Дневник Волка⁠⁠

Прошлая глава:Дневник Волка

Тарков, день тридцать третий

Медальон теперь не просто жжет — он пульсирует, как второе сердце, вгрызаясь в грудь. Ночью не спал: в темноте за веками мелькали спирали, вырезанные в воздухе, и голос, тот же, что вчера, шептал: "Маяк зажжен". Проснулся от хруста — будто кто-то наступил на стекло прямо в комнате. Но я был один, только тени шевелились в углах, где их быть не должно. В рюкзаке — последний патрон, тушенка кончилась, а вода в бутылке отдает металлом, как кровь. Тело дрожит, будто ток бежит по венам.

Ключ L-18 холодил пальцы, пока я пробирался к центру лаборатории. Бункер встретил тишиной, но не пустой — она звенела, как натянутая струна. В коридорах пахло горелой проводкой и чем-то живым, влажным. Стены покрылись трещинами, из которых сочилась та же слизь, что вчера, но теперь она светилась слабым зеленым. Следы на полу стали глубже, длиннее, будто кто-то тащил когти, вырезая узоры. Один напоминал спираль с записки.

Нашел зал с терминалом, но он был другой — огромный, как алтарь, с экраном, покрытым рябью, словно вода. На нем — те же слова: "Субъект 17: носитель активен. Протокол Аномалия — фаза 3. Контейнер нестабилен". Рядом с терминалом — стеклянный цилиндр, внутри которого плавала ампула T17-Extract, но теперь жидкость в ней была черной, с радужными разводами, как осколки аномалии. Медальон завибрировал так сильно, что я чуть не выронил автомат. Голос в голове: "Ты — ключ". Экран мигнул, показав карту: точка в центре зала, но теперь она двигалась, как живая.

Попытался открыть цилиндр, но терминал взвыл, как сирена, и пол задрожал. Из трещин в стенах полезли искры, складываясь в спирали, которые кружились в воздухе. Одна коснулась руки — кожу обожгло, а в глазах потемнело. На миг увидел Тарков сверху: город, пульсирующий, как организм, с венами дорог и сердцем в центре лаборатории. Очнулся на коленях, с кровью из носа. Ампула была у меня в руке, хотя я не помню, как ее взял.

На выходе встретил не Диких, а что-то хуже. Фигура в лохмотьях, без лица, только белесые глаза, светящиеся, как фонари. Она не двигалась, но воздух вокруг нее дрожал, будто от жара. Я выстрелил последним патроном — пуля прошла насквозь, не задев. Фигура наклонила голову и исчезла, оставив на полу еще один ключ, с гравировкой "L-19". Поднял его, хотя руки тряслись, как у старика.

У пирса человека в плаще не было, но туман стал гуще, и в нем мелькали тени — длинные, нечеловеческие. Искры в воздухе сложились в слова: "Фаза 3. Завершение". Броня разваливается, автомат пуст, а торговцы на Лесопилке теперь молчат, глядя на меня, как на мертвеца. Один сунул мне еще один осколок аномалии, сказал: "Ты уже не выйдешь". Медальон тянет вглубь лаборатории, к той точке, что движется на карте. В ушах — голос: "Ты — маяк. Ты — Тарков". Завтра иду дальше. Не потому, что хочу. Потому, что не могу остановиться.