Как революции пожирают своих детей: жизнь и смерть красного командира Григория Котовского (часть 2-я, заключительная).
Вот лишь краткая летопись некоторых его преступлений. 24 сентября 1915 года Котовский совершает ограбление присяжного поверенного Гольдштейна, забрав у него две тысячи рублей. Ровно через месяц они грабят богатого хлебопромышленника Штейнберга, у которого при себе оказалось всего 100 рублей. Не удовлетворившись такой добычей, через несколько дней котовцы совершают нападение на коммерсанта Финкельштейна, проникнув к нему домой и под угрозой револьверов отобрав у него все, включая женские шубы и украшения. Следом был ограблен владелец часового магазина Гродбук, мировой судья Черкес.
Ограбления совершались с особым цинизмом. Так, в сентябре 1915 года Котовский совершил налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Гольштадта. Вынув револьвер, Котовский предложил купцу и его гостям внести в «Фонд обездоленных на покупку молока десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки не имеют средств на покупку молока». Арон Гольштадт ухмыльнулся и предположил, что старушкам на молоко хватило бы и пятисот рублей. Котовцы, оценив юмор, избили хозяина и вскрыли его сейф, в котором они нашли десять тысяч рублей, а затем ограбили и всех его гостей, срывая с них драгоценности и меха.
1916 год – пик воровской популярности Котовского. Его имя попадает в газеты, он начинает позиционировать себя как бессарабским Робин Гудом и бандитом-романтиком, добиваясь популярности своими широкими жестами. Несмотря на то, что его подручные выходили на дело в масках, сам Котовский никогда маску не надевал. Напротив, он всегда старался быть узнанным. Иногда он проявлял великодушие: если жертва просила Котовского не забирать все или оставить что-то на хлеб, атаман ада возвращал ограбленному некоторую сумму денег. Например, Гувернантке банкира Финкельштейна он вернул дешевые серьги, сорванные с ее ушей его товарищами-налетчиками. Слезные мольбы жены ограбленного судьи Черкеса тронули душу атамана, и он вернул изъятые из сейфов документы и ценные бумаги, которые, впрочем, были бандитам бесполезны.
Известно, что уже в советский период сам Котовский, вспоминая свой разбойный период, говорил, что сам не убил ни одного человека. Более того, он даже револьвер всегда носил незаряженным, надеясь больше на методы запугивания и силу своего страшного авторитета. Так это или нет, установить сейчас невозможно.
Возможно, сам Котовский действительно никого не убил – но за него эту грязную работу делали его подельники. Историк Виктор Савченко, скрупулезно собравший все полицейские материалы о деятельности Котовского. Утверждает, что на совести атамана ада находится немало жертв. К примеру, его подручный по имени Михаил Берилев в ходе грабежа убил промышленника Нусинова, лесника Прокопа, сторожа Жалко, за что позже он был приговорен к повешению. К излишнему кровопусканию был склонен и другой котовец – Николай Радышевский, вор-рецидивист, предпочитавший грабить ювелирные магазины.
Самое известное дело 1916 года – нападение на арестантский вагон на станции Бендеры. В вагоне ждали своей отправки в одесскую тюрьму несколько десятков уголовных заключенных, среди которых были и друзья Котовского по сибирской каторге. Вагон должны были прицепить к утреннему поезду. Когда до прихода состава оставалось около часа, к арестантскому вагону подошел переодеты железнодорожником налетчик и передал начальнику караула приказ коменданта станции явиться к нему. После того, как начальник караула ушел на станцию, к вагону подошел конвой с новой партией арестованных.
Конвой возглавлял сам Котовский в форме офицера. Он потребовал принять арестованных, но, как только открылась дверь вагона, туда ворвались котовцы, игравшие роль и конвойных, и арестованных. Караул был разоружен, и около шестидесяти уголовников получили свободу. Всех беглецов развезли на подводах по тайным малинам, а несколько освобожденных остались в банде Котовского и уже через несколько дней они напали на офис купца Якова Блумберга.
