ДАИК⁠⁠

Прошлая глава:ДАИК

ГЛАВА III. ШЁПОТЫ В ТИШИНЕ

Архив ДАИК. Палата №7. Дополнение: Вход в Зону.

Пассажир шагал по Тропе Молчания, и каждый шаг отдавался в его голове как приглушенный удар барабана — не в ушах, а где-то глубже, в той части мозга, которая давно привыкла к эху чужих волн. Тропа была узкой, извилистой, усыпанной опавшими листьями, которые не шуршали под ногами, а просто впитывали звук, словно жадная губка. Вокруг стоял лес — не тот, что помнил он из детства, с пением птиц и шелестом ветра, а искаженный, где стволы деревьев изгибались под невидимым давлением, а кроны смыкались наверху, образуя туннель из серо-зеленой мглы. Воздук был тяжелым, пропитанным запахом озона и чего-то металлического, как после грозы, которая никогда не кончается.

Он не спешил. Зов Тишины, тот идеальный аккорд, который сломал его экран в Палате №7, теперь звучал не как принуждение, а как фоновая мелодия — знакомая, почти успокаивающая. Пассажир знал: это иллюзия. Зона не приглашала; она поглощала. Но в отличие от других, он мог различать ноты в этом хаосе. "Шёпот Статики" — легкое покалывание в висках, вызывающее вспышки паники у новичков. "Волновой Захват" — краткие моменты, когда мир слегка сдвигался, как кадр в старом проекторе. Он игнорировал их, фокусируясь на цели: метеостанция впереди, первый маяк на пути к точке "Призрак".

Прошло около часа, когда тропа начала менять характер. Листья под ногами стали реже, обнажая землю, покрытую странными узорами — словно кто-то провел по ней пальцем, рисуя спирали и петли. Пассажир остановился, прислушиваясь. Зов усилился, но к нему примешалось что-то новое: низкий гул, похожий на дыхание спящего гиганта. Он достал дозиметр "Эхо" — прибор пискнул, показывая повышенный фон, но ничего критического. Маркер в кармане вибрировал слабо, реагируя на близость аномалии.

Впереди, у поворота тропы, лежало то, что он искал — или, по крайней мере, то, что Зона решила ему показать. Это был рюкзак, потрепанный, с логотипом ДАИК на боку. Брошенный Призраком? Пассажир подошел ближе, опустился на корточки. Внутри — пустые патроны, обрывки карты, и... артефакт. Небольшой, размером с кулак, кристалл с переливающимися гранями, излучающий слабый свет. "Эхо-Кристалл", как называли их в отчетах: осколок аномалии, способный усиливать ментальные волны. Призрак, судя по записям, нашел подобный и упоминал его в последней передаче. "Это как зеркало для Зова," — подумал Пассажир. Он протянул руку, но замер. Кристалл пульсировал в такт его сердцебиению, и в голове вспыхнул образ: Призрак, сжимающий его, бормочущий что-то о "завершении аккорда".

Момент прервался шорохом. Не листьев — шагов. Пассажир резко обернулся, нож в руке. Из тумана, сгустившегося между деревьями, вышли они. Монстры, которых Зона рождала из своих недр, — но эти были хуже обычных. Внешне они походили на людей: фигуры в рваной одежде, с лицами, искаженными гримасами боли или экстаза. Бывшие сталкеры? Жертвы Зова? Их кожа была бледной, покрытой сеткой вен, пульсирующих в ритме невидимого сигнала. Глаза — пустые, как у Куклы-маркера, но в них мелькало что-то осмысленное, словно они помнили, кем были. "Шептуны", — мысленно окрестил их Пассажир. Они не нападали сразу; вместо этого они шептали — синхронно, низким, вибрирующим голосом, повторяя фрагменты Зова Тишины. "Приди... заверши... стань частью..."

Один из них, высокий, с остатками военной формы, шагнул вперед. Его рот открывался и закрывался, но звуки шли не из горла — из воздуха вокруг, как эхо из Палаты №7. Пассажир почувствовал первую трещину в своем экране: шепот проникал, вызывая видения — воспоминания о коме, о первом эксперименте в институте. Он воткнул нож, но Шептун не дрогнул; вместо этого он протянул руку, имитируя дружеский жест, но пальцы его заканчивались не ногтями, а острыми отростками, похожими на антенны.

