КОЛОБОК.(или сказка о круглом дураке)⁠⁠

часть 1. "Я от бабушки ушёл".

"Не может быть!". Эта мысль билась во внезапно опустевшей, звенящей голове. Но две полоски-теста, с двумя же полосками на каждой, были вполне реальны. Да, мать, оказывается, и на старуху бывает проруха, давай снова-здорова в ту же карусель. И срок уже солидный, теперь только рожать. А дальше что? Сбагрить позднего ребёнка одной из бездетных невесток? Пусть другие с ним ночи не спят? Голова пухла. И живот пух. И ноги. Тяжело давалась беременность.

А когда наконец она от бремени разрешилась, и лежала, уставшая и выжатая как лимон, ей принесли показать младенца. Маленький, тощенький, одни глазищи на лице. Смотрят по-взрослому, изучают. Не выдержала она этого взгляда, оставила ребёнка при себе. Усладой старости. Живой игрушкой.

Старшие дети давно выросли, у них уже свои внуки скоро. А этот ещё долго при маме останется. Поддержкой и опорой. А пока растёт, можно даже немного потешить женскую гордость. "Это ваш внук? Нет? Сын? Ну надо же, а как на маму похож, какой хорошенький!"

Разумеется, малыш посещал все мыслимые и немыслимые группы раннего развития, продвинутые детские кружки и прочая, прочая, прочая.

В школу он пошёл на год раньше. И потом ещё пару классов перескочил. Аттестат получил в тринадцать. С отличием. Ну а как иначе? Пока остальные лбы только о девках думают, он прилежно грыз гранит наук.

Поступать только в главный ВУЗ страны, это решение мама одобрила. У её сына всё должно быть только лучшее. Тем более что он прошёл предварительные олимпиады и шёл со значительным запасом проходного балла. И он поступил.

Под стук колёс поезда, уносившего его всё дальше и дальше от родного n-ска, в его голове крутилось смешное, детское "я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл". Малыш ехал покорять большой мир.

часть 2. Зайка.

"Она просто девушка мечты! Держись за неё". Это Колобку советовали все. Да он и сам был согласен: ведь у его избранницы буквально не было недостатков, она с любой стороны была хороша. Умница, красавица, спокойная, целеустремлённая. Настоящая зайка.

Так он её и звал, в общем-то. Конечно, он знал её по имени, но в обиходе постоянно обращался к ней "зайка".

Они были знакомы уже несколько лет. С первого студенческого вечера на факультете. Она сразу ему понравилась. Она выделялась на фоне других девиц, либо раскрашенных как вступивший на тропу войны индеец, либо пустых и серых заучек, которые и не девушек-то толком и не похожи.

Милая, целеустремлённая и знающая, что ей нужно от жизни зайка. Его забавляла её привычка всегда знать, что же должно быть завтра, через месяц, через год, после выпуска из университета, и так далее.

Их совместное будущее она тоже уже распланировала. Диплом (обязательно красный), работа (престижная!), квартира (трёхкомнатная), дача (недалеко, по хорошему направлению). Отдых на море каждый год. Респектабельные друзья. Двое детей. Обязательно двое: мальчик и девочка. А больше двух - я тебе не многодетная свиноматка, зачем плодить нищету?!

Его эта её манера забавляла. И в чём-то даже успокаивала. Она была предсказуемой. По крайней мере, у них всегда были чёткие планы на выходные. И он всегда знал, что ей подарить на тот или иной праздник.

Но в то же время, это начинало потихоньку душить. До тех пор, пока его желания укладывались в её чёткий план жизни, всё было волшебно. Но только до тех пор, пока... Ведь если он с ней не согласен, значит, он её не любит! А раз не любит, зачем тратит её силы и время? Она не может себе позволить жить с тем, кто её не любит и не разделяет её целей!

А он вообще пока не имел чётких целей в жизни: он только-только начал жить сам, своим умом и на свои средства. Он только начал узнавать, чем богат и интересен мир вне родного городка. И он даже не был уверен, что будет работать по тому направлению, на которое поступил учиться.

Возможно, поэтому вскоре вышло так, что его зайка сблизилась с другим одногруппником. Сначала она просто задерживалась после пар, чтобы готовить проекты. Потом они начали встречаться вне университета. А потом Колобка просто поставили перед фактом: вот ты болтаешься по жизни, не зная к какому берегу пристать. А вот Он - чётко знает, чего хочет в жизни, прямо как я. Поэтому я переезжаю к нему. Чао.

Погоревал Колобок немного, да и покатился себе дальше. Только краешек его большой и светлой души потемнел.

часть 3. Волчья утроба.

"Да что только он в ней нашёл?"

Колобок и сам временами задавался этим вопросом. Он не был влюблён в Волчицу до беспамятства. Она ему нравилась, это да. Ему льстило то, что из всех мужчин она выбрала именно его. Значит, он действительно самый лучший.

Она вообще стремилась окружить себя только самым лучшим. Отборным. Особенно, если это самое отборное надо было предварительно у кого-то отобрать. Волчица была ненасытна во всём. И ей всегда было мало. Любви, внимания, подарков, денег, в конце концов.

Поначалу он с азартом ввязался в это соревнование со всем миром за её благосклонность. Тащил себя за шкирку, старался соответствовать её запросам.

Потом устал. Выдохся. Её упрёки перестали больно уязвлять его самолюбие и стали восприниматься не досадливее комариных укусов. Упрекала она постоянно. И не хвалила никогда. Всё хорошее, все достижения и успехи были сами собой разумеющимися. Так, как и должно быть, за что тут дифирамбы петь?

