Несмотря на негативный для русского человека образ, нельзя не признать Мамая выдающимся политиком и правителем. Не будучи чингизидом, Мамай не имел права стать законным ханом, но умудрился при этом стать беклярбеком – второй по значимости фигурой в административной структуре орды. На пике карьеры, умело используя интриги, провокции, авторитет и харизму, Мамай привёл к подчинению западную половину золотоордынского ханства, называемую современными историками «Мамаевой ордой». Историки же 14-го века, ранга Тохтамыша или Тамерлана, на подобные успехи, вкупе с неконтролируемые посадками на должность ханов разнокалиберных детей-чингизидов из рода Бату, резонно высказывали своё недовольство и даже открыто это демонстрировали. Мамаю ничего иного не оставалось, кроме как перманентно воевать с многочисленными желающими её, власть, вместе с поселениями, войсками и гаремами, законно отобрать и поделить. Без сомнений, где-то рядом витали революционные идеи об уместных в подобных ситуациях несметных сокровищах, нажитых привычным для кочевников грабежом соседей и родственников разной степени удалённости.
Очень не заладилось у Мамая с Тохтамышем. Последний, судя по его поведению, вообще был человеком вспыльчивым, склонным к авантюрам. Запросто мог и розочкой собутыльников по пьяной лавочке порезать. Выдающимися военным талантами он, по-видимому, не обладал, предпочитая решать тактические задачи численным перевесом, что, впрочем, не всегда проходило гладко. Например, будучи ханом - ставленником Тамерлана, Тохтамыш неоднократно пытался самого Тамерлана уничтожить. За что каждый раз получал существенную порцию оплеух, терял армию и уходил в степь скитаться. От этого, в итоге и помер, болезный.
Однако, Мамай, разумеется, не обладал военным гением Тамерлана и на то, чтобы постоянно его притеснять и всячески унижать, Тохтамышу вполне хватало собственного слабоумия и отваги. Это противостояние имеет непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.
В сентябре 1380 года, организовав встречу со сборной командой русских князей, названную впоследствии Куликовской битвой, Мамай оказался в неоднозначном положении. Хотя он и являлся автором легендарной сходки у деревни Монастырщина, очень похоже, что русская сборная активно продюсировалась враждебными Мамаю ордынскими ханами и, скорее всего, именно Тохтамышем. В конце концов - весь профит от встречи получил именно он. Дмитрий Донской, к сожалению, оказался на одной позиции с разбитым им Мамаем и в 1382 вынужден был вновь подписать соглашение о безвозмездных вкладах в экономику орды, в виду полной утилизации Тохтамышем русской военной силы и скоропостижного сожжения стольного града московского княжества.
Однако, в сентябре 1380, сам Мамай и около 60К его дружбанов стояли на неровном, перемежающемся берёзовыми рощицами, поле, на юге современной Тульской области и рассчитывали на интересный матч. Основой группировки были классические для того времени наездники на степных волосатых мопедах. Меньшую часть составляла непопулярная у татар пехота в виде наёмных итальянских профессионалов. Генуэзские наёмники. Скорее всего, Мамаю уже было известно, что пёс шелудивый Тохтамыш, собрав около 50К соратников, мечется по его выстраданной неимоверными усилиями западной Украине части орды и явно планирует в скором времени начать преследование зарубежной экспедиции. Ничем хорошим для Мамая это обернуться не могло и самый неочевидный момент – зачем он вообще вписался в сражение с русским войском. Есть версия, высказанная историком Борисом Соколовым, что Мамай получил сообщение о проделках Тохтамыша прямо во время матча, когда его бравые кавалеристы уже вовсю рубили полк левой руки князя Дмитрия. Это очень похоже на правду, т.к. именно в этот момент, по уверениям очевидцев, из жиденькой рощи прямо в тыл татарской кавалерии вылетел воевода Боброк со своим засадным полком и определил весь ход битвы.
Так или иначе, команда Мамая начала организованно и не очень отступать. Видя, что идиотская генуэзская пехота упоролась в реку и собирается капитулировать, Мамай выдвигает в их направлении довольно большой отряд кавалерии. Сделано это было, скорее всего, не для спасения пехоты, а для того, чтобы заставить их сражаться под страхом смерти от союзников и дать возможность максимально быстро телепортироваться всей остальной массе войск. Тем временем русские витязи, вооружённые боевыми лаптями и мотыгами, быстренько перебили итальянцев, матерящихся от холода в неглубокой осенней Непрядве. Кавалерия прикрытия частично была нашинкована вместе с генуэзсцами, частично ушла за основной группировкой. Ключевой фактор тут - то, что генуэзская пехота, матёрые наёмники, которым не было никакого резона умирать за интересы убегающего к горизонту клиента, была полностью уничтожена. Вот что пишут на счёт пленных генуэзцев летописцы: “NULL”. Ничего они не пишут. Не было пленной пехоты. Воюющая была, но быстро закончилась.
Парой недель позже, в районе реки Калки, Мамай неожиданно встретился с преследующей его сборной Тахтамыша. Бытвы, как таковой, не случилось, потому, что войска Мамая, находившиеся после Куликовского матча в несколько растрёпанном сосотоянии, прямо на поле боя капитулировали и перешли в полном составе под знамёна более перспективного руководителя. Мамай, никак не комментируя произошедшее, прыгнул в спортивный ягуар на коня и ускакал в Крым, имея целью воспользоваться давними связями с генуэзской администрацией города Кафа.
В Кафе Мамая не приняли, что, в общем, неудивительно. Во-первых: прибыл он туда инкогнито, так как боялся возмездия за бессмысленно погибших наёмников, а во-вторых: накопленные несметные сокровища были почти полностью потраченны на русский поход, а без денег в Крыму делать нечего даже в те далёкие времена. От безнадёжности, расстройств и приближающегося Тохтамыша, Мамай совершенно потерял аппетит, впал в уныние и поселился на каком-то заштатном корабле, припаркованном около местечка Солхат, который нынче называют Судак, чтобы при малейшем шухере иметь возможность незамедлительно отплыть с командой тедлохранителей и уже в море решать как поступать дальше.
И вот тут случается некая историческая путаница. Некоторые источники сообщают, что Мамая прикончила местная шпанюга, вняв ложным наветам о каких-то скромных остатках несметных сокровищ. Некоторые говорят, что прямо на корабль высадился конный десант авангарда войск Тохтамыша. Мне же лично кажется более продуктивной версия о том, что немногочисленную охрану перебили, а самого Мамая зарезали именно генуэзцы, которым не было никакого интереса до скудных накоплений татарского ветерана. Зато именно у генуэзцев был оправданный резон отомстить узкоглазому авантюристу за оставшихся в прохладных водах Непрядвы соратников. Что, видимо и было сделано, так как прибывший на место расправы Тохтамыш, собрал всё, что осталось от заслуженного соперника и захоронил с почестями, полагающимися ему по рангу.
Это, в общем всё. Прошу извинить за вольность изложения и возможные исторические неточности. Хотелось донести идею о том, что такая неприглядная для русского человека личность, как беклярбек золотой орды темник Мамай, погиб не в честном бою и не в результате хитроумного заговора, а был банально зарезан из мести в окрестностях Судака, что немногим лучше смерти от удара табуреткой в рыгаловке из-за мелочи, выданной на сдачу.
На картинке вверху поста - какой-то азиатский мужик в каске. Возможно - Мамай.
