Маятник
Всё-таки на заднем сидении мне ехать не пришлось. Новара занял место за рулём моей машины, а его напарник едет за нами. Новара не больно-то словоохотлив. Не думаю, что это из-за нашей небольшой стычки на хлебокомбинате. Скорее всего, он уже мысленно записал меня в увольнение. Как минимум. Но по пути Новара всё же сообщает, что меня ждут в кабинете Пекина, и именно туда он должен меня доставить. Узнав, что направляюсь к своему куратору, я немного успокаиваюсь. Немного и ненадолго. «Ждут» - вот как сказал Новара.
В скромно обставленном кабинете Пекина генерал-ментор Отава в парадной форме смотрится как единственная банка бира в кулере. Заметно, что генералу и самому не по себе – всем известно, что в непраздничные дни высшие чины обычно носят гражданскую . Генерал сидит на втором стуле по правую сторону от моего куратора. Облокотившись на стол и подперев рукой голову, он меньше всего похож на грозного начальника.
Ещё один гость Пекина стоит у окна и смотрит на улицу. Когда я вхожу, он поворачивается, приветствует меня кивком головы и теперь продолжает любоваться пейзажем. Кажется, я его уже видел прежде, но никак не могу вспомнить где. Повадки выдают в нём человека из министерства, так что возможно наша «встреча» когда-то состоялась через экран интиви.
Сам хозяин кабинета занимает своё место. Я становлюсь напротив его стола.
- Вы меня вызывали, суперментор?
Вместо Пекина отвечает генерал Отава.
- Вызывали, да, - говорит он с усмешкой.
- Чем обязан, генерал?
- Вы мне всем обязаны, ментор Невски. Конкретно сейчас я хочу услышать объяснение по поводу вашего интереса к смерти Джозефа Йорка.
Я смотрю на Пекина. Куратор свой взгляд отводит, в ответ лишь разводя руками. От внимания генерала наше молчаливое общение не укрывается.
- Сегодня утром на Базу поступила заявка, - говорит Отава. – Свидетель утверждает, что пятнадцатого сентября видел в Городе… того, кто… в общем, полагаю вы знаете.
- Оливера Окта, - киваю я, понимая что о моём неофициальном расследовании Пекин уже отчитался. Винить его в этом сложно. Остаётся надеяться, что он не выдал всех деталей.
- Именно. Так вот, тогда свидетель решил, что ему просто померещилось знакомое лицо в толпе. А вчера он узнал о самоубийстве Джозефа Йорк и счёл это совпадение достойным внимание Базы. Оператор изучил ви-протоколы и проследил путь человека, похожего на Оливера Окта.
- Похожего? – я сохраняю на лице серьёзное выражение.
Генерал не удостаивает меня ответом.
- Помимо этого, - продолжает он, - оператор изучил и дальнейшие ви-протоколы и заметил вас и вашего напарника в доме «тридцать девять». Дальнейшее нет нужды объяснять. Оператор счёл дело чрезвычайно важным, и мне поступила заявка от него. За ответом я пришёл сюда, но суперментор Пекин, - генерал бросает недовольный взгляд на меого куратора, - не смог нам сказать ничего, кроме того, что вы не верите в самоубийство Йорка.
Пекин снова разводит руками. На это раз его жест немного отличается от предыдущего «ну-а-чего-ты-от-меня-ожидал». Будь возможность, я бы отвесил ему поклон. Да и Отава не просто так взялся объяснить причину, по которой мы встретились. Его я тоже мог бы поблагодарить.
- Итак, - говорит генерал, - я ожидаю услышать от вас всё, что вы знаете об этом деле. И если вы сможете удовлетворить моё любопытство, я даже не захочу знать, почему вы до сих пор не отправили заявку на Базу.
- Заявку об исчезновении… - я улыбаюсь, - человека, похожего на Оливера Окта?
Вместо ответа Отава поднимает руку ладонью верх и кивает, предлагая мне начать рассказ.
По ходу моего импровизированного доклада (без упоминания подозрений относительно Тимегаси и того, что я скопировал все сведения с ви-протоколами на интиви) генерал не меняет выражения лица. Он слушает меня спокойно и вдумчиво, ни разу не перебив и не задав до самого окончания моего рассказа ни одного вопроса.
