Дневник Волка⁠⁠

Прошлая глава:Дневник Волка

Тарков, день восемнадцатый.

Дождь превратился в морось, но небо всё ещё давит, как крышка гроба. Тарков не спит — он чует меня, как зверь чует кровь. Я укрылся в подвале старой хрущёвки, где стены покрыты трещинами и плесенью, а воздух тяжёлый, как предчувствие. Медальон на груди горит, его пульс теперь медленнее, но каждый удар — как молот по наковальне, отдаётся в костях. Рана на плече воспалилась, края почернели, но я не смотрю на неё — боюсь увидеть, что там под кожей. Вены всё ещё говорят, их шёпот теперь похож на приказы, и я не уверен, мои ли это мысли. Ампула "Прототипа-17" в рюкзаке тёплая, как живое сердце, и я ловлю себя на том, что глажу её, как талисман. Диск с данными, что я вытащил вчера, лежит рядом — его поверхность покрыта царапинами, но буквы "Р" и "В" проступают, будто выжжены.

Ночью мне снился человек в плаще. Его лицо текло, как воск, а глаза были пустыми, как у мёртвого города. Он протягивал шприц, и я видел, как моя кровь смешивается с чёрной жижей. Проснулся от собственного крика, но в подвале было тихо — слишком тихо. Только капли воды с потолка, да шорох где-то в углу. Я сжал нож, но там никого. Только метки на стене — круги с крестами, теперь с новыми линиями, похожими на вены. Они будто растут, как корни, и я знаю: это не просто рисунки.

Утром я выбрался наружу. Тарков встретил меня дымом и далёкими выстрелами. Город живёт своей войной, но я больше не часть её — я часть чего-то хуже. Следы чёрной жижи вели от хрущёвки к старому парку, где деревья стоят голые, а земля пропитана чем-то, что хрустит под ногами, как стекло. В центре парка — фонтан, давно высохший, но теперь полный той же жижи, что была в резервуаре. Она шевелилась, пузырилась, и я почувствовал, как медальон задрожал, будто в ответ. На краю фонтана — ещё одна метка, но теперь рядом с ней слово: "Сосуд".

Я не успел понять, что это значит, когда услышал шаги. Не скольжение, не шорох — тяжёлые, уверенные шаги. Я спрятался за ржавую скамью, сжимая обломок трубы. Он появился из тумана — человек в плаще, но теперь его движения были другими, резкими, как у хищника. Капюшон скрывал лицо, но я видел, как из-под него капает что-то чёрное. Он остановился у фонтана, наклонился, будто принюхиваясь. "Ты близко, Волк," — его голос был как ржавый металл, царапающий слух. — "Сосуд почти готов."

Я знал, что бежать бесполезно. Тарков не отпускает. Я шагнул вперёд, труба в руке, нож в другой. Он повернулся, и я увидел его лицо — не лицо, а маска из жижи, с глазами, горящими, как угли. Он не нападал, только смотрел, и я почувствовал, как вены под кожей запульсировали, будто откликаясь на его взгляд. Медальон обжёг грудь, и я услышал голос — не его, а изнутри: "Прими. Стань." Я замахнулся, но он исчез, как дым, оставив только лужу жижи, которая впиталась в землю.

В фонтане что-то шевельнулось. Я подошёл ближе, и увидел, как из жижи поднимается фигура — не человек, не зверь, а что-то между. Когти, глаза, слишком много глаз, как в резервуаре вчера. Она смотрела на меня, и я почувствовал, как моя кровь закипает. Ампула в рюкзаке задрожала, и я понял — она хочет, чтобы я её использовал. Я отступил, но фигура не двигалась, только смотрела, и её глаза были как зеркала, в которых я видел себя — не Волка, а что-то другое, с чёрными венами и пустым взглядом.

Я бросился прочь, через парк, через улицы, пока не оказался у старого вокзала. Там, в тени платформы, я нашёл терминал — такой же, как в складе. Экран мигнул, показав моё имя и слова: "Стабильность — 42%. Протокол активен." Я вставил диск, и терминал ожил, выводя данные — чертежи, формулы, имена. Среди них — моё, рядом с буквами "Р" и "В". "Резервуар. Вектор." Я не знаю, что это значит, но чувствую, как Тарков сжимает меня в своих когтях.

Снаружи — ночь, дождь снова начался. Медальон бьётся, вены шепчут, ампула ждёт. Я знаю, что человек в плаще найдёт меня. Или я найду его. Тарков не даёт выбора. Завтра я пойду дальше — к центру города, где метки становятся гуще, а жижа течёт, как реки. Я найду ответы. Или стану ими.