Серия «Вечнозелёные помидоры»

Ванька-встанька

Это тоже игра такая, из серии подвижных и активных. Для военных первый дней службы особенно интересная и весёлая. И очень необычная. А всё для того, чтобы не скучали.

Как всё начиналось то благолепно!!! 
Прикиньте, приходим с завтрака. Ну, хочется же пяток минут перевести дух, коли курить запрещено. Нет. Последовала команда – строиться в кубриках. Раза три-четыре сбегали туда-сюда. Построились. Стоим, ждём команды. Сержанты подозрительно расслаблены. Заменили дневальных по роте сержантами. Вообщем что-то необычное назревало. 
Вдруг команда по роте:

- Отбой!

Мы в некоем шоке, т.е. слегка обомлевши. Сержанты дублируют: 
- Чего стоим? Отбой! В койки, сорок пять секунд!

Разлетаемся, отбиваемся, но обомлемлость вот эта не проходит. 
Гаснет свет.

Лежим, ожидая продолжения. А сержанты удаляются в курилку, и скоро оттуда доносится запах сигаретного дыма. Никто и ничего понять не может. Что за бред? Будний день, вроде всё в порядке, а тут эдакое, нифига себе. Но постепенно расслабляемся, и кое-кто даже задрёмывает. Кто его знает – на гражданке вон вторник рыбный день, а здесь может, есть сонный день, назло врагам Советской власти.

Проходит минут пятнадцать. Расслабуха приходит почти ко всем. Кто-то уже перевернулся на бочок и начал даже сладко посапывать. 
Стукнула входная дверь, раздались голоса – пришли офицеры. Ну, думаю, сейчас сержантам достанется. Нет! Ни тебе команды «смирно!», только дежурного позвали. Всё по ночному.

Что за дела? Но всё объяснилось через минуту.

- Рота, ПОДЪЁМ!!! Сорок пять секунд!!! Строиться в коридоре!!!

И понеслась. Прыгали мы взад вперёд до обеда. Спрыгнем, построимся. 
- Проверить заправку личного состава!

- Первая шеренга три, вторая два шага вперёд, марш!!!

Пройдут крокодилы вдоль строя, подёргают, потрясут. 
- Становись!!!

- Рота отбой, сорок пять секунд!!!

Это было нечто. Настоящий групповой, с грубыми извращениями и в разных позах продолжительный, я бы даже сказал, затяжной... учебно-воспитательный процесс. И продолжалась эта весёлая и увлекательная игра три долгих дня. С утра до обеда и после обеда до ужина. 
Как это удалось вынести и не сойти с ума – спасибо господу Богу – дал силы выжить.

А сколько было поначалу интересных и весёлых моментов. То кто-нибудь, кому-нибудь на голову сядет. То верхний со всей дури по хребтине вмажет, замешкавшемуся в проходе нижнему, соскакивая с койки, отчего товарищ летит вперёд и сбивает с ног того, кто спит напротив и, тот вмазывается в свою койку. Кто-то, опершись на верхнюю тумбочку, летит вместе с ней за койку или на нижнюю койку. Пока приноровились и распределились, кому, куда скакать много «посмеялись». Зато к концу третьего дня рота вставала в коридоре полностью заправленной и сверкающей за сорок секунд. Честное слово – не обманываю.

В эти три дня мы научились и легко выполняли подъём, получение оружия и снаряжения, и построение внизу быстро, чётко и слаженно.

Что ещё было интересного в карантине? Да всё. 
Чего стоят только отработки прыжков по вспышкам. Это так называлось по-научному. А на самом деле было любимым инструментом сержантов для изнасилования, т.е. сношения или, проще говоря, воспитания в личном составе уважительного отношения к каждому слову, произнесённому САМИМ сержантом.

Как раз тогда загулял по нашим рядам анекдот:

Пишет солдат письмо домой:

- Мама, купи кота. Назови Сержантом. Приду – зверски замучаю… насмерть!!!

Два слова, для неслуживших. По команде, скажем, «Вспышка с фронта» падать надо ногами к указанной стороне, головой наоборот. Так вот в строю это делать неудобно, в принципе. А если кто-то по нерасторопности перепутал и пытается прыгнуть наоборот, то происходит встреча, как правило, головами. БЭМС!!! Куда там биллиарду. Или, если тот, кто впереди недостаточно далеко отпрыгнул, втыкаешься физиономией в тело товарища, или в каблуки его сапог. Прекрасно!!!

И эти команды следовали всегда и везде. И в снег лицом и на пустыре, где встречалось битое стекло и отходы жизнедеятельности живых организмов.

На наш вопрос:

- За что?

Следовал ответ:

- За то, что в армии!!!

Скажете, жестоко? Наверное. Но я, например, за науку благодарен. Потом пришлось прыгать, не от ядерного взрыва, слава Богу, а так, но может благодаря этой, нет, не муштре, а выучке, я имею возможность надоедать вам сейчас своими рассказами. 