- Стало быть, - говорит Отава, когда я замолкаю, - на том хлебокомбинате был кто-то ещё.
- Полагаю, что так.
Некоторое время генерал стучит костяшками пальцев по столу, поглядывая то на меня, то на Пекина, то на четвёртого в кабинете человека. Тот с тех пор, как увидел меня, продолжает смотреть за окно.
- Что ж, - наконец произносит Отава, - вы неплохо поработали. Сожалею о вашем напарнике. Похоже, перспективный был молодой человек.
- Это правда.
- Понимаю, что в этом нет необходимости, но уверяю вас, что его смерть не останется без ответа. Мы найдём преступников и…
- Погодите-погодите. «Мы» значит «мы»? Я включён в это «мы»? Вы ведь не отстраняете меня от дела?
- Ну, - пожимает плечами генерал, по его лицу видно, что он был готов к моему возмущению, - во-первых, никакого дела пока и нет. Вы же не внесли заявку. Во-вторых, ваш напарник мёртв. А это значит, что вы не можете продолжать службу до следующей комплектации. Так что никакое это не отстранение. Если мы не успеем к сроку вашего возвращения во всём разобраться, можем даже подумать о том, чтобы включить вас в следственную группу. А пока вы свободны.
- Но, генерал…
- Отправляйтесь домой, ментор, - перебивает меня Отава нетерпящим возражений тоном.
Я перевожу взгляд на Пекина. Теперь – «ну-а-чего-ты-от-меня-ждёшь». Поняв, что помощи ждать не от кого, я разворачиваюсь и иду к выходу. Но на пороге останавливаюсь окидываю взглядом всю троицу.
- А скажите вот что, - говорю я. – Ваш свидетель, который заявил о том, что видел Окта?
- Что с ним? – отзывается генерал.
- Этот свидетель знает и Окта, и Йорка. Могу я из этого предположить, что он ментор? Бывший хотя бы.
Генерал не отвечает.
- Или быть может, - продолжаю я уже с улыбкой, - ваш свидетель – ампаер?
Вот теперь я по-настоящему разозлил генерала. Пекин смотрит на меня, как на сумасшедшего. Я отвечаю куратору его же манером. Отава даже приподнимается со стула, собираясь высказать гневную тираду, но вдруг подаёт голос человек у окна.
- Я поражён вашей проницательностью, Невски, - говорит он и оборачивается ко мне лицом.
Генерал возвращается на своё место, не издав ни звука.
- Особенно при учёте того, - продолжает тот, чья принадлежность к министерству уже не вызывает сомнений, - что у вас серьёзные проблемы с памятью. Вам же только что сказали, что вы больше не ведёте это дело. А вы продолжаете совать свой нос. Нехорошо.
Этот хлыщ разговаривает со мной так, словно отец наставляет непоседливого сынишку, а ведь он старше меня всего-то на пару лет, не больше. Министр тем временем отходит от так понравившегося ему окна и говорит:
- Если у нас возникнет хоть подозрения, что вы лезете, куда не следует, Невски, мы будем вынуждены поместить вас под домашний арест. Или и того хуже. Это понятно, ментор Невски?
Я смотрю на двоих других. Оба глядят куда угодно, но только не на меня и не на министра.
- Понятно, - отвечаю.
- Слово генерала для вас закон, и вы должны помнить, что случается с теми, кто начинает сомневаться в законе. Не стоит повторять участь вашего напарника. Не Маскоу, а другого, как его…
- Джозеф Йорк, - подсказываю я. – И если повторить его участь означает встретиться с Оливером Октом лично, я совершенно не возражаю.
- Ваше желание отомстить за напарника похвально. Но вам уже сказали неоднократно, не лезьте в это дело. Вы слышали?
Министр смотрит на меня, не отводя взгляда и чуть насмешливо.
- Слышал, министр, - отвечаю я и собираюсь уйти.
Но мне снова приходится остановиться.
- И ещё, Невски, - говорит министр.
- Да?
- Не злоупотребляйте наркотиками. От них дурные мысли в голове могут возникнуть. Безрассудные мысли. Если вы им поддадитесь, вас ждёт беда. Вы же не хотите попасть в беду?
