Мои 90-ые.
Раз пошла мода, то и я напишу про свои суровые 90-е. Я родился до развала союза, брат двумя годами позже. Детство помню намного ярче, чем прошедшие 5-10лет. Тогда, кажется, даже воздух другой был, какой-то напряженный что ли. Не скажу что мы выживали, но жизнь малиной не казалась. Помню кризисы начала 90-ых, когда не было сахара, масла, мяса. О конфетах и шоколаде можно было только мечтать. У нас с братом на двоих был один велосипед и если его кто-то брал первым, то второй бегал весь день пешком. Отец работал на подсобном хозяйстве сторожем и тащил домой зерно. Мы держали кроликов и поросенка, мясо почти всегда продавалось и поесть можно было только после разделки животного, когда все садились за стол «на печёнку». Потом оставались рога и копыта, и бульон, который из них варился. Помню, встаешь утром в школу, а на завтрак черствый батон или хлеб с вареньем. И чай, кторый был обычной травкой, типа хвоща или мяты. Варенье было из бабушкиных запасов, столетней давности, засахаренное. Вспоминаю как мать ходила на рынок и возвращалась с пустыми сумками, а на вопрос «Что продавали на рынке?» ,отвечала «Один жир..». Я напросился с ней однажды и мы бродили по рынку, где с ЗИЛов и ГАЗонов продавали большие брикеты с тем самым жиром. Мы его покупали «для скусу», чтоб сытнеq было. Собачке наводили покушать сухари с горячей водой и тем самым жиром, меня каждый раз мутило, как представлю, как она это ела. Я был старший в семье и мне везло носить более-менее новые вещи, которые потом донашивал младший брат. Помню, мы дрались из-за любимого свитера и носили его по дням недели. У меня за домом был пустырь, и когда стало особенно тяжело его превратили в огород. Не забуду бесконечные выкапывания картошки у бесконечных родственников по 50 соток в день, и мы, 6-8 летние пацаны наравне со всеми таскали ведра , насыпали мешки и проклинали лето. Жили мы в доме с печкой и чтобы её топить приходилось воровать лес. Несколько раз убегали от лесника. Вы не представляете как это-нестись на мотоцикле без света ночью, среди деревьев, сердце уходит в пятки и страшно, что даже пикнуть не можешь. В 10 лет я уже мог ездить на мотоцикле груженом парочкой дубов и неплохо управлялся с топором и пилой. Первую приставку Сюбор мы купили с братом за свои деньги. Мы искали по помойкам бутылки и обжигали проволоку, собирали дикую сливу и землянику и продавали. Вместо игрушек была куча безделушек и деталек от часов и разобранных трансформаторов. У меня и брата были коробки всякой всячины и рыться в ней можно было часами, что-то выискивая и мастеря. Из моторчика и двух батареек при наличии фантазии выходили кораблики, вертолеты и всякие «вертелки» и «молотилки».
Не забуду слёзы соседки, у которой сын служил в армии, когда началась война с Чечнёй, не забуду кладбище, которое пугающе разрасталось. Я ходил в школу за 2 километра через то самое кладбище и часто наблюдал похороны, а так же стайку бомжей и алкашей неподалёку, которые ждали, когда им нальют. А потом они воровали венки и продавали их заново. С могил сдирали те же самые венки и раздирали их, чтобы вытащить проволоку и сдать её в пункт приёма цветмета. На соседней улице жила семейка- 4 ребенка и мать, старшего звали Паша и он не скрывая говорил, что кладбище их кормит.
В одну весну наш дом затопило, воды было почти по колено. Гараж был чуть в низине, и единственный мотоцикл скрыло водой полностью. Не забуду, когда ты, маленький пацан и его младший брат просыпаетесь от плеска воды в доме и испуганные зовете маму, а мама плачет от безысходности, ведь залиты все погреба с картошкой и закрутками. Жалко было щенка, мы его только взяли, он был в вольере и утонул, когда вода поднялась выше будки. Я долго плакал над мертвым шерстяным комком за сеткой. Выражение лица бати когда он выкидывал 2 заботливо припасенных мешка с сахаром, залитые половодьем до сих пор у меня в памяти (сахар-это самогон, а самогон-деньги). Мать часто тихо плакала и я не понимал её слез, и когда я спросил отца почему она плачет, то получил подзатыльник.
Когда я стал постарше, отец устроился на мясокомбинат и ночами я стоял у забора и ждал когда вылетит пакет с заветным мясом или колбасой. Я научился высматривать засады из прохожих и непримечательно стоящих машин-это были менты. Из-за того же забора отец выкидывал электроды, проволоку, алюминиевые листы, и всё это я нес домой через кладбище, чтобы не попасться. Бояться нужно живых, а не мёртвых-это я быстро усвоил.
В школе ребята из старших классов вырывали рюкзаки и отбирали яблоки и бутерброды, которые тебе заботливо собирали дома. Пинать под коленку и убегать я тоже научился быстро. В школу надо было выходить с 6 утра, потому что бензин на мотоцикле надо экономить. Мы жили в частном секторе в полутора км от города, без нормальных дорог. В школу добирались проулками, по грязи и снегу. Из дома выходили в одежде попроще и в резиновых сапогах, а на подходе к городу всё это убиралось в сумку и мать шла домой. Из школы меня встречали. Поход в магазин тоже целое событие, наконец-то появились деньги, а это значит, что можно купить пару жевачек и мороженое.
