Серия «Агентства Специальных Исследований (АСИ)»

Константин сделал шаг вперёд. Мир вокруг снова начал двигаться, как старое колесо, но теперь он чувствовал: этот мир стал частью его пути. Он не мог повернуть назад.

— Нам нужно понять, что происходит, и остановить это, — сказал он. — В этом мире, среди этих существ, есть ответы. Но мы должны быть готовы. Быть частью того, что это создало.

В ответ на его слова мир вокруг начал искажаться. Перед ним проступали изображения, как из лоскутков воспоминаний, образующие новый, абстрактный мир, полный скрытых символов и взаимосвязей. Он не мог точно понять, что это, но ощущал, что каждый шаг приближает его к ответам.

Катя следуя за ним, едва заметно вздохнула, её лицо было полным решимости.

— Всё это, — сказала она, — это то, что мы сами выбрали. Мы были частью этого всегда, с самого начала.

Константин кивнул, хотя внутренне ещё не был уверен, что его понимание верно. Он знал одно: теперь нельзя останавливаться.

Тени прошлого больше не преследовали их, не угрожали. Всё, что они могли сделать — это встретить этот мир лицом к лицу. Они вступали в новую фазу, в мир, где нужно было стать не просто наблюдателем, но и действующим участником.

Когда они шагнули в темную бездну, они знали: там их ждёт нечто, что поставит всё на свои места. И от их решений зависело будущее всего, что когда-то называлось реальностью.

— Как войти в колодец?

Катя выдернула из стены схему, обнажив люк с ржавыми болтами.

— Через сердце башни. Но тебе понадобится проводник. — Она кивнула на Диму, снимавшего противогаз. Лицо мальчика было покрыто хрустальными наростами, как лёд на проводах.

— Я… я видел твою дочь, — выдавил Димка, его голос звенел, будто из радиодинамика. — Она пела в стае. Её иглы светились.

Константин сглотнул ком ярости.

— Веди.

Лестница в подвал оказалась спиралью из костей, обмотанных колючей проволокой. Димка шёл впереди, его кристаллы отражали свет фонаря, рисуя на стенах узоры в виде уравнений Максвелла.

— Они переписывают реальность, — пробормотал мальчик. — Каждая жатва оставляет шрамы в пространстве. Твой шрам он особенный.

— Почему?

— Ты сам его выбрал.

Прежде чем Константин успел спросить, земля ушла из-под ног. Они рухнули в шахту, заполненную водой цвета машинного масла. Константин всплыл, хватая ртом воздух, пропитанный запахом гниющей электроники.

— Смотри, — Димка указал на стену.

Вода была зеркалом. Под ними лежал перевёрнутый город: небоскрёбы из спрессованных книг, улицы, вымощенные пластинками с речами Сталина, и люди-марионетки с антеннами вместо позвоночников. В центре — колодец из света, где кружились фигуры в чёрном, складывая из страха буквы гигантского алфавита.

— Их язык, — Димка нырнул, и Константин последовал за ним.

Холод пронзил тело. Когда он открыл глаза, то стоял в зале, напоминавшем радиовышку, сплетённую из живых нервов. На пульте управления сидела девочка — его дочь, Лиза. Её пальцы были иглами, вонзёнными в панель с кнопками, каждая из которых светилась чьим-то воспоминанием.

— Папа, ты опоздал, — она улыбнулась, и рот раскрылся, как соцветие металлической розы. — Я уже часть хора.

— Нет! — Константин шагнул вперёд, но пол качнулся. Из стен выползли «переводчики», их тела теперь состояли из обрывков его собственных воспоминаний: фото Лизы, осколки разбитого револьвера, письма от Веры.

— Они предлагают сделку, — Лиза коснулась шрама на его шее. — Меня на тебя. Один передатчик вместо другого.

— Не слушай! — Катя возникла из static, её голос шёл прямо в мозг. — Это иллюзия! Колодец читает твой страх!