Или строевая подготовка. Когда гуляешь по квадрату. На счёт «раз» ногу поднимаешь. С оттянутым, как положено, носочком и на высоту положенную. Отмашечку под шаг выполняешь. И держишь ножку на весу, стоя на месте. Корпус должен быть прямым. И не дай Бог, нагнуться-наклониться. Держись ногу минуту, может две – они, эти минуты, кажутся часами. «Два!» Эту ножку ставишь, отмашку перемахиваешь, вторую задираешь и снова держишь. А сержант ходит, ещё и поправляет тебя. Поднятая то нога вниз сползает, а тебе по этой ноге, любимый сержант, своим копытом - БЭМС, и нога взлетает и замирает. И ты уже упасть готов (и падали – было дело), а нельзя. Потому что пока встанешь и стойку займёшь, все стоят в замерзшем виде в указанной позе. И становишься ты любимцем коллектива. Опять скажете муштра? Зато я и по-сейчас вам скажу – служил ли мужик в строевой части нет. Ибо осанка – на всю жизнь. Это вам не шейпинг – прыг-топ! Это тренаж, который на всю жизнь. Тяжело? Да! Но! В общем, не смертельно. Зато тело само потом всё делает. Запоминает тело, что от него требуется.


А какая прелесть марш-броски с полной выкладкой? И особенно прекрасны они, когда погода похуже. Дождь, грязь, а ты уже поверх шинели в ОКЗК, одетый. С противогазом, естественно, на голове. С вещмешком на спине, автоматом на груди (а как же ты изготовлен для боя). А на ремне подсумок с двумя магазинами и болванкой имитирующей вес патронов, флягой наполненной водой, штык ножичком и саперной лопатой. Хорошо гранатной сумки с этими самыми грантами нам не полагалось. Ничего не забыл? Вроде нет. И все это хозяйство, висящее за спиной, на шее, на ремне тянет тебя вниз, нарушает центровку, а ты бежишь, хрипя лёгкими, перерабатывающими профильтрованный противный, нет, не воздух, а суррогат его. А ты калошами, сползающими с сапог, шлёп-шлёп.

А ноги разъезжаются или в грязи или на скользком снежном насте. Бывает, и в снег проваливаются. А командиры тебе ещё предлагают различные развлечения. Типа окопаться, или развернуться в цепь, потому что, насколько-то там метров слева или справа наступает противник. Ну и копаешь и разворачиваешься, Сержантам перекурить то надо. Ладно, если снежок бы разбросать сапёркой, а то ведь надо до земли докопаться, а потом землю поковырять и эту наковырянную землю опять снежком присыпать, чтобы не демаскировала, значит, твоё местонахождение.

Бежишь, а вокруг зима, солнышко, или пасмурно, какая тебе на хрен разница в противогазе. А в сапогах уже хлюпает, и мокрый ты, как мышь. Какая там пояс сауна для похудания? Не растолстеешь, как ни старайся. Или, скажем лыжи? Вы любите кататься на лыжах? Я вам завидую. Но об этом потом.

Вот так и жили мы до присяги. Жили, не тужили. А куда ты денешься с подводной лодки?

Но, как было замечено, всё проходит. Прошло и время карантина, а вместе с ним и первые, самые весёлые и смешные сорок дней службы.

Наступил день присяги.

Тут рассказывать особо нечего. Построение, двухчасовое стояние на плацу, развод по местам принятия присяги, сама присяга, опять построение, торжественный марш. 
Потом был праздничный обед. Вот ответьте – обычная подгорелая почти вся из хлеба и немножко с салом и солью КОТЛЕТА, способна вызвать спазм в горле и слёзы??? Так вот я

утверждаю – СПОСОБНА!!!

Ладно, лирика закончилась. Дальше будет про боевые будни.

Второе лирическое отступление

Оркестр полковой

Помните? Не слова, конечно, а музыку …..

Нам рано на покой,

И память не замрет.

Оркестрик полковой

Вновь за сердце берет.

Прости, красавица,

Что жизнь пехотная…

Торжественное построение любого толка. Я не про подготовку и всё остальное, что ему, этому построению предшествует. Само построение. Тот самый момент, когда командир …

Я расскажу про нашего командира, из учебки. Помню, что был он полковником.

Так вот. Когда над плацем звучало его раскатистое, с непередаваемой интонацией, так, чтобы слово в конце первой фразы звучало, растянуто, не звучало даже, а рокотало … и … организм сам по себе делал глубокий вдох, плечи разворачивались, голова приподнималась, тело подрастало, вытягивалось… и появлялось ожидание чего-то такого, необычного, радостного и всегда это ощущение и состояние было как будто в первый раз:

- К та-а-а-а-ржетсвенному-у-у-у (потом следовала пауза … просто леденящая) м-а-а-аршу-у-у ….!!!! На одного линейного дистанция!!! Управление прямо! … ну и т.д. – по регламенту.

Вообще говоря, в этой ситуации артистизм командира, имеет огромное значение. ОГРОМНОЕ!!! Потому что интонации, паузы, игра голосом могут настроить людей на такое исполнение этого самого торжественного марша, что РПК обзавидуется, а может всё испортить. Подай такую команду писклявым и скучным голосом, одним словом, как яхту назовешь, так она и поплывет.

