Контракт⁠⁠

1

2

3

Потрясение от произошедшего схлынуло, оставив после себя горечь опустошения и нервный тик в районе правого века. Паника и страх растаяли, как и последние проблески надежды на то, что ситуацию еще можно как-то исправить.

Лариса была мертва. Ни пульса, ни дыхания. Ее лицо побледнело, скулы заострились, а чувственные губы сжались в тонкую, упрямую ниточку, приобретя неприятный землистый оттенок.

Семен пребывал в глубокой прострации, не решаясь предпринять хоть что-то. Мысль-заноза вонзилась в мозг, причиняя почти физическую боль: как поступить правильно? Вызвать скорую? Полицию? Или...

Или что? Попытаться утаить случившееся, схитрить, прикрыть собственную задницу? Он понимал, что судебная экспертиза наверняка обнаружит следы неизвестного препарата. Того самого, что содержался в таблетках, которые он, по своей глупости, добавил Ларисе в чай. И которые, скорее всего, стали причиной ее скоропостижной кончины. А эти чертовы таблетки точно всплывут, как труп в мутной воде сточной канавы.

Можно, конечно, попробовать выкрутиться: сказать, что он тут ни при чем, что это она сама, без его ведома, что-то употребила. Но нет. В это вряд ли кто-то поверит. Эксперты не дураки — докопаются до истины и сделают соответствующие выводы. А будет только хуже, если выяснится, что таблетки — это какой-нибудь сильный возбудитель, запрещенное психотропное вещество или, например, крысиный яд. Вот тогда начнется настоящая веселуха! Так или иначе, но, поймав его на вранье, подозревать станут всерьез. И, что самое обидное, — с полным на то основанием.

Семен несколько минут бесцельно метался по квартире, хватаясь то за одно, то за другое. Заправил кровать, убрал разбросанные по комоду вещи, шире открыл окно, выстуживая и без того холодную спальню. Потом заставил себя вернуться на кухню. Постоял там, с каким-то полусонным отупением глядя на мертвое тело. Наконец, пересилив страх, осторожно поднял женщину и отнес на диван в гостиную. Устроил как положено: руки сложил на груди, под голову подсунул подушку, тело укрыл пледом.

Постоял немного, вглядываясь в застывшее лицо. Такое красивое и такое... неживое. Потянул плед выше, укрывая покойницу с головой, но при этом оголились ее ноги в модных черных полусапожках. Плед оказался коротковат. Семен подумал немного и вернул все как было, оставив лицо открытым.

— Прости меня. Я не думал, что так получится, — прошептал он и, с решительностью человека, ступающего на эшафот, взял в руки смартфон. Надо звонить в полицию. Рассказать все как было, предъявить таблетки и этот грёбаный рецепт. Повиниться, пока не поздно и пока ситуация окончательно не зашла в тупик.

На глаза навернулись слезы, предательски размывая картинку на экране и мешая найти значок вызова. Смахнул их рукавом, по-детски хлюпнув носом. И вдруг резко вздрогнул, когда громко и на удивление противно заверещал дверной звонок...

Смартфон выпал из ставших ватными пальцев и с глухим стуком упал на пол. В пластиковом корпусе китайского гаджета что-то громко хрустнуло — звук был подозрительно неприятный, словно устройство решило умереть вместе с Ларисой.

Прошло несколько секунд, и звонок повторился. Семен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Кто бы там ни был, в квартиру он его не пустит. Если потребуется — пошлет куда подальше. А когда спровадит визитера, вызовет полицию и чистосердечно во всем признается.

Вот только в душе у мужчины все активнее ворочался клубок червей из сомнений и страха. Как сделать историю несчастного случая максимально правдоподобной, не вплетая в нее моменты взаимодействия с нечистой силой? Стоит ли рассказывать об этом? Петров еще не решил. Но подсознательно понимал, что без черта-адвоката в этой истории выйдет слишком много несостыковок. А если расскажет правду — его наверняка упекут в психушку.

Семен прильнул к глазку и замер. В подъезде стоял мужчина в черной кожаной куртке, с угрюмым лицом и взглядом, который, казалось, мог прожечь дверь насквозь. Рядом с ним маячила еще одна фигура — высокая, худая, в длинном пальто и шляпе, надвинутой на самые брови.

— Открывай! — негромко, но вполне отчетливо произнес мужчина в куртке. От его грубого голоса повеяло непреклонной решимостью. — Мы знаем, что ты дома!

Семен шарахнулся от двери, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Кто это? Коллекторы? Полиция? Новые соседи, которых он сейчас топит?

— Эй, ты там! — заговорил второй мужчина. Его голос был значительно тише, но от этого звучал не менее угрожающе. — Не заставляй нас ломать дверь. А нам придется это сделать, если ты не откроешь!

