Алое на сером. Глава 5. In machina veritas.⁠⁠

Ссылка на предыдущую часть: http://pikabu.ru/story/aloe_na_serom_glava_4_roll_roll_roll_...

"1 ноября.

Проснулся в холодном поту. Опять перед глазами этот парень, которого переехал. Отвратительно.

Ездил на автосвалку, облазал её целиком. Пару раз показалось, что в обломках мелькнул обрывок красного пальто. Но просто почудилось.

Обещал Бет, что съездим куда-нибудь в ноябре. Решили, что это будет какое-нибудь тихое, уютное местечко. Устроим пикник.

Отец сегодня за ужином спрашивал, может ли он взять мою машину, покататься. Я разрешил.

Он сел в машину, попытался её завести, но она не стала оживать. Он попробовал несколько раз, потом вернул мне ключи.

Один поворот - и бензин потёк прямиком в цилиндры-желудочки сердца автомобиля. Мощно рыкнув, машина пару раз отозвалась на нажатие педали газа.

Отец, почесав в затылке, сел на моё место, включил передачу, аккуратно нажал на газ и поехал. Видимо, он побаивался, что машина опять будет чудить.

Он вернулся через полтора часа, красный от адреналина. Машина, видимо, слушалась его так же беспрекословно, как и меня.

Проходя мимо, он положил ключи мне в руку и сказал:

- Чёрт, эта штучка горячая.

Я кивнул ему головой. Да, она настолько горяча, что может и обжечь кого-нибудь. Барри, черепашку моего брата... Да кого угодно.

2 НОЯБРЯ.

Я ВИДЕЛ БЕТ С ДРУГИМ.

ОНИ ГУЛЯЛИ, ДЕРЖАСЬ ЗА РУКИ.

НАДО УЗНАТЬ, КТО БЫ ЭТО МОГ БЫТЬ.

3 ноября.

Разумеется, я не дурак, и не полез к ней с расспросами.

Но справки навести удалось. Господь, храни болтливых подруг!

Это какой-то старшекурсник. Я с удовольствием выяснил бы что-то ещё, но, к сожалению, некоторые тайны девушки никогда не раскроют парням своих девушек.

Поэтому остаётся только догадываться.

Бет не показывает виду, продолжает со мной общаться. Но это всё так фальшиво.

Не хочу ничего делать. Пролежал весь оставшийся день в постели, даже не спустился поужинать.

Хочется сесть в машину - и ехать, ехать, ехать.

Посмотрел в окно. На секунду показалось, что она подмигнула мне поворотниками. Чёрт, как же она хороша.

И почему Бет выбирает между ним и мной? У меня же есть "Конфетка", почему она не становится гирькой, которая меняет положение вселенских часов?

4 ноября.

Я всё-таки узнал, кто это!

Брендон Майлз, offensive guard команды колледжа по американскому колледжу. Шкаф. Как-то иначе назвать человека, весящего при росте в 6 футов 9 дюймов (примерно 2 метра) 250 фунтов (113 килограмм) я не могу. У него кулак размером с мою голову, куртка, в которой я потеряюсь, а моё бедро толщиной с его предплечье. Мне кажется, его поили вместо материнского молока протеинами со стероидами, 1:1.

Фух, высказался. Просто сказать ему всё это в лицо я не могу.

Бет вчера отказалась идти со мной в кафе после учёбы. Плохой знак.

...А самое главное - он ещё и не дурак! Посмотрел его табель с оценками - они, конечно, не отличные, но не как у многих таких же как он - много "А" и "В", причём вполне заслуженных, видимо.

Вот и что делать?

На улице - мокрый снег с дождём. Но я всё равно добавляю газу каждый раз, когда проезжаю мимо дома Бет.

Я сделал за сегодня десять или двенадцать кругов.

Я хочу просто увидеть, как он проводит её до дому. Вот и всё.

5 ноября.

Мама заметила, что со мной что-то не так. Я только сказал ей, что у нас с Бет небольшой разлад. Конечно, она расстроилась, но посоветовала поговорить с ней начистоту.

Я так и сделаю. Только завтра. Сегодня уже поздно.

6 ноября.

Сегодня специально выдернул её чуть пораньше с занятий.

Мы зашли в наше любимое кафе и сели за столик у окна, в отдалении от других.

Я медленно тянул через трубочку молочный коктейль с шоколадом и корицей, она ковыряла ложкой лимонный пирог.

- И кто он? - я собирался сказать длинную речь, но почему-то мозг выдал именно эту короткую фразу.

Она даже не повела бровью, продолжая разламывать песочное тесто.

- Кто? Он? - спросила она в ответ.

- Вот и мне интересно это знать.

- О чем ты вообще? - спросила она, поднося ложку ко рту. Она аккуратно смахнула с неё кусочек пирога, после чего медленно облизала остатки сливочного крема со столового прибора.

Чёрт, после таких провокаций общаться с девушкой без желания затащить её в постель очень трудно.

- О том парне, с которым гуляешь за ручку в парке.

Её рука дрогнула, сорвавшись с корочки пирога на тарелку. Раздался звон металла о керамическую посуду.

- Ну, я с тобой гуляю. Если ты о себе хочешь поговорить - то ты отличный парень, расслабься. - она посмотрела на меня с улыбкой, которая теперь выглядела фальшиво.

Я перестал следовать приличиям и отхлебнул коктейль прямо через край бокала, осушив его почти на треть.

- Давай начистоту. Этот большой мальчик, который, я думаю, провожал тебя до дому, кто он?

- А, вот зачем ты носился вокруг моего дома на своей машине, думая, что останешься незамеченным? - ехидно спросила она. - Ну, я тебя разочарую - это всего лишь друг, не переживай. - она опять подцепила кусок пирога.

- Прекрасно. А если я запрещу тебе с ним общаться?

Она дожевала кусок пирога, после чего аккуратно положила на столик пару бумажек и несколько монет - уже заранее отсчитанную сумму.

- Тогда я тебя не послушаюсь. - она провела по моей щеке ладонью - она была холодной, после чего пошла к выходу.

Я хотел было выскочить за ней, но дорогу мне перегородила официантка.

- Молодой человек, заплатите!

Я начал копаться в карманах, ища мелочь. Сунул ей в руку десятку - не до расчётов, после чего направился к двери, выискивая в толпе красную куртку Бет глазами.

- Молодой человек, ваша сдача! - я уже додумывал эту фразу, выскакивая на улицу, пытаясь увидеть свою девушку.

Её фигура, скрытая практически обтягивающей одеждой, уже скрывалась за дверью нового "Крайслера", компании, восставшей из пепла.

В который только что упала вся моя жизнь.

Кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся.

Официантка высыпала мне в ладонь гору никеля.

- Богач нашёлся! - фыркнула она, заходя обратно в кафе.

А я опустил руку, давая монеткам разлететься по тротуару.

Чёрт, это больно.

Я всё это описываю так, потому что помню всё до деталей - муху, кружащуюся вокруг люстры на потолке над нами, проезжающий мимо агитационный фургон, крупинки корицы на светло-коричневой молочной пенке, маленькую родинку на щеке сидящей напротив меня девушки, а главное - большую фигуру, стоявшую на другой стороне и внимательно смотревшую на то, как в его ладони падает приз за игру без правил.

7 ноября.

Я не хочу жить.

Сейчас я сяду в "Конфетку", разгонюсь и влечу в отбойник. Хочу, чтобы всё закончилось именно так. Когда девушка выбирает вместо дикого "Мустанга" практичный "Крайслер" - то всё серьёзно.

Но я в это не верю. Может, стоит побороться?

Но к чёрту. Он сильнее, умнее. Это не Давид против Голиафа - это детская команда по хоккею против сборной Канады. Меня просто размажут по борту.

Я написал записку, вложил её в дневник. Я сейчас возьму ключи, сяду в машину, разгонюсь и улечу в другой мир.

Надеюсь, я встречу там её.

...

Тот же день, позже.

Машина всё-таки что-то чувствует.

Иначе я не могу объяснить этот поворот руля, выскользнувшего из моих потных ладоней за несколько секунд до столкновения.

Или этот манёвр на 130 милях в час (примерно 209 км/ч), который должен был закончиться кувырком через крышу? Но колёса машины, вцепившись в асфальт, не дают мне разбиться насмерть.

Или всё-таки не дают погибнуть машине?

Я не знаю.

Я уже устал от этого.

Еду домой, просто подруливая. Почему-то я уверен, моя "Конфетка" довезёт меня живьём.

Я ей явно нравлюсь.

8 ноября.

Не поехал на пары. Ну его.

Лежу наверху, думаю, что делать. Вчера звонил Мэтт, спрашивал, как я. Послал его. Извинюсь потом. Надеюсь, он понял.

Решил вечером покататься по городу. За рулём лучше думается.

Отец спрашивает за столом, как мои дела. Я улыбаюсь и говорю, что всё хорошо.

Иногда лучше что-то скрыть, хотя бы на время.

И вот я снова за рулём.

Хорошо.

Думаю.

Нельзя сдаваться. Внутри "Конфетки" я чего-то стою, а вот кто я вне её? Просто парень, которому два месяца как восемнадцать, и который не умеет ещё жить?

Или всё-таки во мне ещё есть силы на что-то?

Завтра в любом случае поеду в колледж.

9 ноября.

Чёрт, решиться бывает очень сложно.

А эта гора ещё и в окружении своих товарищей. Стоят, ржут над чем-то.

Вдох-ВЫДОХ. Шаг. Шаг. Шаг...

Он уже разворачивается ко мне, отвечая на вытянутую в мою сторону руку своего товарища. У него заинтересованное лицо, по-другому и не сказать. Радует, что не насмешливое. Он даже на своих товарищей, которые даже не скрывают тупые улыбки, не похож.

- Привет, парень. Что-то забыл? - у него даже голос лучше моего - похожий по интонациям на Боба Дилана.

Его друзья начинают улыбаться.

- Нам надо поговорить.

Один из его товарищей начинает смеяться в голос. Мне хочется провалиться под землю, но нельзя отходить. Даже если он плюнет мне в лицо - придётся обтечь и спросить ещё раз.

Впрочем, надо отдать ему должное - он стоит и серьёзно на меня смотрит.

- Возможно. Я так понимаю, тема разговора нам обоим понятна?

Я киваю головой.

- Назначай место. - язык во рту будто чужой, проталкивает слова наружу, словно зерно в зоб гуся, обречённого стать фуа-гра.

Его лицо искажается ухмылкой.

- Переулок за "Бакалеей Гора". В десять вечера.

- Мама хоть погулять отпустит? - спрашивает с тупой улыбкой один из его товарищей, но мой соперник прерывает его жестом. После чего продолжает.

- Приходи один.

- Ты тоже. - я пытаюсь выровнять счёт в этой словесной дуэли. Он кивает мне головой. Видимо, я только что чуть-чуть поднялся в его глазах.

- Можешь идти.

- Идти мамке под платье! - снова встревает тот же парень, что и в прошлый раз. Получает солидную оплеуху, после чего отступает в сторону.

- Если кто-то тронет его до моего разговора с ним или после - будет иметь дело со мной. - говорит мой обидчик. После чего поворачивается ко мне.

Я стою, удивлённый неожиданным благородством по отношению к обречённому.

Хотя, сильный может себе такое позволить.

- Сам понимаешь, парень. - это Брендон говорит, уже наклонившись ко мне и приблизив к моему уху губы. - Никому не слова, вне зависимости от последствий. Понял?

Киваю.

- Можешь идти.

Я отворачиваюсь от него, проходя мимо неожиданно замолчавших друзей этого футболиста.

Надеюсь, он не превратит меня в лепёшку.

10 ноября.

Я, на всякий случай, оделся похуже. Не хочется пачкать своей кровью свою хорошую одежду.

Я был бы готов даже нацепить то красное пальто бомжа с полуоторванным рукавом, ещё помнящее тепло чужого тела, но оно исчезло вместе с его телом.

И вот я сижу за рулём "Малышки", потому что на улице холодно, а в машине есть печка, и слежу за противоположным концом переулка.

Там должна мелькнуть фигура. Ферзь - против вражеской пешки, которая стремится стать его копией, отличающейся лишь цветом и намерениями.

Но она оказывается не там. Она вываливается из ближайшей подворотни - гора мышц, готовая стереть меня в порошок. Чёрт, ему достаточно просто положить одну руку на мою голову, а второй дать щелбан - и моя башка сама по себе провернётся вокруг своей оси, сломав шею.

И тут срабатывает инстинкт. Я замираю, изогнувшись в ужасе. Нога сама собой ложится на педаль газа и вжимает её в пол.

Мотор ревёт, выхлопная труба исторгает клуб чёрного дыма, а машина бросается вперёд, как акула, завидевшая косяк рыб.

Брендон остаётся на месте. Я вижу на его лице, освещённом моими фарами ухмылку: "Нет, парень, ты меня не напугаешь. Хрен тебе."

Но я и не собираюсь его пугать. Я просто хочу размазать его по асфальту так же, как он мог бы меня. Или как Бет, оставившая отскребать моё самолюбие с тротуара перед закусочной в центре города вперемешку с горстью мелочи.

И машина ловит это ощущение. Я чувствую себя одним целым с ней. Наши сердца бьются в унисон - между шестью тысячами оборотов в минуту и ста пятьюдесятью ударами пульса нет разницы.

Я спускаю гончего пса на загнанного в угол зверя.

У меня в руках - праща весом в полторы тонны, а Голиаф в пятнадцать раз легче.

Всё это я продумываю за несколько мгновений, пока лицо моего соперника меняет выражение на испуганное. Он пытается броситься в сторону - реакция футболиста даёт о себе знать, но ему не успеть.

Я уже знаю, что будет дальше.

Два упругих толчка.

Я смотрю в зеркало заднего вида. Он ещё шевелится, двигает ногой, пытается встать, повторяя привычное упражнение - отжимание от пола.

Я включаю задний ход, кладу руку на спинку переднего пассажирского сиденья. В голове проносится мысль о том, что он мог так же приобнимать Бет, сидевшую в его машине. После чего я снова нажимаю педаль газа.

Первая передача. Газ.

Задняя. Газ.

Газ.

Газ.

В салоне пахнет угарным газом - видимо, глушитель всё-таки останется тут. Но мне плевать.

Я выхожу из машины и подхожу к своему обидчику. У него в глазах то же самое выражение, что и у бомжа, сбитого мною не так давно - удивление, страх, ненависть.

Когда тебя свергают с вершины пищевой цепочки, что ещё сможет увидеть сделавший это в твоём потухшем взгляде?

Я толкаю ногой его тело. Оно окончательно расплывается, раскинув руки, по асфальту.

Я подъезжаю поближе, после чего пытаюсь поднять труп, чтобы сложить его в багажник.

Это уже было, это дежавю. Но одно дело - поднять лёгкого от жизни на улице бомжа, а другое дело - пытаться засунуть в багажник огромное тело футболиста.

Я делаю это по частям - сначала заношу ноги, потом уже, напрягшись, закидываю туловище. Мне кажется, что багажник расширяется, будто пасть зверя, пытающегося проглотить добычу, слишком крупную для него, одним движением.

Пытаюсь закрыть крышку багажника, но она задевает за его голову. Уже не сдерживаюсь, я несколько раз опуская железный лист на череп, превращая его в мусс из костей, плоти и крови.

Щёлкает замок.

Я опускаюсь в сиденье, вставляю ключ в зажигание и трогаюсь с места. Уехать подальше от этого места - моё единственное желание.

Машина слушается любых, даже миллиметровых движений руля. Как будто обострились все её чувства.

Сегодня я победил. Но рад ли я этому?

Я вспоминаю горячие губы Бет, прыгающие по моему лицу. Конечно, эта игра стоила свеч. Иначе я бы не стал этого делать.

Ничего. Трупа завтра не окажется в багажнике. Я уже проходил через это.

А главное - я уже ничего не чувствовал, кроме схлынувшей волны адреналина, до этого струившегося потоком в кровь.

Я паркуюсь у своего дома. Плевать. Тела не найдут.

Достаю тряпку из бардачка, стираю с крышки багажника мозги и осколки костей.

Захожу домой, вижу родителей, смотрящих какой-то сериал в гостиной.

- Будешь ужинать? - спрашивает меня мама. - У нас сегодня мясо с кукурузой.

Я улыбаюсь ей.

- Конечно. Мне большую порцию, ладно?"

- Вот ведь больной ублюдок, а!

Ларри читал дневник запоем, не отвлекаясь на происходящее вокруг. Он зябко ёжился, непонятно из-за чего: холода ли ночи в пустыне или осознания, что за книга попала ему в руки.

Вот и теперь он просто закрыл книгу, встал со своего места и пошёл к палатке.

Ему ничего не хотелось, кроме одного - не видеть эту сцену молчаливого, расчётливого убийства никогда.

Но перед глазами всё равно вставала эта картина - проезжающее над его головой днище машины, задний мост, глушитель, защита двигателя, передний бампер. А главное - отголосок той чудовищной боли несчастного, погибшего тогда.

Он закутался в спальный мешок и закрыл глаза.

Последнее, что он услышал, проваливаясь в сон - гул турбированного двигателя неподалёку.

Утро встретило его ярким солнцем прямо в глаза, а также - громким звуком полицейской сирены.

Выглянув из палатки, он увидел, как возле них тормозит старая машина с человеком в форме внутри.

"Видимо, наше спасение пришло" - подумал он, вставая и поднимая руку в приветственном жесте.

Стоящий на асфальте ответил ему тем же.

***
Спасибо за прочтение)

У вас всегда есть возможность оставить комментарий для критики или похвалы, подписаться, если вас заинтересовало повествование, ну и зайти в мой профиль - там есть ещё рассказы)

Ваш @SilverArrow.