И вот когда звучит:

- Ша-а-а-гом …Тело само приподнимается на носки, корпус наклоняется вперёд, вдоль позвоночника мурашки … от, извините, копчика и до маковки, левая нога уже готова взлететь, руки притягивают автомат к груди, подбородок выходит на дну линию с соседскими, плечи и локти, стоящих в одной шеренге, смыкаются, и раскатистое, но вместе с тем короткое, хлёсткое … - МАРШ!!! И, с первыми звуками грохнувшего марша, исполняемого, полковым оркестром, ПА-А-АШЛИ. Именно так. С места, рубящим шагом… ПА-А-АШЛИ. Левая нога врубается в асфальт плаца, одновременно с ударами большого барабана.

Как вспомню, так … нет здорово. Было в этом что-то … эдакое, даже я бы сказал, возвышенное и мистическое.

Военный оркестр. И вовсе не тот, сводный, который на Красной площади или окружной или какой другой рода войск там…. Это структуры профессиональные, там работают специально отобранные люди, в большинстве своём, имеющие музыкальное образование. Эти оркестры хороши. У них замечательные инструменты, музыкальная грамота, правильная постановка исполнения и т.п. и т.д. Это всегда очень хорошо и красиво.

Я про полковые, маленькие самодеятельные оркестрики. Инструменты, для которых добываются всеми правдами и неправдами. Вымениваются, покупаются на «сэкономленные», в результате различных комбинаций деньги, зарабатываются личным составом на всевозможных отработках в гражданских организациях, крадутся, в конце концов, но в каждом, уважающем себя, полку или, например, отдельном батальоне имеется духовой оркестр.

А то ещё и ВИА, вокально-инструментальный ансамбль, образуется.

А людей в оркестр как подбирают? Они же и в ВИА играют, если таковой есть. Кадровый голод это самое серьезное препятствие для существования музыкального подразделения. Причём подразделение это, зачастую нештатное. Если совершить ошибку и набрать в оркестр, скажем, солдатиков только одного призыва, т.е. не обеспечить преемственность поколений, можно остаться без исполнителей.

Организует то конечно все это замполит с начальником клуба, а отдуваются командиры подразделений – личный состав постоянно на репетициях, а когда обеспечивает

ансамбль вечеринки командного состава, так нарушения, воинской дисциплины, тут как тут. И сделать особо ничего нельзя – жалуются, понимаешь, замполиту. А замполит.…

И пусть играет такой оркестрик и, сбиваясь и фальшивя, но зато громко, и большой барабан чётко отбивает ритм шага. Нет, правильно предки делали, когда по воскресеньям, в городском саду, играл полковой оркестр. Торжественность духовой музыки создавала непередаваемую атмосферу.

А строевая песня? Это же тема для большого научного исследования, практически. Я, сколько лет уже прошло, а «Не плачь, девчонка …», в любое время разбуди, спою без запиночки от начала, до последнего словечка. Не запнусь ни разу. Громко и весело. Как учили! Потому что столько раз этот шлягер спеть пришлось в жизни, что Хилю и Лещенко, при самом моём к ним глубоком уважении, и не снилось. И спеть песню может подразделение так, что окружающие плеваться будут, хоть в строю окажутся и певцы Большого театра. А могут и обычные мальчишки, так исполнить … заслушаешься. Сам процесс заучивания текста, разучивания песни, отработки исполнения подразделением. Чтобы всё чётко, слаженно, громко, красиво и, всё-таки немного и музыкально должно было быть.

Первый этап – разучивание, или выучивание текста. Песен, как правило, у взвода три. Записав в личный блокнот под диктовку сержанта слова, начинаешь использовать каждую свободную минутку и учишь-учишь-учишь. Второй этап – разучивание слов в составе взвода. Топаешь на месте и поёшь. И третий - опять топаешь, но уже на плацу и поёшь, топаешь и поёшь, поёшь и топаешь. Наступает момент, когда уже тошнит практически, а всё равно поёшь, потому что весело, аж до слёз!!! Зато потом, бывают моменты, когда идет роточка, поет, а тут кто-нибудь посмотрит на вас со стороны и улыбнётся. Не усмехнётся, а именно улыбнётся. И вроде как не зря учились – тренировались.

Понимаю я теперь певцов, ох как понимаю. Каждая рота имела свою строевую песню. А в нашем случае каждый взвод пел «про своё». И самое интересное наступало в час вечерней прогулки. Шесть рот по шесть взводов. А пространство достаточно ограниченное. Вот и прикиньте, какой концерт мы устраивали. Вот людям, жившим в домах, расположенных у забора части приходилось весело. Репертуар то не менялся годами. Целые поколения вырастали под «девчонку» или «трубу, которая зовёт».

