roberts

Музыка, как и все виды искусства имеет множество тайн. Однако, одна из них по настоящему пугает композиторов и приковывает внимание музыковедов. Девятая симфония - инфернальный призрак, возвещающий смерть творца.

На этом мистическом символе прервалась жизнь многих великих композиторов - иногда закономерно, а иногда внезапно. Бетховен, Шуберт, Брукнер, Дворжак, Малер ушли в мир иной по написании именно Девятой симфонии.

Первым о Проклятии заговорил Арнольд Шёнберг, приписав предрассудок Густаву Малеру. Согласно Шёнбергу, Малер держал в уме два случая: Бетховен - который умер после премьеры Десятой симфонией, и Антона Брукнера, в конце жизни работавшего над Девятой. Брукнер в своём творчестве непосредственно ориентировался на Бетховена и, приступая к своей Девятой симфонии, намеренно взял для неё ту же тональность, в которой написана Девятая симфония Бетховена. Малер, по утверждению Шёнберга, увидел во всём этом мистическую закономерность и попытался обойти её, дав подзаголовок «симфония» своему произведению «Песнь о земле», являющийся шестичастным вокальным циклом для двух голосов с оркестром. После этого он завершил свою Девятую симфонию и умер во время работы над Десятой.

«Те, кто написал свою Девятую, подходят слишком близко к потустороннему», — заметил по этому поводу Шёнберг в речи памяти Малера. Воистину так. Например, Девятая Бетховена выходит за рамки "классицистской" трактовки жанра - сохраняя четырхчастный сонатно-симфонический цикл и характерные жанры каждой части, но добавляя к составу оркестра хор и четырех солистов. А прогрессивный текст Шиллера, предает произведению "божественную грандиозность":

"Радость, пламя неземное,

Райский дух, слетевший к нам,

Опьяненные тобою,

Входим мы в твой светлый храм!"

Бетховен к этому времени был уже больным человеком - полностью пропал слух, развивалась тяжёлое заболевание печени. И в 1827 году он скончался, унеся с собой воинствующий дух самой пассионарной эпохи в истории человечества.

Сохранились эскизы финала Девятой симфонии Антона Брукнера - крупнейшего симфониста конца XIX века. Произведение было задумано в грандиозных масштабах - с фугой и хоралом. Но завершить финал Брукнеру не было суждено - смерть прервала его работу. Предчувствуя это, композитор рекомендовал вместо последней части исполнять «Те Deum», вероятно, как символ реквиема по себе.

Если Дворжак в своей Девятой симфонии ушел в эфемерные образы доколумбовской Америки, то Малер в своем последнем полотне рассуждал на тему сверхчеловека и тему жизни после смерти. Но оба композиторов скоропостижно скончались после премьер.

Ходит суждение - что композиторы, которые завершили свой путь Девятой симфонией заключили своеобразную сделку если не с дьяволом, то с судьбой: в замен на жизнь, композитор получает свое лучшее творение. Например, Брукнер, которого совершенно не принимали в музыкальном мире, после исполнения симфонии стал одним из популярнейший композиторов своей эпохи. Увы, посмертно...

Вы спросите - "А как же Мясковский со своими 27 симфониями, или Шостакович у которого их 15 штук?" Ну Мясковский штамповал их как на конвейере на волне постреволюционной пропаганды. А Шостакович здорово облажался именно на Девятой.

Композитор объявил в октябре 1943 года, что симфония будет большой композицией для оркестра, солистов и хора, своеобразным аналогом последней симфонии Бетховена, также носившей девятый номер и посвящена победе над нацизмом. Однако, работа шла медленно и из "гимна победе" превратилась в беззаботную с приподнятым настроением. Девятая симфония Шостаковича выдвигалась на Сталинскую премию в 1946 году, но не смогла одержать победу. 14 февраля 1948 года вместе с некоторыми другими произведениями композитора симфония была запрещена и не исполнялась до 1955 года. Для Шостаковича это был самый сильный удар со времен войны - имя композитора пропало с афиш, а произведения совершенно перестали исполняться.

Какая мораль? Господа композиторы, пишите симфонические поэмы - к ним доблестные музыковеды еще суеверий не придумали.

Теория музыки, или музыковедение - это специальность, которую получают на этапе среднего профессионального образования в музыкальный училищах и колледжах, затем образование продолжается на этапе высшего образования в консерватории или институте культуры. Теоретики занимаются углубленным изучением этапов формирования музыки, музыкального языка и гармонии, анализом музыкальных произведений, с применением исторических и эстетических средств раскрытия той или иной проблемы. Пусть Вас не пугает объем непонятной информации, уверяю, не многие теоретики идут в науку и пишут диссертации - процентов 90 преподают в музыкальных школах, или училищах.

Как же меня занесло в эту степь?

Началось все в далеком 2012 году, когда я был еще семиклассником. Но школа, в которой мне пришлось грызть гранит науки, была особенной и имела (и по сей день имеет) громкое и пафосное название "Центр искусств для одаренных детей Севера города Ханты-Мансийска". Это место можно назвать своеобразным заповедником целомудренности и порядка, где ученики (большая часть которых была свезена в Ханты-Мансийск из всех уголков ХМАО-Югры) не только учились, но и жили в интернате, и таким образом были окружены от "пагубного влияния открытого общества".  Учился я там с пятого класса на музыкальном отделении по специальности аккордеон.

