Красный Восток⁠⁠

Или об истоках великой интернациональной

советской российской русской литературы.

Интервью с писателем и поэтом

Русланом Каблаховым

(автором книг «Анапа» («Совесть»), «Пошехонская Россия», «COMMUNIS – значит, общее» и других, поэмы «Убить в себе горбачёва», «Оды «эффективным собственникам»», поэмы о Шаварше Карапетяна, «Весна»).

Работал заместителем заведующего кафедрой андрагогики (повышения квалификации работников образования) Центра профессиональной подготовки и переподготовки кадров ГБОУ ВО «Ставропольский государственный педагогический институт», доцент, кандидат экономических наук.

Меня зовут Каблахов Руслан Инальевич, по национальности я – советский абазинец. Вся семья моя – учителя; папа был доктором наук, мама – одной из лучших в С.С.С.Р. учительниц русского языка и литературы. Бабушка и дедушка, дяди – также учителя, директора школ – Аскер Каблахов и до сих пор директор сельской школы, ему сейчас около 80 лет. Оба деда мои погибли на Войне в 1943 году, один артиллерист – Агурби Дзугов, другой танкист – Мухадин Аров. Бабушка боролась в антинацистском подполье, награждена орденами, её документы были размещены на стенде Великой Отечественной войны в Республиканском музее Карачаево-Черкессии.

Родился я в 1981 году в городе Ставрополе-Кавказском. Окончил экстерном с отличием 14-ю школу-лицей города Ставрополя – на то время ряд лет лучшую школу России, Литературные курсы при МГУ имени Ломоносова, в 2002 году – Ставропольский государственный университет, в 2005 году защитил диссертацию по экономике и управлению в Воронежском государственном техническом университете. Получил также психолого-педагогическое образование в Ставропольском государственном педагогическом институте.

Избирался секретарем горкома и крайкома Ленинского Комсомола, воссозданного под моим руководством и по моей инициативе.

Я с детства пишу стихи, автор книг "Анапа / Совесть" (А Напа – на абазинском языке означает, примерно, Человечность – Общее – Совесть), "Communis – значит Общее", "Пошехонская Россия", "Махатма Сталин", поэм "Убить в себе горбачёва", "Ода "эффективным собственникам"" и др. Занимаюсь историей, философией, культурологией, психологией, экономикой, политикой и политологией, военной историей и др. Коммунист-большевик я с лета – осени 1995 года. Член Европейского антифашистского и антиимпериалистического комитета.

Почему я коммунист?

Как я уже сказал, у меня оба деда погибли на Великой Классовой Отечественной Войне, погибли комсомольцами. Во имя Жизни они жили и погибли! Я сейчас уже значительно старше их – благодаря им! Они закрыли нас всех – буквально Собой! Бабушка моя Гуащяпагуа Арова-Дзугова всю жизнь проработала секретарём сельсовета аула Красный Восток (ГумЛооКыт – Гум – Кума, Лоо – Лоовское, Кт – село) Кисловодского района (на абазинском языке Кисловодск – «Нарцана» – «Нарт-Санэ» – напиток нартов), участница антинацистского подполья времён Великой Отечественной.

Коммунисты – практически вся моя семья и многие родственники. И все подлинные коммунисты – это моя настоящая семья… На Великой Отечественной Классовой войне погибло Двадцать моих близких родственников.

Вообще же, честный художник, как и честный учёный – не может быть не коммунистом, должен, обязан быть Человеком, а значит – и коммунистом, потому что коммунизм – это научный, научно-художественный, научЕнный жизнью единственно живой и подлинный, понимающий и по-человечески чувствующий гуманизм. Коммунизм – это человечность. Единственная живая, подлинная, настоящая Человечность!

Человек не может быть не коммунистом, не большевиком, не марксистом. Ни один живой человек, с живым, отзывчивым сердцем и душой! Как верно говорил наш учитель и товарищ Че: «Если Ваше сердце содрогается от негодования каждый раз, когда где-то в мире совершается несправедливость – значит, Вы – мой товарищ, а это значительно важнее формального родства!» (см. его письма – так он ответил женщине по фамилии Гевара на вопрос – не родственники ли они?). Тем более, не может быть учёный и художник!

Так что не коммунистом быть просто и невозможно и неинтересно и не весело!

Безусловно, очень велико влияние и семьи и самой нашей жизни и истории и науки и искусства. Маркс очень хорошо об этом писал – о живом сердце и о цепях, которые разорвут живое сердце – если отказаться от коммунизма! Это всё равно, что отказаться от самого себя, от общества, от общения и жизни! Это – просто невозможно!

***

Максим – Massimo Горький последовательно и совершенно верно описывал и осуществлял в жизни свою известную политику поиска и открытия талантов, помощи им, поддержки, редактирования их работ, продвижения – например, таких прекрасных, гениальных писателей, как советский украинец А. С. Макаренко (Горький прочитал за ночь, буквально спас для человечества и исключительно быстро опубликовал полученную им «Педагогическую поэму», см. «Переписку А. С. Макаренко»), русский гениальный авиаконструктор и исключительно сильный самобытный писатель и мыслитель, зам. наркома авиации во время Войны Александр Яковлев («Цель жизни») и многие другие.

Горький изучил армянский язык, занимался переводами и редактированием произведений армянских писателей и т. д. Он писал и говорил, преодолев содержание своего же верного описания всей жизнью своей, личным примером всей его жизни, что мы разбазариваем великую силу – уникальный опыт народов, которые живут рядом с русским народом, связаны с ним «общей исторической судьбой», не знаем, не изучаем народы, рядом с которыми живём, их уникальный жизненный исторический опыт. Эти слова великого гения и Учителя – пророческие – и сейчас, и в будущем – они и жутко подтверждены кровью 1980-х гг. и 1991 года и после тоже – и явно являются жизненным и жизненно-важным руководством и для всей интернациональной русской и российской литературы и жизни нашего общества в целом. Горький также показывал, насколько ошибочна бытовая, житейская концепция, озвучиваемая в том числе многими журналистами и писателями – что в С.С.С.Р. «национальный вопрос был настолько уже разрешён», что «мы не знали и не спрашивали и не интересовались – и это было и в жизни и в армии – кто и какой национальности, нам это было всё равно!» Так ведь это же и глубоко не верно и не справедливо и ошибочно и именно опасно и не «всё равно!» – и именно такое отношение в значительной степени создало поле возможностей буржуазии для «подлого убийства из-за исторического угла» Советского Союза. И здесь, как и в вопросе о «современном новом агрессивном и опаснейшем «героическом» мещанстве» Максимально Горький и Правдивый (также, как и Сергей Есенин и Владимир Маяковский) снова и снова оказался точен и прав и сейчас, в наши (ли пока?) дни является и пророком и живым писателем-политиком одновременно. Национальность человека, национальные черты народа – это не его минусы и недостатки, а именно плюсы и преимущества, бесценные достоинства и опыт его, которые могут проявиться и подлинно ожить и живыми рубинами заискриться-засверкать только в интернациональной общественной системе – семье! Россия и Советский Союз будут жить вообще только и исключительно – ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫМИ!

Советская власть – совместная власть честного (и честно-) трудящегося народа – дала возможность сохраниться и развиться – буквально спасла их! – многим малым по численности народам – в Восточной Европе, Европейской России, Сибири, на Кавказе. В частности, мой родной абазинский народ (абхазы и абазинцы – примерно, как русские и белорусы) смог сохраниться и восстановиться после во-многом колонизационно-геноцидной Кавказкой войны XIX века, в ходе которой целый ряд народов на Северном и Северо-Западном Кавказе просто исчезли как таковые – погибли, как народы, например, убыхи, шапсуги, бжедуги – перестали физически, культурно, исторически и общественно жить, как живые люди и народы. В свою очередь, именно установление Советской Власти в России и на Кавказе, с последующим созданием С.С.С.Р., позволило многим малым, в частности, абазинскому народу – как и крупным – создать и укрепить свою письменность, литературу, поэзию, журналистику, развить культуру, газеты, школы и театры на национальных языках. Например, друг моих родителей абазинец Канока Клычев много лет (с 1971 года!) был директором Карачаево-Черкесского государственного театра. В 1950-е гг. он трудился в школе села (аула) Красный Восток (ГумЛооКыт – Кумско-Лоовский, по названию реки Кума (Гум) и фамилии князей Лоовых – Лоо – Лау – Лев) учителем физкультуры, тренировал побеждавшую на районных первенствах команду по лёгкой атлетике – тренировал и мою маму Елизавету Агурбиевну, которая состояла в этой команде и побеждала на первенстве Кисловодского тогда района. Канока Клычев отучился в Ленинградском государственном институте искусств, после окончания которого почти всю оставшуюся жизнь руководил Государственным театром многонациональной автономной области (затем уже – республики), будучи заслуженно одним из наиболее уважаемых людей Карачаево-Черкессии.

