История о том, как Рабинович чуть было не стал гомосексуалистом.
Небезопасный контент
Авторизуйтесь или зарегистрируйтесь для просмотра
Рабинович поднял его на сто двадцать пятой и Бродвей, возле Коламбус Юниверсити. Клиент был одет в офицерскую шинель с голубыми петлицами военно-воздушных сил Советской Армии. На голове у него флуоресцировала прическа ввиде фиолетового петушиного гребня.
- Where are you going, sir, - спросил Рабинович своего пассажира.
Пассажир назвал место в Ист Виладже.
- Опять пидора взял, - сказал Рабинович сам-себе.
- Извините сказал клиент, я понимаю по-русски.
- I’m sorry, - сказал Рабинович.
- Ничего, ничего, - сказал он, - вы же не знали.
Рабинович глянул на него в зеркало заднего вида. Прическа не помещалась в салоне и, чтобы не повредить изделие пассажир держал голову набок по птичьи.
- Как поедем, шеф? - спросил Рабинович.
- Мне все-равно, как вам удобнее, - ответил пассажир.
- Ну если все-равно, то прокачу ка я тебя по FDR, подумал про себя Рабинович и стал выруливать из трафика на хайвей.
- Тяжелая у вас работа, - сказал пассажир.
- А какая легче? - спросил Рабинович. Вот вы, чем занимаетесь?
- Я пока учусь.
- А когда выучитесь, кем будете?
- Моя специальность - экология городских парков.
- Тоже нужное дело, - ответил Рабинович. - И что там с этой экологией?
Трип на вскидку тянул долларов на пятнадцать, но поскольку миттер у Рабиновича был заряженным на двенадцать дополнительных процентов, выходило около семнадцати. Три доллара типа нужно было заработать приятным обращением. Скорее всего клиент даст двадцатник и скажет: Keep change.
- Экология парков почти полностью уничтожена. Наша национальная задача ее восстановить, - сказал клиент.
Они стали на светофоре, Рабинович обернулся к пассажиру и сказал:
- Послушайте, ну какая здесь может быть экология. Вот в этом городе например живет четырнадцать миллионов человек. Даже четырнадцать миллионов муравьев, это муравейник, который убьет всю экологию вокруг себя. В этом ебаном городе живет четырнадцать миллионов человеческих существ, которые жрут, срут и ебутся в жопу. Вы видели когда-нибудь презервативы для пидоров, какой они толщины. Мне показывали. Это же ужас. Помните советские – "проверено электроникой", так эти в три раза толще. Это же нужна целая фабрика утилизации одних только гандонов. Четырнадцать миллионов презервативов для пидоров в день...
Рабинович посмотрел на своего клиента и осекся.
- Ох бля, - подумал он, и какого хера меня на эту тему занесло. Не видать мне теперь типа, как своих ушей.
- Я вас слышу, - сказал клиент и ласково улыбнулся. Только почему вы говорите пидоры?
- А как правильно? - прикинулся шлангом Рабинович.
- Гомосексуалисты.
Они выскочили на FDR и Рабинович быстро погнал свой желтый шевроле, лавируя в легком трафике.
- Вы классно водите машину, сказал клиент.
- Thank You, - ответил, как положено, Рабинович.
- Вы хорошо ориентируетесь в Нью Йорке? – спросил клиент.
- Я - топографический идиот, - ответил Рабинович.
- А как же, тогда, вы находите дорогу?
- По компасу, по звездам по мху. Вот ковш Большой Медведицы указывает на север, а нам на юг.
Пассажир засмеялся: - Слушайте, вы мне нравитесь, вы такой остроумный. Откуда вы?
- Из Бруклина.
- А вообще?
- А вообще из Минска.
- О, из Белоруссии. Я знаю, что из Белоруссии много маляров.
- Да, сказал Рабинович, я отбился от стада, должен был пойти в маляры, а работаю таксистом А вы откуда?
- Я из города Санкт-Петербурга.
- Из Ленинграда. Из Ленинграда много этих, я извиняюся, гомосексуалистов, - неожиданно для самого-себя ляпнул Рабинович.
- Мне кажется, что вы предубеждены в отношении гомосексуализма, - немножко с обидой сказал пассажир.