Но вернёмся на плац. И снова вспомним тот маленький «оркестрик полковой». Их было всего девять человек. И они всегда первыми проходили, что называется «с песней!!!» Коробочка «три на три», с музыкальными инструментами в положении «по-походному». И песня. Запевала высоким чистым голосом:

- Ухаааадил я в аааа-рмиии-ю пааа виииснеее. Правааажала мииилая нааа заааре!!!

Это было очень красиво!!! Почему именно «по весне»? Очень всё просто. Мы призвались осенью. А в оркестре четверть состава была тех, кто именно «по весне», вот и блюлась традиция. Мы, в курсантской среде, конечно, стали распевать «в ноябре». За что были, за нарушение традиций и обычаев, так сказать, нещадно вы…наказаны, вообщем. А неча, понимаешь….

Проводы.  (А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя.)

Военкомат. А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

УГРЕШКА … (кто не был …, а кто был …) А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Зелёный вагон (дорога в Армию). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Карантин (Служи по Уставу…). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустяКарантин (Служи по Уставу…)

Казарма (Служи по Уставу…)А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

ЗашиВись. Карантин (Служи по Уставу…)А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Подвижные активные игры. Карантин (Служи по Уставу…)А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя


Строилки - пятнашки – салки – догонялки, в основном бегалки – равнялки


Я уже говорил, что построение - это в армии любимое развлечение военнослужащих. Старших. Над младшими. Поэтому первое, что мы стали делать – учиться строиться. Везде, быстро и чётко, невзирая на трудности и ограничения. 
Так что это была первая подвижно-активная игра, которую мы освоили. И освоили быстро и в совершенстве.

Нет, прикиньте. Взлететь на второй этаж, при высоте потолка в бывших гвардейских конюшнях четыре с лишним метра, пробежать по коридору, а наш шестой взвод жил в самом дальнем от входа в роту»» конце оного, метров эдак.., ну длинный был коридор, что там говорить, и построиться. На построении роты – пять минут. И что вы думали – рота сто восемьдесят человек успевала с улицы влететь и построиться даже за три с половиной - четыре минуты и так же вылететь на улицу. И получаться это началось уже меньше чем через неделю. Потому что сержанты использовали каждую возможность для тренировки. И если вы думаете, что они бегали с нами, то глубоко ошибаетесь.

Иерархия сержантов в учебке была простая. Старший сержант, замок – заместитель командира взвода, дед, т.е. уже отгулявший отпуск, как правило, и имевший эту самую службу «ввиду», и только лишь всеми силами, в смысле силами всего взвода, готовящийся на дембель. Эдакий добрый барин, который никогда никого, кроме младших коллег не воспитывал - перевоспитывал. Уронив голову на шапку, сладко спавший от звонка до звонка.  

Наш, Серёга Прищепов (дай ему Бог здоровья – интеллигентный и порядочный был парень), Питерец, больше читал. 
Сержант. Это год службы и набирающий очков на отпуск. У нас был Рома, белорус. Мужик был строгий, но без фанатизма. И если от него доставалось, то всегда по самые помидоры и за дело. Никогда не забуду Ромины уроки радиотехники. «Супргэтэратин работат так….», одним словом «булба радом и парадок». Нет, он не дурак был, но от акцента его мы тащились. Кликуха у него была «Рома-два арбуза». Он парень был высокий и здоровый. А в хэбчике зимой ходить холодно. А шинели мы одевали только после минус пятнадцати. И вот Ромка руки всегда делал колесом, как будто арбузы несёт. 
Младший сержант. Это вчерашний курсант. Всегда и везде старший, всегда с личным составом, всегда боец. Нам «повезло». У нас турок был. Айдаров фамилие ему была. Его, по-моему, оставили в учебке как элемент экзотики. Маленький по росту, здоровый, тупой, злобный - настоящий абрек. Вот от него нам доставалось. Чтоб его поносом прохватывало, когда его кто-то из наших ребят вспоминает.

Так вот, средний шел вслед за нами в кубрик, если было холодно, и оставался внизу, когда на улице было хорошо. Младший занимал позицию в соответствии с положением среднего. Если Рома шёл в кубрик, то Айдаров оставался внизу и наоборот. Бегали только мы. Туда – сюда, раза по три-четыре. 
Допустим, добежали, т.е. удовлетворили норматив и сержантов.

Отлично. Вот бы отдышаться. Но! Критический взгляд. СапАХи, это если Рома, чистить надА. Запылились сапАХи. Следовала команда: 
- Семь минут, сапАХи блестят!!!

Надо было успеть похватать щетки и крем из тумбочек, слететь вниз, почистить, или сделать вид, что почистили сапоги, взлететь наверх, заправить щётки и встать в строй. Думаете, исходя из вышеописанного, не успевали? Успевали. Не сразу конечно, но через пару недель успевали даже реально и сапоги почистить за эти семь минут. А щётки все, по-честному, заправляли в тумбочки. Потому что уже на первой тренировке, после первого забега последовала команда - предъявить карманы к осмотру. И бегали мы столько раз, сколько было обнаружено по карманам щёток. А обнаружено их было немало. Человек двадцать пять из тридцати хитрых оказалось. Так что урок усвоили с одного раза. Нема дурных, из сержанта дурака делать.

