26. Вараны и орлы. Флора и фауна⁠⁠

Жили были на Зубе Дракона вараны. Они это делали на Гиндукуше со времён Пророка Магомета, поэтому к моменту нашего прибытия нормально обосновались, освоились и чувствовали себя, как в естественной среде обитания. Из-за этого особо прожорливые особи вырастали до устрашающих размеров и походили более на крокодила, нежели на ручную ящерицу. Сам я такого чуда-юда никогда не видел, но слышал рассказ, в достоверности которого не сомневаюсь, но думаю, что можно учесть «поправку на ветер», связанную со способностью искаженного сознания добавлять несколько миллиметров к размеру и несколько миллиграммов к массе рассматриваемого объекта. В общем, мой дорогой товарищ, боец из нашей роты, Сулейманов Ахмед Ахмедович рассказал историю:  

- Маленьких варанчиков я видел на Саланге и в Кундузе, но с большими там не сталкивался. А в Панджшере довелось. Летом 1985-го года нашу роту послали прочёсывать гору. Встали мы цепью и пошли с гвардией. А я с земляками-чеченцами «курнул» по тихой грусти как раз перед тем, как нас послали в цепь. Я шел весь в своих думках, ждал «прихода», руки болтались на пулемёте. Вдруг прямо из-под моих ног сорвался крокодил. Он шарахнулся от меня, я – от него! В разные стороны, короче, кинулись оба. Метров шесть или семь я отбежал, потом вспомнил, что у меня же пулемёт с собой. Я снял оружие с предохранителя, развернулся, глянул, а напротив меня встал на задние ноги настоящий крокодил! Вот там я и увидел эту массу, это не передать словами. Он полтора метра был, как минимум. Как он встал, так я понял, что сейчас нападёт. Если бы я был без оружия, то ещё неизвестно, чем бы дело закончилось. Но, против пулемёта, понятно, ему ловли не было. Зря он вставал, мог бы ещё пожить.

Такие большие вараны, как тот, что посетил Ахмеда, к нам на Зуб Дракона не заползали. Может быть это связано с тем, что мы курили сигареты заводского производства, а может с чем-то другим. В основном по скалам на нашем посту скакали рептилии размером до полуметра в длину вместе с хвостом. Таких было – пруд пруди. Они регулярно выползали на валуны и грелись на солнце. Если эту зверюгу потревожить, она начинала мелко трясти головой вверх-вниз и злобно шипеть. В советском солдате того периода содержалось семьдесят килограммов живого и трезвого веса, а в варане едва ли набиралось два. Но наглые животины регулярно пытались «наезжать» на моих дорогих боевых товарищей. Объяснять варанам насчёт весовых категорий было бесполезно в силу тупости последних. Поэтому мы брали в правую руку то, что не жалко, чтобы улетело на минное поле, и швыряли в наглую скотину, размахнувшись из-за уха. Но хорошо прогретые на солнце ящерицы проявляли непревзойдённую резвость и великолепную реакцию. С трёх метров куском базальта поразить варана было невозможно. Он реагировал на движение, разворачивался к обидчику кормовой частью и начинал прыгать со скалы на скалу, извиваясь всем телом. А боец, как зенитчик, булыжниками вдогонку – пиу-пиу-пиу! Как говорилось в старинном фильме: - «Бац-бац и мимо».

В одно яркое солнечное утро, посреди вараньих угодий, из СПСа на четвереньках вылез наш Прапор с сигаретой в зубах. Он встал на ноги, разогнулся, поднял вверх обе руки, сладко потянулся, щурясь на яркое афганское солнце.

- А! А-А!! А-А-А-пч@уй!!! – Рявкнул Комендант поста в нецензурном чихе. Сигарета вылетела из его рта, описала пологую дугу и скрылась среди скал на минном поле.

- А, ёж твою мать! Последняя, с-сука, сигарета с фильтром!

- Будьте здоровы, товарищ прапорщик! – Герасимович светился счастьем и преданной улыбкой. Он явно подтрунивал над своим командиром, об этом свидетельствовала наглая солдатская морда. Видел, гад, как полетела сигарета, но ведь до него не «дободаться», потому что здоровья пожелал прямому и непосредственному начальнику.

- Ага, спасибо. Лучше за Хисараком веди наблюдение, а не за мной.

Олег круто развернулся к Хайретдинову задом, к Хисараку передом, отцепил от «снайперки» оптический прицел, демонстративно поднёс его двумя руками к правому глазу. То есть, выполнил указание начальника сиюсекундно.

- Ну, клоун, ну что ты скажешь?! - Хайретдинов сокрушённо покачал головой, почесал пятернёй волосатую грудь и пошёл проверять посты. А я залез в окоп к Олегу, развалился на дно в тенёчке, решил позубоскалить над историей с последней сигаретой:

- Пристрелит тебя когда-нибудь Хайретдинов.

- Меня-то за что?! Пока Мампель жив, мне ничто не угрожает. – Олег светился радостью от своей «гениальной» выходки.

