Мотоцикл
Василий Иванович сидел на крылечке и, по детски, восторженно-счастливыми глазами посматривал на свой новый мотоцикл. Он не просто ему достался, поэтому и был особенно дорог.
До этой минуты Василий Иванович несколько лет стоял в очереди на приобретение мотоцикла. И эта очередь время от времени подходила к завершению, но всегда находились какие-то причины отказать Василию Ивановичу в покупке. Распределением таких вещей на руднике, где работал Василий Иванович, занимался профком, в компании с дирекцией рудника и женой главного инженера. Василий Иванович ни с кем из них дружбу не водил, поэтому и ждал несколько лет, как говаривали мужики. А причину отказать, можно было найти любую. Например, то, что Василий Иванович любил выпить. Причина, конечно, была смешная, потому что на руднике выпить любили все и выпивали, но только не в рабочее время. Василий Иванович, например, работал в проходке. Разве можно было себе позволить быть выпивши, когда работаешь с взрывчаткой. Все это понимали и ни-ни.
Василий Иванович был хороший мужик: весёлый, не скандальный и никогда в помощи не откажет. Поэтому мужики относились к нему с уважением и даже ласково именовали Чапаем, хотя похож он на Чапая был только именем и отчеством. Усов он никогда не носил, да и вообще с растительностью было туговато: макушка была голая и блестящая, как коленка. Лицо у него было очень даже по мужски симпатичное: орлиный нос, смеющиеся глаза и губы, пересечённые заметным шрамом. Об этом шраме надо рассказать отдельно.
Случилось это тридцать первого декабря, вечером, перед самым застольем. Все суетились, ждали гостей, а Василий Иванович создавал видимость помощника и, естественно, мешался под ногами. Супруга сунула ему ведро и отправила по воду. Было уже темно, возле колодца очень скользко, поэтому и случилось то, что случилось. Василий Иванович поскользнулся, упал и дужкой ведра рассёк губы до самых зубов. Домой пришёл весь окровавленный, напугал всех до смерти. Когда поняли, что дома первую помощь оказать невозможно, потащили его в местную больничку. Фельдшерица тоже готовилась к Новому году, поэтому заштопала ему рану «через пень колоду», то есть – кое-как. Пока прибыли домой, анестезия ещё действовала. А тут и гости стали подтягиваться. Уселись за столы. Пошли первые тосты, чтобы хорошо проводить старый год. Над Василием Ивановичем все подсмеивались. Придётся, мол, тебе на «сухую» Новый год встречать. Губы распухли так, что о дальнейшем праздновании не было и речи. Но это не про Василия Ивановича. Говорить он не мог, но показал на руках, чтобы ему дали воронку. Кончиком воронки раздвинул онемевшие губы и влил туда сто грамм. Получилось. Василий Иванович воспрял духом. Товарищи по застолью придумали даже, как ему закусить. Поставили перед ним два стакана с соломинками: в одном томатный сок, в другом – бульон от пельменей. «Напраздноваться» он успел до того, как прошла анестезия.
Так мы о мотоцикле… Весть о том, что на базу привезли два мотоцикла с люльками, разнеслась по посёлку со скоростью ветра. Василий Иванович точно знал, что его очередь первая. Ждать заседания профкома Василий Иванович не стал. Взял с собой свояка, зятя, сосед тоже проявил решимость и присоединился к компании. А когда дошли до базы, группа обросла ещё больше друзьями и товарищами. Заведующая базы, увидев такую толпу людей всё поняла. Она так же давно знала Василия Ивановича, относилась к нему с уважением, была человеком справедливым. Понимая, что ей за это будет, она открыла склад и сказала: - «Забирай! Как-нибудь прорвёмся».
Мотоцикл в упаковке нежно вынесли. Тут же поймали бортовую машину, загрузили. Вся компания с победными репликами, смехом и предвкушением скорой выпивки, также погрузилась в эту машину и отправилась к Василию Ивановичу. Требовалось сразу же обмыть покупку «на счастье», а иначе счастья не будет.