Физкультура на свежем воздухе. …

Первые несколько дней, что удивительно, мы занимались по утрам уборкой территории или казармы. Учились, как было выше сказано, вставать в строй и отбиваться за сорок пять секунд и занимались прочими необходимыми делами. Пошли даже разговоры, что для осеннего призыва зарядку отменили, а будет физо только в спортзале ... (до сих пор смеюсь, как вспомню), потому что уже холодно – на улице зарядку делать. 
И вот пришел день, когда утром прозвучало. 
- Выходи строиться на физическую зарядку! Форма одежды... голый торс, взять с собой рукавицы!!! Это был шок. Получив пару минут на оправку…. А вот здесь стоит остановиться на

минутку. 
Сто восемьдесят молодых парней. Просто пописать, извините, после ночи – это даже не двадцать секунд. Ибо утро, ибо организмы молодые, плюс расстегнуть-застегнуть пуговки. Два туалета. Очков по десять и писсуар вдоль стены человек на десять-двенадцать. Как ни крути, а за две минуты такое количество мочи слито быть не может. И что бы случилось с обороноспособностью Союза, если бы зарядка началась на пять-десять минут позже? И добежав до первого поворота на «Умирай пехота штрассе» (или «Орбита») - это прямая бетонка длиной три километра, прямая как стрела и шириной в две дорожные плиты, которая шла вдоль парков, ну о ней потом, сливалось всё это на обочину. Жёлтые торосы украшали эту дорогу до самой весны. Особо пикантно было то, что вдоль этой дороги, по ту сторону забора, стояли жилые дома. И вот прикиньте – громкие команды, мат не мат, перемат, топанье тысяч ног и журчание в первые минуты зарядки такое, и всё это в шесть с небольшим утра. Весело жилось людям, просто «Аншлаг» со всей его командой одновременно.

И постоянно старшины ругались. Люди то в окна выглядывая, видели такой натюрморт, жаловались. Помню, старшина наш Скорочкин так говорил:

- Достанут свои …уи и ...ут, понимаешь … как пацаны трёхлётние. Дети, …ять, с большими …ями! Прекратить, больше не …ать.

И вопрос. Кто-то не удержался:

- Вообще??? (с ужасом в интонации).

Ох, и дорого нам обошёлся этот шутливый вопрос. Ох, и дорого. Два часа рота плац трамбовала. Строевым и с песней, а потом с песней и строевым.

И вот бежим мы по этой дороге. Ласковый, промозглый ноябрьский ветерок при температуре окружающей среды от минус трёх до десяти, но тоже не с плюсом, в разные дни, освежает наши разгорячённые после сна полуголые тела. Под ногами, бывает, и первый снежок скрипит - похрустывает. Хорошо. 
Темп задаёт Айдаров, сзади, матерясь и подталкивая отстающих, трусит Рома аккуратно неся свои два арбуза. А мы бежим. Т.е. тупо переставляем ноги, плохо уже понимая, что происходит.

Растянулись. Тычки и подталкивания не помогают. Над взводом, если можно так назвать растянувшуюся и потерявшую всякую похожесть на оный, стаю тяжело и надсадно хрипящих, с выпученными глазами полуголых стриженых парней, сгущается атмосфера сержантского недовольства.

- На месте!!!

Вот оно. Нет, т.е. первый раз это даже было неожиданно приятно, но только в первый момент.

- Бе-е-е-его-о-о-ом … на месте!!! – рык сержанта Ромы был страшен. Недоумение. Но «бежим», мелкой ленивой трусцой. Рома начинает считать:

- Раз! Раз! Раз! – «раз» подаётся по левую ногу и темп «разов» увеличивается, звучит этот «раз» всё быстрее и быстрее, промежутки между ними становятся всё и меньше и меньше.

- Выше колено, выше, в-ы-ы-ы-ше!!! Ногу!!! – Бежим на месте. Это ещё тяжелее, в основном, потому что бессмысленнее и непонятнее. Так продолжается минут пять. За это время мы успеваем выровняться в рядах и колоннах. Становимся опять взводом.

- Стой!!!

- Уф!!! - Вырывается у нас. Пауза.

- Присесть!!! Руки за голову!!!

- ?????

- Что стоим? Присели!!! – вступает в дело младший сержант, - показываю! – Айдаров приседает, закидывает руки за голову. Мы ошарашено, хлопаем глазами. – Гусиным шагом … марш! – и Айдаров на корточках, держа руки за головой, споро начинает ковылять вперёд.

- Ясно? – Ромин рык уже не оставляет никаких сомнений.

– Гусиным!!! – кто-то из нас реагирует, присев и вскинув руки, кто-то мешкает …- Мне повторить???- все плюхаются и замирают. – Шагом марш!!! Вот оно. Это, я вам доложу, да с непривычки, очень невесёлое занятие. Равновесие держать трудно, спина уже через пять шагов деревенеет, кто-то тычется в спину впереди идущего, кто-то заваливается на соседа сбоку. Кто-то не выдержав дистанции, наступает переднему на пятку, падают оба.