Эта идиллия продолжалась до тех пор, пока не произошел эксцесс, разрушивший мои планы на дальнейшее обучение. После многочасовых занятий на аккордеоне и фортепиано у меня дико заболела рука. Дяденька-травматолог посмотрел мою синюю ручонку, посоветовался с тетенькой-неврологом и молвил, мол, я большой дурак и заниматься музыкой мне больше никак нельзя.

По правде сказать, я сильно расстроился. Да такой степени, что мой подростковый максимализм, подогретый творческим мировоззрением шептал мне что-то про суицид.

Шли дни, а дело шло на отчисление. Максимализм был все настойчивей. Но вдруг пришло спасение: преподаватель по сольфеджио и музыкальной литературе подсказала мне, что на педсовете надо сказать что я хочу стать ТЕОРЕТИКОМ. Ну я-то не совсем дурак, я знал что на теоретиков идут только мегаумные и мегоодаренные ученики и стереотипно пианисты. Но так и быть. От безысходности, перед учеными мужами я рассказал про свои музыкальные амбиции - "Хочу поступать в колледж как теоретик. Усе". Все очень удивились, кто-то засмеялся, кто-то упал в обморок, но все же дали доучиться до выпускного девятого класса не ограничивая меня в специальности. Достойно сдав на несчастном аккордеоне Госэкзамен и попутно сдав ГИА, я забрал документы и поехал поступать в Тольяттинский музыкальный колледж имени Р.К. Щедрина на отделение теории музыки. Почему Тольятти, а не любой другой чуть менее отвратительный город нашей необъятной родины? Черт его знает...

Сегодня я понимаю, у меня не было ни единого шанса поступить.

Во-первых, я хоть и владел весьма сносно фортепиано, но в бумажонке, которую получил по сдаче всех экзаменов, говорилось что я аккордеонист, а нужно быть пианистом. Во-вторых, музыкальный слух был далек от абсолютного, а речь была весьма скудна. В-третьих, математик был из меня так-себе, а математика=логика, и отражает интеллектуальные способности.

Как же мне удалось поступить? Невероятно, но огромную роль сыграла мать-природа. Всего-то нужно быть юношей. Да, именно! В профессиональной музыке мужчины куда востребование женщин. Но все же, помимо восхищения приемной комиссии, мне пришлось сдать вступительные творческие экзамены: сольфеджио, музыкальная грамота, музыкальная литература и фортепиано. Как сдал - не помню, но помню что не хуже остальных.

И вот я теоретик.

О да, первые недели 2-3 ходили мы как будто под божьим озарением, восхищаясь собой и своим привилегированным положением в мире академической музыки. Но вдруг оказалось что надо заниматься.

На первом курсе не мудрено: из специальностей - Сольфеджио, Музыкальная литература, Элементарная теория музыки, фортепиано, композиция, инструментовка, потом еще до кучи добавили дирижирование и вокал. Бонусом были как во всех колледжах школьные предметы за 10-11 класс. Первый курс прошел на удивление легко: конечно пришлось мне ходить на дополнительную математику с другими группами вольнослушателем, да ума-разума набираться. Со спец проблем совсем не было - мне нравилось читать заумные книжки, а их было уж очень много. Вот например скрин инстаграма трехлетней давности. 

Второй курс и третий стали ужасными. На смену весьма занятной Элементарной теории пришла Гармония. Каждый, кто проучился в музыкальном училище больше двух лет, о гармонии знает не понаслышке, а те кто не проучился, выбыли чаще всего именно из-за гармонии. Что же это такое? Это наука, которая структурирует аккордовую параллель до функциональной и задает ей правила последовательности. Этих самых правил очень много от простецкого соотношения Тоники, Субдоминанты и Доминанты, до энгармонической модуляции в тональности третьей (четверной) степени родства. Существуют 3 основных метода гармонического анализа, главный и самый эффективный из которых -  это решение задач. Говоря простым языком - предлагается одноголосная мелодия и требуется ее гармонизовать до четырехголосной, а если еще проще - то подогнать под нее правильные аккорды. Вот пример такой задачи, снятый на тапок:

Что касается до музыкальной литературы, то здесь все гораздо проще: проходится какой-нибудь композитор, допустим Бетховен. Сначала нужно прочитать монографию, в которой вся жизнь и творчество излагаются весьма подробно и по прочтению написать творческий облик композитора - эпоха, личность, мировоззрение, эстетические идеалы и основные произведения. Современная программа предлагает изучить в обязательном порядке Третью и Пятую симфонии, сборник из 32х сонат для фортепиано, увертюры и Девятую симфонию факультативно. Цель музыкальной литературы - не только отследить закономерные тенденции изменения музыкального, гармонического и ритмического языка, но и научить студента рационально преподносить информацию, как в письменном так и в устном форматах. Именно поэтому на экзаменах по муз.лит. основной упор делается на устную часть, которую иногда заменяют эссе. Регулярно пишутся курсовые работы, вот например со второго курса. На третьем курсе с этим же, но доработанным "трудом" достойно опозорился на конкурсе имени Кабалевского:

На третьем курсе появились еще разнообразные "методики преподавания", Анализ музыкальных форм, современная музыкальная литература и полифония, по которым тоже пришлось сдать экзамены.

Напоследок хочется сказать, что доучась до четвертого курса, мне бывает непонятно что делать с этими знаниями. Пойти преподавать и передавать их дальше? Или начать сочинять музыку? Но академическая музыка почти мертва и осталось ей не долго.

В общем: мой первый пост - не бейте палками и камнями за сумбурность. Понимаю что много непонятно будет, спрашивайте - отвечу:)