За ними, в глубине леса, зашевелилось что-то иное — странные чудовища, не похожие на людей. "Колебатели", как он их назвал в тот миг. Они напоминали пауков, но с телами из переплетенных корней и металлических обломков, слитых воедино аномалией. Их лапы вибрировали, создавая низкочастотные волны, от которых земля под ногами дрожала. Одно из них, размером с собаку, выскользнуло на тропу: тело пульсировало, испуская вспышки света, синхронизированные с шепотом Шептунов. Эти твари не кусали — они "захватывали" волнами, заставляя жертву застыть в дезориентации, пока Шептуны подходили ближе.

Пассажир не стал ждать. Он знал: это первое проявление ментальной аномалии, с которой ему предстояло бороться. Зов Тишины здесь обрел форму — не абстрактный гул, а живые существа, воплощающие его суть. Он метнул нож в ближайшего Шептуна, целя в шею. Лезвие вонзилось, но вместо крови хлынул статический шум — вспышка помех, как от сломанного радиоприемника. Существо пошатнулось, но не упало; вместо этого оно усилило шепот, и Пассажир почувствовал "Волновой Захват" — мир накренился, воспоминания о Стержне и Палате №7 смешались с видениями Зоны.

Он отступил, хватая артефакт. Кристалл в руке вспыхнул, усиливая его собственный "экран". Шепот стал тише, далеким, как шум города в прошлом. Пассажир рванулся вперед, ударом ноги сбив Колебателя — тварь разлетелась на осколки, испуская волну, которая оглушила ближайшего Шептуна. Битва была короткой, хаотичной: он дрался не с телами, а с эхом. Наконец, оставшиеся отступили в туман, оставив после себя только тишину — настоящую, мертвую.

Пассажир стоял, тяжело дыша, сжимая артефакт. Он не взял его с собой — бросил на тропу, как Куклу у проволоки. "Это не метка Призрака, — подумал он. — Это приманка Зоны." Метеостанция виднелась впереди, силуэт башни в тумане. Зов Тишины звал его дальше, обещая ответы. Но теперь Пассажир знал: на пути ждут не только шумы, но и те, кто их воплощает.

Запись в Дневнике Пассажира (мысленная, не зафиксированная): "Они похожи на нас, потому что были нами. Зона не создает монстров — она перестраивает. И я... я следующий?"

Метеостанция ждала. Ржавые двери, разбитые окна. Внутри — возможно, следы Призрака. Или новая аномалия. Пассажир шагнул вперед, чувствуя, как трещина в его экране расширяется. Но бежать было некуда. Директива Стержня эхом отдавалась в голове: "Бросайте всё и бегите." Невыполнимо. Он уже был частью аккорда. Прежде чем двинуться дальше, Пассажир вернулся к месту схватки. Останки поверженного Шептуна лежали на земле — не труп, а разлагающаяся масса из плоти, металла и чего-то эфемерного, что испарялось в воздух, как статический разряд. Он опустился на колени, осторожно коснувшись ножом венозной сети на "коже". Материал был теплым, пульсирующим, словно еще живым. Дозиметр "Эхо" взвыл, фиксируя всплеск ментальных волн — остаточный "Шёпот Статики", слабеющий с каждой секундой.

Пассажир разрезал оболочку, и изнутри вывалилось нечто неожиданное: маленький, искрящийся модуль, похожий на имплант или чип, но искаженный аномалией. Он взял его в руки — и воздух вокруг задрожал. Модуль активировался, проецируя голограмму: полупрозрачный прототип монстра, парящий в воздухе как призрак. Это была исходная форма Шептуна — не искаженный человек, а чистая конструкция Зоны: сеть волновых узлов, соединенных в гуманоидный силуэт, с антеннами вместо конечностей и ядром, излучающим "Зов". Голограмма вращалась, демонстрируя эволюцию: от абстрактной волны к псевдо-человеческой оболочке, поглощающей жертву и перестраивающей её под себя.

"Прототип... — прошептал Пассажир. — Зона не рождает, она копирует. Использует нас как шаблон." Голограмма мигнула, показывая финальный этап: слияние с носителем, где "Зов Тишины" становится вечным. Он понял: эти монстры — не случайные мутации, а инструменты для распространения. Если не уничтожить ядро, они возродятся.

Пассажир раздавил модуль под каблуком. Голограмма угасла с шипением, оставив после себя только тишину. Но в его голове эхо прототипа осталось — напоминание, что Зона уже начала перестраивать и его.