Первые в жизни сто метров преодоленных таким, с вашего позволения, стилем запомнились на всю жизнь.

- Бе-е-е-его-о-о-ом …. – это уже как избавление, вскакиваем и гремим сапогами дальше. Изо всех сил, стараясь не растягиваться и не ломать строй. Конечно, не получается. Пока добежали дистанцию, так сказать, присаживались не один раз. По ходу разучили и утиный шаг. Утиный, это если руки на поясе.

И кстати…. Наши брюки от среза сапога и до, в общем, того места, где ноги заканчиваются, и чуть выше, стали, т.е. ткань покрылась тёмно-серым налётом. Это потом, позже, мы научились приподнимать ту часть тела, которая перевешивает весь организм и не тереться этими самыми бёдрами об обильно начищенные кремом голенища сапог.

И если бы мне кто-нибудь. Тогда. Сказал. Что. Через год. Эти пробежки превратятся в удовольствие. И я, как старослужащий, имея право уже никуда не бегать, буду с удовольствием пробегать ежедневную трёшку, ох и сказал бы я этому человеку, ох и, в общем, никогда бы не поверил и даже послал бы этого сказавшего очень грубо и далеко.

Пробежались. Выскочили на плац, растянулись в цепочку на расстояние вытянутых рук и начали делать комплекс вольных упражнений № 1. Знакомо? Ну, вот такая зарядка одновременно с комплексом закаливания.

А, рукавицы то зачем? А это, чтобы руки к асфальту не примерзали, когда «упор лёжа принять – отжаться!!!»

Что стало быстро понятно, так это почему нам запретили курить. Пробегать эти три километра (потом было больше) было очень нелегко без привычки. А если бы курить в это время, то совсем было бы тяжко. Короче реальный смысл в этом был, а не какое-то ущемление нас в правах.

Зарядка с голым торсом прекратилась только тогда, когда, пришедший на подъём, командир части, старый и заслуженный полковник, зябко кутаясь в шинель, увидел полный плац полуголых, весело отжимающихся мальчишек.

Проводы.  (А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя.)

Военкомат. А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

УГРЕШКА … (кто не был …, а кто был …) А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Зелёный вагон (дорога в Армию). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Карантин (Служи по Уставу…). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустяКарантин (Служи по Уставу…)

Казарма (Служи по Уставу…)А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

ЗашиВись. Карантин (Служи по Уставу…)А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Казарма

« … Осмотрись вокруг детально,

Вот в ряду твоя кровать.

И учти, что это - спальня,

То есть место - специально

Для того, чтоб только спать … »


Вопрос к читателям. Просто вопрос, безо всякого потаённого смысла. Вам приходилось бывать в метро? На узловых станциях, так чтобы переход на другую линию был в центре зала. 
Вот такой вид открылся мне, когда вошли в родимую, первой роты казарму. Длинный коридорище с аппендиксами взводных кубриков-отсеков с обеих сторон и площадкой посередине, на которой стоит тумбочка дневального и расположена канцелярия. 
Коридор длиной с вестибюль станции метро, только на втором этаже, и без мозаичных картинок с бронзовыми люстрами. 
Ощущение возникло, одним словом, вопрос «И где тут жить???» встал на первое место.

Что больше всего доставало во время жизни в этом доме? 
Во-первых – ПОЛ. Он был везде, кроме площадки в центре зала, дощатый. Покрыт пол, был тривиальной тёмно-красной мастикой. Кстати как оказалось – такая мастика была в ходу практически везде в армейских помещениях. Там где были деревянные полы, там сразу оказывалась и эта мастика.

И вот раз в неделю, в субботу, после занятий устраивался ПХД. Так как техники у нас не было, кроме той, что стояла в классе, основные силы роты поступали в распоряжение старшины.

И начиналось. Сначала сдвигались койки в кубриках, и мы падали на колени – не затем, зачем вы подумали, а скрябать, или как мы тогда все говорили с лёгкой руки нашего старшины, прапорщика Скорочкина (дай ему БОГ здоровья, если он ещё

жив) «шкрябать» или «шкрести» пол. СТЁКЛЫШКАМИ!!! 


Когда мы освоились на территории, то нашли место, недалеко от забора части, где строился магазин. Угадайте сколько стекла на этой стройке пошло на остекление витрин? Правильно подумали. Хватило бы остеклить огромный торговый центр. Почему именно это стекло особо ценилось? Потому что толстое. Держать удобно и край долго не стачивается.

Но вернёмся к полу. После того, как мы, в прямом смысле, снимали стружку, пол тщательнейшим образом промывался. До нежно розового, почти белого цвета. Щётками и водой с мылом. Мылся, очень обильно промываясь. Набегаешься с этими тазиками, мама не горюй.

К этому времени поспевала мастика на заднем дворе.