Молча киваю и выхожу из кабинета. Стараюсь не думать о том, с каким удовольствием стёр бы ухмылочку с лица это пижона. Уверен, мне представится такая возможность. Причём, получится это сделать, не отвлекаясь от расследования.
В скромно обставленном кабинете Пекина генерал-ментор Отава в парадной форме смотрится как единственная банка бира в кулере. Заметно, что генералу и самому не по себе – всем известно, что в непраздничные дни высшие чины обычно носят гражданскую . Генерал сидит на втором стуле по правую сторону от моего куратора. Облокотившись на стол и подперев рукой голову, он меньше всего похож на грозного начальника.
Ещё один гость Пекина стоит у окна и смотрит на улицу. Когда я вхожу, он поворачивается, приветствует меня кивком головы и теперь продолжает любоваться пейзажем. Кажется, я его уже видел прежде, но никак не могу вспомнить где. Повадки выдают в нём человека из министерства, так что возможно наша «встреча» когда-то состоялась через экран интиви.
Сам хозяин кабинета занимает своё место. Я становлюсь напротив его стола.
- Вы меня вызывали, суперментор?
Вместо Пекина отвечает генерал Отава.
- Вызывали, да, - говорит он с усмешкой.
- Чем обязан, генерал?
- Вы мне всем обязаны, ментор Невски. Конкретно сейчас я хочу услышать объяснение по поводу вашего интереса к смерти Джозефа Йорка.
Я смотрю на Пекина. Куратор свой взгляд отводит, в ответ лишь разводя руками. От внимания генерала наше молчаливое общение не укрывается.
- Сегодня утром на Базу поступила заявка, - говорит Отава. – Свидетель утверждает, что пятнадцатого сентября видел в Городе… того, кто… в общем, полагаю вы знаете.
- Оливера Окта, - киваю я, понимая что о моём неофициальном расследовании Пекин уже отчитался. Винить его в этом сложно. Остаётся надеяться, что он не выдал всех деталей.
- Именно. Так вот, тогда свидетель решил, что ему просто померещилось знакомое лицо в толпе. А вчера он узнал о самоубийстве Джозефа Йорк и счёл это совпадение достойным внимание Базы. Оператор изучил ви-протоколы и проследил путь человека, похожего на Оливера Окта.
- Похожего? – я сохраняю на лице серьёзное выражение.
Генерал не удостаивает меня ответом.
- Помимо этого, - продолжает он, - оператор изучил и дальнейшие ви-протоколы и заметил вас и вашего напарника в доме «тридцать девять». Дальнейшее нет нужды объяснять. Оператор счёл дело чрезвычайно важным, и мне поступила заявка от него. За ответом я пришёл сюда, но суперментор Пекин, - генерал бросает недовольный взгляд на меого куратора, - не смог нам сказать ничего, кроме того, что вы не верите в самоубийство Йорка.
Пекин снова разводит руками. На это раз его жест немного отличается от предыдущего «ну-а-чего-ты-от-меня-ожидал». Будь возможность, я бы отвесил ему поклон. Да и Отава не просто так взялся объяснить причину, по которой мы встретились. Его я тоже мог бы поблагодарить.
- Итак, - говорит генерал, - я ожидаю услышать от вас всё, что вы знаете об этом деле. И если вы сможете удовлетворить моё любопытство, я даже не захочу знать, почему вы до сих пор не отправили заявку на Базу.
- Заявку об исчезновении… - я улыбаюсь, - человека, похожего на Оливера Окта?
Вместо ответа Отава поднимает руку ладонью верх и кивает, предлагая мне начать рассказ.
По ходу моего импровизированного доклада (без упоминания подозрений относительно Тимегаси и того, что я скопировал все сведения с ви-протоколами на интиви) генерал не меняет выражения лица. Он слушает меня спокойно и вдумчиво, ни разу не перебив и не задав до самого окончания моего рассказа ни одного вопроса.
- Стало быть, - говорит Отава, когда я замолкаю, - на том хлебокомбинате был кто-то ещё.
- Полагаю, что так.
