Как Матрона Московская вызвала Сталина для беседы
В мистической X главе «Евгения Онегина» Пушкин задается очень важным вопросом ответ, на который волновал его вплоть до самой смерти:
«Гроза Двенадцатого года
Настала. Кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима, иль Русский Бог?»
Если четверостишие чуть-чуть видоизменить ответ будет ОЧЕВИДЕН:
«Гроза Двенадцатого года
Настала. Кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима…. Скорей уж Бог!»
В 1941 году ситуация повторилась только враг пришедший в тот роковой год на нашу землю был тысячекратно опасней «Великой армии» «корсиканского мясника».
После начала войны Иосиф Виссарионович, прекрасно знавший русскую литературу, постоянно вспоминал пушкинские строчки, царапая карандашом в блокноте для заметок:
- остервенение народа?
- Барклай?
- Зима?
- иль Русский Бог???
Осенью 1941 года газеты и радио не скрывали от советских людей правду, тревожный тон статей и эфиров особенно передавался москвичам прекрасно осознававшим, что, как и в «1812» столицу могут сдать неприятелю.
Город полнился слухами: немцы захватили Малоярославец, Можайск, гитлеровский десант вовсю хозяйничает в Химках. В «Наркомате Внутренних Дел» застрелились десятки чекистов, даже стальной нарком товарищ Берия опасаясь народного гнева, пустил себе пулю в висок.
Народ пытались баламутить повылезавшие из всех щелей бывшие «дворянчики», рекламировавшие приход «культурных немцев» с их прекрасным баварским «пенным», айсбаном, кёнигсбергскими клопсами, и другими лабскаусами. На вопрос, не стыдно ли им будет оказаться под гитлеровской пятой, эти замшелые господа язвительно отвечали: «Зато впервые будем оккупированы вместе со всей Европой».
В подворотнях шептались, как командующий Юго-Западным фронтом маршал Тимошенко на оперативном совещании отдал десяти генералам приказ о решительном наступлении, но «лампасники» отказались вести солдат на убой. Тогда комфронта лично расстрелял 9 генералов, а десятый достал из галифе дамский браунинг и положил из него пулю точнехонько в маршальский лоб.
В те дни бои и правда шли в районе Химок, однажды рано утром москвичи увидели, как по столице со скоростью ветра неслась колонна легких и средних танков. На Химкинском мосту 17 советских танков уничтожили непрошенных «байкеров» вермахта и сожгли три «коробочки» с крестами.
Учитывая возможность сдачи столицы врагу, войска НКВД готовили Москву к глобальному «самоподрыву». На воздух должны был подняться сотни административных зданий, станции метрополитена, вокзалы, промышленные предприятия, объекты городского жизнеобеспечения.
17 октября по радио к москвичам обратился 36-летний глава «Мосгорисполкома» Василий Пронин, который честно признался, что в столице сложилась критическая ситуация. Уверенным, спокойным, без надрыва голосом он сказал, что паникеры, мародеры, и «соглашатели» понесут заслуженную кару определенную условиями военного времени. Глава города зачитал список предприятий, магазинов и госучреждений, возобновляющих работу в городе с 18 октября. Гражданам сообщили о возвращении на маршруты городского наземного транспорта. Свою речь Василий Прохорович закончил словами: «Москва была, есть и будет советской!».
На Чкаловском аэродроме под парами стояла «пятерка» военно-транспортных самолетов готовых в любой момент доставить вождя и его соратников в Куйбышев. Иосиф Виссарионович приказал своему помощнику Поскребышеву найти для «Дугласов» другую работу, поскольку он решил остаться в прифронтовой Москве.
Позже охранники Сталина вспоминали, что по ночам «хозяин» приезжал молиться в великие московские храмы. Однажды к Иосифу Виссарионовичу подошел настоятель древней церквушки и сказал, что с ним хотела бы поговорить матушка Матрона, слепая от рождения женщина, особо почитаемая местным церковным людом.
Встреча Сталина с будущей Святой произошла в маленьком закуточке, который она занимала, обретаясь в доме у своих приверженцев. Согласно легенде в конце разговора Матрона сказала недоучившемуся семинаристу, на плечах которого лежала ответственность за дальнейшую судьбу великой страны: «Русский народ сдюжит, Победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы».
Матронушка посоветовала вождю позволить набожным людям обойти с иконой Богородицы вокруг кремлевских стен, а с иконой Казанской Божьей Матери облететь на самолете Москву. Считается, что Сталин безукоризненно исполнил наказ слепой провидицы.