Этот случай описывали все одесские газеты – воспользовавшись тем, что бандиты были заняты обыском, жена купца разбила окно вазой и стала звать на помощь. В панике котовцы открыли стрельбу, застрелив жену и дочь купца. Шальная пуля прострелила и правую руку бандита Байстрюка. Грабители бежали, ограничившись сорванными с женщин кольцом с бриллиантом и золотой брошью. Следующей их жертвой стал врача Бродовский, которому они привели товарища с раненой рукой, что, впрочем, не помешало бандитам изъять у доктора сорок рублей и золотые часы плюс три рубля, которые грабители забрали у фельдшерицы, помогавшей доктору перевязывать их товарища.
Делом занялся лично помощник начальника одесского сыска Дон Донцов, который довольно быстро выходит на след бандитов. Понимая, что полиция дышит ему в затылок, Котовский распускает большую часть банды, а сам с наиболее преданными сообщниками возвращается домой в Кишиневскую губернию. Здесь 17 июня 1916 года и происходит его последнее дело– на большой дороге у Кишинева Котовский напал на двух еврейских купцов Гершингольда и Нецканера и обобрал их до нитки. На следующий день новый полицмейстер пообещал щедрую награду за поимку Котовского и бросил лучшие силы на его поимку. Ведь продолжалась мировая война, рядом проходил румынский фронт, а разбойные грабежи подрывали надежность тыла.
Уже через неделю облава принесла первые плоды – были арестованы 12 членов банды Котовского, которые и указали на местонахождение их главаря. (Сам Котовский говорил, что был продан за десять тысяч рублей одним из своих подельников). Арест Котовского проходил по всем правилам конспирации, что говорит о том, что у Котовского еще оставались связи в полицейском управлении губернии. Дом был окружен полицией, но Котовскому удалось уйти из окружения.
Преследователи гнались за ним двенадцать верст. Поняв, что он окружен, а конь под ним обессилел. Котовский решил скрыться в высоких ячменных полях, но полицейские решили прочесать поле. Когда они были уже близко, Котовский встал с поднятыми руками. И здесь репутация Адского атамана обернулась против него самого: когда полицейские увидели перед собой страшного грабителя, они, не раздумывая, открыли огонь по безоружному человеку, решив, видимо, раз и навсегда закрыть вопрос с Котовским. Котовский упал, обливаясь кровью, но раны оказались не смертельными.
В октябре 1916 года начался суд над Адским атаманом. Зная, что ему грозит виселица, Котовский как мог, оттягивал оглашение приговора. Он сочинил пространный текст «Покаяние», который произвел неизгладимое впечатление на присяжных. Также в свое оправдание он заявил, что часть захваченных денег он жертвовал бедным и в Красный крест в помощь раненым на войне, но никаких доказательств этих благородных деяний, он так и не предъявил. Но все ухищрения оказались бесполезными.
Одесский окружной суд приговорил его к повешению. Но власти почему-то не спешили исполнять приговор. Сорок пять суток Котовский просидел в камере смертников, ожидая смертной казни и забрасывая все возможные инстанции слезными прошениями о помиловании. Одно из этих писем прочитала Надежда Брусилова-Желиховская, жена легендарного командующего Юго-Западным фронтом Брусилова, которая под впечатлением от рассказа раскаявшегося атамана стала хлопотать о судьбе Котовского в Петрограде и добилась-таки отмены смертного приговора, заменив его на вечную каторгу.
Но не успел Котовский по уже знакомому этапу пойти на каторгу в Сибирь, как в стране грянула Февральская революция. Ворота тюрем распахнулись для идейных вымогателей, террористов и бомбистов. Даже Нестор Махно, прославившийся как рэкетир и убийца, обрел свободу и вернулся на родину. Но вот Котовского новая власть выпускать на волю не собиралась, потому что никаких революционных заслуг за этим отпетым уголовником не числилось.
И тогда Котовский стал забрасывать уже Временное правительство письмами с просьбами пересмотреть несправедливый приговор, вынесенный в годы несправедливого царистского режима. Вместо каторги он просил отправить его добровольцем на фронт, где он кровью мог бы искупить свою вину перед народом и республикой. Неизвестно, как бы тогдашний министр юстиции Керенский отреагировал бы на эти письма, но тут в марте 1917 года в Одесской тюрьме неожиданно вспыхнул бунт заключенных. Котовский, как это ни странно, занял сторону тюремной администрации и уговаривал восставших отказаться от попыток бегства.
Вскоре он стал членом комитета тюремного самоуправления и уже вел переговоры с руководителем губернских милицейских отрядов и начальником одесского военного округа. Более того, он заявил, что знает всех преступников Одессы и может помочь в их аресте или перевоспитании. Он даже ходил вместе с милицией на обыски и аресты, помогая задерживать своих бывших друзей. И в итоге он все-таки добился своего. В мае 1917 года состоялся новый суд, который принял решение: «подсудимого Григория Котовского… если он по состоянию здоровья окажется годным к службе, условно освободить от наказания и передать его в ведение военных властей».
Но Котовский не спешил на фронт проливать кровь за революцию. Его полностью утраивал одесский курорт, и он три месяца под любыми предлогами отмазывается от армии. Он то лечит нервное расстройство, то по командировке от Советов едет в командировку в Бессарабию, то занимается перевоспитанием криминальных элементов. Так или иначе. Котовский сумел оттянуть свой приезд на фронт до завершения июньской наступательной операции русской армии, которая стоила десятков тысяч жизней солдат и офицеров. Лишь когда всякие боевые действия на Румынском фронте затихли, Котовский отправляется на передовую.
Он рядовой 136 Таганрогского пехотного полка 34 дивизии. В реальных боевых действиях ему так и не пришлось участвовать, но миру он поведал о жарких боях, опасных рейдах в тыл врага и даже сам себя наградил за храбрость Георгиевским крестом. В действительности же, если ему и пришлось принимать участие в баталиях, то в баталиях сугубо политического характера: 25 ноября в румынском городке Галаце состоялся съезд солдатских Советов 6ой армии Румынского фронта. Среди делегатов съезда был и Котовский, который был избран членом президиума. Съезд поручает Григорию Ивановичу формирование «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии».
Партизанщина была недолгой. Уже в начале весны 1918 года Германия развернула наступление на Украине, и отряд Котовского рассыпался. Сам атаман бежало в тыл, и в апреле 1918 года он оказался в Екатеринославе, где слег от эпидемии «испанки». Оттуда он сбежал в Одессу, которая тогда находилась под властью французских интервентов. Там он вливается в знакомый преступный мир, которым руководит его лучший друг – первый криминальный король Одессы Мишка Япончик (настоящее имя Моисей Вольфович Винницкий). Япончик сам был из породы «революционных воров».
Так, во время большевистского переворота в Одессе в 1918 году Мишка Япончик совместно с будущим чекистом Яковом Блюмкиным сформировал «Первый Добровольческий революционный железный отряд» из люмпен-пролетариата и преступников, что в дальнейшем дало ему право называть себя революционером. К примеру, в газете «Одесская почта» Япончик даже опубликовал собственное воззвание «группы воров Одессы»: «Мы группа, профессиональных воров, также проливали кровь в боях с гайдамаками, идя рука об руку с товарищами рабочими и матросами. Мы тоже имеем право носить звание граждан Российской республики!»
Тем не менее, в Одессе, которая в 1918 -1919 году стала неофициальной столицей Белого движения, Котовский с Япончиком и не думали о революции, промышляя рэкетом и грабежами. Старожил-одессит Яков Кишиневский позже вспомнил, что «король Миша» обложил данью всех торговцев, и даже официальные власти сторонились его кортежа с тачанками и пулеметами, когда тот в окружении полусотни головорезов раз в неделю объезжал город, собирая деньги.
Мишка Япончик
Но больше всего Япончик и Котовский прославились благодаря ограблению Государственного одесского банка, в ходе которого бандиты вывезли из хранилища три грузовика, груженных золотом и ценностями на сумму в пять миллионов рублей. Где были спрятаны эти сокровища - неизвестно до сих пор. Во всяком случае, в Одессе и сегодня бытуют легенде о «золоте Котовского», спрятанного где-то в катакомбах. Особую пикантность этим рассказами придает тот факт, что в бандитских вылазках Япончика принимал участие и будущий убийца Котовского - Мейер Зайдер, который, как шептались в народе, и отмстил Григорию Ивановичу за украденное у братвы золото.
Человеку никогда не поздно переменить жизнь!» - таков был рекламный слоган популярного сериала «Котовский», где с успехом сыграл свою последнюю роль Владислав Галкин. Однако, это только часть правды. Действительно, с приходом красных в Одессу Котовский постарался измениться, но только лишь внешне. Благодаря стараниям своего тюремного друга Исаю Шмидту – Комиссара Особой революционной армии - он получил свою первую официальную советскую должность в Красной армии.
