Как я встретил эту вашу бубоку⁠⁠

Младший сын побывал в летнем лагере и, что неудивительно, причастился городского фольклора. Истории и обряды, связанные с вызовом гномика-матершинника, Пиковой Дамы, Скелета и прочих, давно забытых мною потусторонних персонажей, вновь засияли для меня знакомыми красками, пусть и подразбавленными более поздними изменениями.

Заметив мой интерес, наследник спросил, с кем из этих существ я лично имел дело, и, вообще, как обстояли дела с мистикой и ужасами в моём детстве.

Я оценил масштаб задачи - и взял время на подготовку.

С одной стороны, в моём малооблачном позднесоветском детстве городской фолклор цвёл буйным цветом. Начиная с детского сада, а затем в школе и летних лагерях нам нашими же товарищами зачитывались, преимущественно по ночам, лекции по основам магии, рассказывались истории о потусторонних сущностях и правилах взаимодействия с ними, на конкретных примерах разбиралась суть допущенных юными контактёрами ошибок, и их фатальные и не очень последствия. Для изучения предлагались как классика, так и несколько редких историй, вроде сказа о Нехорошей Квартире, попав в которую тебе надо было выбрать и съесть либо Чёрный Суп (что было прямым пропуском в какой-то филиал ада), либо Белый Суп  (что тоже не сулило ничего хорошего), а отказываться от выбора не имело смысла, ибо пришлось бы вечно болтаться в этом жутком многомерном пространстве, замаскированном в Срединном мире под типовую "хрущёвскую" однушку.

Объединяло все эти рассказы несколько общих моментов.

1.Все истории об одном и том же персонаже, обряде, месте были практически идентичны, с небольшими изменениями и дополнениями.

2. Гости из иных миров приходили и действовали в интересах вызывавшего только при условии правильного проведения обряда. Исключение составлял только Белый Гном, которого данные условности, похоже, не волновали, мог и сам придти. Но вне зависимости от причин визита встреча с ним гарантированно заканчивалась механической асфиксией верхних дыхательных путей начинающего культиста-самоучки. И свидетелей, судя по всему, тоже.

3. Среди присутствующих никогда не было живых участников обрядов и событий, информация всегда была с чужих слов.

С другой стороны, в жизни маленького советского человека хватало жути вполне человеческого происхождения.

В рабоче-криминальном районе, где я жил, для погружения в мир неземной дичи и фантастической нищеты духа не требовалось обрядов, достаточно было выйти во двор. Отголоски городского фольклора были на слуху и здесь, но мистические истории и сущности популярностью не пользовались. И я достаточно рано догадался почему. Например, Гномик-матершинник не сказал бы ни слова, а только успевал бы конспектировать слова и выражения нашего соседа с пятого этажа - простого слесаря с автобазы, которые он изрыгал в день получки с целью научить жизни жену и детей. Исполнитель желаний вряд ли бы взялся за избавление от алкогольно-наркотической зависимости мужичка из соседнего дома, любившего в неадекватном состоянии совершать эксгибиционистские (а попросту, как у нас тогда говорили - голозадые) забеги по району, причём, встретившись с ним, человек несведующий запросто мог решить, что с кладбища сбежал постоялец. А Белого Гнома, забредшего невзначай нашу скромную локацию, непременно посетили бы мысли о суициде. Замечу, что простые советские, а немного позже - российские граждане со всем этим жили, учились и боролись...

Вместе с тем, с потусторонним существом я однажды в своей жизни встретился. И вот при каких обстоятельствах.

Было мне года четыре. Родители только что въехали в новую квартиру. Но видел я их тогда нечасто. Отец водил грузовик Совтрансавто и дома появлялся только в отпусках и между рейсами. Мама ухаживала за своей захворавшей матушкой, которая жила на другом конце города. Поэтому большую часть времени я проводил с другой моей бабушкой - папиной мамой.

Я был весьма непослушным мальчиком, а бабушка была сама доброта и понимание. Ни разу она меня не отругала и не наказала. Всегда воздействовала добрым словом. Самая страшная угроза, которую я от неё слышал в свой адрес, была: "Вот придёт бубока...".

Я не знал, каким он парнем был (пусть будет парень). Меня совершенно не интересовали ни его пол, ни возраст, ни из какого мира в матрёшке пространств Стругацких или вселенной Даниила Андреева он происходил и проживал. Не знал даже, что означает бубока - имя собственное или вид этого существа.

Но уже тогда я чувствовал, что относиться к предупреждению пренебрежительно к бабушкиному предупреждению было бы опрометчиво. В дальнейшем мои предположения подтвердились. Бабушка застала голод 1921, 1933, 1946 годов, в коллективизацию была председателем колхоза - руководителем,  которому верили и которого ценили как власти, так и крестьяне. Пережила покушение на свою жизнь в 1935 году, а раньше - поход за хлебом и встречу с людоедами (Иван Шмелёв в рассказе "Про одну старуху" явно не врал), осталась в живых и при своём после встречи с вооружёнными дезертирами в 1943 году. В войну работала санитаркой в госпитале, в палате для умирающих. Потеряла на войне мужа и сына, одна вырастила и "вывела в люди"  троих младших сыновей. Чтобы кого-то напугать до "вечной койки" в дурдоме ей не надо было ничего выдумывать...но она такими вещами никогда не злоупотребляла.

Но что бы я там себе не почуял - безобразничать в тот раз я не прекратил, напротив, удвоил усилия и дерзко сказал "Не придёт!"

"Придёт"- улыбнулась бабушка. И тут он появился.

Диспозиция такова: я стою в своей кроватке. Справа от меня диван, на котором сидит  бабушка. Передо мной, в паре метров - окно с отдёрнутой занавеской. Под окном - традиционная длинная чугунная наборная батарея. И вот между её регистров у меня на глазах в комнату пытается выползти нечто.

Было "оно" небольшим - толщиной с предплечье взрослого человека и примерно такое же по длине. Круглое в сечении. Цвет серо-коричневый, примерно как у бабушкиного чулка. Ручек, ножек, глазок нет. Небольшой круглый ротик. Ближайший аналог на сегодня - Шаи-Хулуд в миниатюре. Если бы ротик открылся - сходство можно было бы уточнить. А тогда сравнивать было не с чем. Да и закрытого ротика мне вполне хватило.

Сказать, что я испугался - ничего не сказать. Всё, что я смог сделать, превозмогая страх - обратить на батарею внимание бабушки и спросить: "Бубока?".

- Ага, - сказала бабушка так, будто видела его каждый день. Затем подошла к батарее и быстро вернулась. Бубоки не было.

Впечатлений, тем не менее, мне хватило, и больше в тот день я уже не шалил. Но не в дальнейшем. Впрочем, бубоку я больше не встречал. Видимо, он счёл миссию выполненной. Или был на самом деле завалившимся за батарею чулком или носком - кто теперь знает...

P.S. Вспомнив бубоку, я попытался найти о нём сведения в Интернете. Поиск выдал множество фотографий Сергея Бубки и пару изображений какого-то остроухого и острозубого гремлина. Не похожи.