LampaTrampa

Человеческий манифест⁠⁠

Все чаще и чаще в ночной тиши

вдруг начинаю рыдать.

Ведь даже крупицу богатств души

уже невозможно отдать.

Никому не нужно:

в поисках Идиота

так намотаешься за день!

А люди идут, отработав,

туда, где деньги и бляди.

И пусть.

Сквозь людскую лавину

я пройду, непохожий, один,

как будто кусок рубина,

сверкающий между льдин.

Не-бо!

Хочу сиять я;

ночью мне разреши

на бархате черного платья

рассыпать алмазы души.

Министрам, вождям и газетам — не верьте!

Вставайте, лежащие ниц!

Видите, шарики атомной смерти

у мира в могилах глазниц.

Вставайте!

О, алая кровь бунтарства!

Идите и доломайте

гнилую тюрьму государства!

Идите по трупам пугливых

тащить для голодных людей

черные бомбы, как сливы,

на блюдища площадей

Где они —

те, кто нужны,

чтобы горло пушек зажать,

чтобы вырезать язвы войны

священным ножом мятежа.

Где они?

Или их вовсе нет? —

Вон у станков их тени

прикованы горстью монет.

Человек исчез.

Ничтожный, как муха,

он еле шевелится в строчках книг.

Выйду на площадь

и городу в ухо

втисну отчаянья крик!

А потом, пистолет достав,

прижму его крепко к виску...

Не дам никому растоптать

души белоснежный лоскут.

Люди!

уйдите, не надо...

Бросьте меня утешать.

Все равно среди вашего ада

мне уже нечем дышать!

Приветствуйте Подлость и Голод!

А я, поваленный наземь,

плюю в ваш железный город,

набитый деньгами и грязью.

Небо! Не знаю, что делаю...

Мне бы карающий нож!

Видишь, как кто-то на белое

выплеснул черную ложь.

Видишь, как вечера тьма

жует окровавленный стяг...

И жизнь страшна, как тюрьма,

воздвигнутая на костях!

Падаю!

Вам оставляю лысеть.

Не стану питаться падалью —

как все.

Не стану кишкам на потребу

плоды на могилах срезать.

Не нужно мне вашего хлеба,

замешанного на слезах.

И падаю, и взлетаю

в полубреду,

в полусне.

И чувствую, как расцветает

человеческое

во мне.

Привыкли видеть,

расхаживая

вдоль улиц в свободный час,

лица, жизнью изгаженные,

такие же, как и у вас.

И вдруг, —

словно грома раскаты

и словно явление Миру Христа,

восстала

растоптанная и распятая

человеческая красота!

Это — я,

призывающий к правде и бунту,

не желающий больше служить,

рву ваши черные путы,

сотканные из лжи!

Это — я,

законом закованный,

кричу Человеческий манифест, —

И пусть мне ворон выклевывает

на мраморе тела

крест.

Юрий Галансков 1960 г.