Мед из одуванчиков 1 часть⁠⁠

С днем России, дорогие подписчики. Это снова я, со своими снами. Предупреждаю, этот рассказ скорее созерцательный, кто хочет экшна и приключений - через две недели будет рассказ про ребят, угнавших военный самолет.

В рассказе использованы стихи Есенина, Рубцова, Толкина, Кэрола и много других (все не мои).

Из открытой форточки дул легкий ветерок, неся в комнату запах цветущей сирени, одуванчиков и мокрой от дождя травы. Таня лежала на спине под легким одеялом и прислушивалась к звукам, которые ветер доносил с улицы. Прямо под окном росли березы и густые кусты сирени, они приглушали каждый звук, и голоса людей, и мяуканье котов и гул моторов редких машин слышались будто из радиоприемника, который по ошибке выкрутили на низкую громкость вместо того, чтобы выключить. Все перекрывал шорох листьев. Листья шептались на своем языке, рассказывая Тане неведомые секреты, которые знает только майская сирень. Таня даже, кажется, понимала их язык, но можно ли выразить услышанное языком людей?

Днем она готовилась к сочинению и целый день писала короткие наброски, анализируя стихи. «Что такое поэзия?» - обширная, но и сложная тема для сочинения. Как объяснила учительница, можно было просто написать о своих любимых стихах. Таня не хотела идти по легкому пути: во-первых, она претендует на медаль, и ей нельзя делать облегченный вариант задания. Во-вторых, она была уверена, что стихи, которые ей нравятся, не понравятся учительнице. Таня писала общие слова о стихах, о стихосложении, о метафорах и звукописи, о ямбах и хореях. Все, что ей удалось написать – все не то. Был май, всюду цвели одуванчики, сирень и яблони, хотелось гулять, а она должна сидеть дома и писать, может, поэтому то, что получалось, ей совсем не нравилось. Одно дело – понять стихотворение, и совсем другое – описать в скучной прозе, «что же хотел сказать автор». Ведь автор уже сказал именно то, что хотел. Да и сами стихи поэтов-классиков далеко не все Тане нравились. Она любила стихи, у которых, как у рассказов, есть сюжет, которые можно, при желании, переписать прозой, в которых красивые слова не составляют саму суть стиха, а только помогают рассказать историю. «Вот, например, это, - подумала она,

- Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей…

Тихий порыв ветра осторожно влетел в комнату, раздувая занавески. Шурша шинами, проехала по далекой дороге машина.

Таня открыла другие глаза на другой земле, на другой стороне реальности –на Ландшафтах снов. Она оказалась за городом, в пустырях, среди тропинок, пригорков, полян, мусора и разваливающихся заброшенных построек. Здесь был день, солнце грело ей спину через цветастую рубашку, высоко в безоблачном небе щебетали жаворонки, тут и там цвели голубые колокольчики и желтые одуванчики.

- Класс. Хотя бы здесь нагуляюсь, - сказала девушка, щуря глаза на солнце. И пошла по тропинке, ведущей на запад – вглубь пустырей, спиной к утреннему солнцу, спиной к серой окраине города, лицом к природе. Веселая походка, растоптанные, но идеально удобные кроссовки, жаворонки в небе, на земле – цветы, дорожная пыль и немного мусора – все вместе складывается в самую лучшую майскую прогулку.

- Благословляю вас, леса,

Долины, нивы, горы, воды!

Благословляю я свободу

И голубые небеса!

Она поет старинный романс, который служит ей вместо гимна природе. Он писался для настоящих певцов, и многие ноты обычная школьница, пусть даже и окончившая музыкальную школу, вытянуть не может. Ну и ладно, пой, будто никто не слышит. Особенно там, где действительно никто не слышит, кроме жаворонков. А уж они привыкли выступать в неслаженном хоре.

