Молния⁠⁠

Срочные новости.

Царь, причисленный православной церковью к лику святых, однажды увидел красавицу-жену одного из придворных, и, страстно возжелав ее, вступил с ней близость, воспользовавшись отсутствием законного супруга, который по делам государственной важности пребывал на поле сражения. Результатом близости стала беременность красавицы, о которой было доложено царю. Желая скрыть совершенное прелюбодеяние, царь вызвал в столицу мужа красавицы, рассчитывая, что тот на радостях от возвращения сам вступит с женой в близость, и царский грех будет сокрыт этим обстоятельством. Но муж оказался не дурак, в собственный дом отказался даже войти. При свидетелях. Тогда царь распорядился отправить его в самое пекло сражения, дав особые указания, исключавшие возможность выхода мужа из сражения живым. План удался, муж сгинул в пылу баталии.

Факт царского прелюбодеяния зафиксирован в надежных источниках.

По факту совершившегося снято немало художественных фильмов, написано картин, поставлено спектаклей.

Все они должны быть незамедлительно проверены прокуратурой, тем более, что там теперь такие специалисты появились, у которых даже бюсты мироточат.

Да, чуть не забыл: царя звали Давид, красавицу - Вирсавия, мужа - Урия.

За совершенный на закате жизни грех царь изрядно пострадал, что так же зафиксировано в надежных источниках.

Подсказка №1. Не прокурорам не читать:

причисление к лику святых - это не то же самое, что получить орден "Ветеран прокуратуры".

Это работает иначе.

Первый святой, вошедший в рай, был уголовным преступником, убийцей и разбойником. Имя его - Дисмас. Это никак не укладывается в парадигму прокурорских представлений об устройстве мира, но это именно так.

Подсказка №2:

погуглив тему "православные лики святости" можно узнать много нового. В том числе понять разницу между мучениками и праведниками. И те и те - святые, но причина причисления к лику святых отличается существенно.

P.S.: дать бы им на проверку соответствия закону об оскорблении чувств верующих Ветхий завет. Там бы камня на камне не осталось, полагаю.