Местные народы с приходом и формированием своей же родной Советской власти получили также литературу на родных языках, возможность учиться и развиваться на них, усиливая, углубляя и мультиплицируя свою национальную культуру в Материнской интернациональной советской, а через и посредством неё – и в мировой интернациональной культуре человечества – ярчайший пример – всемирный советский аварец Расул Гамзатович Гамзатов, любимый поэт и писатель моего отца, с которым он был лично знаком.

Абазинский народ на момент убийства и расчленения С.С.С.Р. насчитывал всего 27 – 28 тысяч человек во всём Советском Союзе. После Кавказской войны по результатам махаджирства (вынужденного в том числе и внешним и внутренним религиозным давлением, обманной пропагандой и фанатизмом, бегством в Турцию) там оказалось также примерно 40 – 60 тысяч абазинцев. Никакая иная сила в мире, кроме коммунистической советской власти в С.С.С.Р. не могла бы в тех условиях сохранить такие народы – и несколько большие и несколько меньшие (например, татов, андийцев, табасаранцев, эвенков и другие) – сохранить и создать условия для их развития и подлинного расцвета. Советская власть буквально из самой себя создала условия для таких абазинских (и далеко не только!) просветителей, как Тотлистан (Толистан) Табулов, создавшего абазинскую письменность. Попытки сделать это предпринимались и ранее, однако лишь формирование интернациональной культуры на базе советской (совместной) власти самих трудящихся, буквально всё созидающих людей, позволило создать и абазинскую письменность. В алфавите абазинского языка 72 буквы – в изданиях 1990-2000-х гг. пресловутой книги рекордов Гиннеса по ряду показателей он указывался, как наиболее сложный язык в мире. На сегодняшний момент в данной книге записан, как самый сложный по данным критериям язык в мире убыхский (73 буквы в алфавите) – один из близких родственных языков ближайшего к абазинам и абхазам народа, полностью (или почти полностью) уничтоженного феодально-буржуазной имперской политикой российского царизма на Кавказе.

Мой отец Иналь Щирович Каблахов – был доктором наук, много лет работал в Ставрополе под непосредственным руководством Михаила Горбачёва, с которым, как и ряд других руководителей края того времени, находился в жесточайшем (точнее даже – тотальном) идеологическом, политическом и духовном конфликте все эти годы. Горбачёв вёл подлинную политику кастрации социалистической экономики, культуры (в том числе под его руководством совершены и целый ряд преступлений экологического характера) и духа, путём прямой и опосредованной коррупции, манипулирования, лжи, забалтывания, мимикрии, методом «подавления собственной вонью», разорванности слова, мысли, чувства, сознания и подсознания – и оторванности всего этого – от жизни и дела. На том этапе временно победил горбачёвизм – т. е., анти-человечность и анти-культура и именно исключительно денежно-шкурно-карьерная оценка общечеловеческих (а на деле – именно анти-человеческих) ценностей, реальной жизни которых мешают именно общественные классы и разделение труда) – преодолению которого (горбачёвизма) и его последствий и посвящена написанная мной в 2012 году поэма «Убить в себе горбачёва». Необходимо отметить, что кумовской клан Горбачёвых непосредственно управлял Ставропольским краем буквально до последних лет – до 2010-х годов!