Тропинка ведет привычным прогулочным маршрутом мимо разрушенных заборов, мимо мусорных куч, мимо отгороженной колючей проволокой военной части к темнеющей впереди лесополосе. Чем дальше в пустыри, чем дальше от города, тем меньше мусора и больше цветов, деревьев и птиц. Это давно знакомая тропинка, но почему бы здесь, на Ландшафтах снов, ей не привести в какое-то другое место? Например, прямиком в Средиземье, в Ривенделл или Лориен?

Сольются тысячи дорог

В один великий путь,

Начало знаю, а итог

Узнаю как-нибудь.

Таня шепчет стихотворение, словно заклинание, надеясь, что тропинка подчинится, и поведет ее в неведомые дали. Она – довольно опытный путешественник Ландшафтов снов, но в вымышленные миры ей удается попасть редко, чаще, как в калейдоскопе, в ее снах перемешиваются и сталкиваются места, которые она видела на Дневных ландшафтах. Средиземье она видела всего пару раз, и то в неосознанном сне, Средиземье так и остается манящей мечтой, недостижимой морковкой перед носом. Но Таня не унывает. «Целься в луну, даже если промажешь, окажешься среди звезд». Мечтая о Средиземье и аккуратно, чтобы не разбудить себя, направляя прогулку во сне, можно попасть в другие интересные места.

Но пока прогулка остается до скучного нормальной, тропинка ведет туда же, куда и на Дневных ландшафтах. Вот и военная часть, вот и выстроившиеся маленькие самолеты, вот и лесополоса, подзаброшенная, заросшая подлеском, как настоящий лес. Тане хочется зайти в полосу и прогуляться по майскому лесу, но путь преграждает гигантская, разлившаяся на ширину всей полосы лужа – то, что осталось от зимних снегов. Пожав плечами, путешественница обходит лужу и идет по лугу, по высокой траве, вдоль полосы.

-Колокольчики мои, цветики степные,

Что глядите на меня, нежно-голубые!

Я бы рад вас не топтать, рад проехать мимо,

Но коня не удержать бег неукротимый.

«Хорошо, что я не на коне, а иду пешком, и могу обойти колокольчики. Хотя другие травы тоже жалко», - думает Таня. Ищет глазами тропинку, не находит, идет дальше по траве, наконец, решается и, продравшись через кусты орешника и мокрый от росы подлесок, входит в лесополосу.

Тень, зелень, прохлада, сырость. Хорошей, протоптанной тропинки девушка не нашла, но здесь трава после зимы еще не разрослась, и можно спокойно идти по сыроватой упругой земле, шурша прошлогодними листьями.

- В леса-чудеса мы поедем с тобой,

Там бродит у озера лось голубой,

Там чащу хвостом подметает лиса,

Чтоб чистыми были леса чудеса.

Она здоровается стихами, березы отвечают шелестом листьев. Выстроившиеся ровными рядами деревья направляют прогулку, ведут вдаль. Полоса длинная, деревья похожи друг на друга, ландшафты долго не меняются, и это завораживает.

- Дорога без конца, дорога без начала и конца –

Всегда в толпе, всегда один из многих,

Но сильнее многих ты любишь песни и цветы,

Любишь вкус воды и хлеба, и подолгу смотришь в небо,

И никто тебя не ждет.

А вот Таню, кажется, кто-то ждет. Она чувствует за живой стеной леса чей-то любопытный взгляд, и прекрасно знает, кто это может быть. В этом месте только один ее знакомый может неожиданно появится.

Его зовут Эльдар, хотя это не настоящее имя. Он подросток-бродяжка, который живет в этой лесополосе. И не только это. Эльдар явно не человек, он владеет странной магией природы и обладает эмпатией – чувствует чужие эмоции. Что он за создание, Тане и ее друзьям он так и не сказал. Если задуматься, больше всего похож на вампира: очень худой, бледный, не ест нормальную человеческую еду, имеет привычку спать по несколько месяцев, зарывшись в землю, и говорит, что ему тысяча лет. Но он не прячется от солнца и, вроде бы, никогда никого не кусал. Этого чудика Таня не боится.

- Эй, Эльдар, подглядывать нехорошо. Выходи, поговорим! – прокричала она зеленой стене леса.

