На курсе⁠⁠

Часть 3.

Глава 2.

«Я в этой жизни секрет свой имею -

Все хорошо, когда в белых штанах»

М. Шелег.

Белые брюки в подарок Сергей Кулан получил от своей новой подруги. Оригинальность такого знака внимания к его персоне, могла значить только одно: на его независимость идет прямая женская атака. С Татьяной, Сергей начал встречаться сразу после неоднозначной победы над Машей «Царь Жопой». Там все пошло не так гладко, как того хотел Кулан. Маша, обольщенная вниманием вездесущего Сергея, все-таки разрешила его «ядрам» подкатиться к своему «лафету». Но дальше учебной тревоги дело не пошло. На учениях атакующей стороне были открыты все входы, кроме главного. То самое женское место, о котором сложено столько стихов, написано песен и высказано афоризмов оказалось до свадьбы неприкасаемым. Кулан, как неугомонный экспериментатор, понимал, что правильная осада Машиной цитадели, даст свои победные плоды. Но та, была готова на все, кроме поездки на его «розовом кадиллаке», как сам он называл этот естественный половой процесс между мужчиной и женщиной. Потом Сергей, в подвыпившем состоянии признавался, что даже видел Машино сокровище, и мол, забыть такое сразу ему не под силу. В глубоко-интеллектуальном студенческом обществе сразу вспомнили афоризм несравненной Фаины Раневской, высказанный ею по поводу участия, в чем либо: «Я как яйца, участвую, но не вхожу». В общем, Кулан решил отступать. Маша повела стратегию на удержание. Ей видимо и без «классики» нормально подходили «творческие» кульбиты Сергея. В момент апогея их отношений, в комнату №56 вошла Ира «Кожаная», и стала невольным свидетелем словесной перепалки тех. Кулан закончил прения эпохально-правдивой фразой: «Да я и до тебя это, сам через день делал!» «Царь Жопе», крыть было нечем…

Таня, первокурсница с географического отделения, занималась активно спортом. Со школы, она очень хорошо играла в гандбол, - ручной мяч, еще называют эту командную игру. Пройти ей мимо студенческой идентификации не удалось, как и всем тем о ком, упоминалось ранее. Вторым Таниным - «Я», на время учебы в университете, стало всем понятное имя - «Ручная». Высокая и спортивная девушка у многих ребят вызывала вполне объяснимый интерес. Но выбор ее пал, на «еще то, счастье» - Кулана. Пара стабильно встречалась уже более месяца. Таня, будучи девочкой взрослой, в Машины игры с Сергеем не играла. Все шло как надо. Воспитанная девушка, всячески сглаживала углы в их отношениях, и с пониманием относилась как к юмору Сергея, так и к не всегда его адекватному поведению. Некоторые жизненные устои Кулана, можно было прочитать по оформлению его комнаты. Над кроватью у него была сделана под трафарет надпись крупными буквами: «Проверь Тягу!». Возле двух кассетного магнитофона (гордости Сергея), у кассет, так же было напоминание о частной собственности на того, в виде предупреждения: «Не влезай, вь..бет!» Диапазон музыкальных предпочтений Кулана варьировался в зависимости от его настроения на данный момент. Здесь мог разрываться на всю комнату Юра Хой из «Сектора Газа», сразу после баллад Акселя Роуза из «Guns NRoses», или томный вокал Тани Булановой сменялся рыком Лемми «Пивной Бочки» из «Motorhead». При этом мнение соседей по этажу и его подруги, «Ручной» Тани, совсем не имели никакого значения. Над тумбочкой, при входе в спальное отделении комнаты, висел плакат с символическим изображением мужского члена с раскрытыми руками. Полукруглая надпись снизу на чисто украинском языке гласила: «Прыйды до мэнэ!» Контрастом ко всем этим перлам Сергея, выглядела практически абсолютная чистота вокруг. Ни соринки, ни пылинки. С этим у него был полный порядок. В этой же комнате с ним проживал еще и Костя Кожухарь, тот самый парень Иры «Кожаной». Был и третий сосед Вася, но он практически с ними не ночевал. Больше времени проводил у родственников. Таня «Ручная» очень ценила врожденную аккуратность Сергея. Бывая у него, ей даже не приходилось тратить время на уборку в комнате у парней. И, конечно же, она понимала, что на любое перемещение мебели или на замену какого-то изображения в этом жилище, здесь стоит - жесткое табу. Создавалось такое чувство, что Таня была готова воспринимать Кулана в любом его проявлении.

Так, мирно спящий Костя, мог быть разбужен посреди ночи криком Сергея: «Кожаный» неси ведро, кончать буду!» А, что при этом должна была чувствовать «Ручная» Таня, лежащая рядом с ним после «тихой страсти», его видимо волновало меньше всего. Кулан мог прийти в свою комнату после душа, в одном полотенце на бедрах, потом перед Таней и многострадальным Костей сорвать его. При этом начать танцевать, обозначив свои движения бедрами вперед-назад как: «Танцы северных оленей!» Особой фишкой в его выступлении было желание добиться характерного «колбасно-сосисочного» звука. Который, должен был возникнуть от ударов его детородного органа об голый живот и о то, что находится у мужчины позади «ядер». А его ночной ответ молодым первокурсницам, в открытую форточку вошел в золотой фонд студенческих изречений. По давно существующей предэкзаменационной традиции у студентов, для успешной сдачи зачета или экзамена, нужно было ночью перед самим мероприятием открыть форточку и прокричать туда фразу: «Шара приди!» Так это и происходило очень давно, из года в год. Но еще никто не давал на этот зов такого ясного ответа, как дал его Кулан. Услышав известную фразу, он не поленился, встал от теплой Тани, открыл форточку в морозную ночь и вовсе горло ответил молодежи, голосом воображаемой шары: «А х..й голыми руками слабо поймать!» Больше из окон никто никого не звал.

Весной, на праздник 8 марта, к Тане приехала ее мама. Женщина остановилась у девочек в комнате. Таня, по легенде пошла к подруге, в другую комнату. Сергею она, конечно же, все рассказала. Но, знакомится с мамой, Кулан совсем не собирался, да и Таня, будучи мудрой девушкой, сильно пока не настаивала. Все за молодых людей решил случай. 8 марта в «гетто» отмечали очень широко и душевно. Надо признать, что образование в высшем учебном заведении накладывает свои положительные отпечатки на всех его получающих. Так же и здесь, при всем многообразии и «полной калейдоскопичности» отношений между парнями и девушками в общежитии, всегда свято соблюдался некий код. Этот код имел незыблемый остов. Имя, которому было – Уважение. Произойти могло все что угодно между студентами и студентками, но быдло-поступкам здесь, места не было. Формат неприятия жлобства у учащихся Одесского Государственного университета, был внедрен практически на уровне закона.

Празднование женского дня из студенческого кафе «Метроном», плавно к вечеру перекочевало в «гетто». Нового ничего на этой земле не происходило. Мужское население было радостно залито спиртным и чутко обласкано девичьей благодарностью. Сергей, очень неплохо играл на гитаре. И в этот день, он от коллектива до коллектива перемещался с поздравительными песнями, к вечеру Кулана уже перемещали коллеги. Таня заботливо пыталась того как-то припарковать в его комнате, но безуспешно. Сергей завис со своей гитарой надолго, в компании старшекурсников с четвертого этажа. «Ручная» Таня, прекрасно понимая, что сейчас о чем-то заявлять бесполезно, отправилась к подругам, догуливать свой праздник в чисто женском коллективе. Далеко за полночь, шатающегося Кулана, по его просьбе транспортировали на второй этаж к Тане. О маме там находящейся, из компании никто, конечно же, не знал. А Сергей просто об этом, уже и не помнил. Дверь открыла Танина соседка по комнате, в состоянии близком к Куланиному. Ничего не говоря, она сквозь сон что-то показала, и удалилась в темноту к своей кровати. Далее Сергея, так же, как пилота огромного «Шатла» в бездне космоса ведут приборы, вели вперед только его ночные инстинкты. Сбросив по дороге на пол футболку, спортивные штаны и нижнее белье он в одних носках приземлился на знакомую кровать. Высоко в сторону подняв одеяло, он закатился под него с предложением, высказанным вслух, в своем фирменном стиле: «Ну что Танюха, под праздничек, загуляем по «шоколадному цеху!» Испуганная женщина издала такой истошный крик, и так сильно отмахнулась в сторону всем телом, что Кулан, перекатившись через край кровати, оказался на полу. На вопль Таниной мамы проснулась и сразу вскочила на ноги, нетрезвая соседка по комнате. Щелчок выключателя, и картина представшая перед ними, была достойна взора самого Микеланджело, мастера творения человеческих тел из подручных материалов. Голый и пьяный Кулан, лежал на спине посреди комнаты, в одних носках разного цвета, на своих худых ногах, раскинутых в разные стороны. Больше ничего на нем не было, а встать ему тоже никак не удавалось. Бедная Танина мама снова начала громко кричать. В дверь вошли заспанные девушки, соседки по этажу. Нагой Кулан, подполз к своим брошенным спортивным штанам. Бормоча, что-то невнятное, он пытался их одеть не вставая. Догадливые подруги отправили гонцов за Таней. Девушка соседка по комнате, всячески помогала Сергею, в его попытках привести себя в надлежащий вид. Но учитывая ее состояние, это действо так же оставалось без желаемого прогресса. Двое пьяных и полуголых людей, пытающихся одеть друг друга – это то, что увидела Таня, когда вошла в свою комнату. Ее мама снова начала кричать.
Потом была валерьянка и долгие объяснения. Женщину успокоили. Кулана, которого так и не смогли одеть, трое девушек увели к нему в комнату, прикрыв того только коротким халатом Таниной мамы.