Старшее поколение, дети войны – мои отец и мама (больше уж тогда дети и даже жертвы Классовой войны) 25 января 1937 и 26 января 1942 года рождения – исключительно сильно любили и уважали учителей, приехавших из России – в большинстве своём по национальности русских, которые непосредственно после Великой Социалистической революции и во времена коллективизации-индустриализации направлялись Советской властью и ехали сами, добровольно – в горы Кавказа и Предкавказья, в Среднюю Азию и Сибирь – и до сих пор память о них и их могилы окружены максимально возможными, глубочайшими уважением и любовью. Я помню из разговоров с их детьми и внуками (например, в Ессентукском педагогическом институте), что похоронены эти подлинные учителя мира и на кладбищах Красного Востока (они и сами были разных национальностей и культур – и русские и армяне и других).

Точное слово для того чувства, которым окружены эти учителя и память о них, подобрать очень сложно... Это личные и коллективные любовь и уважение, и ореол и сияние, обаяние и престиж знания, образования и культуры, исключительный авторитет, который сохраняли они до самых последних дней жизни уже своих учеников – а мои родители Иналь Щирович и мама Елизавета Агурбиевна, сорок лет проработавшая сама сельской учительницей русского языка и литературы, родив и воспитав шестерых детей – они умерли в апреле 2016 года в возрасте 79 и 74 лет, как в народных сказках – с разницей в 17 дней... – они сами были великими учителями. Отец до последних дней, будучи сам доктором наук, буквально благоговел перед памятью своих учителей – например, русского учителя физики – и других, хранил и показывал нам их фотографии в альбомах, рассказывал о них истории и притчи, уже ставшие частью семейного и народного эпоса...

Учителем и классным руководителем моей мамы в сельской школе Красного Востока – у истоков реки Кумы – был гениальный кавказский абазинский писатель Бемурза Тхайцухов, чей знаменитый роман-эпопея «Горсть земли» о Кавказской войне и о том, к чему она привела в жизни людей, семей и народов, – в том числе о махаджирстве – по своим глубочайшим художественно-психологическим качествам не уступает таким гениальным произведениям, как «Хаджи-Мурат», «Севастопольские рассказы», «Рубка леса», «Казаки» Льва Николаевича Толстого или «В овраге», «Спать хочется», «Моя жизнь», «Каштанка» Антона Павловича Чехова. «Последний из ушедших» абхаза Баграта Шинкубы – просто потрясающая повесть о последнем представителе целого народа, погибшем в результате феодально-буржуазной политики империализма на Кавказе XIX-го века, произведения абхаза Георгия Гулиа, абазинцев Мхце Керима, отца и сына – Шуахуали и Георгия Хурановых, поэзия и проза друга Высоцкого карачаевца Юрия Умаровича Узденова, научно-этнографические исследования Рауфа Клычева, декана факультета этнографии Карачаево-Черкесского педагогического тогда ещё института, который в 1964 году закончила моя мама. Выдающийся учёный этнограф-кавказовед Рауф Клычев учился и защищал диссертацию в Тбилиси – этом Париже Кавказа, которым он и моя мама не уставали восхищаться всю жизнь – и воевать против дружеского и родного народа которого в 1991-93 годах другие народы Кавказа и всей России заставил буржуазный национализм – шовинизм. О результатах той народной (и, в сущности, в жизни совершенно ненужной, навязанной самим народам!) интернациональной войне под руководством преподавателя истории Сухумского государственного университета – и великого политика и лидера абхаза Владислава Ардзинба, современные шовинисты и выражающие их интересы политики и правители старательно забывают, умалчивают и приучают к тому же других.

Подлинный интернационалист, без преувеличения гениальный человек Рауф Клычев умер в начале 1990-х гг. от разрыва сердца во-многом именно из-за межнациональных распрей и конфликтов того времени...