От дерева бесшумно отделилась худая фигура подростка в настолько обтрепанной одежде, что его можно принять за пугало. Рваная соломенная шляпа довершает сходство.

- Кто еще за кем подглядывал, - улыбнулся он. – Ты у меня дома. Да шучу я, шучу, знаю, что лес общий. Я услышал твои стихи и пришел послушать.

- Эльдар, а что такое поэзия? – вдруг выпалила она тему своего сочинения. Останавливаться она, тем не менее, не стала, и Эльдару ничего не осталось как следовать за ней по лесополосе, подлаживаясь под ее длинные шаги и веселую походку.

- Ну и вопрос. Это и легко, и просто сразу.

- Только не говори о ямбах и хореях. Я прекрасно знаю, что поэзия не в этом.

- Я и не собирался, - уверил он. – Ритм и рифма – вещи приятные, но по сути – это просто украшение. Главное в стихах – это настроение. Хочешь, покажу?

- Конечно, - сказала Таня, останавливаясь и пропуская приятеля вперед. – Веди.

Эльдар свернул с тропы влево и повел девушку к опушке лесополосы, заросшей колючим орешником. В этот раз оба прошли легко, ни разу не зацепившись одеждой за ветки, словно опушка пропускала их. Они очутились на лугу, который казался золотым от множества цветущих одуванчиков. Эльдар шел вдоль лесополосы в том же направлении, в котором до этого они между деревьев. Впереди виднелся пологий холм, поросший травой.

«Я боюсь, что слишком поздно

Стало сниться счастье мне.

Я боюсь, что слишком поздно

Потянулся я к беззвездной

И чужой твоей стране..»

Он бормочет стихи будто бы сам себе, но Таня слышит. И травы слышат, раскачиваются в такт. Или это ветер?

- Почему ты любишь прогулки? – вдруг спросил Эльдар.

Девушка задумалась. Когда она гуляет по городу, больше всего ей нравится чувство самостоятельности и собственной силы. Она не зависит от маршрутов и расписания автобусов, идет куда хочет, и не боится устать и натереть ноги. Но прогулки на природе – это другое.

- Мне нравится любоваться природой, - сказала она.

- Любоваться природой можно и на одном месте, - возразил Эльдар. – Садись на траву и любуйся хоть до вечера. Но ты ходишь, причем довольно быстро.

- На одном месте можно любоваться одним и тем же ландшафтом, - подумав, сказала Таня, – а во время прогулки они меняются. А еще мне нравится искать новые дороги и тропинки, где я еще не была, и разведывать, куда они ведут.

Тем временем они дошли до поросшего густой травой подножья холма. Эльдар разлегся на склоне холма, потягиваясь и щуря глаза, как греющийся на солнце кот.

- Ложись, - сказал он, и примял рукой траву рядом с собой. Помедлив секунду, Таня вытянулась на траве. Положение оказалось необычным – склон холма приподнимал ее над травяным озерцом луга и позволял видеть округу – луг с одуванчиками, лесополосу, дорогу и село вдалеке. В небе, едва видимый на фоне облаков, трепыхал крыльями жаворонок, высвистывая свою простую песенку. Таня заложила руки за голову и прилежно разглядывала окружающийся пейзаж, который, честно признаться, уже начал наскучивать.

- Рассказ в прозе, повествование – это как прогулка, - заговорил Эльдар. – Ландшафты меняются, и интересно, что будет дальше. А стихи, поэзия – это, в первую очередь, настроение, переданное словами. Это как лежать и смотреть. И наслаждаться. Ты наслаждаешься?

- Самый обычный пейзаж, - призналась Таня. – Но он мне нравится.

- А что больше всего тебе нравится в этом пейзаже?

- Одуванчики. Каждый – как маленькое солнце. Как обещание лета, как капля меда.

- Вот и ты говоришь стихами, - улыбнулся Эльдар. – Не торопись. Смотри и смакуй настоящий момент. От этого и рождаются стихи.

