"Две вещи наполняют душу всегда новым и всë более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звëздное небо надо мной и нравственный закон во мне". Некоторые мыслители считают это переживание неопровержимым доказательством бытия Бога.
В частности, такой точки зрения придерживался писатель Михаил Булгаков. Кантовский философский термин "трансцендентный", то есть принципиально не позноваемый человеческим разумом, тоже широко известен. Хорошо и непротиворечиво сформулирован принцип отношений между наукой и религией: наука отвечает на вопрос " как?", религия отвечает на вопрос "зачем?". Научные методы: выдвижение гипотез, наблюдение, эксперимент. Методы религиозного познания совсем другие - вера идëт от сердца, это прежде всего эмоциональное переживание. Сама необходимость познания окружающего мира через веру обусловлена тем, что существуют границы, за которые рацио выйти не может, - так называемые красные флажки по периметру разума, та самая область трансцендентного.
С этими флажками приходится сталкиваться учëным, если предмет изучения выходит далеко за пределы наблюдаемой реальности. Поэтому неудивительно, что среди математиков и физиков много верующих людей. Известно, например, что Альберт Эйнштейн не был атеистом - он причислял себя к агностикам.
Так почему же в научной среде по сей день существуют группы агрессивных богоборцев, которые вроде бы провозглашают своей целью борьбу с лженаукой, а на практике кажется, что основной своей задачей они считают сокрушить религию и выставить всех не атеистов маргиналами и мракобесами. Зачем им, грубо говоря, не будучи философами, лезть не в своë дело?
Так уж сложилось, что самыми ярыми защитниками материалистических взглядов в нашей стране сегодня являются биологи и представители смежных с биологией наук. Хотя и среди этой категории учëных, конечно же, всегда были и сегодня существуют люди верующие или, по крайней мере, не неверующие. Что же касается атеистов, у них есть свои аргументы. Так, например, для них очевидна несовместимость учения о Божественном происхождении души с научными гипотезами относительно зарождения жизни на Земле и теорией эволюции. То есть материя первична. Точка.
Вот ещë некоторые тезисы, которые в последнее время часто звучат в различных медиа из уст самых активных "борцов с лженаукой" (спорные, недоказанные или пока недоказуемые): если Бог создал жизнь только на Земле, то зачем тогда он создал остальную Вселенную; наше сознание, все наши мысли, чувства, эмоции - это не более чем биохимические реакции мозга. И даже такое: если религий много, значит, ни одна из них не верна и Творца не существует. На этот последний аргумент можно только развести руками, удивиться отсутствию логической стройности в рассуждениях людей, которые служат культу рацио. А в целом аккуратно заметить, что убеждëнность в отсутствии духовного начала в природе - это тоже своего рода вера. Непонятно только, зачем отдельным учëным в нашей стране вдруг понадобилось объединяться в антирелигиозную секту и параллельно со своей основной деятельностью нести примитивное, дремучее безверие в массы?
Повторюсь, что не только среди физиков и математиков, но и среди самих биологов есть люди верующие. Тем более, современные религии не отвергают науку и не подвергают сомнению научные достижения. В конце концов, сам Чарлз Дарвин не был атеистом!
А среди учëных, чьи взгляды сильно повлияли на церковь, очень интересна фигура французского учëного XX века Пьера Тейяра де Шардена. Будучи биологом, палеонтологом и антропологом, он в то же время был глубоко верующим человеком и являлся монахом ордена иезуитов. Его книга "Феномен человека", опубликованная в 1955 году, уже после смерти автора, - попытка соединить воедино учение о развитии материи и происхождение видов с религиозным мировоззрением. Согласно его теории, любая материя имеет психическую природу. На уровне человека эта природа проявляется как сознание. Именно это психическое начало является движущей силой эволюции, задаëт направление развития по пути всë большего усложнения материальных форм и развития сознания.
В предисловии к "Феномену человека" де Шарден настаивает на том, чтт это не философский и не метафизический труд, а лишь попытка описать человека во всей его полноте - как материальной, так и духовной. То есть, духовная составляющая для него не предположение, а наблюдаемый феномен.
Критика атеистами христианской космогонии о Сотворении мира за шесть дней, в то время как эволюция продолжалась миллиарды лет, тоже довольно наивна. Речь, конечно, здесь идëт не о сутках в человеческом понимании, а об актах творения. Сутки, как мы знаем, - это единица измерения времени, приблизительно равная периоду обращения Земли вокруг своей оси. В отношении всего мироздания это слишком узкое понятие. Священные тексты предлагают нам представление о том, что такое человек, и формулируют свод нравственных правил, а описанную в них космогонию не надо понимать буквально.
Многие знакомы со знаменитым романом польского писателя-фантаста Станислава Лема "Солярис", а также с не менее знаменитой экранизацией Андрея Тарковского.
Один из персонажей этого романа - разумный Океан (единственный обитатель планеты Солярис), который пытается вступить в контакт с человеком. Для этого Океан материализует страхи, навязчивые идеи, постыдные желания и муки совести учëных, изучающих Солярис с борта орбитальной станции. Попытки контакта оказываются невыносимыми для людей, потому что ставят их лицом к лицу перед невозможным нравственным выбором. Лем называл себя агностиком, не отрицал возможности первоначального акта творения, но человека рассматривал прежде всего как биологическое существо и продукт эволюции.
Тем не менее, его книга вдохновила Тарковского снять глубоко христианский фильм о любви и пути к вере. Автору романа этот фильм не понравился: пан Станислав утверждал, что Тарковский снял по его книге не "Солярис", а " Преступление и наказание". Тем не менее оба художника передали в своих произведкниях одну и ту же идею: человеку, что бы он сам о себе ни думал, невозможно жить без внутреннего нравственного стержня.
Постижение нравственных законов, духовный рост - естественный вектор развития отдельной личности и всего человечества (если оно, конечно, не желает себя уничтожить). Чтобы в один прекрасный момент не получилось так, что "Бога нет, а следовательно, всë позволено".