Интересно, что вопреки официальной советской историографии, Котовский никогда не участвовал в боях с полноценными армейскими соединениями. Верх его начальственной карьеры – должность командира 2-го кавалерийского корпуса при Ионе Якире, но большевики всегда старались использовать его там, где он был первоклассным специалистом – то есть, бросала его на борьбу с бандитами и восставшими крестьянами. Именно за расправы над собственным народом Котовский и был награжден тремя орденами Красного Знамени и «почетным революционным оружием».
Парадный портрет комкора Котовского с петлицами 2 кавкорпуса.
Ради пущей солидности Котовский даже женился, хотя всю свою жизнь он довольствовался случайными связями. В молодости он обычно пользовался услугами проституток (а его банду в Одессе называли «партизанским отрядом мамаши Мозес» - в честь известной одесской бандерши, расстрелянной французским командованием за распространение сифилиса). Став же преступным «авторитетом», Котовский стал совмещать жриц любви с мимолетными романами с артистками театров. По слухам, одной из его пассий была даже тогдашняя «суперзвезда» Вера Холодная. Но образ холостого гуляки был совершено неприемлем для командира Красной армии. Поэтому-то Котовский выбрал себе в жены медсестру Ольгу Шакину.
Ольга Шакина
Позже сын Котовского – Гриша - вспоминал: «С мамой отец познакомился осенью 1919 года. Мама происходила из волжских крестьян, но родители и мамы умерли рано, и ее с сестрой Лизой родственники определили в интернат на казенные содержание. Позже, когда сестры подросли, они купили в рассрочку швейную машинку «Зингер» и подрабатывали шитьем. Нужда была страшная, и в 18 лет мама была вынуждена выйти замуж за земского врача Шакина, который был вдвое старше ее.
Шакин болел раком, и в обмен на уход он предложил маме помощь в устройстве и дал денег на поступление на медицинский факультет Московского университета. В 1918 году мама, уже ставшая вдовой, вступила в партию, и по партийному призыву отправилась на фронт. В санитарном поезде она и встретилась с отцом, который там лечил последствия тифа.
В это страшное время ей, конечно, хотелось прислониться к мужскому плечу. Мама впоследствии рассказывала, со слов отца, почему она ему понравилась: он увидел в ней облик своей матери которую он потерял в три года. Начался роман. Отец предложил ехать к нему в бригаду. Врачей у него не было и он сразу предложил ей должность бригадного врача. И, что бы добиться назначения мамы в бригаду, Котовский назвал ее в штабе дивизии своей женой. Мама не возражала...»
Котовский борется. Фотография сделана весной 1925 года.
Но вот внутренне Котовский так и остался преступным авторитетом. Уже после Гражданской войны он, назначенный служить в Умань, формирует свою собственную теневую экономику. Он берет в аренду сахарные заводы, обещая снабжать сахаром Красную Армию. Затем Котовский берет под контроль торговлю мясом, создав Военно-потребительское Общество с подсобными хозяйствами и швейными цехами.
Еще один «бизнес» Котовского – переработка старого солдатского обмундирования в шерстяное сырье. Солдатский бесплатный труд использовался на заготовке сена и уборке сахарной свеклы, и при выращивании хлеба и даже при отлове диких собак, тушки которых затем шли на переработку. В одном только 1924-м году заводы Котовского в Умани переработали 60 тысяч собак, жир которых шел на мыло, а шкуры – на пошив шуб на модниц эпохи нэпа.
Труп Котовского на месте убийства. Фотография из следственного дела.
Котовский в начале нэпа был, вероятно, одним из самых богатых людей дочиста ограбленной страны. Он захотел еще и власти. И натолкнулся на еще больших преступников, чем он сам.
Жена Ольга у гроба Котовского.
Более десяти лет о Котовском никто не вспоминал. А потом в конце 30-х в его имя стали славить по всей стране, его имя стали присваивать городам и заводам, был снят фильм «Котовский»… Секрет же его посмертной популярности объяснялся просто: в 1937 году Сталину, отправившему на убой Якира, Гамарника, Уборевича и других бывших военачальников покойного комдива, срочно понадобились новые кандидатуры на роль героев Гражданской войны.
Автор: Владимир Тихомиров, "Историческая правда"