- Ну что вы запротестовал Рабинович, - я даже очень хорошо к ним отношусь. Среди гомосексуалистов тоже иногда встречаются хорошие люди. Мне вообще все-равно гомосексуалист или или обычный, главное чтобы человек был хороший. Вот у нас в тюрьме был случай. Пришел новенький. Ему, как положенно делают приемку. Садятся за стол: судья, палач и адвокат. Поскольку я по национальности еврей, меня обычно выбирали в адвокаты. А новичок не садится, стоит, потому что еще не известно, можно будет ему сесть со всеми за стол, или нет. И вот задают первый вопрос: «Мать продашь, в жопу дашь или светлану поцелуешь?» И говорят, мол думай хорошо, сейчас от правильного ответа зависит твоя судьба. Он думал-думал да и скажи: «Мать продашь». Вся камера завыла от негодования. А он понял что не то ляпнул и говорит: «Нет, нет. В жопу, в жопу дашь!»
- Ну, и пиздец.
- Извините за глупый вопрос, а кто такая Светлана? – спросил пассажир.
- Не, кто, а что, - сказал поучительно Рабинович. - Светлана - это унитаз.
- А какой правильный ответ? – спросил пассажир.
- Он должен был сказать так: «Мать не продается, пацан в жопу не ебется, светлана не целуется.»
- И что дальше, - спросил заинтригованный пассажир.
- Что, что. Кружку на парашу и все.
- А физиологически, телесно - это имело какие-то для него последствия.
Рабинович понял, чем интересуется пассажир и сказал:
- Какие там последствия. По первой ходке все. Чтобы мужику в зад заехать, нужно знаете какой опыт иметь. Это вам не пилотка пятьдесят шестого размера, а самая что ни на есть шоколадная фабрика. И опять же, если он, например, пожалуется. Статью пидорскую навесят сто девятнадцатую. Менты же в нюансах не разбираются. Им все равно – кто сверху, а кто снизу. Для них все - мужеловство.
- Мужеловство, вы сказали.
- Ну, да, поймал мужика и выебал.
- Ну, а вы, как адвокат не смогли его защитить? – спросил пассажир.
- Его в такой ситуации не смог бы защитить сам Плевако. Правда однажды я за этого петуха подписался. Когда ему передача из дома пришла, пацаны хотели отнять, но я им сразу сказал, что у пайку пидора отметать западло. И вообще не понятно какими руками эта дачка была отправлена.
- Вы – хороший человек, сказал пассажир. - Добрый.
И Рабиновича, вдохновленного такой похвалой, понесло:
- А что вы думаете, у меня среди гомосексуалистов много друзей. У меня теща – гомосексуалист. Я вам так скажу, что есть гомосексуалисты, а есть пидоры и нужно различать, а не сваливать всех в одну кучу.
Они стали в траффике возле самого съезда на Хаустон, Рабинович обернулся к пассажиру и сказал доверительно и вкрадчиво: «Между нами, я сам гомосексуалист.»
- Where are you going, sir, - спросил Рабинович своего пассажира.
Пассажир назвал место в Ист Виладже.
- Опять пидора взял, - сказал Рабинович сам-себе.
- Извините сказал клиент, я понимаю по-русски.
- I’m sorry, - сказал Рабинович.
- Ничего, ничего, - сказал он, - вы же не знали.
Рабинович глянул на него в зеркало заднего вида. Прическа не помещалась в салоне и, чтобы не повредить изделие пассажир держал голову набок по птичьи.
- Как поедем, шеф? - спросил Рабинович.
- Мне все-равно, как вам удобнее, - ответил пассажир.
- Ну если все-равно, то прокачу ка я тебя по FDR, подумал про себя Рабинович и стал выруливать из трафика на хайвей.
- Тяжелая у вас работа, - сказал пассажир.
- А какая легче? - спросил Рабинович. Вот вы, чем занимаетесь?
- Я пока учусь.
- А когда выучитесь, кем будете?
- Моя специальность - экология городских парков.
- Тоже нужное дело, - ответил Рабинович. - И что там с этой экологией?
Трип на вскидку тянул долларов на пятнадцать, но поскольку миттер у Рабиновича был заряженным на двенадцать дополнительных процентов, выходило около семнадцати. Три доллара типа нужно было заработать приятным обращением. Скорее всего клиент даст двадцатник и скажет: Keep change.
- Экология парков почти полностью уничтожена. Наша национальная задача ее восстановить, - сказал клиент.
Они стали на светофоре, Рабинович обернулся к пассажиру и сказал:
- Послушайте, ну какая здесь может быть экология. Вот в этом городе например живет четырнадцать миллионов человек. Даже четырнадцать миллионов муравьев, это муравейник, который убьет всю экологию вокруг себя. В этом ебаном городе живет четырнадцать миллионов человеческих существ, которые жрут, срут и ебутся в жопу. Вы видели когда-нибудь презервативы для пидоров, какой они толщины. Мне показывали. Это же ужас. Помните советские – "проверено электроникой", так эти в три раза толще. Это же нужна целая фабрика утилизации одних только гандонов. Четырнадцать миллионов презервативов для пидоров в день...
