Нас насрали в Быдлограде⁠⁠

При упоминании Быдлограда, не смотря на его абстрактность и возможность применения к абсолютно разным локациям нашей родины и не только, в сознании людей возникает совсем не абстрактный образ. Образ возникает вполне материальный, с серыми красками, обломками стен оранжевого кирпича, изрисованными хуями и неосознанными автопортретами художников, рожденных в низшем астрале постсоветской реальности, стойким запахом мочи, застарелого говна, гниющего мусора и перегара. Всего за пару десятилетий в коллективном бессознательном жителей Восточной Европы, Сибири и Дальнего Востока родился новый архетип.

Быдлоград породил несколько поколений людей, в сознании которых живет он сам. Яростно пытаясь выжить и не кануть в небытие, он плавно перетекает из реальности прошлого в настоящее и будущее, словно грязная вода, вылитая из ведра уборщицей в подъезде на лестницу. Являясь хтоническим порождением разлагающегося режима, Шаб-Ниггуратом переходной эпохи, он, подобно Лавкравтовскому черному козлу, извергает из себя ментальные порождения, заселяющие новую эпоху, жрет их, переваривает и рождает заново в новом качестве, в новом сегодня, семенит следом на козлиных ногах, протягивая отвратительные щупальца к своим детям, дабы пожрать их и высрать. Не являясь уже конкретным местом на карте, он обретает новую сущность за пределами нашего мира, искажая его при этом сингулярностью своего безобразия.

Что является порождением Быдлограда? Кто эти сущности, бесконечно циркулирующие в его пищеварительно-производительном тракте? Логично было бы предположить, что это обыкновенное быдло. Но здесь сразу возникает логическая несостыковка. Ведь в своем стремлении к вечной стагнации, Быдлоград остался бы там же, где и был изначально, ему не помешали бы никакие внешние воздействия, ничто не могло бы сдвинуть сформировавшуюся вечность, извращенное Колесо Сансары.

Быдлоград породил нас, ненавистных ему детей, белых ворон, ошибку его эволюции, уродов его семьи. Парадоксом является то, что причиной нашего катарсиса, нашего духовного возвышения над остальными детьми Быдлограда, является не ошибка ментального генетического кода, а сам Быдлоград и его дети, ибо не мы первыми возненавидели его, а он нас.

Мы, как родившиеся в данной среде люди, ни за что и никогда не увидели бы вокруг ничего омерзительного, мы воспринимали бы все как данность, если бы не ненависть окружающей среды к нам. Ненависть вытолкнула нас из круговорота смертей и рождений, мы встали поперек глотки пожирающего нас чудовища, оно отвергло нас, оросив все вокруг блевотиной ксенофобии.

Ненависть порождает ненависть. Порождает стократно и тысячекратно. Теперь мы ненавидим Быдлоград больше, чем он нас. Его ненависть первобытна и инстинктивна, наша высокодуховна и наэлектризована космическим гневом. Мы давно преодолели притяжение черной дыры в чреве нашего создателя, наши крылья вынесли нас за пределы атмосферы, загрязненной миазмами мещанства, идиотизма и мракобесия. Находясь в межзвездном пространстве, мы видим землю такой какая она есть: зараженная, гниющая и страдающая. И с высоты нашего полета мы помним: нас насрали именно там. Нас насрали в Быдлограде.