BadaBook №32. "Типично" английская сатира⁠⁠

Всем привет! BadaBook – кунсткамера мировой литературы.

Больше полугода назад один из пользователей рассказал мне о книге со скромным и ни на что не претендующим названием «Кок’н’Булл», я бы ни за что не подумал, что меня ждет несколько сотен страниц дрочки (во всех смыслах), изнасилований и блевотины в обертке из псевдосоциальщины. В общем, спасибо @NaKiRa, ты знатно меня поимел этой книгой.

А для всех любителей трешачка в самом чистом его виде, желающих почитать про женщину-маньяка с отросшим у нее членом и про мужика с влагалищем под коленом – встречайте диптих (то бишь сборник двух повестей) от британского писателя Уилла Селфа – «Кок’н’Булл».

Дисклеймер: все разборы являются исключительно мнением автора и не претендуют на истину в последней инстанции, не призваны оскорбить кого-либо и ущемить чьи-либо права, не пропагандируют ненависть и не призывают к каким-либо противозаконным действиям.

По традиции, для начала об авторе. Уилл Селф – британский журналист и карикатурист 1961 года выпуска, и до издания данной книги ничем особым знаменит не был. После публикации романа в 1992 году стал известен как язвительный сатирик и знатный тролль, высмеивающий все без исключения. Ну а в 1997 стал известен источник вдохновения автора – во время одного из политических мероприятий, куда Селфа отправили освещать события, его поймали в туалете самолета британского премьер-министра с героином. Впрочем, это не мешает ему в настоящее время вести рубрику в журнале Independent и свою колонку в русской версии журнала Esquire.

Описание самой книги выглядит так:

«Диптих (две повести) одного из самых интересных английских прозаиков поколения сорокалетних. Первая книга Уилла Селфа, бывшего ресторанного критика, журналиста и колумниста Evening Standard и Observer, на русском. Сочетание традиционного английского повествования и мрачного гротеска стали фирменным стилем этого писателя. Из русских авторов Селфу ближе всего Пелевин, которого в Англии нередко называют "русским Уиллом Селфом".»

Первая повесть романа называется «Кок: бульварный роман». Главная героиня – девушка по имени Кэрол, и история начинается с краткого описания всей ее половой жизни, включая полдюжину мужиков и одну пухлую лесбиянку. Вываливается это стеной текста на страницу такими вот пассажами:

«Кэрол достаточно долго испытывала на себе влияние модного в те годы студенческого радикализма, поэтому вполне могла охарактеризовать свою отчужденность к Дэну четкими определениями из феминистского жаргона. Но Кэрол была слишком инертна, чтобы критиковать. Поэтому мужчины не были у нее поголовно тупицами и шовинистами, а также ни «фаллоцентристами», ни «помешанными на фаллической гегемонии ретроградами». С другой стороны, и женщины не были ни подавлены, ни эмансипированы, не было у них даже «остывших желаний», и уж никогда она не сказала бы, что их «доводы искажены».

«Сметанные телеса и пытливые пальцы Беверли не смогли высвободить сексуальную энергию наслаждения, зажатую в узком лоне, как не смогли сделать это и пенисы, которые тыркались в нее, как мотыльки о стекло, и карабкались трюфельными поросятами по узким бедрам.»

Точно так же на страницу описывается история ее взаимоотношений с ее мужем Дэном, с которым они сошлись на любви к заливанию себя пивом и трехминутному сексу. В принципе, вся история их любви описывается в трех предложениях:

«Дэн тыркался носом и прижимался тонкими губами к ее спине. Она ответила тем же.»

«Дэн со скрипом вошел в нее и, конечно же, слишком рано — у нее все было сжато и сухо. После трех пескоструйных толчков он кончил. Однако по какой-то причине вследствие некоей синаптической ошибки она кончила вместе с ним.»

«Для занятий сексом у Дэна был эвфемизм — «прочистить духовочку».»

«В итоге Кэрол, услышав это выраженьице-паразит, прямо-таки немела от злости. А однажды она с такой яростью стала резать полуфабрикатную котлету по — киевски, что из нее брызнула струя маслянистого маринада, да не куда-нибудь, а прямо Дэну на вздыбившуюся промежность.»

В целом мы описали всю личную жизнь Дэна и Кэрол, поскольку все остальные аспекты (работа, досуг и прочее) поданы мимоходом примерно в одну-две строки. Внезапно выясняется, что все повествование ведется в вагоне поезда, где сидит главный герой книги и слушает историю из уст «пидороватого» профессора.

Тут писательский талант автора развернулся во всю ширь.

«Не потребовалось бы и проницательности маститого социолингвиста, чтобы оторвать по форме отлитую панель его акцента и вскрыть несущую конструкцию речи, швы которой были заварены на уроках ораторского мастерства еще лет сорок назад.»

Оказывается, Дэн (как и Кэрол, только меньше) очень любит побухать, чем и пользуется на должности дизайнера, распивая везде и всюду. В итоге это приводило к тому, что он заблёвывал все вокруг и резво спивался превращаясь в отброс общества. Впрочем, Кэрол несильно отстает, лишь печально отмечая про себя, что семейную жизнь она себе представляла не так и вообще Дэна она не любит, а уж когда тот блюет, и подавно. ВНЕЗАПНО.

В какой-то момент Кэрол начинает понимать, что не так уж ей и нужен Дэн, а тут на горизонте появляется та самая пухлая лесбиянка, которая, пользуясь случаем, окучивает девушку и пользует ее коричневым резиновым другом, которого таскает с собой. Дэн узнает, но в силу слабого характера плачет и ругается с лесбиянкой.

В какой-то момент Кэрол познает прелести самоудовлетворения, и пока муж на работе, развлекается до потери сознания.

«Подушечки ее пальцев скользили вокруг клитора, заправленного под капюшон малых губ, похожего на деревце, выросшее в лощине.»

Может я какой-то неправильный, может, слишком уж ретроград, но последнее, о чем я мог бы подумать в такой ситуации – так это о дереве в лощине. Максимум – кустики.

И вот в какой-то из дней у нее начинает расти натуральный такой член – сначала как бугорок, потом больше и больше и так далее. Вместо того, чтобы пойти к врачу (который хуемразь, как и все мужики в книге и вообще), Кэрол продолжает наяривать и наблюдать рост своего нового друга. Попутно автор описывает ее будни – поход в магазины, общение с другими людьми и т.д.

«Она спросила служащего, оказавшегося мусульманином, где найти бекон. Служитель, дядя которого был хаджи, свято верил, что всякого, кто поглощает свиную плоть, Аллах поражает раком. Поэтому он сделал все возможное, чтобы запутать Кэрол, лишь весьма приблизительно указав направление.»

Тем временем Дэн опускается ниже плинтуса и превращается в окончательное животное:

«Ссохшаяся в волосах блевотная масса стекла за воротник его модной кожаной куртки. Он принялся оплакивать свой ночной кошмар. Края воротника загнулись, образовав сыроватые желобки, и солоноватая жижа выходила через раструбы уже в виде кукурузных хлопьев.»

(зачем описывать вкус рвотной массы, для меня остается тайной)

В этот момент в повествование врывается мама Дэна, которая натравливает на них бывшего алкоголика по имени Дэйв (Дэйв 2, если быть точным, потому что так уже звали одного из собутыльников Дэна), который завязал с этим делом путем посещения всяких групп анонимных алкоголиков и ударился в религию. Он утаскивает обоих в такую же группу Анонимных Алкоголиков (сокращенно – АнАл)

В этой группе алкоголики рассказывают друг другу истории, до чего их довел зеленый змий, причем каждая история едва ли не веселее предыдущей:

«Высокая грустная дама в бежевом костюме, задыхаясь, торопливо повествовала о безумных надругательствах, которые ее муж, уволенный за пьянку моряк, проделывал над ее отверстиями при помощи различных твердых и стеклянных предметов, как то: пивные бутылки и тому подобное.»

Главные герои постепенно прекращают (ну или почти прекращают) пить, а литературный гений автора разыгрывается на полную катушку:

«В большом зеркале над раковиной она видела свое отражение — темный контур на фоне плитки цвета авокадо. Ноги широко раздвинуты, трусы, как лопасти пропеллера, между вывернутыми ступнями; в таком положении она потела и изворачивалась на пластиковой подкове унитаза, как на пыточном стуле.»

Чем больше растет член, тем больше Кэрол становится «своим парнем» - меняет стиль одежды, становится агрессивнее, посещает бары как нормальный пацан, а не вот это вот всё.

Попутно профессор, который и ведет рассказ, прерывается, чтобы не дать ускользнуть слушателю и разражается различными монологами на тему половых сношений, нигеров, жидов итд.

«— Иносказательность и заумность — это ведь ваш стиль, не так ли? Но вся эта иносказательность в итоге сводится к тому, чтобы запудрить мозги обычным добропорядочным людям. Залить их скользкими испражнениями своего воображения и потихоньку ввести свой извивающийся хрен, пока никто не видит! Запихнуть им промеж ног, пока они расслабленно трясутся в поезде! Или за разговором на вечеринке залезть им под юбку! Вы — демон, вот вы кто, гад ползучий, враг, насильник! Да-да, вот именно, насильник!.. Сука! Ебарь… Уф!..»

«Вы говорите о какой-то метафорической бабе с яйцами, я же толкую о ебаном пенисе, сраная твоя башка, и «ебаный» в данном случае атрибутов более чем уместный, потому что речь идет о хере, которым можно кого-нибудь выебать. Я говорю о твердом, упругом штыке в кровеносных сосудах, с багровой налитой головкой, выстреливающей в тебя молофьей, пуляющей жизнью, зарядами бытия!»

Дальше веселее. После рассуждений о разных видах алкоголя, Кэрол начинает рассуждать, что, если тебе дали в руки ружье, значит из него можно стрелять. И вообще, мужики по причине наличия члена априори являются насильниками, поскольку членом они пользуются для того, чтобы дырявить своих несчастных жертв.

«У Кэрол был такой пенис! Я бы посвятил ему оду. Пенис сам по себе — штука очень мощная, крепкий корень, пропитанный жизненными соками…»

Но это я так мягко подвожу читателя к тому, что будет следом, потому как автор вновь прерывается на продолжительное обсуждение пенисов, алкоголя, женщин, мужчин и половых сношений. Кэрол тем временем закупается эпическим количеством алкоголя и расставляет дома спиртовые сети для своего непутевого мужа.

ВНИМАНИЕ! За последствия прочитанного далее автор обзора не несет никакой ответственности. Это все на ваш страх и риск.

Слушатель «пидороватого» профессора пытается свинтить, однако тот начинает страшно брызжать слюной и приставляет нож к горлу слушателя, чтобы тот сел и дослушал, чем кончится вся история. Попутно опять же орет разнообразные лозунги:

«Мне нравится черного называть черным… или Нигером, или черножопым ебырем-ублюдком, который тыркает своим здоровым, налитым кровью багровым штырем в кровоточащий, измученный, раскуроченный задний проход несчастной, нежной, как белый цветок, девчушки. Она такая мягкая, словно после первого причастия, ее одежда и белье пахнут лавандовыми подушечками, какие кладут в платяной шкаф. Боже, меня выворачивает от всего этого! Уф!»

Когда Дэн приходит домой, Кэрол опаивает его до почти бессознательного состояния, после чего раздевает его и…ну да, вы поняли.

«Каждый пескоструйный толчок, разрывающий нежные кровяные капилляры, каждый шлепок узкого лба о еловое изголовье кровати, каждый стон, вырывающийся из грудной клетки, когда диафрагму, как кожух гармоники, поджимало брюхо. А таких толчков и ударов было много, ведь Кэрол была молодой женщиной в расцвете сил.»

Мало того, в процессе акта восторженная Кэрол так долбила Дэна об изголовье кровати, что проломила ему череп и размозжила голову. Ага.

«— Меня поражает, что далеко не всем приходит на ум сделать нечто подобное при виде кондитерского шприца, не так ли? Они настолько кровожадны, эти шприцы, увенчанные глазком залупы. Это логически обусловленный, возможно, даже жизненно необходимый прибор для впрыскивания семени одного человека в тело другого.»

Внезапно Дэйв-2 решил прийти в гости. Кэрол без тени сомнения поит его чаем, после чего руками доводит его до оргазма и оглушает. Пока мы с вами витаем в космосе и задаем вопросы – зачем, почему, что происходит, как мы докатились до такой жизни, что в 2019 мы читаем обзоры историй про жену-анального узурпатора, профессор насилует нашу с вами логику:

«Тебе важно знать, что чувствовал Дэйв 2, что чувствовал Дэн. Тебе следует знать это, потому что это как раз то, что вы любите делать с людьми, нетакли? Нетакли, я спрашиваю? Вы хватаете по ночам христианских детишек лет шести-семи, увозите их в свои синагоги и там раздеваете догола, разве не так? Одурманенных… или ты не хочешь это признать? И чего вы только в них не пихаете! Прежде всего, конечно же, свои херы — лоснящиеся жирные жидовские перцы и прочие гнусности — ритуальные свечи, свитки. Ты станешь это отрицать… станешь?»

Кэрол растворяется в ночи, а прибывшие наутро полицейские обнаруживают тело Дэна и оглушенного Дэйва, спустившего в штаны. Семя второго было найдено на теле Дэна, и последний, как единственный выживший в этой истории, на неопределенный срок отъехал в места не столь отдаленные.

НО И ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЁ! Пытливый читатель догадывается, что сюжетная линия с профессором была введена неспроста, и не зря. Профессор раздевается перед слушателем и выясняется, что он и есть та самая Кэрол. После чего профессор набрасывается на своего слушателя и насилует и его:

«Жидок ты ебаный! Грязный еврейчик! Гомик пейсастый! Пидор ты гнойный! Не нравится тебе Англия? Мои ценности тебе не подходят? Тебе не по вкусу несгибаемая уверенность и прямота моего хрена? Ты-хочешь-все-перестроить?»

Ага.

Заканчивается всё тем, что профессор одевается и уходит, напоследок говоря, что слушателю все равно никто не поверит и вообще тот сам хотел, чтобы его отымели, потому что ни один нормальный человек в здравом уме не станет слушать или читать подобную херню.

В этот момент я понял, что меня только что поимел автор книги.

На этом заканчивается первая повесть книги, оставляя после себя неприятный привкус…эм, давайте не будем об этом. Какие-либо выводы и общий итог будем подводить после того, как ознакомимся со второй историей о том, как у нормального в целом мужчины начинает под коленом расти то, что в приличном обществе не принято. До встречи во второй части обзора.

Всем спасибо, и читайте хорошую литературу!

Наша группа ВК.

Наша телега.