Читаем вместе "Спящие красавицы" 2 глава⁠⁠

1 глава тут

Оффтопик: давайте поздравим моего ФСБшника. Ему теперь не одиноко среди десяти новых подписчиков)

Ну что, едем дальше.

2.

В нескольких милях от тюрьмы на заднем дворе дома Нокросса Антон, чистильщик бассейна, вылавливал мертвых насекомых. Бассейн был подарком. Доктор Клинтон Нокросс преподнес его своей жене Лиле на десятую годовщину свадьбы. Наблюдение за Антоном всегда напоминало Клинту насколько мудро он выбрал подарок. Это утро было одним из таких случаев.

Антон был без рубашки по двум причинам. Во-первых, день обещал быть жарким. Во-вторых, его тело было будто высечено из камня. Он выглядел, как жеребец с обложки бульварного романа. Если кто-то захотел бы стрелять Антону в живот, лучше бы ему делать это под углом, чтобы не убило рикошетом. Что же он ест? Горы чистого протеина? Как он тренируется? Чистит Авгиевы конюшни?

Антон поднял взгляд, улыбаясь и сверкая очками вайфарерами. Свободной рукой он помахал Клинту, наблюдавшему из окна хозяйской ванной на втором этаже.

- Господи, парень, сжалься! - пробормотал Клинт и помахал в ответ.

Он осторожно отодвинулся от окна. В зеркале, на двери ванной показалось лицо сорокавосьмилетнего белого мужчины, выпускника Корнелла, доктора медицины Нью Йоркского Университета. На боках виднелся небольшой жирок – следствие любви к большим порциям Мокко в Старбаксе. Борода цвета соли с перцем наводила скорее на мысли о люмпене или одноногом морском капитане, нежели о мужественном лесорубе.

Осознание того, что старость и дряхлеющее тело уже не за горами стало для Клинта настоящим ударом. Он никогда не отличался спокойствием и терпением по отношению к проблемам мужчин, особенно к кризису среднего возраста. Накопленный же им профессиональный опыт лишь подливал масла в огонь. То, о чем Клинт думал как о поворотном моменте своей карьеры, произошло уже целых восемнадцать лет назад в 1999, когда к нему, молодому еще доктору, пришел пациент по имени Пол Монпелье с «кризисом сексуальных амбиций».

- Что вы имеете в виду, говоря о сексуальных амбициях? – спросил он Монпелье, - амбициозные люди стремятся к продвижению по службе. Вряд ли вы хотите стать вице-президентом секса. Что за странный эвфемизм?

- Ну, - Монпелье запнулся, прочистил горло и продолжил, - я все еще хочу секса. Меня тянет на подвиги.

- Ну это, нормально. Ничего необычного.

Непрофессионально конечно так говрить, но это был всего лишь второй день Клинта в клинике и всего лишь второй его пациент. Первой была девочка-подросток, переживающая по поводу своей успеваемости. Впрочем, быстро выяснилось, что она набрала вполне приличный балл на экзамене* (*в оригинале - 1570 баллов в оценке национальной учебной программы – SATs, но, думаю, здесь это можно опустить). Клинт объяснил ей, что это отличный результат, и нет нужды в лечении и повторном приеме. «Вылечена!» нацарапал он в желтом блокноте, который использовал для записей.

Расположившийся в кресле из искусственной кожи напротив Клинта, Пол Монпелье был одет в белый вязаный жилет и брюки со стрелками. Он сидел вальяжно, закинув лодыжку одной ноги на коленку другой и положив руку на лакированную туфлю. Немногим ранее, Клинт видел, как он паркует карамельно-красный спорткар на стоянке возле невысокого офисного здания. Работа на вершине пищевой цепочки в угольной индустрии сделала возможной покупку такого автомобиля. При этом, его вытянутое изможденное лицо напоминало Клинту о братьях Гавз, которые не давали житья Скруджу МакДаку в старых комиксах.

- Моя жена говорит, ну не прямо говорит, но явно дает понять, что я должен угомониться. Унять свои сексуальные амбиции.

Он вздернул подбородок.

Клинт проследил за его взглядом, и увидел большой потолочный вентилятор. Если Монпелье и попытается направить свои сексуальные амбиции в ту сторону, их непременно порубит на куски.

- Давайте вернемся назад, Пол. Как эта тема всплыла между вами и вашей женой впервые? С чего все началось?

- Ну, был один случай. Я начал заигрывать, но Рода, моя жена, меня отшила! Я объяснил, что это не ради нее, а… Ну понимаете, у мужчин есть свои потребности, которые женщины не всегда могут понять.

Монпелье покрутил головой.

- Я не хочу разводиться, - просипел он, - какая-то часть меня чувствует, что Рода сможет с этим смириться.