Стол стали накрывать прямо на улице. Пока женщины суетились, мужики помогали распаковывать мотоцикл, протирали, снимая лишнюю смазку, в общем, приводили в рабочее состояние. Люлька была упакована отдельно. Возник спор: сразу её к мотоциклу закрепить или пока поездить без неё. Большинству понравилось второе, потому что стол был уже готов.
В разгар застолья к дому подъехал директорский «Газик». Из него вышло несколько человек – членов профкома. Председатель профкома Михаил Кукушкин начал было стращать Василия Ивановича, обещая различные неприятности в будущей жизни горняка, а потом без обиняков потребовал вернуть мотоцикл на базу до рассмотрения вопроса на профкоме. В ответ раздался шум, гам и неприличные пожелания самому Кукушкину и всему профкому, а Василий Иванович просто молча показал ему большой кукиш. Членам профкома ничего не оставалось, как покинуть поле боя. Победа воодушевила мужиков и «обмывание» продолжалось почти до утра.
К удивлению Василия Ивановича, вся эта эпопея продолжения не имела. Может быть вмешались более могущественные силы, такие, как жена главного инженера и решили не усугублять напряженность, а может и вправду подошла его очередь.
И вот теперь он сидит на крылечке и любуется своим мотоциклом. Люльку, правда, он так ещё и не закрепил, но ничего, всему своё время.
За калиткой послышался голосок любимого внука Валерки. Они с дедом были друзья, и души друг в друге не чаяли.
- «Дед, покатай на мотоцикле!» - трёхлетний Валерка, видимо, сбежавший от мамки, таращил глазки на новую блестящую машину.
- «Нет, внук! Ты ещё не настоящий мужик. Вот как научишься ругаться по-мужски, тогда покатаю» - Василий Иванович обожал дразнить внука.
Валерка ругаться по-мужски категорически отказывался, но покататься на новом мотоцикле так хотелось, что он, покраснев как рак, шёпотом произнёс:
-«Попа…»
Василий Иванович был, конечно, никудышным воспитателем. Он так раскатисто расхохотался, что Валерка осмелел и даже начал похихикивать.
- «Ну, коли так, тогда поехали» - дед завёл мотоцикл, посадил впереди себя внука и два мужика с гордым видом покатили по посёлку.
До этой минуты Василий Иванович несколько лет стоял в очереди на приобретение мотоцикла. И эта очередь время от времени подходила к завершению, но всегда находились какие-то причины отказать Василию Ивановичу в покупке. Распределением таких вещей на руднике, где работал Василий Иванович, занимался профком, в компании с дирекцией рудника и женой главного инженера. Василий Иванович ни с кем из них дружбу не водил, поэтому и ждал несколько лет, как говаривали мужики. А причину отказать, можно было найти любую. Например, то, что Василий Иванович любил выпить. Причина, конечно, была смешная, потому что на руднике выпить любили все и выпивали, но только не в рабочее время. Василий Иванович, например, работал в проходке. Разве можно было себе позволить быть выпивши, когда работаешь с взрывчаткой. Все это понимали и ни-ни.
Василий Иванович был хороший мужик: весёлый, не скандальный и никогда в помощи не откажет. Поэтому мужики относились к нему с уважением и даже ласково именовали Чапаем, хотя похож он на Чапая был только именем и отчеством. Усов он никогда не носил, да и вообще с растительностью было туговато: макушка была голая и блестящая, как коленка. Лицо у него было очень даже по мужски симпатичное: орлиный нос, смеющиеся глаза и губы, пересечённые заметным шрамом. Об этом шраме надо рассказать отдельно.