Путь в восхождении на вершины культуры и интернационализма – а одно абсолютно необходимо другому – как человеку нужен, просто необходим человек – проходил в основном по путям и перевалам Жизни – Советская власть – русские и других национальностей Учителя – Подвижники из России (отец до самой смерти называл их «всемирными учителями» и о которых совершенно справедливо и абсолютно несправедливо-забываемо Сталин говорил: «В Великой Отечественной» (Классовой) «войне победила русская сельская учительница!») – Педагогические институты и институты Искусств – а потом уже сами становились Учителями. Моя мама проработала прекрасным учителем (я и сам, как писатель – её непосредственный ученик!) русского языка и литературы более 40 (!) лет в 7 школах, детских садах и интернатах, переезжая вслед за отцом и его «переводами» и воспитывая при этом шестерых своих детей и тех других детей – племянников и соседских, о которых Великий – не Железный, а Человечный – Феликс Дзержинский говорил и писал: «Чужих детей не бывает!»

Мама не любила интернатную систему образования и воспитания, говоря, что «до обеда мы занимаемся с ними в школе, а после этого они предоставлены сами себе, слоняются по селу, по магазинам и никому не нужны, чувствуют себя брошенными».

Мама моей мамы Гуащяпуага (Галина) Дахчуковна Дзугова – Арова, будучи ещё 19-летней, уже работала секретарём сельского совета родного аула Красный Восток тогда Кисловодского района Ставропольского края, получив девятиклассное образование, которое явно лучше и сильнее по качеству и наполнению своему современного звания «кандидата» и часто «доктора» «современных» наук. Летом или осенью 1942 года в ходе Битвы за Кавказ (кровно связанной со Сталинградской), рассказывала бабушка, в горное наше село вошли ранние предшественники и партнёры Ельцина – Горбачёва и их наследников (село находится в 40 км от Кисловодска, за перевалом – и примерно в 60 км от вершины Эльбруса) – нацистские войска, осуществлявшие первичный вариант «Соединённых Штатов Европы» Троцкого и «Е.С.» Меркель – Саркози – Олланда – Макрона. Вошли они с закатанными рукавами, смеясь, насмехаясь надо всеми и над жизнью самой – а-ля Чубайс – Гайдар – Фёдоров унд Ко. Бабушка собирала урожай абрикосов. Потряся дерево, ранние архетипы современных шоковых терапевтов посмеялись, насладились звучным крушением моей бабушки с дерева на землю – и временно удалились.

Село находится на берегу красивейшего ущелья, у самого истока Кумы, рядом с прекрасными лесами – охотничьими угодьями Политбюро ЦК, позже олигархёнка Брынцалова, фабриканта смерти – поддельных лекарств – и других. Там, в горных лесах (т. н. Чёрный лес и другие), естественно, собрались и действовали советские партизаны, в условиях больших родовых семей и всего лишь 20 лет назад установленной здесь Советской власти (а именно здесь начинал при помощи князя Лоова свой путь в смерть и бесславье капитан, головокружительно произведённый буржуазной революцией марта 1917 года в генералы тогда ещё искренне и подлинно ШкурА (это его подлинная фамилия) – будущий «генерал» Шкуро), целенаправленно оставлявшие (партизаны) – и правильно делавшие – в сёлах в качестве своих представителей в том числе и тех, кому приходилось служить и старостами и полицаями – однако очень часто именно во реальный вред рабскому райху и на пользу Советской власти. Один из таких полицаев – знакомых или родственников моей бабушки – а в наших родовых сёлах родственников очень много, говорил бабушке:

- «Галя», - (в русской, естественно, транскрипции), - «Принеси документы!»

А документы сельсовета моя бабушка с её мамой Быбой (Бибой), воспитавшей затем буквально целый квартал сирот войны, зарыла в нашем тогда ещё неразделённом огромном огороде – точнее даже, в саду, под деревьями. Мой дед, муж моей бабушки, Дзугов Агурби, работал председателем небольшого колхоза (тогда в нашем самом большом абазинском ауле было 4 колхоза – во время войны в нём проживало примерно 3 – 5 тысяч человек, из которых около 300 человек погибли на фронтах Великой Отечественной Классовой войны – в годы «застоя» было уже около 7 тысяч человек, а в годы нынешнего «расстоя» – всего около 1 200 человек!!!). В классе, в котором училась моя мама, только у одного школьника был жив после войны отец – имея бронь по состоянию здоровья и работая в Москве всю войну на снарядном заводе, Юсуф Экзеков остался живым и пользовался до самой своей смерти в возрасте 92 лет исключительной любовью и уважением в нашем селе. Во время парадов и выступлений в Москве он видел и слушал Иосифа Сталина, о чём рассказывал, исполняя всю свою жизнь и обязанности светского эффенди (айфандЫ) нашего села.

