Мир Тьмы: С другой стороны. Глава 8: Штурм
— Несмотря на то, что все обошлось с Танцором, я хотел бы наказать тех, кто целенаправленно желал смерти подопытной, ваше преосвященство.
— Я так понимаю, этот эпизод даже пошел ей на пользу?
— Совершенно верно, ваше преосвященство, но это не отменяет того, что они хотели помешать эксперименту. Пусть вследствие своей неосведомленности и из-за зависти, но это вызов мне в том числе.
— Разрешаю наказать своей властью, — проскрежетал Цетлер, — И начинайте готовить штурм.
***
Когда я вошла в кабинет, где, по-видимому, шло обсуждение операции, каиниты для меня поделились на две категории. У первых в глазах мелькнуло облегчение и даже какая-то радость, а у вторых лица разочарованно вытянулись. Ага, надо бы запомнить, к кому спиной лучше не поворачиваться, пока не отращу глаза на затылке.
— Всем привет. Извините, немного задержалась, — как можно более беззаботно сказала я, падая в ближайшее кресло, — Зря вы не остались, там было весело.
В полной тишине пропищал телефон архиепископа. Он посмотрел на экран и довольно ухмыльнулся.
— Все свободны, — сказал он, махнув рукой, — Алиса, останься.
Когда мы остались наедине, архиепископ потребовал подробного рассказа о том, что происходило в засаде. Пока я все это описывала, он кивал головой и делал какие-то пометки в блокноте.
— Отлично, — сказал он в конце моего монолога, — Отдыхай, а завтра мы начнем все самое интересное.
Следующим вечером дворецкий привел меня к уже знакомой двери. Я точно помнила, что за ней скрывалась та самая комната с горящим кругом, но виду, конечно, не подала.
Внутри меня ждало странное зрелище.
Несколько каинитов — тот, кто приказал мне вчера остаться с оборотнем и его ближайшие товарищи — сидели в кругу, привязанные к стульям. Выглядели они весьма изможденными. Еще около десятка вампиров, бывших на задании, столпились в одном из углов, с ужасом глядя на меня. Здесь же был архиепископ — одетый в рясу, он действительно напоминал служителя церкви.
— Итак, дети Каина, я собрал всех здесь для того, чтобы никому из вас в голову больше не пришла мысль о том, что вы можете распоряжаться не-жизнями тех, кто вам не принадлежит, во вред грядущим планам.
Я уже понимала, что мне предстоит, и осознала, для чего нужен красный круг — он нейтрализовывал способности вампиров.
А мне, судя по всему, придется их выпить.
Я представляла, что такое диаблери, и мне казалось, что даже по неписаному кодексу Шабаша это было слишком серьезным наказанием за то, что они сделали. Ну струсили, оставив самого «слабого» новичка. Возможно, пошли таким образом против воли архиепископа — но я же выжила в итоге! Достаточно было бы вырвать им клыки, отрезать уши и запретить с недельку их отращивать. Ну или отправить их на заведомо невыполнимое задание, все бы пользу принесли — а тут перевод продукта.
— Ты ведь знаешь, что делать? — обратился ко мне архиепископ. Я кивнула, — Ну тогда начинай.
Первый вампир, которого мне пришлось сожрать, почти не сопротивлялся. В нем осталось мало витэ, и душа не так уж крепко держалась за тело. По мере того, как я высасывала из него не-жизнь, на меня накатывал экстаз. Сознание затуманилось, и мозг отключился.
Я пришла в себя спустя какое-то время — мне показалось, не менее получаса — на полу вне круга. В теле ощущалась странная легкость, голова слегка кружилась, но в целом я чувствовала себя хорошо — лучше, чем до ритуала.
Архиепископ внимательно посмотрел на меня.
— На сегодня хватит, — скомандовал он, — Надеюсь, всем понятно, как наказывается подстава, трусость и нарушение прямых приказов?
Толпа вампиров закивала. Выглядело это довольно комично.
— Все свободны, — махнул он.
После того, как все разошлись, архиепископ сказал, что мне придется выпивать по одному приговоренному, а после работать со «специалистами», чтобы разобраться в новых навыках. Неделька ожидалась та еще.
В трудах и заботах прошло несколько недель. «Специалисты» гоняли меня только так. На эмоциональном и физическом подъеме после диаблери я умудрялась делать то, что в принципе раньше считала невозможным.
Тот вечер я запомнила особенно хорошо.
Мы обсуждали налет на бал, который устраивал Камарильский князь. Мероприятие планировалось на следующую ночь, и архиепископ лично раздавал задания. Мы еще раз перепроверили позиции, а после общего собрания он попросил меня остаться.
— Твоя задача — попасть в плен, — сказал он, как только захлопнулась дверь за последним каинитом, — Не смотри так на меня. Это приказ. И часть плана.
Он встал из-за стола, прошелся по кабинету.
— Константин поместит тебя в особую камеру, где способности не будут блокироваться. Придется немного потерпеть, все-таки он не может просто так взять и не допросить шабашита. Чтобы ты смогла выполнить задание, мы немного тебя подрихтуем.
Панель на стене поползла в сторону, и в проеме показался хмурый юноша с глазами старика.
— Игнат займется тобой, — сказал Всеволод, доставая из сейфа замотанную в бархат коробку, — Вот, как мы и договаривались. Это материалы для работы, — он передал сверток юноше, — А вот здесь — плата, — на стол легла плоская серебряная коробочка, похожая на портсигар. Гость схватил ее нечеловечески изящным движением, приоткрыл и довольно ухмыльнулся.
— Я готов приступать, — произнес он.
— Тогда можете занять лабораторию, — предложил архиепископ.