Случилось это тридцать первого декабря, вечером, перед самым застольем. Все суетились, ждали гостей, а Василий Иванович создавал видимость помощника и, естественно, мешался под ногами. Супруга сунула ему ведро и отправила по воду. Было уже темно, возле колодца очень скользко, поэтому и случилось то, что случилось. Василий Иванович поскользнулся, упал и дужкой ведра рассёк губы до самых зубов. Домой пришёл весь окровавленный, напугал всех до смерти. Когда поняли, что дома первую помощь оказать невозможно, потащили его в местную больничку. Фельдшерица тоже готовилась к Новому году, поэтому заштопала ему рану «через пень колоду», то есть – кое-как. Пока прибыли домой, анестезия ещё действовала. А тут и гости стали подтягиваться. Уселись за столы. Пошли первые тосты, чтобы хорошо проводить старый год. Над Василием Ивановичем все подсмеивались. Придётся, мол, тебе на «сухую» Новый год встречать. Губы распухли так, что о дальнейшем праздновании не было и речи. Но это не про Василия Ивановича. Говорить он не мог, но показал на руках, чтобы ему дали воронку. Кончиком воронки раздвинул онемевшие губы и влил туда сто грамм. Получилось. Василий Иванович воспрял духом. Товарищи по застолью придумали даже, как ему закусить. Поставили перед ним два стакана с соломинками: в одном томатный сок, в другом – бульон от пельменей. «Напраздноваться» он успел до того, как прошла анестезия.
Так мы о мотоцикле… Весть о том, что на базу привезли два мотоцикла с люльками, разнеслась по посёлку со скоростью ветра. Василий Иванович точно знал, что его очередь первая. Ждать заседания профкома Василий Иванович не стал. Взял с собой свояка, зятя, сосед тоже проявил решимость и присоединился к компании. А когда дошли до базы, группа обросла ещё больше друзьями и товарищами. Заведующая базы, увидев такую толпу людей всё поняла. Она так же давно знала Василия Ивановича, относилась к нему с уважением, была человеком справедливым. Понимая, что ей за это будет, она открыла склад и сказала: - «Забирай! Как-нибудь прорвёмся».
Мотоцикл в упаковке нежно вынесли. Тут же поймали бортовую машину, загрузили. Вся компания с победными репликами, смехом и предвкушением скорой выпивки, также погрузилась в эту машину и отправилась к Василию Ивановичу. Требовалось сразу же обмыть покупку «на счастье», а иначе счастья не будет.
Стол стали накрывать прямо на улице. Пока женщины суетились, мужики помогали распаковывать мотоцикл, протирали, снимая лишнюю смазку, в общем, приводили в рабочее состояние. Люлька была упакована отдельно. Возник спор: сразу её к мотоциклу закрепить или пока поездить без неё. Большинству понравилось второе, потому что стол был уже готов.
В разгар застолья к дому подъехал директорский «Газик». Из него вышло несколько человек – членов профкома. Председатель профкома Михаил Кукушкин начал было стращать Василия Ивановича, обещая различные неприятности в будущей жизни горняка, а потом без обиняков потребовал вернуть мотоцикл на базу до рассмотрения вопроса на профкоме. В ответ раздался шум, гам и неприличные пожелания самому Кукушкину и всему профкому, а Василий Иванович просто молча показал ему большой кукиш. Членам профкома ничего не оставалось, как покинуть поле боя. Победа воодушевила мужиков и «обмывание» продолжалось почти до утра.
К удивлению Василия Ивановича, вся эта эпопея продолжения не имела. Может быть вмешались более могущественные силы, такие, как жена главного инженера и решили не усугублять напряженность, а может и вправду подошла его очередь.
И вот теперь он сидит на крылечке и любуется своим мотоциклом. Люльку, правда, он так ещё и не закрепил, но ничего, всему своё время.
За калиткой послышался голосок любимого внука Валерки. Они с дедом были друзья, и души друг в друге не чаяли.
- «Дед, покатай на мотоцикле!» - трёхлетний Валерка, видимо, сбежавший от мамки, таращил глазки на новую блестящую машину.
- «Нет, внук! Ты ещё не настоящий мужик. Вот как научишься ругаться по-мужски, тогда покатаю» - Василий Иванович обожал дразнить внука.
Валерка ругаться по-мужски категорически отказывался, но покататься на новом мотоцикле так хотелось, что он, покраснев как рак, шёпотом произнёс:
-«Попа…»
Василий Иванович был, конечно, никудышным воспитателем. Он так раскатисто расхохотался, что Валерка осмелел и даже начал похихикивать.
- «Ну, коли так, тогда поехали» - дед завёл мотоцикл, посадил впереди себя внука и два мужика с гордым видом покатили по посёлку.