Белые корабли
У нас в бригаде было не так уж и много разновидностей кораблей. Все были покрашены серой необрастайкой. Все выглядели довольно «хищно» и агрессивно, особенно с пушками и торпедными аппаратами. Но был один корабль, который здорово отличался от всех остальных кораблей. Он был покрашен ярко белой краской. Весь. И на нем не было названия и порта приписки на носу (как у гражданского), но и не было бортового номера (как у военного). Просто корабль без опознавательных знаков. Потому все называли его "Белый". Это был корабль, который катал только политбюро и генсека. Потому все должности на нем были мичманские, но где набрать столько мичманов? И кто пойдет на такие работы? Нет, там служили только наши пацаны, но их месячная зарплата была раз в пять больше моей (у меня 3 р. 80 коп.). Белый стоял в Сочи и пацаны ходили в увольнения постоянно. У каждого была своя Гапуся. Это вам не замшелая и убогая Очамчира. Это Сочи! Потому, от безделия и тоски по свободе, которая была вот тут, рядом за забором, у пацанов ехала крыша. Они поднимали какие то непонятные бунты. А то всем экипажем просили списать их на берег. Им там было тяжело служить. Довольно часто они приходили к нам на базу. Это означало, что скоро кто то из политбюро или сам, захотят покататься. За несколько недель нас предупреждали об этом. Белый шел к нам в базу. Его заправляли до полного, водолазы обследовали его днище на предмет малейших повреждений и давали свое добро. На корабле наводили самый последний марафет и отгоняли корабль в один из портов, ожидать пассажира. Я бывал на этом корабле. Не везде. Внутри все отделано лакированным красным и черным деревом. Добротный классицизм, а мне нравился модерн. В этом вопросе мое мнение с мнением политбюро расходились. У нас были противоречия, но не антагонистического характера.
Радио рубка не такая уж и большая, хотя больше наших боевых. На время поездки радиста из рубки выдворяют. Радист только настраивает аппаратуру и уходит. Его место занимает офицер связи, который приносит с собой небольшой чемоданчик. В чемодане спец аппаратура и телефон с гербом вместо номеронабирателя. Не часто, но офицер разрешал пацанам позвонить домой. Кто звонил, говорили, что нужно поднять трубку и женский голос просит назвать с кем соединить. Называешь город и номер. Тут же соединяют и связь просто супер.
Радистом на Белом служил Назар, хороший пацан из моей смены в Анапе. Он был здорово покрыт волосами, особенно руки и грудь. Потому и получил кликуху «шерстяной». От него узнал, что на корабле шикарная библиотека виниловых пластинок и просто отборная библиотека. Там были лучшие диски наших и весь Запад. Были любые рыболовные снасти, любые прикормки и наживки с блеснами. Не было видео салона с видаком и кассетами лишь потому, что их тогда еще не изобрели. Был узкопленочный проектор типа «Украина», но буржуйский и куча фильмов.
Пассажиры во время катания вели себя дружелюбно. Угощали сигаретами и позволяли сделать совместное фото. Каждый из экипажа имел по несколько фоток с генсеком в хорошем качестве. На мой вопрос «Зачем?», Шерстяной смеясь говорил, что будет класть такую фотку в портмоне с правами на будущую машину. Интересно было бы посмотреть, какой ГАИшник рискнет пробить дырку в талоне нарушений хозяину такой фотки?
Назар рассказывал, что все члены политбюро немного подражали Сталину в вопросе курения. Сталин курил трубку, набивая ее табаком из папирос «Герцеговина Флор», а пассажиры Белого курили каждый свои сигареты, и обязательно какие то редкие. «Друг», «Чайка» и другие, которых я не помню. Каждый курил именно свои. Пачки были вроде бы обыкновенные с виду, но внутри были сигареты сделанные на заказ. Шерстяной божился, что сигареты были особенными. А пачка так, для вида, для отвода глаз.
И вот с такого корабля Шерстяной просил списать его на берег? Да он с жиру бесился!
Наш Белый был не единственный корабль полит бюро. Такой же, один в один стоял в Балаклаве в 5-й ОБСКР (Отдельная бригада сторожевых кораблей), а мы 4-я. Это в Крыму. Думаю и в других бригадах были похожие корабли. Чиновники рангом поменьше организовывали себе покатушки по морям на более мелких кораблях, в других конторах, не в КГБ. По этому и в Поти был свой «Белый». Поменьше и по проще. Катал руководство Флота и МО.
Однажды в Поти заглянул один из космонавтов. Уже не помню кто. Гостеприимные хозяева решили показать свою удаль и прокатить высокого гостя на корабле. Но Поти — это не мы. А мы — не Поти. У них нет постоянной приписки на корабль, как у нас. Приходит корабль на базу — весь экипаж списывается на берег. Приходит корабль из ремонта (а ремонт может быть долгим), и командир со своими офицерами выбирает из списочного состава, тех что на берегу, столько то мотористов, столько то радистов, пушкарей, электриков и т. д. У них тогда была как бы биржа труда на берегу. Можно было не переставая ходить на разных кораблях. А можно было просидеть на берегу и ни разу не выйти в море. Потому то на ихнем Белом экипажа не было.
Прямо перед выходом командир набрал по списку экипаж и они вышли в море. Покатали космонавта по полной и ушли в море далеко. А тут, как на зло шторм. И не маленький. А экипаж давно не выходил в море, если вообще выхолил когда либо. А я знаю, что это такое и как тебя выворачивает на изнанку «морская болезнь». Если не ведро «пугаешь», то висишь на леере, «пугая» морскую волну. А в шторм и этого не дано. Сигнал SOS для военных кораблей не существует. А они военный корабль, хоть и гражданской наружности. Свое «Помогите!» они передать сумели. А быстрее наших кораблей кто доберется? Вот и полетел наш кораблик спасать экипаж и космонавта. Вовк рассказывал, что когда подошли к кораблю увидали невероятную картину. На корабле лишь два «живых» человека. Командир и космонавт. Все остальные «мертвые» лежат кто где. Говорили, что лучше всех себя чувствовал космонавт.