Евгений Шестаков - Похороны⁠⁠

У лошадей лица скорбные, когда покойника везут. Покойник тоже не сказать чтоб сильно улыбчивый лежит. Родственники сзади идут — тоже никто не радуется. Венки, платки черные, у мужиков носы красные от горя. Вдова племяннику говорит:

— Поди, Ваня, глянь, крышку-то не украли?

Тот прибегает, руки трясутся:

— Украли, тетушка! И кутью украли!

Неприятно это, конечно. Дальше идут, скорбят. Мужичок рыжий в самой середке процессии говорит:

— Ай да ладушки-лады! Растуды его туды!

Подвыпил, конечно. Немножко забылся, а так скромный, наладчиком работает.

Соседи по процессии задергались, зашуршали:

— Не к месту, не к месту! Хорошо, конечно, но не к месту пока!

Вдова племяннику говорит:

— Поди погляди, туда ли идем-то. Чтой-то идем долго, пальцы на ногах устали.

Тот сбегал, разнюхал.

— Туда, тетушка! Толечко крюка дали, теперь через танцплощадку придется.

Вдова говорит:

— Ой, горюшко...

И вся очередь сзади:

— Ага! Горе, да. Невесело как-то. Печальнее бывало, но невесело, это да. Со святыми упокой, это точно. А сам виноват! Улицу надо было правильно переходить! Красный надо было от зеленого отличать! Не отличил — горе. Отличил — сейчас бы вместе закусывали.

Вдова говорит:

— Смотрите, не уроните. А то неудобно получится. Ему неудобно. Мне-то плевать, я женщина пожилая.

Очередь сзади не только кушает. Иные по второй бутылке достали. Семеро смелых в самом хвосте говорят:

— Издалека-а-а долга-а-а течет река Во-олга-а-а! И за борт ее бросает!!!

Лошади, конечно, споткнулись. Да и дорога плохая. Гроб о бортик стукнулся, рука покойницкая вывалилась, а за ней и сам лежебока выпал.

Вдова кричит:

— Ой, рятуйте, люди, опять уронили, помогите ему подняться, срам-то какой, такой молодой третий раз падает!

Очередь его поднимает:

— Ну-ка, взяли! Вставай, Петя! Ложись, Петя... Хотя, нет... Сиди! Вот, да, и ботинки ему в руки дайте, и глаза пускай открытые будут, флаг ему в руку, где флаг, куда флаг делся, где плакаты, где шарики?! Ой, а как головку хорошо держит! Улыбку ему сделайте, пусть речь скажет! Говори, Петя!

Вдова плачет:

— Покойничек он у меня! Все слова позабыл! Не молчи, Петя, язык хоть высунь, пощекочите его, чего он таким букой смотрит!

Племянник кричит:

— Тетя, тетя, тучи собираются, сейчас дождик пойдет, если сильный пойдет, я первый промокну, потому что я в рубашечке, тетя, тетя, купите мне плащик!

Мужичок рыжий в середке говорит:

— Ай да ладушки-лады! Хрена тебе, а не плащик! Тетя, купите ему хрена, а не плащик, а то я ему сам куплю, на-ка тебе хрена, малец! Чего нюни распустил? Не видишь — хороним!

Вся процессия сзади:

— Ах, да! Хороним же... Издалека-а-а долга-а-а-а!..

Вдова говорит:

— А барабан где? Что, некому в барабан трахнуть? Почему опять барабан молчит? Обидно мне: вдова — и без барабана!

Племянник говорит:

— Тетя, тетя, тучи уже собрались, вон капельки летят! Ой, крупные какие! Ой, дождик! Ой, описался! Ну да ничего, я же маленький!

Покойник говорит:

— Ну накройте хоть чем-нибудь! Капельки уже близко, а до кладбища далеко, кстати, где мое ружье, я хочу себе салют!

Мужичонка рыжий говорит :

— Ха-ха-ха! Давно я так не смеялся. Хи-хи-хи! А вот так я в детстве смеялся.

Вдова кричит:

— Ой, не могу! Поворачивайте назад! Скажите лошадям, чтоб идти закончили! Эй, лошади, вы что, оглохли, я, вдова, вам говорю! Да объясните им кто-нибудь! Назад! Все назад! Петя, что ты как дурак с этими в руке ботинками? Вылезай, не видишь — похороны не получились!

Покойник улыбается, вылез, лошадей повернул, сам улыбается, лошади его стесняются, а он их ласково так оглоблями, а ботинки из рук не выпускает, ботинки-то у него новые, вот он и улыбается.

Племянник кричит:

— Я хоть маленький, а все понимаю, а вот этого понять не могу, дядя Петя, ты что, опять с нами?

Мужичонка рыжий, наладчик, из самой середки говорит:

— С нами, с нами, да погодите плясать, мы еще не вернулись, гражданин майор, не беспокойтесь, он с нами, он опять с нами! Все назад!

Смерти нет, ребята!..

© Евгений Шестаков

Источник: Шестаков Евгений. Хультура речи - М.: «АСТ»: «Астрель», 2010.