Но было поздно. «Переводчики» слились в чёрный поток, обвивая Константина. Он увидел Веру в огне, Катю, разрываемую теневыми оригами, Диму, рассыпающегося на кристаллы. А затем — себя, стоящего на коленях перед Лизой, которая вонзала иглу в его грудную клетку, вытягивая серебряную нить…

Очнулся он в подвале, прикованный проводами к катушке Теслы. Катя, с окровавленным паяльником в руке, выжигала на его груди символ — три спирали, как у жука из уха Григория.

— Ты что сделала? — прохрипел он.

— Нанесла ответный сигнал, — её голос дрожал. — Ты был в их сети десять часов. Мы еле вытащили.

Старик, теперь слепой, с залитыми свинцом глазами, забормотал:

— Глава взяла ВДНХ. Жатва завершена. Они идут сюда с ней.

Грохот сотряс башню. В дыре на потолке, как в кинопроекторе, замелькали кадры: Вера, ведущая армию теней, её тело теперь сплетено из радиоволн. За ней шагала Лиза, её иглы прорастали сквозь асфальт, оставляя руны.

— Она выбрала их, — Катя выдавила слёзы, смешанные с ртутью. — Прости.

Константин разорвал провода. Шрам горел, но три спирали на груди излучали холод. Он поднял револьвер, заряженный синей субстанцией.

— Откройте портал, — приказал он. — Полностью.

— Это самоубийство! — закричал Димка, его кристаллы трескались.

— Нет, — Константин взвёл курок. — Приглашение.

На стене, где когда-то висела карта Москвы, проступила надпись: «ПРИДИ».

Он выстрелил.

В эпицентре взрыва родилась тишина. А потом — голос. Не его, не их. Нечто третье.

— Я Катя, инженер-акустик, — женщина ткнула паяльником в схему на стене, испещрённую красными стрелками. — Это не радиостанция теперь. Передатчик настроен на частоту их «сообщений».

— Каких сообщений? — Константин присел на ящик с динамиками.

— Тех, что съели твоих коллег, — буркнул старик, входя с приёмником. — Они не атакуют. Они… спорят. Как пчёлы перед роением.

Катя сняла со стены карту Москвы. Половина улиц была зачёркнута, на других стояли пометки: «хор», «тишина», «шторм».

— Вчера «Рассвет» начал новый цикл, — она ткнула в район ВДНХ, помеченный кровавым крестом. — Здесь открылся портал. Не физический — ментальный. Они высасывают страх, как нектар.

— А шрам? — Константин дотронулся до шеи.

Ожоговый мужчина внезапно зарычал, схватив его за руку:

— Ты передатчик! Они слышат через тебя!

Катя ударила паяльником по столу, высекая искры:

— Григорий, отпусти! Он не первый. Помнишь журналиста из «Известий»?

Григорий отшатнулся, бормоча что-то о «глазах в стенах».

— Шрам — антенна, — Катя вытащила из-под стола устройство, похожее на зубоврачебный бор. — Можем попробовать заглушить…

Грохот с верхнего этажа прервал её. Подросток в противогазе вбежал, жестикулируя.

— Говори, Димка! — крикнул старик.

— Они в трансформаторе — голос парня звучал словно из колодца. — Рождаются из проводов.

Свет погас. Банки с субстанцией вспыхнули ослепительно. По стенам поползли тени — не от людей, а самостоятельные, угловатые, как оригами из чёрной бумаги.

— Не смотри! — Катя набросила на Константина кусок фольги. — Они цепляются за зрачки!  Старик включил приёмник на полную громкость. Мелодия исказилась, превратившись в рёв. Тени завибрировали, распадаясь на линии.

— Наверх! — Катя толкнула Константина к лестнице. — Передатчик должен сыграть ответ!

Они бежали, обгоняя тени, которые вырастали из трещин в стенах. На третьем этаже воздух звенел — гигантская катушка Теслы, обмотанная колючей проволокой, била разрядами в стеклянный шар, где металась капля «Рассвета».

— Помоги! — Катя кинула Константину кабели с зажимами. — На грудь и виски!