Голода как такового не было, выручали огороды, скотина, но живых денег в доме не было. Тьфу-тьфу, никто не болел. Я завидовал ребятам, что жили в квартирах, мне казалось, что горячая вода, туалет и теплая комната утром-это высшее благо и в квартирах живут одни богачи, что дети постоянно едят жевачки, шоколад, смотрят мультики на видаках и у них есть всё. Когда мы возвращались из гостей в городе, мне становилось стыдно. Сейчас я понимаю каково было моим родителям тянуть двоих детей, выучить их. Мать надрывалась на огороде, а отец получал копейки на работе. Я помню забастовки учителей, кризисы, чеченские кампании, рэкет на рынках. Не скажу, что ничего не боялся, страх был, за родителей, за младшего брата. На улице тогда все были приветливей, что ли, сплоченней, не было двухметровых заборов. Мы пускали ночевать одинокого деда, потому что у него не было дров топить печь. Он спал в коридоре и уходил рано утром. Иногда мать пускала его в дом и он смотрел телевизор, а мы с братом залезали ему на колени, от него пахло табаком и его очки пускали странного солнечного зайчика, за которым гонялся наш кот. Много чего было, хочется все рассказать, только некому. Современной ребятне не интересно, как мы тогда жили, у них есть планшеты и мобильники. Наверное, потому мы немного другие. Возвращаться? так же, не хочу. Не знаю, чем закончить пост, поэтому всем бобра, а я сегодня пива попью, что-то взгрустнулось) Поностальгирую, выговорюсь жене любимой), а то она говорит, что я с ней не разговариваю.
Не забуду слёзы соседки, у которой сын служил в армии, когда началась война с Чечнёй, не забуду кладбище, которое пугающе разрасталось. Я ходил в школу за 2 километра через то самое кладбище и часто наблюдал похороны, а так же стайку бомжей и алкашей неподалёку, которые ждали, когда им нальют. А потом они воровали венки и продавали их заново. С могил сдирали те же самые венки и раздирали их, чтобы вытащить проволоку и сдать её в пункт приёма цветмета. На соседней улице жила семейка- 4 ребенка и мать, старшего звали Паша и он не скрывая говорил, что кладбище их кормит.
В одну весну наш дом затопило, воды было почти по колено. Гараж был чуть в низине, и единственный мотоцикл скрыло водой полностью. Не забуду, когда ты, маленький пацан и его младший брат просыпаетесь от плеска воды в доме и испуганные зовете маму, а мама плачет от безысходности, ведь залиты все погреба с картошкой и закрутками. Жалко было щенка, мы его только взяли, он был в вольере и утонул, когда вода поднялась выше будки. Я долго плакал над мертвым шерстяным комком за сеткой. Выражение лица бати когда он выкидывал 2 заботливо припасенных мешка с сахаром, залитые половодьем до сих пор у меня в памяти (сахар-это самогон, а самогон-деньги). Мать часто тихо плакала и я не понимал её слез, и когда я спросил отца почему она плачет, то получил подзатыльник.
Когда я стал постарше, отец устроился на мясокомбинат и ночами я стоял у забора и ждал когда вылетит пакет с заветным мясом или колбасой. Я научился высматривать засады из прохожих и непримечательно стоящих машин-это были менты. Из-за того же забора отец выкидывал электроды, проволоку, алюминиевые листы, и всё это я нес домой через кладбище, чтобы не попасться. Бояться нужно живых, а не мёртвых-это я быстро усвоил.
В школе ребята из старших классов вырывали рюкзаки и отбирали яблоки и бутерброды, которые тебе заботливо собирали дома. Пинать под коленку и убегать я тоже научился быстро. В школу надо было выходить с 6 утра, потому что бензин на мотоцикле надо экономить. Мы жили в частном секторе в полутора км от города, без нормальных дорог. В школу добирались проулками, по грязи и снегу. Из дома выходили в одежде попроще и в резиновых сапогах, а на подходе к городу всё это убиралось в сумку и мать шла домой. Из школы меня встречали. Поход в магазин тоже целое событие, наконец-то появились деньги, а это значит, что можно купить пару жевачек и мороженое.
Голода как такового не было, выручали огороды, скотина, но живых денег в доме не было. Тьфу-тьфу, никто не болел. Я завидовал ребятам, что жили в квартирах, мне казалось, что горячая вода, туалет и теплая комната утром-это высшее благо и в квартирах живут одни богачи, что дети постоянно едят жевачки, шоколад, смотрят мультики на видаках и у них есть всё. Когда мы возвращались из гостей в городе, мне становилось стыдно. Сейчас я понимаю каково было моим родителям тянуть двоих детей, выучить их. Мать надрывалась на огороде, а отец получал копейки на работе. Я помню забастовки учителей, кризисы, чеченские кампании, рэкет на рынках. Не скажу, что ничего не боялся, страх был, за родителей, за младшего брата. На улице тогда все были приветливей, что ли, сплоченней, не было двухметровых заборов. Мы пускали ночевать одинокого деда, потому что у него не было дров топить печь. Он спал в коридоре и уходил рано утром. Иногда мать пускала его в дом и он смотрел телевизор, а мы с братом залезали ему на колени, от него пахло табаком и его очки пускали странного солнечного зайчика, за которым гонялся наш кот. Много чего было, хочется все рассказать, только некому. Современной ребятне не интересно, как мы тогда жили, у них есть планшеты и мобильники. Наверное, потому мы немного другие. Возвращаться? так же, не хочу. Не знаю, чем закончить пост, поэтому всем бобра, а я сегодня пива попью, что-то взгрустнулось) Поностальгирую, выговорюсь жене любимой), а то она говорит, что я с ней не разговариваю.
