Глава четвёртая, в которой шар улетает в небо.⁠⁠

Глава 1

Глава 2

Глава 3

По тропинке, ведущей через лесную чащу, следовало три слабо различимых в темноте фигуры, позвякивая цепями в такт своим шагам.

- Чем занимается твой друг, Рышард?

- Надувательством и хероплетением.

- Чем-чем?

- Надувательством и хероплетением. Плетёт всякую херь из веток, а потом продаёт на местном рынке. А в свободное от работы время надувает горячим дымом большие бумажные шары и запускает их в небо.

- Зачем?

- Хобби такое.

Фридерик задумчиво пожал плечами, раздвигая руками кусты, преграждающие им дальнейший путь по лесной тропе.

- И как давно вас связывают дружеские узы?

- Не так давно и не так крепко, как те узы, что сковывают меня с тобой, - огрызнулся Рышард, дёрнув ногой в кандалах. – Но уж у него точно найдётся инструмент, чтобы разбить эти цепи как можно скорее.

Лесная тропа стала шире, вскоре лес поредел, и троица вышла к ветхому покосившемуся деревянному дому, рядом с которым стоял здоровенный крепкий двухэтажный сарай.

- Ба! Какие, мать мою за ногу, люди, дристать её налево! – заорал пискляво рослый гоблин, вышедший к ним навстречу из сарая. Он обтёр свои зелёные чешуйчатые лапы грязной тряпкой в маслянистых пятнах неизвестного происхождения и протянул правую ладонь для приветствия. – Я уже не чаял свидеться, подельник, чтоб тебя еноты в шкуру отодрали!

- Гоблин? Твой друг – гоблин! – сердито зашипел Фридерик на ухо Рышарду. – Тебя мама не учила никогда не доверять гоблинам?

Рышард искривил губы в непривычной усмешке и подал свою руку в знак приветствия:

- Здорово, Гусман! Как жизнь, морда зелёная? Долю мою сберёг?

Гоблин сразу погрустнел и махнул рукой:

- Ну, чой ты сразу о делах ботать? Давай, в дом вползай голытьба! Я пошаманю по полкам, наскребу вам чой-нить похоботать!

- Многоуважаемый, а нельзя ли нам сперва помочь снять наше невольное украшение? – спросил Фридерик, указав на сковывающие их цепи.

- Ещё как можно! – ответил Гусман и обнажил кривые острые зубы в ухмылке. – Проходите в мой сарай и по совместительству кузню, а я уж устрою вам техническое обслуживание по первому разряду.

Спустя несколько часов довольные друзья сидели за столом и пили вишнёвую наливку собственного гусмановского приготовления.

- Уж кто-кто, а гоблины в наливках мастаки! – восхищённо произнёс Лёлек, облизывая губы.

- А, впрочем, к моей доле, - сказал Рышард, пристально глядя на Гусмана. – Из нас двоих я один пошёл чалиться, хоть и выставили мы тот ломбард вместе. Тебя, зелёный, я никак и нигде не засветил. Уверен, что ты мне отплатишь за моё доброе и мужественное сердце, поделившись честной половиной добычи.

- Говно вопрос, ядрённый хрен! Уже бегу за твоей долей во все ласты, только лопату прихвачу.

- А может вместе прогуляемся? – предложил Рышард, подозрительно глядя на сборы.

- Чтоб ты, лисья харя, потом всю мою заначку увёл с клада? Ну уж нет уж! Прижмите пока свои хвосты в моей норе, а я трусцой до заначки и обратно! – ответил Гусман и, распахнув дверь, застыл в ожидании.

- Что такое? – спросил в недоумении Рышард.

- На выход с вещичками давайте, други! У нас, зелёных, непринято гостей без хозяина в доме держать. Ищи потом серебряные ложки по карманам! Только обиду за пазухой не держите. Тебе Рыщард, я доверяю как брату, но и древние традиции своего рода нарушить никак не в силах. Так что обождёте в сарае пока я не вернусь.

- Брата ты своего ножиком почикал за отцовское наследство, Гусман, - ответил Рышард. - Так что лирику мне тут не разводи. Не доверяешь – твоё дело. Я тоже тебе не шибко верю, но, если кинешь меня – пришибу как гниду. Поторопись там с моим золотишком, а мы тебя сарае обождём.

Пока хозяин отсутствовал, гости развели большой костёр в кузнечном горне, жар от которого всколыхнул и наполнил горячим воздухом большой бумажный шар, висевший над ним. Шар приподнялся над землёй и завис, сдерживаемый верёвками, прикреплёнными к колышкам, вбитым в землю. Верхушка шара слегка приподняла плоскую деревянную крышу сарая, и друзья удивились, обнаружив её хитроумное устройство: часть крыши была прикреплена на шарнирах, а другой её край ничем не был закреплён. Таким образом, в случае необходимости часть крыши легко можно было поднять, чтобы запустить очередной бумажный шар в небо.

- Вот ведь хитрый плут! - восхищённо сказал Фридерик, глядя на пляшущий на привязи воздушный шар.

Уже темнело, а гоблина так и не было видно. Яркий огонь из горна освещал разбросанный по сараю инструмент и плетёные из веток большие корзины.