Он пристегнул зажимы. В момент, когда Катя щёлкнула рубильником, мир перевернулся.

Он стоял в библиотеке из костей. Полки вились в спираль, уходя в чёрное небо. Существа с белыми глазами, теперь в мундирах вермахта, складывали на стол обгоревшие детские куклы. Один обернулся — это был он сам, но с выколотыми глазами.

— Приём закончен, — сказало второе «я», вынимая из груди Константина серебряную нить. — Сообщение доставлено.

На стене вспыхнула надпись кровью: «ПРИДИ»

Константин очнулся, держа револьвер у виска Кати.

— Что… что это было? — он выплюнул кровавую слюну.

— Их сеть, — Катя вытерла с губ машинное масло. — Ты передал ответ.

Старик закричал снизу:

— Идут! По воде!

Окно третьего этажа выходило на Яузу. По чёрной глади шли «переводчики», но теперь их тела состояли из мусора — осколков стёкол, проволоки, щебня. В центре процессии плыла девочка в белом, её иглы-зубы вращались, как циркулярная пила.

— Включай! — Катя ударила кулаком по панели.

Катушка Теслы взвыла. Стеклянный шар лопнул, выпустив субстанцию прямо в луч энергии. Чёрная капля застыла, затем взорвалась симфонией звуков — плач детей, скрежет танков, молитвы на забытых языках.

«Переводчики» рассыпались. Девочка завизжала, её платье вспыхнуло.

— Повторим через пять минут! — Катя полезла в панель управления.

Но старик уже кричал что-то о «главе», которая идёт по тоннелям. Григорий рыдал в углу, выковыривая из уха чёрного жука со знаком трёх спиралей.

Константин подполз к окну. На берегу стояла Вера. Её плащ горел, а оргонитовый револьвер был сломан пополам. Она кричала беззвучно, указывая на небо.

Сотни воздушных шаров с белыми глазами плыли над Москвой. В каждом — ребёнок с иглами вместо пальцев.

— Жатва началась, — прошептала Катя. — Они собирают урожай страха.

Револьвер дрожал в руке Константина. Где-то в городе оставалась его дочь. Настоящая. И он знал — чтобы найти её, придётся войти в «колодец» самому.

— Беги, учёный! — Женский голос. Из-за деревьев вышла фигура в рваном плаще, с дымящимся револьвером незнакомой конструкции. — Они чувствуют твой страх.

Белоглазые замерли, затем словно получив незримый приказ, растворились в утреннем тумане.

— Кто вы? — Константин вырвался из цепких корней.

Женщина сдвинула капюшон. Её левый глаз был закрыт повязкой с выжженным знаком — три спирали внутри круга.

— Лейтенант спецназа, спецгруппа «Зеркало». Вы можете звать меня Вера. — Она вытряхнула из револьвера гильзы, светившиеся слабым синим. — Мы два года следили за «Рассветом». Жаль, вас не предупредили.

— Предупредили? — Константин засмеялся с горечью. — Это чудовище съело пол-Москвы!

— Чудовище? — Вера достала из сумки пробирку с каплей субстанции. Жидкость металась внутри, ударяясь о стекло. — Это не оружие. Это сообщение. А те, с белыми глазами — переводчики.

Она раздавила пробирку сапогом. Субстанция завизжала, испаряясь на солнце.

— В 45-м под Берлином нашли колодец. Не наш, понимаешь? Старше пирамид. Когда его вскрыли — Она коснулась повязки. — Оно говорило с нами. Звало. «Рассвет» — лишь щуп, пробующий почву. Настоящее вторжение идёт через сны.

Вдали завыли сирены. Вера насторожилась, резко повернув голову.

— Они идут за тобой. Тебя помечают через шрам. — Она швырнула ему револьвер. — Это оргонитовые патроны. Бьёт по связи между материей, и тем что за ней.

— Куда бежать?

— К старой радиостанции в Шаболовке. Там группа выживших. Скажешь, что от Зеркала.