Бабушка, естественно, нацистам документов не отдала, чем спасла от уничтожения много людей (Гитлер, Геббельс, Гиммлер, Геринг, Розенберг и вся эта склизкая компания анархистов и брэнд-«демократов» планировала уничтожать народы Советского Союза по частям и постепенно, подрывая, взрывая и раскалывая интернационализм по принципу divide et empera – начиная, «естественно», с juden и коммунистен). К ней пришли представители партизан, по сути с тем же предложением – только уже с человечно-классовой стороны человечества:

- «Галя, пойдём с нами в горы – мы знаем, что они тебе жить не дадут!»

Бабушка моя к партизанам уходить отказалась, потому что у неё на руках была моя мама, которой тогда было примерно полгодика (она родилась 26 января 1942 года). Кроме всего прочего, мой дед был комсомольцем (как и сама бабушка), служил в РККА (погиб он в апреле 1943 года) «богом войны» (слова Сталина) – артиллеристом. Погиб он, так ни разу и не увидав свою дочку, только узнав на призывных сборах в Кисловодске (тогда районном центре Кисловодского района огромного на тот момент Ставропольского края), или затем в учебке во Владикавказе, что первый (и, к сожалению, единственный!) ребёнок его – моя мама – у него скоро родится. Узнав об этом, он попросил мою бабушку о будущей судьбе моей мамы – его будущей дочери Елизаветы Агурбиевны (имя которой дал другой мой погибший на той же Великой Классовой войне дед, служивший в Европе и попросивший назвать мою маму именем Елизавета – Аров Мухаддин (погиб он также в апреле 1943 года, танкист, присоединив к С.С.С.Р. перед началом Войны в ходе Освободительного похода Бессарабию и Буковину). Дедушка Агурби Дзугов попросил мою бабушку:

- «Прошу тебя, чтобы этот ребёнок», - буквально в переводе на русский язык с абазинского, - «ни в чём не был уполовинен», - то есть, ни в чём чтобы не был ущемлён.

И бабушка всей своей жизнью совместно с Советской властью, заменившей моей маме отца – а нам всем дедов – выполнила этот священный завет. За исключением того, что ни мама, ни мы, конечно, никогда не могли взять за руку и насладиться и наполниться силой, мудростью, защитой и прямой преемственностью отца и дедушки (как и 27 миллионов других семей нашей большой Советской Социалистической – то есть, подлинно Человеческой – Семьи) – ни одного, ни второго.

А ещё Агурби Дзугов, мой дед – под псевдонимом которого я опубликовал поэму «Убить в себе горбачёва» – был перед войной направлен на 2 года на принудительные работы в Беларусь, откуда вернулся, как и уезжал, комсомольцем – и в «беспартийную большевистскую» (Сталин) семью. Погиб он, когда ему было 27 лет – будучи на 8 лет моложе меня сегодняшнего. В его честь я назвал моего сына...

Бабушка ушла не к партизанам в горы, а в подполье. Забрав с собой мою маму. На ослике, с женой своего родного брата кабардинкой Хаямбикяр, который (брат моей бабушки) также погиб на фронте. Но деды и все другие наши родные интернациональные воины не напрасно героически сражались, проливали кровь и погибали – Сталинградская битва и последующие «Кольца Сатурна» не позволили «эффективным демократизаторам» надолго «загостить», хозяйничая, в нашей жизни – Тогда – сражались, спасая своих жён, матерей, семьи, детей, от «бассейнов» и сапог нацистов, от бесчестья и травли овчарками маленьких детей. Так что вопрос о «цене победы» и якобы достоевсковской (т. н. Достоевщине – говоря словами Евгения Руфина-Бобнева) «слезинке ребёнка» в реальной живой жизни не имеет смысла – на него давно ответили Советская власть и народ, буквально спасшие наши жизни, души, человечность и всё человечество от горбачёвых, ельциных, соЛженицыных, гайдаров и чубайсов того времени «в чёрных мундирах вермахта, СС и СД».