Мы, как умели, обсмаковали мысль про Мампеля, затем, про последнюю сигарету с фильтром. Потом я посоветовал Олегу установить прицел обратно на винтовку:

- Подурачился и хватит. Прицел должен быть на оружии, а если хочешь в руках чего-нибудь подержать, то для этого промышленность выпускает бинокли.

- Я и так успею. – Уверенно заявил Олег.

В этот момент вселенского бытия к нам в окоп запрыгнул Шабанов. Он пристроился на бруствер для стрельбы с упора, задрал ствол автомата вертикально вверх.

- Во, смотрите, пацаны, как я ему сейчас засажу!

Мы посмотрели туда, куда был направлен ствол Андрюхиного автомата. Там, наверху, прямо над нашими головами проплывал огромный коричневый орёл. Он широко раскинул свои могучие крылья, торжественно парил в воздухе на восходящих потоках.

- Стой, дай я! – Бендер кинулся к своей винтовке. – Не стреляй! Я из снайперки его собью!

Олег, трясущимися от возбуждения руками, попытался насадить прицел на полозок крепления. Прицел подпрыгивал в руках и никак не хотел устанавливаться. Олег дул в пазы, чтобы выдуть оттуда песок и пыль, тёр рукавом гимнастёрки. Прицел не устанавливался.

Шабанов встал с колена, поставил автомат на предохранитель, закинул его себе за спину стволом вниз:

- Олег, успокойся. Орёл уже улетел.

- Да у меня просто не получилось! – Олег поднял взгляд от винтовки к небу, посмотрел на орла, заплывающего в воздушных потоках за вершину горы Форубаль. – Да я ему прямо в чайник засандалю из снайперки… в следующий раз. Вот увидите!

Мне стало жалко орла. За что его убивать? Из-за дури и бахвальства? А он, небось, внесён в Красную Книгу. Я решил немного «зашугать» пацанов, чтобы не пуляли, куда попало.

- Слышь, пацаны, а я, когда в Баграме ходил к спецназовцам, которые здесь, в Рухе стояли, я слышал от них, что убить орла – это плохая примета для человека. Спецназовцы говорили, что у них летёха со взвода обеспечения застрелил орла. А потом они поехали в колонну, попали в засаду, и тот летёха погиб.

- Димон, ты сколько классов окончил? Три? Три с половиной? – Шабанов постучал согнутым указательным пальцем себя по лбу. – В засаду попадать – вот плохая примета. А в орла попадать, ой, я вас умоляю!

На Третьей точке что-то сильно бахнуло. В воздух из-за скал подлетело чёрное тротиловое облако.

- Кажись, снова подрыв! – Шабанов кинулся в СПС. – Так, мужики, я хватаю ИПП, вы жгут и промедол. И бегом на Третью!

Бендер ладошкой схватился за петличку на гимнастёрке, убедился, что шприц-тюбик с промедолом находился на месте. Я сорвал с приклада пулемёта намотанный медицинский резиновый жгут. Из СПСа выскочил Шабанов с ИПП в руках. Из нагромождения скал выпрыгнул Хайретдинов с автоматом наперевес. Вчетвером мы побежали на Третью точку. К моменту нашего прибытия там уже толпилось несколько бойцов. У кого-то в руке болтался жгут, у кого-то – перевязочные пакеты. Хайретдинов подскочил к бойцам:

- Кто на этот раз?!

Ниже нас по склону, на скале, вытанцовывал невероятную джигу Петька Слюсарчук, обмундированный лишь в армейские штаны. Вокруг него ветерок разносил чёрные клубы тротилового дыма. По окрестностям воняло горелой резиной и ещё какой-то дрянью, но запаха палёного мяса не чувствовалось.

- Слюсарчук, что за хрень ты вытворяешь?! – Хайртединов оглядел Петьку с головы до ног на предмет цел тот или ранен.

- А то ж нiчога! То я каменюку у варана пустыв. От, бiсова скотына! – Петька поднял за хвост прибитого булыжником варана. Над его бездыханной тушкой Петя вытанцовывал Танец Победы.

- А та ж каменюка вiдпрiгнула! Тiлькi мiну споганыв.

- Слюсарчук, блин! – Хайретдинов взялся рукой за волосатую грудь. – У меня сердце когда-нибудь из-за вас остановится. Ты полтора года служишь! Как ты можешь быть до сих пор таким долбаком?

Если бы не пришибленный варан, то Хайретдинов, скорее всего, пришиб бы Петьку. Но варан являлся доказательством солдатской меткости, а значит молодецкой удали и профессиональной пригодности. Хайретдинов горестно махнул на Петьку рукой и пошагал прочь.

Поверженную рептилию мы выменяли у Пети на полувыпотрошенную «Донскую» сигарету. У нас созрел коварный план, а Петя не хотел расставаться с бездыханной тушкой. Потому что весь пост Зуб Дракона швырял в этих «бисовых скотын» булыжниками, и только Слюсарчук Пётр Иваныч угодил варану прямо в башку. А ещё, тем же самым камнем обезвредил ПМНку. Это было невероятное везение. А Бендер ухмыльнулся и сказал, что он точно знает, как называются те, кому везёт.

