Марь Иванна в Омутске желает умереть
Морозы в те времена стояли крепкие, сибирские. В преддверие Нового года всех жителей Омутска перестал интересовать курс доллара. В лидерство по популярности выбился градусник, на таблоиде которого -37 словно бы отвергали попытки человека одержать верх над природой. Это морозное воздаяние было одним из всадников Апокалипсиса, пытающимся остановить беспредел, который творился в нашем провинциальном городке последние десятилетия. Лишенный столичной протекции и, следовательно, достаточного финансирования, забытый богом Омутск был оплетён сосульками на бороде, инеем на окнах и будто бы замер в ожидании скорых жертв небывалого похолодания. Его провода, окна, автомобильные движки, бомжи его и бездомные животные – все истошно крякнули, будучи вынуждены показать нос на улице.
«Прекрасный день, кхххех-кххеегррх, чтобы умереть, оххх...» - прохрипела саркастично Марь Иванна и потянулась за бутылочкой боярышника, заботливо припрятанной в шкафчике ее малюсенькой ванной комнатки..
Сквозь влажный туман, покрывший поверхность зеркала, проступило усталое её, уже немолодое, лицо. Изможденное, безжизненное, взлохмаченное вечным колесом Великой суеты лицо. Душевное же ее зеркало – глаза её, в отличие от зеркала на дверце шкафчика, не были даже чуточку увлажненными. В них отчаянно потухала вера, вслед за давно прогоревшим костром Любви…
Уже не такая изящная и тонкая рука её, с облетелым, как осенний полуобнаженный лес, маникюром активно бороздила море различных склянок. Когда глубины залежей были вдоль и поперёк обшарены, и не нашлась роковая боярка, затуманенное отражение Марь Иванны в зеркале приобрело пугающий вид.
Понимаете ли, отчаяние человека, впервые в жизни решившегося на столь безвозвратный шаг - било из глаз. От последней неудачи, добивающей под дых, затрепетали ноздри и губы искривились, негодуя. «Сегодня я обязательно подохну, и поможет мне в этом именно Боярышник, черт побери!» - сверкнул её взгляд и чуть не расколол туманное зеркало на тысячи осколков. Следующей вспышкой была печальная догадка, и Марь Иванна со всей прытью, на какую было способно её пожухлое тело, бросилась из ванной в коридор, изрыгая из себя проклятья: - «Вот....вот же гад, лживая тварь! Обещал не вмешиваться в моё решение! Я всё давно про себя решила, и живите в своём дурдоме дальше как-нибудь без меня. Остановите колесо суеты, я сойду, слышите! Дайте мне умереть спокойно!!!...»
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