Грохот. Сверху, раздирая кроны, рухнул вертолёт Ми-4. Из огня выполз пилот — его глаза уже затягивало молочной плёнкой.

— Беги! — Вера рванула со своей сумки гранату с мерцающим кристаллом вместо запала. — Они научились управлять техникой!

Константин побежал, не оглядываясь. Взрыв волной тепла ударил в спину. Воздух наполнился звоном — тысячи осколков кристалла, словно алмазный дождь, пронзали деревья.

Радиостанция. Шаболовка. Там должны быть ответы.

Но когда он свернул к набережной, сердце упало. Вода в Яузе снова чернела. На мосту стояла девочка лет семи, в белом платье. Её глаза сияли, как фонари.

— Папа,— губы ребёнка растянулись в улыбке, обнажая иглы вместо зубов. — Мы нашли тебя.

Константин выстрелил. Девочка рассыпалась в туман, но её смех остался, впиваясь в виски.

Город молчал. Готовился к новой жатве.

— Сюда! — Кто-то схватил его за плечо. Это был молодой солдат с перекошенным от ужаса лицом. Они побежали к полуразрушенной водокачке, но земля под ногами заколебалась. Трещина. Из неё вырвались десятки щупалец, хватая солдата за горло.

— Не останавливайся! — заорал Егоров, швыряя азотную гранату. Столб холода сковал щупальца, и Константин, спотыкаясь, влетел в здание.

Внутри пахло ржавчиной и смертью. На столе валялись карты, обведённые красным: зоны заражения. Москва была почти вся в кругах.

— Ты знаешь, как это убить? — Егоров втащил в дверь раненого бойца.

— Оно боится электричества и холода, — Константин нащупал на стене щиток. — Если подать высокое напряжение на воду…

— Напряжение? — Капитан засмеялся хрипло. — Здесь трансформаторная будка. Но чтобы дать разряд на всю реку, нужно устроить короткое замыкание. Вручную.

Тишина повисла гуще дыма. Снаружи загрохотало — субстанция била по стенам.

— Я пойду, — сказал солдат с ампутированной ногой. Его уже обвязывали жгутом. — Всё равно сдохну. Дайте хоть смысл.

— Нет времени на героизм, — Константин рванул дверь. — Ведёте огонь, отвлекаете. Я знаю схему сети.

Он выбежал под рёв пулемётов. Субстанция металась между БТР и водокачкой, словно чувствуя угрозу. Трансформаторная будка была в ста метрах, но каждый шаг давался как сквозь смолу. Щупальца хлестали по ногам, фонарь давно погас.

03:19.

Первым погиб Егоров. Чёрный шип пронзил его грудь, когда он прикрывал Константина огнём. Капитан успел швырнуть азотную гранату себе под ноги, заморозив волну на подходе.

03:21.

Константин ворвался в будку. Панель управления 1940-х, всё в пыли. Он замкнул контакты ножом, игнорируя искры. Гудение. Лампочки вспыхнули, но река не засверкала разрядами.

Нужно больше мощности! — Он рванул рычаг аварийного питания.

Субстанция пробила стену. Щупальце обвило его шею, впиваясь под кожу. Константин закричал, но рука уже тянулась к главному рубильнику.

03:23.

Молния ударила с неба. Не настоящая — голубая, искусственная. Тысячи вольт ударили по воде, и река на мгновение стала светиться. Субстанция взвыла, свёртываясь в чёрные комья, как бумага в огне.

Константин упал на пол, сдирая с горла обугленные щепки плоти. В ушах звенело. Где-то рвануло — это сапёры взорвали плотину. Вода устремилась в сторону леса, унося остатки «Чёрного рассвета».

— Получилось — прошептал он.

Но когда рассвет стал алым, без ядовитой черноты, на другом берегу показались фигуры. Люди. С молочно-белыми глазами. Они молча смотрели на Константина, а потом растворились в дыму.

Город спасён. Но война только началась.

— Что с остальными? — спросил Константин, пятясь к люку.