Утро девятого марта все равно наступило, даже после столь абсурдно проведенной ночи восьмого. Кулан, Таня и ее мама вместе больше не пересекались. И эту выходку «Ручная» Таня ему тоже простила.

Решение подарить Сергею белые штаны, пришло к Тане после просмотра фильма «Чародеи», с Александром Абдуловым в главной роли. Ей очень хотелось Сергея видеть таким же красивым и представительным, каким был герой Абдулова. К весеннему теплу подарок был сделан. Кулан остался, очень доволен. И в благодарность, практически перестал «блистать» на людях своими перлами. В конце марта Таня собралась на выходные к дальним родственникам. Рейсовый автобус уходил с Центрального автовокзала. Сергей ее провел со всеми почестями и обещаниями ждать так, как никого в своей жизни еще не ждал. Но дьявол уже крылся, и как всегда, в деталях. Умению выждать свой час Маше «Царь Жопе» позавидовал бы сам Джеймс Бонд. Видно сильно ей запал Сергей своим умением делать девушек счастливыми и без полного вторжения на их территорию. Все остальные поклонники Маши, как показала практика, были жалкой тенью Кулана. В тот вечер, вернувшись с автовокзала, и не снимая белых штанов, наш герой был вовлечен в празднование Дня рождения общей знакомой, его и Маши…

Была гитара, песни, много вина и …, сломавшийся автобус недалеко от Одессы. Всех пассажиров рейса, обязательные перевозчики доставили обратно в город, с заверениями, завтра решить все вопросы.

Уставшая от бессонной ночи и тяжелой сумки Таня, пошатываясь, вошла под утро в комнату Сергея и Кости. Картина была ожидаема. Два отключенных человека храпели во весь свой хмельной сон. Но была одна деталь, которая поставила жирный росчерк в виде креста, на дальнейшем развитии отношений между Сергеем и Таней. Кулан лежал на спине с раскинутыми в разные стороны ногами. Уже не очень белые штаны были там же, где и должно было им находиться. Темные пятна от грязи и коридорной штукатурки на них сменялись фиолетовыми потеками от вина и остатков нищи. Но был и цвет, в происхождении которого, усомниться было не возможно. Этот цвет насыщенно-красными островками расположился точно в районе расстегнутой ширинки, когда-то белых брюк Кулана. Так могла выглядеть в этом месте, только женская помада. Дальше тех красных пятен, что были видны на брюках ее горе-кавалера, Таня решила не смотреть.

Маша, подобно древнему представителю японской самурайской семьи, выполнила свой обет мести до конца. Ее боевая красная помада и врожденные размеры «лафета», стали решающими факторами в возвращении сбежавшего от нее Кулана, на эту ночь обратно, в свои владения.

С «Ручной» Таней отношения Сергея остановились на фазе подаренных той, ему когда-то еще белых, и нетронутых женской помадой штанов.

Периодически, через некоторое время, жители третьего этажа «пятерки» видели не совсем трезвую высокую девушку по ночам, символически стучащую носком ноги в дверь одной из комнат. В дверь той комнаты, где встречал всех плакат с глубоким афоризмом - «Прыйды до мэнэ!»