Семен оглянулся на квартиру, словно ища куда бы в ней понадёжнее спрятаться. Мысли путались, но он понимал, что игнорировать визитеров — не вариант. Как-то уж слишком правдоподобно звучали их слова, а внешний вид не оставлял сомнений: шутить эти люди не любят, да и, скорее всего, не умеют.

— Сейчас, сейчас! — пробормотал Семен, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Одну минуту!

Он сделал глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в бездонный омут, и открыл дверь.

— Ну наконец-то, — проворчал мужчина в куртке, отодвинул плечом Семена и решительно шагнул вперед. — Мы тут по делу.

— По какому делу? — выдавил из себя хозяин квартиры, чувствуя, как ноги наливаются свинцовой тяжестью, а в висках вновь начинает пульсировать раздражающая своей тупой монотонностью боль.

— По твоему, — ответил второй мужчина, снимая шляпу. Под ней оказалось лицо, которое Семен узнал мгновенно. Это был Гозенталь. Тот самый черт. Только теперь он выглядел как обычный человек — никаких рогов, хвоста или копыт. И густой рыжей шерсти тоже не было. Лишь те же очки на носу и тот же раздражающий своей пронзительностью взгляд маленьких темных глаз с почти квадратными зрачками.

— Ты... Но как? Ты же исчез! — выдохнул Семен, медленно пятясь назад.

— Исчез? — Гозенталь усмехнулся. — Нет, дорогой мой человек, я просто сменил форму. Мы, знаешь ли, умеем быть... гибкими.

— Что тебе от меня еще надо? — спросил Семен, с большим трудом пытаясь сохранить в голосе уверенность.

— Я и мой товарищ пришли к тебе, чтобы помочь, — серьезно, почти официально заявил Гозенталь и кивнул в сторону большой комнаты. — Мы пройдем?

Семен замотал головой, всем своим видом показывая, как ему претит эта идея незваного гостя.

Чёрта это совершенно не смутило.

— Как знаешь, как знаешь... Тем не менее, спешу сообщить – я обладаю информацией, что у тебя, Семен Олегович, появились серьезные, требующие немедленного решения проблемы. Вольно или невольно, но ты... — черт распахнул пальто, извлек из кармана костюма тройки крупную золотую луковицу часов на длинной, золотой же цепочке и щелкнул крышкой, — всего каких-то двадцать пять минут назад собственными руками прикончил предмет своего обожания — Ларису Николаевну Пономаренко.

Гозенталь, не спуская глаз с Семена, спрятал часы обратно в карман и, покачав головой, со всей возможной серьезностью в голосе заявил:

— Ай-яй-яй! Плохой, Семен Олегович, плохой!

— Ну не дала тебе баба, зачем же сразу за это ее убивать? — пробасил второй визитер, обладатель классической бандитской кожанки.

— Я не убивал!.. — начал было оправдываться Семен, но Гозенталь его перебил.

— Давай все же, мой друг, пройдем в комнату и не будем вести наши серьезные разговоры у самого входа в квартиру. Твоя соседка по лестничной площадке — Лидия Павловна — так сильно старается нас подслушать, что скоро заработает изрядных размеров гематому на собственном ухе.

Спутник Гозенталя выглянул в подъезд и громко крикнул:

— Пшла вон, старая перечница!

За дверью у соседки что-то загремело, и почти сразу испуганно залаял мелкий гаденыш пес Тобби.

Громила в кожанке хмыкнул, вернулся в квартиру и захлопнул дверь.

Семен послушно поплелся в комнату. Весь его настрой никого в дом не пускать до приезда полиции бесследно испарился. Он за сегодня немало насмотрелся и уже устал удивляться, но стоило признать – его в очередной раз безжалостно и грубо приложили лицом о столешницу.

— Так, так! — Гозенталь замер возле дивана. Руки свои он скрестил на груди. При этом пальцы правой руки характерными движениями поглаживали мелкую, рыжую щетину на подбородке.

— Я так понимаю, Семен Олегович, вы все обдумали и приняли решение заявить о случившемся в правоохранительные органы?

— Я не виноват, и бояться мне нечего! — заявил Семен, но при этом голос его предательски дрогнул.

— Ну да, конечно. А я по воскресеньям лютеранскую церковь посещаю. И добровольные взносы в приюты для кошек делаю. Вам, Семен Олегович, пора прекращать жить иллюзиями и понять, что в вашей стране невиновными бывают только те, у кого достаточно и финансовых, и административных преференций. Денюжки у вас имеются в достаточном количестве? А знакомые судьи, адвокаты, а еще лучше — прокурор наличествуют? Нет? Тогда вы виновны, Семен Олегович. По всем статьям и даже с отягчающими обстоятельствами!