Мы прошли в «лабораторию», больше похожую на кабинет алхимика. Цимисх — а у меня не было сомнений в его клановой принадлежности — приказал мне раздеться и лечь на каменный стол. Архиепископ остался в помещении — то ли любопытствовал, то ли контролировал.
После этого Игнат воткнул мне кол в сердце, и я отключилась.
Очнулась я на том же столе. В груди слегка побаливало, голова кружилась, но в целом состояние оказалось вполне приемлемым.
— Мы спустили сердце в таз, — прокомментировал Игнат, — И вшили артефакты, препятствующие блокировке дисциплин и помогающие симулировать торпор. Все остальное тоже внутри. Но через пять, максимум шесть суток начнется отторжение, поэтому нужно будет вытащить ее оттуда как можно быстрее.
— Отлично, — кивнул архиепископ.
Мое чувство страха давно атрофировалось — я ощущала только предвкушение хорошей заварушки, ну и жажду крови.
Следующим вечером мы выдвинулись на место. Пришлось постараться, чтобы скрытно обложить здание со всех сторон, не выдав своего присутствия. Молодежь роптала, что нас заставляют соблюдать Маскарад, а это не в духе Шабаша, на что было сказано, что идиотски умереть до штурма в правила секты тоже не входит.
Кроме шабашитов в штурме участвовали двое оборотней, которых привезли прошлой ночью. В этот раз никто не заставлял меня открывать их клетки, да и клеток не было. Видимо, эти Танцоры были поспокойнее — они просто держались в стороне от вампиров, не пытаясь напасть.
По сигналу, который подал один из подручных Всеволода, мы проломили стеклянную крышу и ворвались внутрь. Я тут же накрыла зал тьмой: у бойцов Шабаша был опыт ведения боя в темноте, а самые продвинутые давно обзавелись артефактами, позволяющими довольно сносно видеть в ней. Внутри была паника — вампиры пытались выбраться из западни, напарываясь на оружие шабашитов. Я успела прикончить парочку, но кто-то дернул меня за руку сзади. Я обернулась — это был Шериф. Наверняка он тоже подготовился к тьме.
— Отойди вон туда, в угол, и не отсвечивай, — сказал он мне прямо на ухо, — Когда я подниму левую руку вверх, выпрыгивай оттуда и нападай вон на того вампира, который уже Танцора уложил.
Я молча кивнула. От успеха операции зависело все, и окончательно здесь умереть в мои планы не входило.
Дальше все шло, как по маслу. Перебив тех, кто не успел сбежать, шабашиты эвакуировались через крышу. Оба Танцора, как и планировалось, были убиты. В последний момент я прыгнула на Хабарова — я узнала его по описанию. Когда кол вошел в грудную клетку, я изобразила торпор
***
Если вот это слабенькое поглаживание они в Камарилье называют пытками, то нужно попросить Мойру провести им мастер-класс. Мне даже ни одну конечность не отпилили ржавой циркулярной пилой! Возможно, это Шериф так надо мной сжалился, удар у него был послабее, чем у Хабарова, но в целом мне даже скучно становилось временами. Кажется, вшитые во мне артефакты дополнительно притупляли боль. Я проверила — даже кандалы, в которые меня заковали, почти не сдерживали власть над тенью.
Я откровенно издевалась над Хабаровым — он зверел, но так и не смог меня удивить. Мальчик, о котором мне как-то говорил архиепископ, почти постоянно при всем этом присутствовал, и, кажется, ему было нехорошо.
— Ты должна будешь заговорить с ним, — сказал мне Всеволод, когда мы разбирали мое задание, — Он — одна из наших целей.
— Я думала, меня Шериф освободит.
— Да, но информация Шерифу должна прийти от этого птенца. Он что-то там надумал интересное, мальчик перспективный, возможно тебе придется с ним работать, так что убивать его пока нельзя.
Когда я оказалась в камере, то первым делом попробовала отрастить теневое щупальце так, чтобы охрана его не заметила. Все получилось гораздо лучше, чем в пыточной. Осталось только дождаться, пока этот мальчик будет проходить мимо, а там уж по обстоятельствам.
Птенец не заставил себя ждать — перепугавшись от того, что я оказалась не в торпоре, он тут же позвал Шерифа, довольно складно отбрехавшись от внезапно проходившего мимо Князя.
Все было сделано максимально чисто — и попытка задушить Шерифа, и тень на всю камеру. В темноте я наконец-то освободилась от мешающих оков и принялась за дело.
Когтем распоров кожу на внутренней стороне бедра, я достала оттуда артефакт, за который архиепископ выложил невероятную сумму денег. Эта штука выглядела, как серая резиновая клякса. Она могла передавать звук второй такой же кляксе, находившейся в Шабаше — а еще она могла передвигаться, реагируя на речь. Я прилепила кляксу к полу, и она тут же поползла на выход.
Залечив бедро и слегка размявшись, я стала ждать чудесного освобождения.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Шериф с птенцом пришли меня отпустить, но явно больше пары суток. Я очень старалась изображать убежденную шабашитку, но делать это под насмешливым взглядом Шерифа было непросто. Он протянул мне ошейник, как и было обговорено заранее — я надела его и, превратившись в крысу, легко покинула Элизиум.
— Вовремя ты, — сказал Игнат, когда я поднялась в лабораторию, — Еще сутки — и из тебя бы посыпались артефакты.
— Честно говоря, обезболивающий эффект не очень пригодился, — призналась я, — До Мойры им еще расти и расти.
— Кое-кто просто тебя пожалел, — услышала я голос из-за спины. Архиепископ вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула.
— Вот и хорошо, — ухмыльнулся он, — Дальше все будет гораздо интереснее. Пора навести шорох в этом болоте.