Каптёрщик, а вернее его помощник, потому как тот только руководил, ибо где вы видели работающего в поте лица деда в роте, где были одни молодые? Так вот помощник этот выглядел как злая волшебница Бастинда, потому что он поварским, умыкнутым когда-то с кухни черпаком, старательно размешивал булькающее пузырящееся красной пеной адское варево с сильно химическим запахом, которое имело место быть в огромной бочке, стоящей над костерком на импровизированном очаге из кирпичей.

Посыльные из роты с вёдрами в руках выстраивались в очередь, как к полевой кухне. Помощник как заправский повар, стоя у бочки на довольно шатком ящике, разливал этот супчик тем самым черпаком.

Эта мастика, тонким слоем, наносилась на доски пола и после того, как тот немного просыхал после мытья. Эту работу производили двое избранных. А мы, остальные двадцать восемь, в это время или территорию убирали или караоке хором на плацу исполняли, одним словом – не скучали.

А потом те же избранные натирали пол тёщами. Это такая большая доска. С одной стороны она обшита очень жесткими щётками, а с другой стороны на этой доске были укреплены несколько танковых траков. К доске была прикреплена длинная труба через карданный шарнир. Не знаю, где и как, но нашу тёщу мы таскали вдвоём. То ли мы были слабосильными, то ли тёща у нас была такая, неслабая. И работа эта была весьма нескучной. Так что избранность … она не всегда радость приносит. Особенно в армии.
И вот когда пол начинал сверкать – процесс считался законченным. 
Забегая вперёд, скажу, что натирать такой же пол, но в «шашечку», оказалось не в пример «веселее». Это развлечение уже было потом – во второй, уже «звёздной» учебке. 
Утомлять вас прочими рассказами, а как-то о натирании сотни латунных кранов суконкой, или выравнивании коек, тумбочек и табуреток, а также полосок на одеялах по ниточке, или отбиванием краёв заправленной постели посредством табуретки и свёрнутого в кольцо ремня надо? Кто хочет узнать об этом подробнее – сходите, послужите. Узнаете. А те, кто служил, и так эти процессы знают.

Что было неудобно, так это узковатый коридор. Когда сержантам приходило в голову нас полечить, то трудно было выполнять команды типа «Вспышка слева, справа, взад, вперёд!!!» Всё время приходилось стукаться о сапоги впереди … это, лежащего, т.е. упадающего. По ходу пьесы, конечно, ещё что-то всплывёт, тогда и расскажу.

Проводы.  (А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя.)

Военкомат. А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

УГРЕШКА … (кто не был …, а кто был …) А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Зелёный вагон (дорога в Армию). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Карантин (Служи по Уставу…). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустяКарантин (Служи по Уставу…)

Прощай гражданка.


Наконец произошло то, что должно было произойти. Нас повели в баню, и переодеть решили заодно.

Вообще-то это была картина маслом по … горячей сковородке. Помните, наверное, фильмы о начале войны? Колонна военнопленных, показанная любым режиссером – это НИЧТО, по сравнению с нашим видом, в котором мы перемещались в эту самую баню.

Благодаря усилиям дедов из гарнизона и отсутствию курева у нас, половина ребят шла в нижнем солдатском белье, а некоторые так ещё и в тапочках. У кого-то на плечах были накинуты одеяла – ноябрь всё-таки. Одним словом смешение стилей. И пленные немцы зимой и советские в июне. Встречные просто ложились в кюветы и больше не вставали. То ли веселились, то ли от ужаса.

Но до бани мы не дошли. Попали по дороге в учебный корпус. Рассадили нас по классам. Сначала попели. Первые пять букв из морзянки. Ну, для тех, кто не знает, прием знаков азбуки Морзе происходит по напевам. Никто же не считает точки тире, а улавливают мелодию звучания буквы. Причем кое-что поётся очень специфически, типа, простите, «Бу-б-у-у-т солдата».

Короткие звуки дают точки, протяжные - тире. Дали бумагу и карандаши, одели наушники и написали мы свой первый текст. Потом пошёл английский «микрофон». Я очень старательно начал записывать слова, но капитан, который с нами сначала беседовал – типа кто, откуда и где учился, стал меня лупить по руке с карандашом перчатками и моя карьера «микрофонщика» сорвалась не начавшись.

Был это капитан Ткаченко, мой будущий командир взвода.

И вот, наконец, баня. Баня в учебке была большая. Человек на сто с лишним зал. Нас туда загнали всех.

Потом, уже в ЦГВ, нашу роту, как победителей соцсоревнования возили на экскурсию в концлагерь, в Терезин. Там нам показывали баню, в которой немцы мыли вновь пригнанных. Очень похоже. И вода, кстати, лилась то ледяная, то кипяток.

Первое лирическое отступление

Про баню

Порядок помывки, какой? Везде одинаковый. Детали могут быть, но процесс всегда примерно такой. В баню идёшь с полотенцем, которое использовал всю неделю как туалетное, т.е. вытирался им после умываний. После бани, в некоторых случаях, оно на следующую неделю может стать ножным. А то ножное сдавалось в стирку и после следующей бани становилось вновь лицевым.