— Чего?! — речь Гозенталя вывела Семена из ступора, разозлив до дрожи в голосе. — Я не знал, что эти проклятые таблетки так на нее подействуют! И вообще, все случайно получилось. Я не хотел!

— Конечно, я тебе верю, — успокаивающе сказал Гозенталь. — Вот только тебе вряд ли так легко поверит следователь. И можешь быть на сто процентов уверены, что судья вашего округа — Суздальская Тамара Вениаминовна — полностью поддержит обвинение и влепит тебе, коварному мужлану и душегубу, на полную катушку. Лет десять, а то и двенадцать тебе легко впаять смогут. А если еще и докажут факт попытки изнасилования — то не меньше пятнадцати!

Семен сейчас походил на большую рыбу, которую волей провидения и силой прилива выбросило на берег. Он таращил на черта глаза и при этом широко открывал и закрывал рот. Было непонятно, то ли он пытается что-то сказать, то ли ему просто катастрофически не хватает воздуха.

— Однако есть другой вариант развития событий, и он, как я думаю, станет для тебя отличной альтернативой.

Семен, видимо, уже понимая, куда клонит черт-обольститель, резко дернулся, отступая назад.

— В тюрьме очень плохо, Семен Олегович. Там скудное питание и очень много жестоких, озлобленных на весь мир людей. Они, в большинстве своем, постараются всячески тебе навредить и сделать больно. Я бы, на твоем месте, любым способом противился попаданию в такое место.

— Что ты предлагаешь? — промямлил Семен.

— Все очень просто и достаточно эффективно, — явно воодушевился Гозенталь. — Я со своим помощником помогу тебе избавиться от тела несчастной женщины. Затем мы так подчистим следы, что ни одна собака не учует даже намека на твою причастность к исчезновению Ларисы Николаевны. Более того, ее и искать никто не станет. Пара электронных писем, несколько смс подругам и друзьям — и о ней забудут. Уехала и уехала мадам в Турцию к мужчине, который покорил ее своей парадной феской и сладостными речами о вечной любви. С неделю посудачат, со скрытой завистью повспоминают и навсегда выкинут из головы.

В комнату вошел кожаный. Показал Гозенталю пузырек с таблетками и демонстративно медленно сунул его себе в карман.

— А что взамен? — тяжело проглотив тугой комок в горле, очень тихо спросил Семен. Но его услышали.

— Так как обстоятельства поменялись и, стоит заметить, вовсе не в твою пользу, контракт я вынужден кардинально пересмотреть. За оказанную услугу... Нет, не так. За чудесное и столь своевременное спасение ты, Семен Олегович, будешь должен мне два желания и свою бессмертную душу.

Повисла тишина, во время которой стало слышно, как помощник черта что-то там себе под нос напевает. Через пару секунд Семен готов был поклясться, что мотивчик ему хорошо знаком. И это не что иное, как "Владимирский централ" Михаила Круга.

— Издеваешься? — чувствуя, как от злости багровеет лицо, спросил Семен.

— Это почему же? — почти искренне удивился Гозенталь. — Утром я предлагал тебе на более выгодных условиях получить в свое полное распоряжение вот эту особу, — черт кивнул на тело на диване. — Случись это, и тебе даже в голову не пришло бы использовать какие-то стимулирующие препараты. Ты отказался. В силу обстоятельств произошло это несчастье, и теперь мои услуги стали дороже.

— Может быть, ее получится оживить? — робко предположил Семен. — Если Лариса... воскреснет, то я думаю — наша сделка состоится.

— Эко ты куда загнул, болезный! — Гозенталь закатил глаза и криво усмехнулся. — Я тебе кто? Маг, чародей, волшебник? Я так-то по основной специальности скорее погубитель, а не воскреситель. За фокусы и некромантию у нас другой отдел отвечает.

— Так ты же меня обманывал! С самого начала! Ты подослал какую-то рыжую ведьму к Ларисе, и та пыталась с ней договориться меня кинуть. Она никогда не должна была стать моей. Просто изобразила бы любовь, получила бы повышение и послала меня подальше! Ты забрал бы у меня душу, Лариса получила бы должность, а я — почетное звание "лох обыкновенный"!

Кожаный многозначительно хмыкнул, а Гозенталь пафосно заявил:

— Не доказуемо! Твои попытки скинуть цену мне понятны, но прошу не опускаться до голословных обвинений.

— А чертовы таблетки? — не собирался сдаваться Семен. — И дураку понятно, что это твоих рук дело, Гозенталь! Ты все подстроил, подвел меня к тем действиям, что привели ситуацию к этому!.. — он нервно ткнул пальцем в сторону дивана и лежавшего там тела. — К этой чудовищной трагедии!