Дохлая рептилия нам понадобилась из-за того, что Хайретдинов перевёл Мишку Мампеля на «Первый точку» и назначил кашеварить на импровизированной кухне. А Хайретдинов родился и вырос на Волге. У меня сложилось устойчивое мнение, что он с детства привык перекрикивать Матушку Волгу с одного берега на другой. Потому что каждый день перед обедом он перекрикивал весь пост Зуб Дракона и половину ущелья Хисарак:

- Мампель! Мне сегодня приготовь «Завтрак туриста»! И слей весь бульон, нахрен за бруствер! Сделай с поджарками по-татарски!

Это кулинарное пристрастие Коменданта подтолкнуло нас к мысли, что на горе Зуб Дракона никто не построил кинотеатра, планетария или филармонического зала с органной музыкой. А раз так, то мы имели право сделать себе культурное развитие путём постановки комедийного этюда силами местной самодеятельности для розыгрыша доброй пьесы по сценарию, написанному в собственном коллективе. Никто не может так по-доброму разыграть товарища, как его боевые друзья. Потому мы втроём, как три ду… диверсанта, вылезли с территории поста, подобрали пустую, выброшенную за бруствер, банку от мясных консервов «Завтрак туриста», засунули в неё вниз башкой дохлого варана, спрятали за спиной Бендера и понесли эту чудесную конструкцию на кухню.

По прибытии на «пищеблок» мы с Шабановым взялись парить мозги Мишке Мампелю насчёт количества чая, который он нам налил в котелки, а Бендер уволок еду с поджарками, готовившуюся для Прапорщика, спрятал её за ближайшую скалу и поставил вместо неё на плиту банку с вараном. Мы хотели немножко пошутить, даже не уносили далеко настоящий «Завтрак туриста». Подумали, что чуть-чуть поржём над Мишкой и вернём всё на место. Но Мишка очень сильно «завертелся и замотался» в кухонных хлопотах. Он настолько устал, что засунул в «топку» кусок тротила вместо пачки аммонала. Аммонал во время горения не коптит, а тротил коптит и даже очень. В результате Мишка сделался похож на подводника в чёрной хэбухе и с закопчённой рожей. Бендер поставил на плиту банку с дохлым вараном, а «подводник» суетился вокруг и никак не мог заметить, что из банки торчат лапы с черными отвратительными когтями, длинный хвост и дырка задницы. Зрелище было настолько омерзительное, что вызывало натужный позыв к блевоте. Особенно гадко выглядели черные когти. Но Миша никак не мог этого разглядеть.

Что нам оставалось делать в такой ситуации? Надо было либо ткнуть пальцем в банку с вараном и испортить развитие сценария, либо потихоньку удалиться за скалу и мерзко хихикать. Ясен пень, что мы пошли за скалу мерзко хихикать.

Через пару минут с кухни раздался жуткий крик:

- А-А-А-А-А-А-А!!!

В какое-то мгновение мы решили, что это Хайретдинов пришёл получать обед, увидел, что сделалось с его «Завтраком туриста» и взревел, как стадо бизонов. Хихикать мы принялись пуще прежнего, но усиленно закрывали себе рты ладошками, чтобы не «спалиться». Тут, на «сцену» нашей самодеятельной комедии, в самом деле, ворвался Хайретдинов. Мампель так жутко орал, что Хайретдинову пришлось лич-чно прибыть с проверкой, кому там срочно понадобилась медицинская помощь. После этого они орали вдвоём. Потому что варан в банке находился без масла и комбижира, он пригорел, задымился и, вдобавок к своим гнусным когтям, начал распространять невообразимое зловоние.

Мы перестали смеяться. Задуманная нами комедия стремительно перерастала в суровую драмму с двум буквами «м». До нас дошло, что люди, пережившие такие бурные эмоции, растерзают нас за «сценарий» и наделают из наших бренных останков консервов на весь Зуб Дракона на два месяца вперёд. Без бульона и с поджарками.

Из-за желания пожить хотя бы ещё немного, мы решили уйти по-английски, наплевав на задуманный ранее сценарий. Стыренную с кухни банку настоящего «Завтрака туриста» пришлось молча сожрать в три угрюмые хари. Ну, не выкидывать же, в самом деле, продукты питания? Поверьте, никакого удовольствия от такой еды мы не испытали. Просто уничтожили следы.

На наше счастье Мампель и Хайретдинов подумали, что варан забрался в банку по своей собственной инициативе, выжрал обед, приготовленный для прапорщика и изжарился там из-за своей природной тупости. То, как Миша орал, то как он побледнел, даже через слой тротиловой копоти, это всё натолкнуло Хайретдинова на мысль о том, что Мишка не притворялся.

А значит варан – сам!