- Дурное у меня предчувствие, - сказал Фридерик тем особым тоном, который многие люди специально хранят для такого момента.

- Не бузи раньше времени, я думаю путь не близкий туда-сюда мотаться! – ответил Рышард.

Они вместе стояли рядом с выходом из сарая, глядя в ночное небо, полное звёзд, пока Лёлек храпел на подстилке из соломы и ветвей.

- В конце концов, он мой подельник и… товарищ, - с сомнением закончил Рышард.

Рядом с ним, аккурат напротив его носа, воткнулась короткая стрела из арбалета, выбив из доски мелкие щепки.

Ночь озарилась светом факелов, и они увидели красно-чёрные цвета плащей и камзолов имперских ищеек, стоящих кольцом вокруг их сарая. Рядом с ними скакал Гусман, с пронзительным криком: «Вот они, ваше имперство! Ловите их, пока они мне сарай не сожгли!» Начальник каменоломни стоял тут же со злорадным удовлетворением на лице.

Фридерик и Рышард быстро юркнули внутрь, захлопнули дверь и сверху опустили большой деревянный засов. Фридерик толкнул спящего Лёлека, а Рышард, глядя сквозь щели в досках сарая, заорал во всё горло:

- Как же так, Гусман! Я думал мы друзья, а ты, оказывается, стукач переодетый!

- Не держи зла, Рышард! – крикнул в ответ гоблин. – Я встретил господ ищеек как раз на пути домой, а они, оказывается, не только вас ищут, но и из-за нанесённой вами обиды начальнику каменоломни предлагают вознаграждение в 20 золотых. Ты знаешь, если бы забесплатно, то лучшего друга, чем я ты не найдёшь! Молчал бы как рыба об лёд. Но 20 золотых – это 20 золотых, тут я уже не устоял, не обессудь!

- Ну и мудак, - тяжело дыша произнёс Рышард. – Попали мы с тобой Фридерик! Уж надо было тебя послушать!

Раздался громкий голос, скрипучий, как сухое дерево: - Сопротивление бесполезно и бессмысленно. Сложите оружие или что у вас там есть, откройте двери, поднимите руки и выходите по одному. Милосердный господин Шишек готов простить вам посягательство на жизнь своей семьи. Вы получите каждый по двадцать ударов плетьми и вернётесь на работу в каменоломню.

- Врёт, как дышит! – устало сказал Рышард. – Это имперские ищейки. Это самые жестокие и опасные служители империи, люто ненавидящие её врагов и обожающие Доброго Судью. Как бы мы сейчас не поступили – нам конец. Хорошо, если нас просто и быстро повесят. Ищейки запросто могут устроить нам такую пляску смерти, что мы будем умолять, чтобы наши кишки наконец запихнули обратно в живот и милосердно перерезали горло. Я так просто не дамся!

Рышард схватил железный кузнечный молот и застыл в боевой стойке перед воротами.

- О Боги, Боги, Боги, нам конец! – Лёлек забегал кругами. – Сидел бы себе в каменоломне, ел бы себе три раза в день, терпеливо бы занимался тяжким трудом во благо империи, и вышел бы на волю всего через пятьдесят лет. Зачем же я упустил такой шанс! О Боги, Боги, Боги!

- Мы считаем до шестидесяти и входим! – раздался всё тот же скрипучий голос.

- Кажется я придумал, - шепнул Фридерик, последние несколько минут о чём-то напряжённо размышляющий. –Быстро, перерезайте верёвки бумажного шара и привязывайте их к этой корзине.

Он указал на самую большую корзину, куда, немного потеснившись, могли бы войти все трое.

- Сорок девять… - тем временем отсчитывал сухой голос.

Непослушные пальцы Рышарда едва удерживали рукоять ножа, а тупое зазубренное лезвие наотрез отказывалось пилить толстые верёвки, переплетённые на несколько раз.

- Тридцать четыре… - продолжался отсчёт.

Фридерик попытался выдернуть верёвку из земли вместе с колышком, но тот был вбит глубоко в сухую землю. Тогда он увидел в углу сарая маленькую пилу и с её помощью поспешил на помощь к Рышарду.

- Двадцать два… - напомнил голос имперской ищейки.

Лёлек тем временем влез в корзину и начал вязать узлы лихорадочно трясущимися руками.

- Одинадцать…

Все верёвки были перерезаны, кроме одной. Корзина приподнялась метра на полтора над землёй и опасно накренилась тем углом, которым ещё не была привязана к шару

- Семь…

Фридерик бросился к корзине и влез в неё.

- Пять…

Рышард перепилил последнюю верёвку и вцепился в неё изо всех сил, когда шар, отодвинув створку крыши, стал подниматься вверх вместе с корзиной и сидящими в ней Лёлеком и Фридериком. Быстро перебирая руками, Рышард взобрался по верёвке до корзины и ввалился в неё.

Сарай и окружающие его чёрно-красные фигуры стали стремительно удаляться, становясь всё меньше и меньше. Где-то там внизу раздался пронзительный визг гоблина:

- Они украли мой шар! Мой шар!

В шаткой корзине, едва держащейся на слабых узлах, завязанных Лёлеком, друзья уносились вдаль по воле ветра, несущего их навстречу новым приключениям.