Дьявольский историк Слунц
"Спасибо тебе, папочка, - хмуро подумал Улит, вытянув руки и шевеля пальцами, - отправил меня на планету варваров читать и писать. Как там ЭКЛИ? Справляется ли Черноволь с моими обязанностями? Да должен, не зря мама наняла его заместителем... И космопочту еще не наладили... До чего убогая планетка... Любопытно, все ли задницы продались? И будет ли Ардей вылизывать новые?"
Про себя Улит окрестил Слунца адовым историком из-за его плодовитости. Пока Улит прочтет и законспектирует три книги, дьявольский учёный Слунц наверняка закончит четвертую и тут же отправит её в Гимгилимы. Какой неугомонный историк... Подобное трудолюбие не могло не вызывать уважение, но с другой стороны... Слунцу-то что, написал, отдал в печать и забыл, а другим читать, а Улиту еще и выписывать, как там сказал отец, самое значительное, характерное и интересное.
Вникание в муслинскую историю проходило не так скучно, как изначально предполагал Улит, даже занимательно, учитывая штуки, которые иногда выдавал образ, переданный лингвозером в Улитовский мозг. Например, словосочетание "продолжали осваивать северное побережье" переводилось как "обмороженные неумолимо наступали". Предложение "Первобытные муслины селились в пещерах" воспринималось как "В быту муслины были неприхотливы". А "наши племена предпочитали болотистую местность" читалось как "наши племена увязли". Для верного толкования Улиту приходилось обращаться к бумажнице Шафтит. Не утруждая себя встать из-за стола, Улит голосил на весь читальный зал:
- Ша-афтиит! Ша-афтиит! Ша-афтиит!
И орал, пока бумажница не являлась перед ним. Однажды увлекшийся конспектом Улит пропустил уход Шафтит и монотонно выкрикивал ее имя, продолжая делать заметки. Шафтит не приходила. От такой наглости по отношению к нему, землянину, Улит опешил и настолько вышел из себя, что встал из-за стола и походил по помещениям, повсюду открывая двери в поисках муслинки. Когда бумажница вернулась, Улит недовольно заметил:
- Была нужна твоя помощь, а ты где-то шлялась.
- Я ведь предупредила, что в обед оставляю тебя одного, - мягко сказала Шафтит и мило улыбнулась. - Я была у подруги.
Милые улыбки и мягкий говор, когда самого Улита что-то раздражало, бесили его еще больше.
- Что тебе непонятно, давай помогу, - предложила Шафтит.
- Поможешь ты, глупая муслинка, как же, - проворчал Улит, перелистывая книгу. - Забыл, где непонятно было, теперь найти не могу, пока ты начиняла живот червями и водорослями...
Манера Шафтит реагировать на откровенно грубые слова столь кротко, с поистине серафимовским терпением, ставила Улита в тупик. "А чего от них ожидать, - объяснял он себе поведение девушки. - Животные. Они так всех и победили, своей тупостью".
А войн в прошлом муслинов было предостаточно. Их с лихвой хватило бы на становление пяти-семи европейских стран покрупнее. Войны красной нитью проходили через все этапы развития рептилиеподобных гуманоидов. Складывалось впечатление, что зеленокожие вылезли из топей именно для того, чтобы в конечном итоге истребить все остальные расы, спустившиеся, в свою очередь, с деревьев, гор и выброшенных на берег океаном. "Есть что-то общее с нами, - думал Улит, когда читал предисловие к первому тому, - только муслины - отсталые уроды наподобие крокодилов и черепах, а мы умеем открывать новые планеты, покорять их и вступать в контакты".
Тут Улит посмотрел на Шафтит, которая стояла возле стеллажа и сверялась с каталогом. "Впрочем, их женщины симпатичные, - поправился он, - в отличие от мужчин. От свирепой морды одного их горовождя мурашки бегут... В особенности от его улыбки. До чего омерзительная рожа! Настоящий дегенерат. А фигуры и лица их женщин ничем от наших не отличаются. Взять Шафтит. Если бы она не была муслинкой, общение с ней доставляло бы мне удовольствие. А так я - землянин, а она - муслинка, будет правильно подчеркивать свое культурное и интеллектуальное превосходство над ней".
В предисловии упоминались те самые медьебны, к которым собрался Михудор. Слунц написал: "После завершения Последней Войны и истребления гюнтов, на Материке остались только два народа: мы и медьебны. С ними мы воевать побрезговали".
Дьяволов историк Слунц обожал вставлять подробнейшие описания того, что имело, и того, что не имело отношения к истории, увлекался свободными рассуждениями и альтернативными фантазиями. Он посвящал пятаки страниц совсем не историческим, а скорее геологическим описаниям пещер, в которых жили муслины на Севере, и ботаническим описаниям болотистых равнин, которые осваивали муслины на Западе. Десятки страниц Слунц неутомимо описывал особенности одежды северян и западников, сравнивая ее двумя путями: практическим и теоретическим. Теоретическое сравнение заключалось в том, что Слунц размышлял, смогли бы западники жить на Севере в своей традиционной одежде, а северяне жить на Западе в своей традиционной одежде. Он доказывал, что вполне могли бы, если бы... и так далее. Мимоходом Слунц рассуждал, что произошло бы, зародись муслины на миллион кругов раньше или на миллион кругов позже. "Шизофрения какая-то, - думал Улит, у которого от подобных рассуждений быстро опухала голова. - Наверно, свои книги за свои же деньги издает. Только кто же такое покупает? Как, каким образом, относится к истории цвет глаз мясоходов, одомашненных муслинами на рубеже второго тысячелетия, и количество присосок на их вымени?.. Стоп, какие еще присоски?!".
- Ша-афтиит!!
"Гимгилимы: Добро пожаловать на Яппу!" именно здесь: