К счастью через тяготы жизни⁠⁠

Привет. Меня зовут Фаиль. И я хочу поведать свою историю депрессии в надежде, что кому-то это поможет. История отрывками из жизни. Переписываю старые записи из дневника. Всем огромное спасибо за поддержку и теплые комментарии. Они вдохновляют писать далее. Все написанное ниже это о прошедшем, от которого мало что осталось к настоящему моменту.

Утро начинается с кофе, а понедельник начался с тревоги. Вторгся по-тихому и без объявления войны. Пока она была не осознана я был на пол пути к потолку – упорно лез на стену от перенапряжения. К концу дня полностью выжатый лимон по сравнению со мной был просто красавцем. Однако был таким же кислым и неприятным на вкус. Угроза ушла, оставив за собой выжженные земли, хаос, неразбериху, чувство облегчения с чувством прошедшего ужаса с заменой после чувством спокойствия.

На выжженной и обильно посыпанной земле начала бурно расти всякая зелень. Напряжение снялось вместе с тревогой. Впрочем, оно еще покажет свое истинное лицо.

Невидимый спутник

Физическое напряжение было моим постоянным непрошенным другом, ходил по пятам и не оставлял меня в самые ответственные, важные, тяжелые моменты. Своим обществом он придавал в этот яркий, легкий, интересный мир тусклость и невзрачность, тяжесть и невозможность, безынтерестность и усталость. Когда я пытался убегать от него, он легко и непринужденно догонял меня каждый раз. Временами мы расставались- я о нем забывал, а он обо мне нет. Всегда ходил со мной на работу, порой после работы сопровождая до дома. Я не разделял его любезность и преданность и однажды придумал простой и хитрый план.

Вновь и вновь

Уже потом я придумал работе прозвище «филиал ада на земле». Если в аду души умерших страдали от своих грехов, то тут можно было досрочно пострадать. Я не желал себе страдания. Я уже свыкся о присутствии моего неутомимого друга. Если мен так тяжело работать, значит я не тем занимаюсь. Надо увольняться. Сложно более цельно и правдоподобно представить то, что творилось в моей голове: табун промчавшихся диких мыслей поднимали пыль на многие километры времени, напряжение нависавшее, как Дамоклов меч, деньги так необходимые для жизни словно прутья не выпускали на волю и оставляли меня в этом зоопарке. Ее величество тревога незаметно пробиралась ко мне сквозь решетки, пока я озадаченно озирался, куда на этот раз этот табун помчался. Она легонько еле заметно клала свои костлявые пальцы на мои плечи. Это было поистине сюрпризом. Она умело наряжалась под каждый случаи так, что это было совершенно новое лицо. Не знаю, как ладила она с напряжением, но ужились и сдружились они крепко. Как блохи на беззубой собаке, они донимали меня донельзя. И я решился. Хватит этого терпеть! Я писал заявления и увольнялся и много месяцев отлеживал бока. Как борзая натасканная на заячий запах, так мой спутник оказывался тут как тут, как почует усталость. Новая работа была лишь поводом, чтоб очередной раз уволиться для облегчения.

Я знаю его (физ. напряжение) хорошо. Я чувствую, что он рядом. Он дает мне о себе знать по ощущениям. Его можно призвать, достаточно отчетливо подумать об увольнении. Он рисует мне воображение, говоря, как хорошо там, где меня нет. Что упускаю столько всего вокруг. Его подружка тревога более бесцеремонна. Она просто окунает в омут ужаса.

Каждый раз ища работу, я думал, как найти работу, чтоб тратить меньше сил. Я думал найти заинтересованность в работе. Отчасти это помогало. Но интерес угасал, керосин кончался. Каждый раз не справляясь с работой, я думал, что это не моя сфера. Если бы это была моя сфера, то все было бы отлично. И так я оказывался не тем чем я хотел и занимался не тем чем я хотел и, казалось, что время тратиться впустую, не затрагивая меня. Это было бы смешно, если бы не так грустно. Между тем я пробовал разные области толком ничего и не добившись. Я ориентировался на внутренний интерес, но в конечном итоге его совсем не осталось. Он угас, как некогда пылавший костер, но оставшись без дров, он обуглился, пламя потухло. Тепло еще сочилось, но уже ни искр, ни огня.

Падение

Как реаниматологи дают разряд остановившемуся сердцу, так я пытался возжечь интерес к работе, к деятельности. Но погаснув в одном, как домино или как карточный домик, интерес с быстротой поезда угасал во всех частях жизни. Из раза в раз я подталкивал к жизни самого себя, давая разряд. Думал, что надежда же есть, это я что0то делаю не так, не так упорно. Домик рушился, обсыпая пол тонким слоем карт и ничто уже не могло его остановить. Чтобы я ни делал, все было безуспешно, расходованные силы уходили почем зря. Сил катастрофически не хватало абсолютно ни на что. Разруха все больше отнимала, как силы, так и источники этих сил. Нужно было экономить. На всем. Работа, как источник денег, представляла собой концентрированный кошмар, вязкая субстанция, провалившись в которую ни продохнуть, ни выдохнуть. Чем больше шло времени, тем быстрее надо было что0то решать. Ибо в конце концов сил не останется даже не работу.

Счастье

Все стремятся к счастью. Когда его в жизни становится меньше, то понимаешь насколько оно важно. А что может приносить человеку счастье? Раньше никогда не задумывался. Теперь искусственно его создавать и искать стало жизненно важным. Я напряг все оставшиеся клочки силы. Я словно в потемках ползал, искал уронившую вещь. Силуэты и очертания вещей казались мне тем, что я ищу. Но приблизившись и пощупав оказывались совсем не тем. Иногда мир внутри озарялся вспышкой радости. Это было редко и ненадолго. Я бежал навстречу, спотыкаясь и падая, всем своим нутром жаждя испить столь желанный и недостающий глоток. Я стал более чувствительнее к этому чувству и ощущениям, как глаза привыкают к темноте. Между этими редкими моментами я наполнялся решимостью во что бы то ни стало достичь и заполучить это чувство. Мир вокруг сузился до стимула. Если я получал стимул, то я жив, …