После войны бабушка до самого выхода на пенсию работала секретарём сельского Совета, председателем которого работал легендарный Кавалер трёх степеней Ордена Славы Бежанов Керим Дагулович. В родном селе она была и остаётся легендой, в значительной степени спасшей родное село от расстрелов и т. п. зверств и насилий. Советская власть наградила её орденами, предоставила персональную пенсию, за счёт которой она построила дом семье, дочери и внукам в селе, потом ещё один – и затем переехала и купила дом уже в Ставрополе. Про неё писали статьи, она и дальше всю жизнь трудилась, помогая своему селу и народу. Её награды и комсомольский билет находятся в музейной экспозиции, посвящённой Великой Отечественной Классовой войне 1941 – 1945 гг. в городе Черкесске – столице Карачаево-Черкессии, которая сейчас уже не входит в состав Ставропольского края. Умерла бабушка в 2000 году, похоронена в родном селе. У неё было 6 внуков и внучек и 10 правнуков и праправнучек. Так что человечнейший приказ номер 227 (почитайте же его!) Сталина руками, сердцами и душами Советского народа народ сам же и осуществил тогда в жизни – осуществил мировой завет антикапитализма и антифашизма-антинацизма: NO PASSARAN! И как бы ни ёрничал потом «каудильо» Франко – на Решающем направлении Человеческой истории Тогда они действительно Не Прошли! Не пройдут они и снова!!

История моей бабушки – часть и проявление всеобщей, всесоюзной и всесоветской и даже всемирной жизни и истории. Навеки её запечатлел «Леонардо да Винчи XX-го века» – Леонид Быков в великой нашей современной «Илиаде» - «Энеиде» - в подлинном «изделии мастеров» - «ше-д-эвре» - фильме «Аты-баты, шли солдаты...», оживляющем историю миллионов советских семей и подлинной человеческой любви советских Ромео и Джульетт...

Бабушка рассказывала о перевёртышах, местных антисоветских квислингистах и квислингятах, даривших Гитлеру почётное чеканное оружие, белого коня, бурку и папаху (тем самым позоря их и себя!), по примеру буржуазии (а никак не самого народа!!) из крымских татар, называвших Гитлера «Гитлер-эффенди, освободитель от русского ига» (см. документы, приводимые современным историком Игорем Пыхаловым, книга «Великая оболганная война» (второй том данной книги под ред. Юрина – несравнимо просто хуже и слабее!) и др.). Бабушка это видела сама, своими глазами, о чём и рассказывала моей маме и нам, внукам – в том числе и о зверствах оккупантов и их прихлебателей и «социальных баз». Именно спасая эти народы от возмездия за эксплуатацию их временной культурно-исторической забитости и неразвитости «их» же буржуазией, кулаками и перевёртышами, Советская власть и вывезла эти народы с Кавказа и из тыла Красной Армии, тем самым буквально физически и культурно спасая и именно сохранив эти народы для будущей жизни, в которой – уже современной – всё та же предательская и всё- и всех-прОдательская буржуазия обналичивает в бюджетные и иные преференции – в том числе и психологические и статусные – свои крокодиловы кровавые слёзы и своё (а не народов!) реальное предательство Родины и всего Советского народа! ...

А 22 июня, когда я пишу эти строки, бабушка моя Гуащяпагуа – Галина Дахчуковна – всегда плакала, проклиная войну, гитлеров и капиталистов и капитализм, «отнявших её жизнь», её родного брата и её любовь ...

Прабабушка Быба же до самой своей смерти спрашивала о своём сыне Мухаддине:

- «Как ты погиб? Больно тебе было, сынок? Поел ли ты перед смертью? Голодный ли был? ...».

Я ничего не меняю в их словах – только перевожу с родного абазинского на наш великий и священный родной русский интернациональный пушкинский язык ...

Руслан Каблахов.