— Они… внизу. — Петров дёрнулся, и из его рта вырвалась струя чёрной жидкости. — Оно впитывает нас… как губка. Ты… последний…

Константин рванул рукоять люка. Ржавчина впилась в ладонь, но створка не поддавалась.

— Помоги! — крикнул он.

Петров замер, потом резко выпрямился. Его пальцы с хрустом впились в бетон, оставляя борозды.

— Не… могу… — простонал он. — Беги… через ангар…

Субстанция под ногами Константина вздыбилась. Он отпрыгнул, едва избежав щупальца, вырвавшегося из трещины. Ангар — там был аварийный выход. Но путь вниз вёл через лабораторию, где «оно» уже хозяйничало.

— Почему ты ещё жив? — Константин прижался спиной к трубе, ощущая, как металл леденит кожу сквозь рубашку.

— Свет… — Петров указал на фонарь на своём поясе. — Бьёт током… отпугивает…

Константин выхватил фонарь из дрожащих рук лаборанта. Нажал кнопку — луч света рассек тьму, и субстанция отпрянула, зашипев, как масло на сковороде.

— Бежим! — крикнул он, но Петров уже падал вниз, его тело обволакивали чёрные нити.

Спуск в лабораторию оказался кошмаром. Воздух был густым от сладковато-гнилостного запаха. Стены шевелились, покрытые блестящей плёнкой. Константин прижимал фонарь к груди, луч дрожал, отмечая путь. На втором этаже он споткнулся о что-то мягкое — тело в белом халате. Лицо было неузнаваемо, словно его вывернули наизнанку.

— 02:15 — прошептал он, глядя на часы. 45 минут до рассвета. До того, как заражённая вода хлынет в московский водопровод.

Вдруг стена перед ним взорвалась. Чёрная волна хлынула в коридор. Константин прыгнул в боковой проход, прижав фонарь к щупальцу, тянущемуся к его ноге. Субстанция взвыла, отползая, но за углом уже слышалось бульканье — ещё одна волна.

— Через хранилище! — мелькнула мысль. Там были баллоны с азотом. Может, холод остановит это?

Он ворвался в комнату, захлопнув дверь. Щупальца бились в металл, оставляя вмятины. Константин схватил баллон, сорвал клапан. Белый газ с рёвом вырвался наружу, и субстанция замрёзла на мгновение, покрываясь инеем.

— Работает — он побежал дальше, но пол под ним прогнулся. Трещина. Из неё выползли десятки чёрных нитей, обвивая его лодыжки.

Фонарь выпал из руки, свет погас.

— Нет! — Константин вцепился в край пролома, чувствуя, как щупальца жгут кожу сквозь брюки.

И тут где-то внизу грохнул взрыв. Стены содрогнулись, и в разлом ворвался луч прожектора.

— Константин! — крикнул голос снизу. — Прыгай!

Он не видел, куда. Но прыгнул.

На земле его поймали чьи-то руки. Солдат в противогазе, с нашивкой «Гранит-1», тащил его к БТРу, изрыгающему огонь из пулемёта.

— Вы… вовремя… — пробормотал Константин.

— Не совсем, — солдат указал на восток.

На горизонте, сквозь дым, пробивались первые лучи солнца. А вместе с ними — чёрные струи, ползущие к реке.

— Куда собрался? — Лицо Светлова было бледным, глаза лихорадочно блестели. — Сорокин приказал никому не покидать лабораторию. Мы должны сдержать распространение.

— Светлов, ты не понимаешь! — Константин попытался обойти его. — Эта тварь… она умнее, чем мы думали. Она учится. Она уже не просто зараженная вода, она…

— Молчать! — Светлов выхватил пистолет. — Никакой паники! Все под контролем. Вот, читай! — Он швырнул Константину папку.

Константин поймал ее и раскрыл. Внутри лежали отчеты, датированные последними днями:

Отчет №27-Г
Дата: 24.06.1956
Тема: Наблюдения за поведением объекта в городской среде
1. Зафиксирована способность субстанции маскироваться под обычную воду, что затрудняет ее обнаружение визуальными методами.
2. Отмечено, что "Черный рассвет" избегает участков, обработанных сильными окислителями, но быстро адаптируется к слабым концентрациям.
3. Предположение: Возможно, объект способен передавать информацию между отдельными частями, координируя свои действия.