Грусть и отчаяние мужчины были настоящими. Клинт легко мог представить себе, какая боль обрушилась бы на его плечи от такой внезапной перемены – жить одному, есть на ужин жидкие, собственноручно приготовленные омлеты. Это не было явной депрессией, но заслуживало внимания, несмотря на то, что он сам был виноват в этой ситуации.

Монпелье подался вперед.

- Давайте будем откровенными. Мне пятьдесят, доктор. Мои лучшие сексуальные подвиги уже позади. Я оставил их ради нее. Сдался ради нее! Я менял подгузники. Я ходил на все игры и соревнования, я основал фонд колледжа. Я выполнил все пункты грёбаной семейной анкеты. Ну почему мы не можем прийти хоть к какому-то взаимопониманию? Почему это так ужасно7 почему это вызывает такие разногласия?

Клинт не отвечал, просто ждал.

- На прошлой неделе я был у одной женщины, Миранды. Я с ней переспал. На кухне. В спальне. Мы почти пошли на третий круг в душе. Я был счастлив, как мальчишка! Эндорфины! Потом я пришел домой. У нас был семейный ужин, мы играли в Скрэбл, и все вокруг были счастливы. В чем проблема? Я считаю, что она надумана. Почему мне нельзя предоставить немного свободы? Разве я о многом прошу? Это возмутительно!

Несколько секунд оба молчали. Монпелье выжидающе смотрел на Клинта. Правильные слова кружились в голове доктора как маленькие головастики, хватай и говори. Но он колебался.

Позади пациента, прислоненная к стене, стояла репродукция картины Хокни, которую вручила ему Лила, чтобы «добавить немного уюта этому месту». Он собирался вскоре повесить ее. Рядом с картиной лежали наполовину распакованные коробки с книгами по медицине.

- Кто-то должен помочь этому человеку, - размышлял доктор, - и должен сделать это в тихой уютной комнате, такой как эта. Но должен ли это быть доктор Клинтон Р. Нокросс?

Должен! Ведь он много работал, чтобы стать доктором. И у него нет сбережений, чтобы его оставили в покое. Он вырос в суровых обстоятельствах и всегда платил за все сам. Иногда не только деньгами. Прошел через то, через что должен был пройти. Делал вещи, о которых никогда не говорил жене. И никогда не скажет. Может это все было ради этого? Ради лечения сексуальных амбиций Пола Монпелье?

Монпелье деликатно улыбнулся.

- Ох черт, я все делаю не так, да?

- Нет, все хорошо, - ответил Клинт и следующие полчаса старался не вспоминать о собственных сомнениях.

Они разобрали каждую деталь, проанализировали ее с разных сторон, они обсудили разницу между желанием и потребностью. Они обсудили Миссис Монпелье и ее обыденные (по мнению Пола) сексуальные предпочтения. Они даже, на удивление непредвзято, окунулись в подробности первого сексуального опыта Монпелье, когда он мастурбировал челюстями игрушечного крокодила, принадлежавшего его младшему брату.

Клинт, следуя профессиональной инструкции, спросил Монпелье, не рассматривал ли он когда-либо возможность навредить себе. (нет) Доктор поинтересовался, как Монпелье отнесся бы к смене ролей (он настаивал, что он сказал бы ей делать то, что она должна делать). Где Монпелье видит себя через пять лет? (в этот момент человек в белом вязаном жилете заплакал).

В конце сеанса Монпелье заявил, что уже ждет не дождется следующей встречи. Как только он удалился, Клинт позвонил в службу и распорядился перенаправить все звонки психиатру из Мэйлока, соседнего города. Оператор спросил на какой период времени.

- До тех пор, пока Ад не замерзнет.

Из окна он видел, как Монпелье выгоняет свой карамельно-красный спорткар с парковки, чтобы никогда больше сюда не вернуться.

Потом он позвонил Лиле.

- Привет, доктор Норкросс.

Ее голос вызвал в нем состояние, которое люди называют «душа поет». Она спросила его, как прошел второй рабочий день.

- Ну, ко мне тут заходил, наверное, наименее самокритичный человек во всей Америке.

- О! Заходил мой папа? Ручаюсь, картина Хокни поставила его в тупик.

Порой она бывала острой на язык. Такой же остроумной, как и мягкой. И такой же жесткой как остроумной. Лила любила его? Но никогда не переставала поддевать его. Клинт иногда думал, что ему это и нужно. Да, наверное, каждому мужчине нужно.

- Хаха, слушай, ты говорила о варианте с работой в тюрьме. Откого ты это слышала?

После пары секунд размышлений она ответила вопросом на вопрос:

- Клинт, есть что-то, о чем ты должен мне рассказать?

Клинт даже не сомневался, что она не разочаруется его решением оставить частную практику ради работы на государство. И уж точно не будет возражать. Спасибо господу за нее.