Купейная история.⁠⁠

Еду я как-то в Ленинград. Нет, не с того начал. Была в стародавние времена эксклюзивная функция "Межгород". Из-за неё Лукашин с Галей расстались. Сидит моя мама с телефонной трубкой и орёт туда: "Девушка... девушка сука, девушка бл@ть..." Нужные слова мама не произносила вслух, но артикулировала мама у меня всегда на высоком уровне. Наконец-то в трубке раздался "хруст французской булки" и оттуда как Гагарин из космоса, надменным голосом та самая сука "Говорите уже".

- Город Ленинград, Ле-нин-град девушка.

- Что вы орёте, я вас прекрасно слышу, какой номер в Кировограде?

- Да не Кировоград, Ле-нин-град сука.

- А вы сразу не могли сказать, а то орёте, вас не разобрать.

Тут опять "французская булка".

- Говоритеа.

- Город повторять?

- Я вас первый раз слышу женщина.

- Значит нас с предыдущей девушкой разъединили.

- Дамочка, давайте без подробностей вашей личной жизни, город какой?

- Ле-нин... в трубке послышалось ту-ту-ту.

А мне завтра утром выезжать. Одному. В Питер. А мама всю жизнь в связи отработала. Она точно знает, что лучше связи не будет. Отдохнула, попила чайку и за дело.

- Девушка, алё на.

- Говорите на.

- Город Ле-нин-град, девушка, как поняли.

- Поняла, не совсем дура. Номер говорите.

- 812 код.

- Дамочка, я код и без вас знаю, номер говорите.

- Записывайте (со знанием дела сказала мама) 2-64-28...

- Последняя цифра три?

- Девушка, там вообще троек нет.

- 2-64-28-90 как поняли. Спросить Розу Алексеевну.

- В течении часа соединим. Ждите.

В некоторых случая проще было съездить чем дозвониться, ей богу. С тёткой разговор по качеству был таким же, но без мата.

- Едет. Кто?

- Димка, завтра.

- Куда?

- К тебе Роза, я же тебе в письме писала месяц назад.

- Не пришло письмо пока Наташа.

- Письмо не пришло, а билеты я уже взяла. Верхняя полка у туалета, зато купе. Шестой вагон от головного.

- Вы вдвоём едете на одной полке?

- Роза Дима едет один. Встреть его на вокзале.

- Наташа, ты с ума сошла? Как один?

"французская булка", гудки.

Не, всё нормально. Тётя Роза перезвонила через 4 часа. Договорились.

Мама позвонила по "автомату" в Ригу брату моему, чтоб тот меня пересадил с Вентспилсского поезда на Питерский.

/"автомат" в данном случае не Калашников, как некоторым могло показаться и не будка на улице. Это ещё один наворот тех лет, когда сам набираешь код города и пытаешься дозвониться./ Прим. Авт.

"Граждане провожающие, поезд отправляется через 5 минут, просьба покинуть вагоны."

В купе влетает брат. "Ну ты мамке не говори что я опоздал. Я пошёл, давай."

У нас с братом были тёплые отношения поэтому я ему даже ничего отвечать не стал. Просто посмотрел на него маминым взглядом и он бледный убежал.

Ну а дальше классика. Бабушка с яйцами и бутербродами, военный с храпом и студентик со стеснениями и извинениями. Бабуля начала в полголоса причитать, мол, чтож это за несправедливость такая, здоровый усатый вахлак на нижней полке, а мне досталась верхняя. В купе зашёл военный с голым торсом и вафельным полотенцем и бабушка сменила пластинку. Как только студент вышел из купе, бабушка уже военному рассказывала, что молодёжь пошла некудышная. Не может старушке уступить место.

Военный поделал так губами что усы зашевелились, отвернулся к стенке и наполнил купе трактором "Беларусь". От студента пёрло недорогим табаком, когда он вернулся, и бабка уже было собралась его чехвостить, но вспомнила про полку и начала причитать по новой. Алексей (так звали студента), не стал ничего отвечать бабушке, просто положил свои вещи на верхнюю полку. Бабка заглохла и чтоб не проморгать удачу, вихрем влетела на нижнюю полку, приняла горизонтальное положение и прикинулась мёртвой.

Я заранее залез к себе на полку чтобы не машаться под ногами у взрослых. Когда бабуля улеглась, студенту ничего не осталось как запрыгнуть наверх тоже. А старушки засыпают не быстро. Сначала ей мешало радио. Потом наши с Алексеем разговоры, потом стук колёс. Когда бабушка поняла что стук колёс не выключить - рубанулась. В этот момент к трактору Беларусь присоединился танк Т-72 и мы со студентом смотрели с верней полки на дует и смеялись. По всей видимости, я умел рассказывать истории ещё до того как научился разговаривать и Лёха смеялся над тем как меня отправляли в Питер. Вообще-то, я с трёх лет каждый год туда ездил, и знал дорогу наизусть. Так или иначе, он обещал меня проводить если тётка опоздает.

А он ехал поступать в художественную академию. Он достал альбом и я долго листал его рисунки и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Там были и портреты, и пейзажи, и натюрморты и какие-то наброски простым карандашом. В общем, я и его притомил и он бесшумно уснул.

Я обожал смотреть в окно поезда. Он изредка покачивался на поворотах и поскрипывал. Мимо пролетали маленькие станции с огоньками, деревья, столбы. Провода волнами то поднимались вверх, то опускались. То исчезали, то появлялись снова на освещённых перегонах. Иногда на поворотах видно было хвост поезда и интересно было представлять что там в других вагонах происходит. И всю дорогу это убаюкивающее ту-дух-ту-дух ту-дух ту-дух ту-дух ту дух...

В какой то момент ритмичный храп и стук колёс меня убаюкали и я заснул. Надеюсь не храпел. А то трио в одном купе - это уже перебор. Военный был явно не штабной. В шесть утра уже были слышны первые потягушечки. "Рота подъём" не заорал и на том спасибо. Бабушка пилила дрова ещё с часик точно. Когда уже я сходил по делам, студент покурил и военный натёртый вафельным полотенцем до красна несколько раз шаркнули дверью, бабушка процедила сквозь вставную челюсть "расходились туда сюда, как дома" и проснулась.

Это была бы типичная поездка, каких были десятки, если бы не одно "Но". Военный стоял в проходе и смотрел в открытое окно и ветер шевелил его усы. Бабка по привычке ворчала и завтракала очередные яйца, а я сидел неподвижно, насколько это возможно в поезде. Перед тем как заснуть Лёха пообещал утром меня нарисовать.

Этому портрету юноши необычайной красоты, таланта, ума и незаурядного чувства юмора более 30 лет уже.