Отчет №31-Д
Дата: 24.06.1956
Тема: Анализ образца из реки Неглинки
1. Концентрация "Черного рассвета" в воде реки превышает допустимые нормы в 1500 раз.
2. Обнаружены микроскопические нитевидные структуры, способные проникать через фильтры тонкой очистки.
3. Вывод: Субстанция эволюционировала, приобретя способность к распространению на клеточном уровне.

Константин перелистнул страницу, наткнувшись на последний, еще не законченный отчет:

Срочно!
Отчет №32-С
Дата: 25.06.1956
Тема: Проникновение в...

Дальше текст обрывался, будто автор не успел дописать.

— Видишь? — Светлов нервно теребил пистолет. — Мы все еще можем.

Внезапно пол под ногами задрожал. Из вентиляционной шахты хлынул черный поток, мгновенно поглотивший нескольких лаборантов. Крики ужаса смешались с треском ломающегося металла.

Светлов попятился, не сводя глаз с надвигающейся волны. Пистолет выпал из его ослабевшей руки.

— Беги! — крикнул Константин, толкая Светлова в сторону запасного выхода. — И забери отчеты!

Сам он бросился в противоположном направлении, к лестнице ведущей на крышу. "Черный рассвет" был повсюду — в воде, в воздухе, возможно, даже в электрических сетях. Нужно было подняться как можно выше, чтобы попытаться связаться с внешним миром, если это еще было возможно.

25 июня 1956 года. 01:00. Крыша лаборатории «Вектор-2».

Константин выскочил на крышу, задыхаясь от едкого дыма. Город внизу тонул в багровом зареве пожаров. Силуэты вертолетов в небе казались зловещими птицами, кружащими над умирающим зверем.

Он установил детектор "Заря", направив антенну в сторону Москвы. Прибор сразу же ожил, издавая пронзительный вой. Стрелка металась, как сумасшедшая, указывая на северо-восток, в сторону Химкинского водохранилища.

Константин вспомнил слова Светлова о том, что "Черный рассвет" уже там, а также отчет №31-Д. Значит, субстанция проникла в систему водоснабжения столицы. Миллионы людей были под угрозой.

Он достал из блокнота дяди самодельную рацию, собранную на основе схемы, найденной в архиве. Включив питание, он настроил частоту, указанную в записях — 33,3 МГц.

— Прием, прием, говорит "Вектор-2"! — хрипло произнес Константин в микрофон. — Кто-нибудь слышит меня?

В ответ — лишь треск помех. Он повторял вызов снова и снова, но эфир молчал.

Внезапно сквозь шум пробился слабый сигнал. Голос, искаженный помехами, произнес:

— …ря… ря… кто говорит?

— Это Константин Бирюков, лаборатория "Вектор-2"! — ответил он, едва сдерживая волнение. — У нас чрезвычайная ситуация! "Черный рассвет" вышел из-под контроля! Он в системе водоснабжения Москвы!

Несколько секунд тишины, а затем голос ответил:

— Вас понял, "Вектор-2". Говорит "Гранит-1". Мы на связи. Передавайте координаты и данные.

Надежда вспыхнула в груди Константина. Его услышали. Не все потеряно.

— Координаты лаборатории… — начал он, но в этот момент крыша содрогнулась от мощного удара.

Черная масса вырвалась из люка, ведущего на лестницу, и устремилась к Константину. Он едва успел отскочить в сторону. Рация выпала из рук, разбившись о бетонный парапет.

Связь оборвалась. Константин остался один на один с "Черным рассветом" на крыше обреченной лаборатории, под безмолвным небом, предвещавшим рассвет, которого могло и не быть. Он сжал в руке папку с отчетами, понимая что в них возможно кроется ключ к спасению, или же наоборот приговор всему живому.