ХРОНИКА РЖЕВСКОГО РУБЕЖА . День  за днем ⁠⁠

31 декабря 1941 -1 Января 1942. Деревня Анненское, Калининская область

Около часа дня мы подходим к деревне Андреевское .

Появление наших колонн для находящегося в населенном пункте немногочисленного подразделения противника оказалось большим сюрпризом : побросав оружие , снаряжение и обмундирование рота обеспечения так резво разбежалась по полям и лесам , что заниматься её преследованием уже не имело смысла . Мы быстро обследуем деревню и проводим изъятие оставленных трофеев. Судя по обилию разбитых окон в деревне , немцы не брезговали выпрыгивать из окон и бежать босиком утопая по пояс в снегу. Впрочем , трофейные сапоги , не смотря на добротную подошву , в тридцати градусный мороз совершенно не спасают от холода.

Идем дальше.

-А вот и Липига!

-Коля узнаешь? – толкает меня в бок Ханин.

Помнишь как мы тут с тобой в осенью у моста встретились?

-Да чего уж там , помню! Я тогда думал - заблудились мы окончательно! Вперед ехать нельзя– саперы мост заминировали , назад ехать - особисты поймают и обвинят в трусости и под трибунал отдадут.

-Оставаться в Липиге -тоже было нельзя! Немцы нас тогда со всех концов обложили, как гончие зайцев!

-А вот теперь мы их гоняем . Забавно , правда?

Комбат дает распоряжение ускорить шаг. Мы должны успеть выйти на Тредубье раньше чем туда добредут прыгающие по лесным сугробам «анненские» немцы.

Метель постепенно ослабевает , но нам удается незаметно зайти в Тредубье прежде , чем она заканчивается.

Пташников находит удобный для размещения наблюдательного пункта участок с домом , стоящим на небольшом возвышении, на самой окраине . Отсюда прекрасно просматриваются основные оборонительные сооружения противника в Заречье и хорошо видны передвижения людей в военной форме. Комбат принимает решение использовать остатки короткого светового дня для наблюдения за противником и сверки данных полученных ранее от авиаразведки и пленного унтер офицера. Через час начинает темнеть.

Комбат ставит задачи командирам рот и подразделений. Задача командиров первой и третьей роты скрытно выдвинуться к деревне Заречье . При выходе на линию атаки пехота дает сигнал . Минометчики наносят удар по основным выявленным узлам обороны противника , а командиры первый и третьей роты действуя под огневым прикрытием наших минометов начинают атаку . Вторая рота и взвод пулеметчиков остаются в резерве и вступают в бой при получении приказа.

18.00.

Всем батареям : Четыре мины - беглым – огонь!

Жерло каждого из наших 18 минометов ежеминутно выбрасывает в воздух до тридцати единиц трех килограммовых мин. Каждая из этих мин превращается в несколько сотен смертоносных осколков сеющих смерть на расстоянии свыше шестидесяти метров от места разрыва. Передний край обороны превратился в подобие пылающего ада . Как только первая и третья роты входят к Заречье , минометчики переносят огонь по выявленным опорным пунктам в самой деревне.

Минометы от активной стрельбы раскаляются так , что не смотря на приличный мороз на их стволах начинает выгорать краска.

Обращаю внимание , что что во время стрельбы каждый заряжающий при опускании мины в ствол зажимает уши и обязательно наступает одной стопой на опорную плиту. Несмотря на то , что опорная плита при выстреле неприятно резонирует , заряжающий снова и снова наступает на нее. Уловив мой недоуменный взгляд один из минометчиков объясняет:

-Иногда, при высоком темпе стрельбы заряжающий может забыть , вышла мина из ствола или осталась.

В том случае , если мина остается в стволе , опускать еще одну мину нельзя – так как это привет к детонации обеих мин и гибели всего расчета. Так как при выстреле ствол миномета передает ударную нагрузку на опорную плиту , заряжающий , получив резонансный удар от опорной плиты по стопе понимает , что мина из ствола вышла. Таким образом заряжающий, а иногда и наводчик предотвращают «двойное заряжание» и спасают товарищей по расчету от верной гибели.

Тем временем первая и третья роты уже штурмуют центральные улицы Заречья. Судя по звукам завязавшейся перестрелки враг оказывает серьезное сопротивление . Командир подразделения дает команду минометчикам о смене позиции.

