Герои Заонежья или как любовь к бардовской песне сломала жизнь моему деду
Доброго дня! На днях у меня умерла бабушка. Больше бабушек и дедушек у меня нет. Она была хорошим человеком с тяжелой судьбой. К своему стыду я недостаточно интересовалась ее жизнью, да и вообще биографией. Как оказалось, о своих дедах я практически ничего не знаю, только какие-то обрывочные сведения. Расспросы родителей не давали особого результата и вот мне попалась книжка (по наводке мамы) с небольшой историей о моем дедушке! Книга называется - «Трагическое Заонежье» В. С. Лукьянова, воспоминания автора и его родных о днях оккупации Заонежья в 1941-1944 гг. В преддверии праздника хочу с Вами поделится крошечной страницей моей истории. Повествование ведется от лица автора, в скобках мои комментарии, будет много букв.
Год 1941, начало декабря. В безвыходном положении оказались Заонежские деревни: береговой припай и авиация противника не дали людям эвакуироваться. <…> Да, садизм «весёлых финских парней» не знал предела. Что перенесли эти дети, их родители, что они думали, глядя на прыгающие автоматы в руках финских бандитов? Это были первые дни оккупации.
А впереди было ещё около 1000 дней и ночей фашистской кабалы, чужие избы, бараки лагеря, 1000 дней непосильного рабского труда, похороны детей и родителей, умерших от болезней и голода, забитых до смерти фашистскими бандитами, разорванных собаками, закопанных заживо около Космозерской тюрьмы. Об этих истязаниях люди не могли говорить долго ещё после войны, скрывали, что были в оккупации.<…>
В качестве ответственного за сельхоз-работы в Шильте (деревня, входившая в лагерь №55) и других близлежащих деревнях был тоже бэбэковец из Юлмаков Григорий Селифанов (Мой дедушка). Настоящий герой, всю войну он ходил по лезвию бритвы.
Много лет спустя, в 1956 году, мне пришлось работать несколько месяцев в его подчинении, было что послушать. Лицо, чуть тронутое оспой, золотые коронки на зубах - последний писк зэковской моды, и веселый искрометный взгляд - таким остался в моей памяти Григорий Селифанов, спаситель Заонежья в лихую годину.
Родом Григорий был из центральной России, вроде бы из Тульской области. Любовь к самодеятельной песне сломала ему жизнь. Как-то в субботний день после баньки, немного выпив со своим соседом-учителем и взяв гитару, исполнил он песенку:
Костями наших заключенных
Покрыт Беломорский канал...
И подручные Лаврентия Павловича предоставили ему возможность ознакомиться с ББК НКВД. Войну он встретил в лагере Юлмаки, что находился в Падме между Зажогино и Палтегой. Григорий пользовался огромным авторитетом у финнов за знание сельского хозяйства и за виртуозный трехэтажный мат, которым угощал рабов из Заонежья. Чтобы провинившаяся жертва не попала в руки Хойяру (Самый крутой палач, карел по национальности, помощник коменданта земельной комендатуры в Палтеге), он на глазах этого выродка разыгрывал такую комедию, что матюги были слышны в другой деревне. Сам же пытался оттеснить несчастную женщину куда-нибудь с глаз Хойяра. Только благодаря Григорию Селифанову многие жители деревень спаслись от голодной смерти и жестоких побоев. Главной задачей этот незаурядный человек считал помочь своим людям. Он организовывал воровство зерна для русских рабов во время молотьбы, договаривался с финном или полицаем Те покидали на время свой пост, а лошадь с зерном уходила «налево», где хлеб быстренько сгружали в тайник. А в домах зерно держать было нельзя: постоянные обыски днем и ночью. Пуля ждала Григория, пуля ждала и тех, кто брал это зерно. В 1956 году у нас в избе, сидя за бутылкой. Григорий с юмором рассказывал мне о тех страшных днях, о том, как предупреждал о готовящихся обысках, как водил за нос «веселых финских парней» из сота-полиции (военной полиции). Его с радостью принимали в любой заонежской семье. Наш Гриша - так ласково его величали мои земляки, почитая национальным героем. Вторичная десятилетняя отсидка после войны не озлобила его, не сломала - он остался в памяти заонежан настоящим Человеком Заонежье всегда добро помнит. Когда пришли наши, все население разъехалось из мест принудительного содержания по своим домам, а Григория опять арестовал НКВД. Но все жители Заонежья встали на защиту «нашего Гришки». Сами люди в глазах властей второго сорта, в условиях террора НКВД они ходили тайно по деревням, подписывая листы в его защиту. Страшное было занятие. Попадись женщина с этими подписями, все Заонежье была бы за решеткой. Хотели направить эти подписи М.И.Калинину. Возможно, и отправили. Григорий был оправдан и освобожден. Он поступил на работу механизатором на МТС, но веселый Гришкин характер, любовь к самодеятельной песне сгубили его и на этот раз. Опять после баньки и небольшого возлияния нахлынула на него ностальгия по «родным» Юлмакам, и, взяв гитару в руки, он стал исполнять песенки уголовно-лирического жанра. В том числе новейшую:
Не успел я работу закончить,
К белофиннам я в плен угодил.
Спел про то, как финны его «освободили». НКВД этого стерпеть не мог. Дали Григорию «минимум» 10 лет, тут уж Заонежье не смогло помочь своему герою, но принесли мешок сухарей в тюрьму.
После освобождения Григорий Селифанов трудился механиком в Шуньгской ЯМС (лугомелиоративная станция) и бригадиром в совхозе до самой пенсии, разрабатывал целину в Заонежье. Люди тянулись к нему, любили за веселый нрав, юмор и чувство справедливости. Сейчас Григория уже нет в живых, похоронен он в одной из деревенек в окрестностях Шуньги. Земля Заонежская приняла своего спасителя. Вечная ему память!
Война показала кто есть кто. О Григории Селифанове жители Заонежья вспоминают с любовью.
На фото мой дедушка - Григорий Селифанов 80-е годы. Дер. Коровниково. (Взято из книги)