Рабинович посмотрел на своего клиента и осекся.
- Ох бля, - подумал он, и какого хера меня на эту тему занесло. Не видать мне теперь типа, как своих ушей.
- Я вас слышу, - сказал клиент и ласково улыбнулся. Только почему вы говорите пидоры?
- А как правильно? - прикинулся шлангом Рабинович.
- Гомосексуалисты.
Они выскочили на FDR и Рабинович быстро погнал свой желтый шевроле, лавируя в легком трафике.
- Вы классно водите машину, сказал клиент.
- Thank You, - ответил, как положено, Рабинович.
- Вы хорошо ориентируетесь в Нью Йорке? – спросил клиент.
- Я - топографический идиот, - ответил Рабинович.
- А как же, тогда, вы находите дорогу?
- По компасу, по звездам по мху. Вот ковш Большой Медведицы указывает на север, а нам на юг.
Пассажир засмеялся: - Слушайте, вы мне нравитесь, вы такой остроумный. Откуда вы?
- Из Бруклина.
- А вообще?
- А вообще из Минска.
- О, из Белоруссии. Я знаю, что из Белоруссии много маляров.
- Да, сказал Рабинович, я отбился от стада, должен был пойти в маляры, а работаю таксистом А вы откуда?
- Я из города Санкт-Петербурга.
- Из Ленинграда. Из Ленинграда много этих, я извиняюся, гомосексуалистов, - неожиданно для самого-себя ляпнул Рабинович.
- Мне кажется, что вы предубеждены в отношении гомосексуализма, - немножко с обидой сказал пассажир.
- Ну что вы запротестовал Рабинович, - я даже очень хорошо к ним отношусь. Среди гомосексуалистов тоже иногда встречаются хорошие люди. Мне вообще все-равно гомосексуалист или или обычный, главное чтобы человек был хороший. Вот у нас в тюрьме был случай. Пришел новенький. Ему, как положенно делают приемку. Садятся за стол: судья, палач и адвокат. Поскольку я по национальности еврей, меня обычно выбирали в адвокаты. А новичок не садится, стоит, потому что еще не известно, можно будет ему сесть со всеми за стол, или нет. И вот задают первый вопрос: «Мать продашь, в жопу дашь или светлану поцелуешь?» И говорят, мол думай хорошо, сейчас от правильного ответа зависит твоя судьба. Он думал-думал да и скажи: «Мать продашь». Вся камера завыла от негодования. А он понял что не то ляпнул и говорит: «Нет, нет. В жопу, в жопу дашь!»
- Ну, и пиздец.
- Извините за глупый вопрос, а кто такая Светлана? – спросил пассажир.
- Не, кто, а что, - сказал поучительно Рабинович. - Светлана - это унитаз.
- А какой правильный ответ? – спросил пассажир.
- Он должен был сказать так: «Мать не продается, пацан в жопу не ебется, светлана не целуется.»
- И что дальше, - спросил заинтригованный пассажир.
- Что, что. Кружку на парашу и все.
- А физиологически, телесно - это имело какие-то для него последствия.
Рабинович понял, чем интересуется пассажир и сказал:
- Какие там последствия. По первой ходке все. Чтобы мужику в зад заехать, нужно знаете какой опыт иметь. Это вам не пилотка пятьдесят шестого размера, а самая что ни на есть шоколадная фабрика. И опять же, если он, например, пожалуется. Статью пидорскую навесят сто девятнадцатую. Менты же в нюансах не разбираются. Им все равно – кто сверху, а кто снизу. Для них все - мужеловство.
- Мужеловство, вы сказали.
- Ну, да, поймал мужика и выебал.
- Ну, а вы, как адвокат не смогли его защитить? – спросил пассажир.
- Его в такой ситуации не смог бы защитить сам Плевако. Правда однажды я за этого петуха подписался. Когда ему передача из дома пришла, пацаны хотели отнять, но я им сразу сказал, что у пайку пидора отметать западло. И вообще не понятно какими руками эта дачка была отправлена.
- Вы – хороший человек, сказал пассажир. - Добрый.
И Рабиновича, вдохновленного такой похвалой, понесло:
- А что вы думаете, у меня среди гомосексуалистов много друзей. У меня теща – гомосексуалист. Я вам так скажу, что есть гомосексуалисты, а есть пидоры и нужно различать, а не сваливать всех в одну кучу.
Они стали в траффике возле самого съезда на Хаустон, Рабинович обернулся к пассажиру и сказал доверительно и вкрадчиво: «Между нами, я сам гомосексуалист.»