А поводы для упрёков у неё находились каждый день, и иногда по нескольку раз. Он тихо пережидал взрывы её негодования, а после задабривал свою мегеру каким-то подарком, или уступкой, или как-то ещё.

Постепенно у него уже не осталось свободы, он ощущал себя скрученным и связанным, постоянно во всём виноватым и отбывающим повинность за грехи. Как за свои, так и за её. Она ведь безгрешна, она - это идеал, который надо заслужить. А если что-то сделала неправильно - так это потому что он, дурак, неправильно ей посоветовал. Не позвонил, не разбудил, не верил, не поддержал.

Если сильно сжимать пружину, она в какой-то момент перестанет поддаваться: ей больше некуда сжиматься. И если в этот момент ослабить хватку, она распрямится со всей силы, которой её всё это время сжимали. Так и наш Колобок. В какой-то момент ему уже просто невмоготу стало терпеть постоянные нападки и быть постоянно крайним. Или просто всё надоело. Соломинка передавила спину верблюда. Последняя капля заполнила чашу до краёв. Но он не сломался. Просто лопнуло терпение. И он ушёл. На этот раз не за подарком, а просто ушёл.

И внезапная свобода накрыла его с головой, как волна. Он был только свой, он принадлежал только себе, и не должен был больше отчитываться в своих делах ни перед кем на свете.

Вечером можно идти куда хочется, а не плестись в постылое логово к ворчащей суке. Праздники перестали быть головоломкой, с последующей головомойкой за несоответствующий подарок. Жизнь вновь обрела цвет, звук и вкус. Колобок катился по жизни дальше.

Только где-то внутри, краешек его пока что светлой души потемнел чуть больше.

часть 4. Медвежья услуга.

"А на папу-то как похож!" Эта фраза звучала очень часто. Буквально каждый, кто видел их вместе, не преминул заметить, как Медвежонок похож на Колобка. Медведица от этого расплывалась в блаженной улыбке, а Колобок оставался в лёгком недоумении.

В какой-то мере он даже был доволен. Ему досталась готовая семья. Он счастливо миновал все тяготы, связанные с беременностью жены.

И маленький кричащий ребёнок мешал спать по ночам кому-то другому, до него.

Куда девался папа-медведь, его, в общем, и не интересовало. Медведица старалась вообще не заводить разговоров о прошлом.

"Был. Бросил их с Медвежонком. Завёл другую семью. А они долго искали себе нового папу и вот, наконец, нашли."

Папа. Ему было непривычно это обращение. Как-то слишком внезапно. Несколько недель общения в сети, потом пара встреч-свиданий. Он и не ожидал, что подписывается быть отцом семейства.

Однако, быть семейным человеком оказалось делом непростым. Нужно было вкалывать за троих. Забыть о прежних увлечениях. Принимая каждое решение, думать не только о себе, но и о тех, кто от тебя зависит. Думать, как это их коснётся.

И при этом всём он довольно явственно ощущал себя в этой семье чужим. Третьим лишним. Хоть его и называли папой (и Медвежонок, и мама-Медведица), но... У них двоих был их собственный маленький мир, в который они снисходительно иногда пускали его, Колобка. И пускали явно недалеко и под строгим присмотром.

А потом он, кажется, начал понимать Медведя. Когда ты тащишь на себе столько, хочется за это какой-то отдачи: надёжного тыла, домашнего уюта, поддержки.

А от Медведицы этого не было. Она даже ужин не всегда готовила к его приходу. Либо это было "мы уже поужинали, разогрей себе сам", либо "я на диете", либо "ну, я так устала сегодня, ну не знаю, закажи, что-ли, пиццу".

Как-то всё было в одну сторону. С него всё в семью, а чуть что ему - так он большой и самостоятельный, пусть сам всё решает и делает.

И поэтому, когда неизбежно прозвучала фраза "и вообще не лезь не в своё дело, ты ему не отец" - это оказалось решающей, последней каплей.

Можно, конечно, сказать, что не все семьи обязательно такие, и не со всеми так бывает, и что Медведица оказала Колобку медвежью услугу, подав семейную жизнь только с этой стороны.

Но было уже поздно. Колобок катился по жизни дальше. И его когда-то большая и светлая душа уже более чем наполовину была тёмной.

часть последняя. Я тебя съем!

"Ишь, седина в бороду, а бес в ребро!" Как будто вернулись дни бурной юности. Колобку откровенно льстило внимание этой девочки. Её искренность. И наивность. Она смотрела на мир незамутнёнными чистыми глазами, и ещё не была озлоблена, обижена или испорчена как-то иначе.

В ней решительно всё было прелестно, от вздёрнутого конопатого носа до кончика пушистой рыжей косы. Она напоминала молодую игривую лисичку. И ничего ещё не понимала в любви и отношениях.

Он старательно и последовательно обучал её всему, что успел понять в женщинах за свою жизнь. Он учил её быть настоящей женщиной. Знать себе цену. Перестать себя стесняться. И никому, никогда не позволять себя использовать!

И она старательно впитывала эту науку, превращаясь из нескладного подростка в прелестную молодую хищницу.

Однако, когда она преуспела в своём превращении, Колобок вдруг понял, что совершенно потерял к ней интерес. Она стала такой же, как миллион других. Как многие, кого он видел, встречал и любил до того. Пропала юность, пропала искренность, наивность и доброта. Взамен им пришли хитрость, расчётливость и изворотливость.

В конце концов он её бросил, как обычный козёл. Внутри у него уже не осталось ни крупицы того светлого и доброго, что было вначале. Его душа потемнела вся.

Был (рогатым) круглым дураком, а стал (безрогим) полным му... моральным уродом.