Черт пожал плечами. Лениво, чуть ли не зевая, произнес:

— Понятия не имею, о чем ты. Никаких свидетелей, никаких доказательств. Одни эмоции и оскорбления.

Он повернулся к напарнику и распорядился:

— Серж, будь так добр — дай документы. Время идет, а клиент его совсем не ценит. Договоримся до того, что труп начнет коченеть, а это некоторым образом может помешать нам его комфортно утилизировать.

Семен вдруг представил, как Гозенталь и его помощник, которого, как оказалось, зовут Серж, с помощью большой зубастой ножовки разделывают бесчувственное тело Ларисы. Пила скрипит, вгрызаясь в кости, а потоки черной крови вязкими ручьями бегут прямо на пол.

Семену поплохело. К горлу подступила дурнота, в глазах предательски потемнело.

— Прошу!

Семен не заметил, как его усадили за стол, положили перед носом лист с контрактом, а в правую руку сунули странного вида перьевую ручку — тяжелую, с черным человеческим черепом на навершии.

— Хватит артачиться, — сказал Гозенталь и дружески похлопал Семена по плечу. — Ставь внизу документа свою закорючку, и мы тут же приступим к работе. Серж, подготовь пока инструменты.

— Нет, — тихо сказал Семен и аккуратно положил ручку на стол. Упрямая решительность медленно, но верно поднималась откуда-то снизу, добавляя мужчине смелости и злости. Адвокат обманет — это очевидно!

— Чего "нет"? — не понял Гозенталь. — Опять что ли? Ты, Семен Олегович, похоже, совсем страх потерял и берега попутал! Второй раз за одно утро я себя опрокинуть не позволю! Подписывай, давай!

— Не буду! — упрямо заявил Семен, встал, сгреб со стола лист с контрактом и попытался его порвать. Не вышло. Он его даже помять не смог.

— Шеф, — вмешался в разговор кожаный. — Дозволь я с ним потолкую. Он все подпишет и будет благодарить, что так дешево отделался.

Но черт инициативу не поддержал. Остановил подельника взмахом руки и негромко прошипел:

— Статья 15, будь она неладна: “Исключение прямого физического воздействия на клиента”.

Потом обратился к Семену:

— Если не подпишешь — я лично накатаю на тебя заяву в полицию и стану свидетельствовать, что убийство умышленное и спланировано заранее. А еще дам показания, что ты пытался нанять нас, чтобы мы избавились от тела.

На эти слова Семен лишь криво усмехнулся. Сейчас он готов был на что угодно, лишь бы поломать Гозенталю всю его игру. К тому же черт явно блефовал, и Семен это каким-то образом чувствовал.

— Убирайтесь из моего дома! — Он швырнул контракт в лицо адвоката, но не попал. Лист спланировал на пол и там медленно истаял, оставив после себя легкую серую дымку.

— Та-а-ак! — Гозенталь неуловимым образом преобразился. Он сильно ссутулился, стал каким-то угловатым и неправильным. Его напарник Серж хищно заскрипел зубами.

— Я могу и по старинке, — предложил Семен, поднимая руку для крестного знамения.

— Ой, да не работает это так! — раздраженно заявил Гозенталь и тяжело вздохнул, когда Семен все-таки его перекрестил.

— Дебил! — уверенно заявил черт. — А еще утверждал, что атеист. Вот и верь после этого людям!

Гозенталь повернулся к напарнику.

— Пошли отсюда, Серж. Пусть этот идиот сам выбирается из болота, в которое забрался по собственной дурости. Только учти, — он ткнул пальцем в Семена, — в следующий раз мои услуги станут еще дороже!

И они направились на выход. Но не в прихожую, как на это рассчитывал Семен, а к двери в углу комнаты, за которой была тесная, забитая всяким хламом кладовка. Семен только рот открыл от удивления, когда черт-адвокат и его помощник вошли в эту самую кладовку, где с трудом смог бы разместиться только один человек, и закрыли за собой дверь.

— Секретарь мне копыта солидолом смажет! — послышалось ворчание Гозенталя. Затем что-то глухо хлопнуло, и несильно запахло паленой шерстью.

Когда оцепенение прошло, Семен осторожно подошел к двери и приоткрыл ее. Внутри, не считая кучи всевозможных отложенных на потом вещей, никого не оказалось. Старая тумбочка под телевизор, лыжи, свернутый и поставленный в угол ковер, какие-то коробки с одеждой и книгами. Ни адвоката, ни его помощника внутри не оказалось.

— У меня дома портал в ад? — нервно усмехнулся Семен и поежился от пробежавшего по телу озноба.

В голове мелькнула мысль, что квартиру надо бы освятить. А то шляются тут всякие.