Неожиданно немцы наносят по Тредубью ответный минометный удар. Первые мины ложатся метров за сто от прежней позиции наших минометов. Затем следует удар по деревне и снова по минометчикам.

Откуда прилетели мины ?

Минометчики стремительно складывают все имущество в походные «волокуши» и отходят .

Я отхожу вместе с ними , однако за мной прибегает ординарец от Пташникова.

-Пошли !

-Что случилось?

-Комбат ранен.

Когда я прибываю на место наблюдательного пункта , откуда комбат руководил боем я застаю весьма безрадостную картину. Одна из мин , выпушенная немцами попала в крышу дома , около которого Пташников с наводчиком наблюдали за боем . Осколки от мины сразили наповал наводчика и сильно ранили комбата.

Повреждена шейная артерия , повреждена голова , могучее тело комбата буквально нашпиговано осколками.

-Вторая рота , командование ...- это последнее , что мы слышим от него.

По характеру ранений мы понимаем , что немцы применили свои ротные 50 млм минометы . Значит , они где- то совсем близко от наших позиций.

Командир второй роты поручает двум взводам прочесать западную окраину деревни. Не прошло и десяти минут , как на окраине Тредубья завязалась серьезная перестрелка.

В зареве пожара , охватившего Заречье и нескольких домов загоревшихся в Тредубье от попадания зажигательных мин мы видим , как наши бойцы сцепились в рукопашной с группой немцев . Командир второй роты вводит в бой остатки роты , нас активно поддерживает огонь станковых пулеметов. Через полчаса все закончено. Как выясняется , воспользовавшись темнотой одно из подразделений противника совершив обходной маневр выщло из Заречья и стремительно контратаковала наши позиции .

Между тем , бой в Заречье становится ещё более ожесточенным . Самое время поддержать наши роты огнем и бойцами. Бой продолжается весь вечер с переменным успехом. Теперь я понимаю , почему Бойчун так долго сомневался раздумывая о предложении нашего бывшего комбата разделить ударную группу.

Его смутил то , что саперный утер офицер , так и не объяснил , чем занималась вся саперная рота в Заречье в течении более чем полутора месяцев . И вот теперь мы это узнали , но заплатили за это знание жизнью более сотни наших бойцов.

Как выясняется саперы сумели оборудовать в подвалах нескольких домов хорошо оборудованные огневые точки , которые позволяли одновременно простреливать несколько улиц сходящихся к центру деревни. Саперы не только соединили эти огневые точки крытыми траншеями и ходами сообщения , но и мастерски замаскировали их под различные бытовые постройки , провели в них освещение и телефонную связь. Это позволило противнику оперативно перебрасывать личный состав между тем или иным огневым рубежом , минимизируя потери даже во время ведения минометного обстрела.

Только ближе к полуночи наши минометчики нащупывают уязвимые места обороны противника и накрывают их прицельным огнем. Фугасные мины пробивают крышу, перекрытия внутри домов , но не всегда могут сразу разрушить подвальные перекрытия выполненные из 4 а иногда и 5 ярусов бревен. Чтобы пробить такую защиту минометчикам нужно добиться как минимум нескольких точных попаданий по одному и тому же строению . Когда нам , наконец ,удается подавить ключевой узел в этой «подвальной» системе обороны в бой вступают две батареи сорокопяток . Эти батареи были приданы батальону Бойчуна , но он уступил их Пташникову , а сам , ушел атаковать Буконтово полагаясь лишь на ротные минометы и противотанковые ружья. В случае неудачной атаки нашего батальона на Заречье или провала наступления второго батальона военный трибунал приговорил бы комбатов к «высшей мере» . Но , командир второго батальона оказался не из робкого десятка и пошел на риск , рассчитывая навязать противнику бой на близкой дистанции, где артиллерия и минометы крупного калибра не так важны как умение грамотно использовать личное стрелковое оружие. Ну а нашему Пташникову трибунал уже не страшен.

От минометного обстрела весь центр деревни уже в огне , местами от бушующего пламени становится так же светло , как это бывает в летний полдень .

Мы выкатываем наш «последний» резерв из 45 миллиметровых орудий на прямую наводку. Два , а иногда и три наших орудия всаживают снаряды с расстояния 600-700 метров в каждую из пулеметных амбразур , до тех пор , пока те окончательно не замолкают. Затем поднимается пехота и мы переходим к новой огневой точке противника. После полуночи нам удается подавить последние очаги сопротивления. Пленных почти нет - немцы не желая сдаваться взорвали последний «огневой рубеж» вместе со своими раненными. Трупами завалены все улицы , а Заречье практически на половину выгорело.