Некоторое время генерал стучит костяшками пальцев по столу, поглядывая то на меня, то на Пекина, то на четвёртого в кабинете человека. Тот с тех пор, как увидел меня, продолжает смотреть за окно.
- Что ж, - наконец произносит Отава, - вы неплохо поработали. Сожалею о вашем напарнике. Похоже, перспективный был молодой человек.
- Это правда.
- Понимаю, что в этом нет необходимости, но уверяю вас, что его смерть не останется без ответа. Мы найдём преступников и…
- Погодите-погодите. «Мы» значит «мы»? Я включён в это «мы»? Вы ведь не отстраняете меня от дела?
- Ну, - пожимает плечами генерал, по его лицу видно, что он был готов к моему возмущению, - во-первых, никакого дела пока и нет. Вы же не внесли заявку. Во-вторых, ваш напарник мёртв. А это значит, что вы не можете продолжать службу до следующей комплектации. Так что никакое это не отстранение. Если мы не успеем к сроку вашего возвращения во всём разобраться, можем даже подумать о том, чтобы включить вас в следственную группу. А пока вы свободны.
- Но, генерал…
- Отправляйтесь домой, ментор, - перебивает меня Отава нетерпящим возражений тоном.
Я перевожу взгляд на Пекина. Теперь – «ну-а-чего-ты-от-меня-ждёшь». Поняв, что помощи ждать не от кого, я разворачиваюсь и иду к выходу. Но на пороге останавливаюсь окидываю взглядом всю троицу.
- А скажите вот что, - говорю я. – Ваш свидетель, который заявил о том, что видел Окта?
- Что с ним? – отзывается генерал.
- Этот свидетель знает и Окта, и Йорка. Могу я из этого предположить, что он ментор? Бывший хотя бы.
Генерал не отвечает.
- Или быть может, - продолжаю я уже с улыбкой, - ваш свидетель – ампаер?
Вот теперь я по-настоящему разозлил генерала. Пекин смотрит на меня, как на сумасшедшего. Я отвечаю куратору его же манером. Отава даже приподнимается со стула, собираясь высказать гневную тираду, но вдруг подаёт голос человек у окна.
- Я поражён вашей проницательностью, Невски, - говорит он и оборачивается ко мне лицом.
Генерал возвращается на своё место, не издав ни звука.
- Особенно при учёте того, - продолжает тот, чья принадлежность к министерству уже не вызывает сомнений, - что у вас серьёзные проблемы с памятью. Вам же только что сказали, что вы больше не ведёте это дело. А вы продолжаете совать свой нос. Нехорошо.
Этот хлыщ разговаривает со мной так, словно отец наставляет непоседливого сынишку, а ведь он старше меня всего-то на пару лет, не больше. Министр тем временем отходит от так понравившегося ему окна и говорит:
- Если у нас возникнет хоть подозрения, что вы лезете, куда не следует, Невски, мы будем вынуждены поместить вас под домашний арест. Или и того хуже. Это понятно, ментор Невски?
Я смотрю на двоих других. Оба глядят куда угодно, но только не на меня и не на министра.
- Понятно, - отвечаю.
- Слово генерала для вас закон, и вы должны помнить, что случается с теми, кто начинает сомневаться в законе. Не стоит повторять участь вашего напарника. Не Маскоу, а другого, как его…
- Джозеф Йорк, - подсказываю я. – И если повторить его участь означает встретиться с Оливером Октом лично, я совершенно не возражаю.
- Ваше желание отомстить за напарника похвально. Но вам уже сказали неоднократно, не лезьте в это дело. Вы слышали?
Министр смотрит на меня, не отводя взгляда и чуть насмешливо.
- Слышал, министр, - отвечаю я и собираюсь уйти.
Но мне снова приходится остановиться.
- И ещё, Невски, - говорит министр.
- Да?
- Не злоупотребляйте наркотиками. От них дурные мысли в голове могут возникнуть. Безрассудные мысли. Если вы им поддадитесь, вас ждёт беда. Вы же не хотите попасть в беду?
Молча киваю и выхожу из кабинета. Стараюсь не думать о том, с каким удовольствием стёр бы ухмылочку с лица это пижона. Уверен, мне представится такая возможность. Причём, получится это сделать, не отвлекаясь от расследования.