Зашёл, разделся, получил кусочек мыла (обычно часть куска), мочалку, вернее то, что от мочалки может остаться, после длительного использования, и пошёл мыться. Помылся. Вышел, вытерся. Сдал использованное полотенце и бельё, получил комплект свежего, оделся и … выходи строиться.

А теперь детали.

Непосредственно сама помывка.

Представьте себе большой зал. Стоит туман, т.е. пар. Шум, крик, плеск воды. В середине зала скамьи. Из стен торчат краны. Не смесители, как мы привыкли, а краны … типа как в квасной бочке. Повернул ручку – вода из трубы пошла, повернул в другую сторону – кончилась. Отдельно кран с горячей водой, отдельно с холодной. В шайке смешал, получилась…, сколько какой налил, такой и мойся. Перелил горячей или холодной… всё равно - как налил, так и мойся.

Человеков в этом зале много, кранов мало. Значит что? Очередь. Хочешь воду поменять – стой снова в очереди. И все тебя подгоняют. Так что пока глазомер начнёт работать,

бывает, что? Правильно, то горячо, то мурашки по всему организму.

Душа, как такового нет. Т.е. чтобы на тебя текла вода сверху из распылителя, уже смешанная, тёплая. Только шайки. Из шайки, так сказать, мочишься, в ней же мочалку мылишь, из неё же и окатываешься.

Нет, помыться можно вполне, если времени отпущено достаточно. А вот с этим в армии бывает…, т.е. времени то, как раз отпущено немного. Потому что надо успеть помыть народа много за достаточно короткий период, отпущенный на проведение бани.

Это было непонятно. Но порядок есть порядок. Заведённый хоть и не нами, но всё же для нас.

Потом, в других частях бани были разные. В ЦГВ, сначала, мы ходили в гарнизонную, там картина была примерно такая же, с небольшой, правда разницей.

Было некоторое количество душевых … так сказать кабин. Но это удовольствие было только для дедов. Именно для дедов, т.е. под душем имели право мыться только люди четвёртого периода, третий допускался…, если были свободные места. И строго – один душ, один дед. И никак по- другому.

Когда в батальоне достроили свою баню, так там были только вот эти самые душевые кабины. И всё осталось по-прежнему – один душ, один дед. Так что мыться приходилось по очереди.

Деды не спешили никогда. В принципе. Третий период мылся побыстрее, но неторопливо, а потом уже мы, молодые, бегом, бегом, бегом…, потому что дедушки, перекурив, уже нас подгонять начинали. Кому же ждать интересно.

Была в батальоне и парная. Когда её топили для солдат, было проще. Сами понимаете, что в парилку можно было заходить только старослужащим. Вот пока они парились, мы успевали помыться. И уже ждали стариков, перекуривая.

Было бы лукавством сказать, что когда мы сами задедовали, то поступали по-другому. Да нет, это, если хотите, логика бытия. Жизнь есть жизнь. И привилегии рождаются раньше нас, такой порядок существует не только в армии, чего уж тут.

Процесс переодевания в военную форму описан многими авторами, так что добавить тут особо нечего. На глазок оценивалась голая, синяя от холода или наоборот ошпаренная

кипятком фигура будущего военного и быстро формировался набор из хэбчика и т.п. Более или менее индивидуально подгонялась шапка, чтоб не сильно висла на ушах или наоборот, хоть немного в ней умещалась голова, да сапоги. 
Услышав от прапорщика, что мне будет выдана шинель 50 размера, я взвыл. Результатом явилось, что начальник с сожалением покачал головой и выдал мне сорок шестой. Он, по сути, был прав. Но тогда я это не понимал и, одев на себя шинелку, почувствовал…, ну короче, прямо как от кутюр была шинелка. Она сидела просто как влитая. Кстати сказать, её на микродембель у меня украли. Я даже знаю кто. Был такой рядовой В., сын верблюда. И выдали мне перед отправкой другую, уже даже и не новую, и всё-таки пятидесятого с лишком размера, так что от судьбы не уйдёшь. Но это к лучшему оказалось. Всё-таки шинель должна быть на размер-два больше. Очень удобно, особенно когда в полевом выходе пользуешься.

Кое-кто сохранил гражданку, для отправки домой, но таких были единицы. В основном гражданка и то, что от неё осталось, полетела в общую огромную кучу в середине зала, где нас переодевали.
Обратно мы шли уже почти как солдаты, даже иногда в ногу. 
Вот так превратились мы в военных. По внешнему виду.
Построили нас на плацу. И распределили по ротам и взводам. И попали мы в руки к нашим будущим сержантам. И повели они нас по ротам. Туда, где предстояло нам узнать много нового и интересного, где предстояло стать нам младшими специалистами, не командирами, а специалистами. Ибо учебка у нас была не командирская, а специальная. Это нам всё-таки повезло.

Проводы.  (А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя.)

Военкомат. А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

УГРЕШКА … (кто не был …, а кто был …) А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Зелёный вагон (дорога в Армию). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя

Карантин (Служи по Уставу…). А чтобы знали.… Письма из Армии, прочитанные 40 лет спустя