Как и предполагал Пташников ,внезапная атака нашего батальона на опорные узлы обороны противника позволила сначала надломить оборону немецкого гарнизона , а потом и развалить её на несколько частей. Неудачная атака остатков саперной роты и минометчиков на Тредубье лишила противника последнего резерва , который не смогли восполнить даже поставленные в строй тыловики , штабисты , раненные , больные и пострадавшие от обморожений . Привлечение данного «резерва» лишь продлило сопротивление на пару часов и удвоило число безвозвратных потерь.

Тем не менее у нас тоже очень много раненных . Мы с Ханиным и другими санинструкторами делаем перевязки , уколы , накладываем шины и как можем успокаиваем разговорами тех кто нуждается в помощи . Медицинский пункт оборудуем в одном из бывших «дотов» меньше других пострадавших от обстрела наших «сорокопяток» и минометов.

Смотрю на часы . Стрелки, как и сутки назад показали «2.10».

- Неужели сломались мои часики? Расстегиваю ремешок , прикладываю циферблат к уху. Но часовой механизм функционирует исправно .

Неожиданно небо над лесом на юге неприятно вздрагивает Слышится жуткий скрип , как будто по небу едет огромная не смазанная телега . Земля под нами содрогается от тяжелых разрывов. Затем со стороны Буконтово доносится эхо далеких артиллерийских залпов.

-Что это было ?

-Так это немецкие «ишаки»* заорали !

- Их жуткий вой ни с чем на свете не перепутаешь!– объясняет мой сегодняшний знакомый из минометного взвода. Он сидит рядом со мной растопырив простреленную ладонь и терпеливо переносит мои манипуляции по её обработке.

-Не иначе как нам подарки на Новый Год посылают!

Эта фраза повисает в воздухе и … производит чудесные перемены .

Перепачканные сажей и кровью лица солдат и сержантов неожиданно оживают. Всего лишь одна маленькая искорка- и все меняется : я узнаю в этих суровых бойцах своих сверстников , сокурсников , просто знакомых из моей прошлой , до военной жизни.

-А ведь и правда ! Сегодня же ПЕРВОЕ!-произносит кто-то.

В этот момент становится тихо , даже артиллерист с торчащим из бедра осколком перестал стонать .

ПЕРВОЕ ЯНВАРЯ 1942 года – снова произносит тот же голос.

И в нем , в этом голосе , есть нечто такое , что заставляет меня даже прекратить перевязку.

Я понимаю , что именно сейчас нужно сделать нечто особенное , чтобы поддержать это давно всеми забытое чувство.

Чувство безопасности , ожидания чего -то неизведанного и обязательно хорошего . Это шанс для всех вспомнить , что мы когда- то были просто беззаботными парнями , которые мечтали о чем -то теперь почти не реально далеком , забытом , но так надежно хранимым в каждом из нас.

Сейчас это важнее чем инъекции и перевязки.

Решение находиться быстро. Достаю из аптечного запаса флягу с чистым медицинским спиртом.

- За первый день наступившего 1942 года ! С Новым Годом!

С этими словами запускаю флягу по сидящим вокруг меня сослуживцам.

Раненные и сан инструктора по очереди делают небольшой глоток , одобрительно улыбаются и передают флягу дальше.

Суровые вояки в военной форме радостно обнимаются , обмениваются шутками и балагурят как -будто десять минут назад и не было никакой войны . Те из них , кто может ходить окружают меня со всех сторон и дружно орут:

С Новым годом! Январь 1942-ой - даешь еще по второй!

С моего молчаливого согласия фляжка снова идет по рукам и я ощущаю как в нашем продуваемом всеми ветрами подвале становится по домашнему уютно и тепло ...

На

Полный текст доступен по ссылке

ЯНВАРЬ-Февраль 1942 года .

proza.ru/2020/05/22/2000

На Фото : военфельдшер Моисеенко  и его рукописный дневник .

Январь 1942. КАКИМ ОН ОСТАЛСЯ В ПАМЯТИ ВЕТЕРАНА 29 АРМИИ КАЛИНИНСКОГО ФРОНТА ВОЕНФЕЛЬДШЕРА МОИСЕЕНКО Н. А.