Таня смотрела и думала об одуванчиках. Легкий ветер пролетал над лугом, колыхал травы, шевелил волосы созерцателям, не давая уснуть. Солнце грело все жарче. Таня почти ощущала, как на ее щеках проклевываются новые веснушки.

- Чувствуешь настроение? – спросил Эльдар, приподнимаясь на локтях.

- Скучновато, - призналась Таня. – Красиво. Но ничего не происходит.

- Как бы объяснить... А что ты любишь из еды? Такое, что можно не спеша кушать десертной ложкой?

- Мороженое, - ответила Таня.

- Отлично, мороженое. Когда ты ешь мороженое, ничего интересного ведь не происходит? Но тебе ведь не скучно. Попробуй так же смотреть на природу. Ешь настроение десертной ложкой.

Таня снова смотрела на белые облака, на зеленый луг в одуванчиках, впитывая всеми открытыми порами души солнце, весну и луг. Кивали желтыми головками одуванчики, красная бабочка села на лицо неподвижной девушки. Она уже чувствовала себя одуванчиком – солнечным, медовым. Слышала жужжание пчел. Лежащий рядом Эльдар тоже казался одуванчиком, только поседевшим, легким и хрупким. Они не замечали, сколько времени прошло.

- Теперь чувствуешь, - утвердительно сказал Эльдар, и сел на траву, обхватив руками тощие колени.

Таня тоже села, потягиваясь.

- А причем тут стихи? – спросила она.

- Как тебе объяснить, - задумался Эльдар. – Сам я не поэт. Но представь себе, что тебе хочется не только самой созерцать этот пейзаж, но и поделиться с кем-то, кого ты любишь. Как это сделать?

- Привести сюда? – предложила Таня.

- Можно, - согласился Эльдар. – Но это даже на Ландшафтах снов не так уж легко. А на Дневных ландшафтах? А если вы далеко? А если ему некогда? А если это утро давно кончилось и сейчас вовсе осень или зима? Как передать это настроение через время и расстояние?

- Нарисовать?

- Тоже хороший способ, - согласился он. - А еще как?

- Рассказать, - сказала Таня. - Облечь настроение в слова. Но ведь для этого не обязательны стихи?

- В некотором смысле, стихи и получатся, - объяснил Эльдар. – Стихи – это настроение, облеченное в слова. Послушай:

Гляну в поле, гляну в небо —

И в полях и в небе рай.

Снова тонет в копнах хлеба

Незапаханный мой край.

Таня встала и прошла несколько шагов, разминая ноги. А Эльдар догнал ее, держа в руках неизвестно откуда взявшийся глиняный кувшин с водой.

- Талант состоит в том, чтобы выжать из настроения то, что важно, что усвоят те, кому ты хочешь рассказать. Я вот не умею сочинять стихов, но умею варить вино. Сейчас попробую этот луг сделать… питьевым.

- Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей

- вспомнила стихи Таня и измерила Эльдара взглядом. – Это не про твоих соплеменников стихотворение? По росту подходишь. Всегда хотела попробовать вересковый мед из стихотворения.

- Не знаю, про кого думал поэт, в любом случае, вереск здесь не растет, - заметил Эльдар. – Я сварю вино из одуванчиков. Помогай мне! Нужны только головки цветов.

Они нарвали на лугу желтых солнечных одуванчиков и сложили в кувшин, который оказался до середины наполнен водой. Эльдар добавил один почти распустившийся цветок клевера, несколько листов мяты, щепотку странных пряностей, которые носил в кармане в маленьком мешочке. А потом он сделал в воздухе странное движение рукой, просвистел короткую мелодию и подставил ладонь лодочкой. На его руку стали садиться налетевшие со всех сторон пчелы, и каждая оставляла капельку меда. Полная пригоршня меда тоже отправилась в кувшин.

- Май, цветы, лето, солнце, мечта и мед, - перечислял Эльдар. – Остались два последних ингредиента. Время и тепло. Дни, часы брожения одуванчиков в тепле, наедине с медом и водой. Но мы не будем долго ждать, немного магии Ландшафтов снов – и мед из одуванчиков готов.