Мнение Яковлева о необходимости деиндустриализации в СССР и информации как товаре (декабрь 1986)
Александр Николаевич Яковлев (2 декабря 1923, дер. Королёво, Ярославская губерния — 18 октября 2005, Москва) — советский и российский политический деятель, публицист, учёный-американист, доктор исторических наук (1967), академик РАН. Член ближайшего политического окружения Михаила Горбачёва и один из главных идеологов, «архитекторов» Перестройки. Участник Великой Отечественной войны. Член КПСС с 1944 по август 1991 года, член и секретарь ЦК КПСС (1986—1990), член Политбюро ЦК КПСС (1987—1990). Председатель Российской партии социальной демократии (1995—2000).
Источник:
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ. ПЕРЕСТРОЙКА: 1985–1991. Неизданное, малоизвестное, забытое.
1985–1986 годы [Док. №№ 1–11]
Документ № 11
Тезисы А.Н. Яковлева об основных слагаемых перестройки
Декабрь 1986 г.
О пропорциях
В 1928 году 60,5 процента продукции промышленности составляли предметы потребления (группа Б), в 1940 году — 39, в этом году примерно 25. В ранг закона введено абсурдное положение — невозможно обеспечить непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя вместе с тем примата производства средств производства.
В итоге создана «экономика для экономики», развивающаяся уже независимо от Госплана: несколько пятилеток подряд съезды партии и Пленумы ЦК принимают решения об ускоренном развитии группы «Б», но происходит все наоборот. Самоедство экономики столь разрушительно, что, даже доведя рытье недр до 15 миллиардов тонн в год — по пульману на человека, — мы фактически стоим на месте по благосостоянию.
Ускорение с легкой руки чинов экономической науки трактуется слишком прямолинейно — как повышение темпов роста экономики.
Какого роста? Говорят, качественного. Допустим. Но как определяется производительность труда? Делением объема валовой продукции в рублях на одного занятого? В итоге экономика якобы динамизирует свое развитие, производительность труда растет, но полки-то магазинов все в том же виде.
Нужен поистине тектонический сдвиг в сторону производства товаров потребления. Решение этой проблемы может быть только парадоксальным: начать своеобразную деиндустриализацию страны в пользу потребителя и научно-технического прогресса, т.е. начать постиндустриализацию с ее сверхкачеством продукции, информатикой, биотехнологией, с ее поистине революционным переливом рабочей силы в инфраструктуру общества, прежде всего в сферу услуг. Система приоритетов — продовольствие, жилье, товары массового спроса, платные услуги и т.д. — дает такую возможность.
Медлить нельзя. Ускорение при патологических экономических пропорциях ускоряет социальную диспропорциональность. Ускорять необходимо развитие постиндустриальных производств (но не министерств), производство товарной массы, облагораживание ее качества.
Но где резервы? Они есть, они огромны. Например, резкое сокращение расходов на милитаризацию, на военную помощь другим государствам, прекращение тех проектов мелиорации, которые бессмысленны, прекращение закупок хлеба за рубежом, упорядочение капитального строительства (долгострои) и т.д.
Рынок - это главное
Рынок — это надсистемно и надэпохно. Он цивилизуется вместе с обществом; координаты его многомерны и подвижны.
К сожалению, антирыночным настроениям подвержены и некоторые представители высшего руководства. Воинствующее экономическое невежество выражается, например, в том, что рыночность объявляется «диверсией», но поддерживаются товарно-денежные отношения и хозрасчет. Алогично. Это примерно то же самое, что утверждать: постное масло — это плохо, растительное — хорошо, а подсолнечное — великолепно.
Смелее надо оперировать такими понятиями, как экологоемкость экономики, мегасинтез товара, времяемкость, качество как непознанное количество, информационное облагораживание товара (то, что в приближении именуется наукоемкой продукцией). Еще нет понимания, почему информация должна стать главным товаром мировой торговли, почему производство средств информатики — это локомотив экономики.
Пересеченных пенкоснимателей3 у нас нынче предостаточно. Свои визуальные постулаты они выдают за трансцендентальную истинность. Еще многие, даже творческие по своему характеру ученые находятся под опосредованным, но все равно угнетающим давлением такой злоемкой книги, как «Экономические проблемы социализма в СССР»4.
Политэкономия без анатомии рубля, без его генетики, без его умопомрачительных патологий, — это нечто оригинальное.
Демократическое общество может быть создано только тогда, когда все его руководители и народ — поймут, осознают, что:
а) нормальный обмен трудовыми эквивалентами возможен исключительно на рынке: другого люди не придумали. Только благодаря рынку можно реализовать принцип оплаты по труду. Лишь через рынок принцип «от каждого по способности, каждому по труду» превратился в реальность; безрыночный социализм — утопия, причем кровавая;
б) нормальной экономике нужен собственник, без него нет и свободного общества. Уйдет страх, и оно [старое общество] развалится, ибо отсутствует экономический интерес.
Человек — биосоциальное существо, движимое интересами. Есть интерес — человек горы свернет, нет интереса — спокойно проходит мимо своих годовых зарплат, валяющихся в металле или бетоне. В лучшем случае — в газету напишет.
Отчуждение человека от собственности и власти — ген наших пороков. Преодолеть это отчуждение — императив перестройки.
Кооперация и аренда — двигатели перестройки. Динамика развития арендных отношений и кооперативного движения — динамика перестройки экономики. В нынешних условиях через аренду земли, основных фондов, средств транспорта и связи реально осуществима народизация государственной собственности, разбюрокрачивание экономики.
Арендно-кооперативному развитию общества (это верный вектор обновления) огромную помощь оказала бы научная анатомия проблемы отчуждения человека от собственности и власти на основе марксистско-ленинской концепции антигосударственности. Ибо государство, по марксизму, — следствие незрелости коммунистической формации. Да к тому же Маркс и Энгельс жили в государственно-кисельной Англии, а Ленин в «зверской» империи, где ссыльным платили 6 рублей в месяц (немалые деньги) и где он мог свободно писать книги, а за границу люди ездили, «оформляясь» у околоточного за 3 рубля — стоимость загранпаспорта;
в) обществу как воздух нужен нормальный обмен информацией. Он возможен только исключительно в условиях демократии и гласности. Любой вид информационной автаркии, усеченность информации неминуемо ведут к самоотравлению общества. Феномен нехватки информации не исследован, в чем беда и нашего обществоведения;
г) нормальная система обратных связей — это вестибулярный аппарат общества. Любые законы, даже естественные, проявляются через обратную связь.
Так уж устроила природа: минимум 75 процентов наших решений ошибочны. И в этом нет ничего страшного: мы их видоизменяем — и всего делов-то. Но когда чьи-то решения становятся законом и не корректируются, это ужасно. Это сталинизм.
Итак, основные слагаемые перестройки:
1. Рыночная экономика с ее оплатой по труду.
2. Собственник как субъект свободы.
3. Демократия и гласность с их общедоступной информацией.
4. Система обратных связей.
Только так перестройщики смогут осуществить свои замыслы и поменять тысячелетнюю парадигму государственности. Только кажется, что философия — абстракция. Она — сверхконкретна, как и любая истина, добываемая ею.
Однако пока что «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман».