6 сентября, 17:22
На переменах, когда мы переходили с этажа на этаж, я рассматривала себя в зеркало между этажами. Моя юбка с фатой, которую я не глажу из личных соображений, сегодня мне казалось слишком мятой. Как и моя желая рубашка с короткими рукавами, не была идеально гладкой. Макияж из-за моей жирной кожи немного потёк и я выглядела как кукла с плохо-прорисованными бровями и глазами. Стрелки размылись и, в совокупности с моей черной радужкой, глаза были похожи на два чернильных пятна. Краска на бровях так же размылась и брови казались слишком большими и слишком пушистыми. Возможно, со стороны я выглядела как ребёнок из неблагополучной семьи. Такие дети всегда ходят в мятом, их угощают едой друзья-одноклассники, потому что денег на обеды им не дают, их родители никогда не появляются на собраниях.
Среди активно-общающихся, перешептывающихся, улюлюкающих одноклассников, я чувствовала внутри себя свою поломанность. Желание подружится с кем-то всегда упиралось в острые сколы моего фасада. Среди красивых новопостроенных домов, я была одиноким, покосившимся, старым сооружением, где находили убежище такие же отрешенные, как и я.
На выходе из школы меня ослепило солнце. Осуждающе ярко, оно осветило моё лицо, приглашая провести оставшийся день с хоть какой-нибудь пользой. Но когда ты чувствуешь себя ужасно бесполезным и ненужным, любая попытка взаимодействия воспринимается враждебно. Солнце меня раздражало. Последняя из класса, я вышла из школы, направляясь домой. По пути я встретила парня из параллельного класса, он тянул за собой сигаретный дым, как тянут маленьких собачек за поводок не очень разборчивые хозяйки. Запах сигарет меня не раздражал. Парень был немного выше меня, красил волосы в белый и играл на альте. Обойдя его, я остановилась перед ним и сказала: вообще курить на улице не очень хорошо, ты знаешь? Я продолжила бы фантазировать о нашем знакомстве, если бы не резко влетевший в меня кусок пепла от сигареты. Обойдя его уже по-настоящему, я, стиснув зубы, прибавила шагу, чтобы отдалиться от него на достаточное расстояние.
По пути от школы к дому есть моё дерево. Я его не сажала, и уверена, что оно росло задолго до моего рождения. В первый раз мы столкнулись в один из самых сложных периодов моей жизни. Период "СМ". В начало периода "СМ" я часто ходила в кинотеатр, который так же находился на пути в школу. Я останавливалась возле этого дерева и плакала. Причины я тогда не знала. Меня пронизывала непоколебимая красота это дерева, его статичность, разрастающаяся и ветвящаяся, но при этом прозрачная, странная уверенность. Оно не пыталось быть похожим на другие деревья, не тянулось ветвями к чужим ветвям, не пыталось вырасти быстрее, чем нужно. Не особенно большое, но ветвистое, оно стояло обособленно от других деревьев. Сегодня же, на шестой день осени, часть зелёных листьев сменилось желтыми, с коричневыми прожилками. Со стороны они были похожи на мягкие жёлтые яблоки, какие растут на дачах у бабушек. Казалось, что кто-то нарисовал эти яблоки на бумаге, вырезал их и приклеил вместо листьев на ветки. Так же и я, когда-то кем-то нарисованная шутки ради, была вырезана и брошена с балкона, как самолётик. И вот сейчас, бумажная и плоская, я иду домой.
Решив изменить привычный маршрут, ведь я никуда особенно не торопилась, я решила спуститься к набережной. Мимо уныло проплывали пластиковые бутылки, упавшие с деревьев листья. Валялись бычки, чьи-то косточки, пакеты и пузырьки из аптек. Спустя пару минут моих попыток обрести внутреннее спокойствие к набережной подошли четверо. Двое мужчин и две бутылки пива. С ними были их питомцы на поводках — сигареты. Зачем-то они сняли обувь и оказались в белых носках. Я решила не быть предвзятой и не обращать внимания на струйки дыма, которые в свою очередь нагло тёрлись возле моего лица. Двое из четырёх начали со мной односторонний диалог. Интересовались, как добраться до бара "Синий Пушкин". Я едва ли могу насчитать хотя бы пять баров которые помню, но "Синий Пушкин" почему-то крепко осел в моей памяти. В один из своих безработно-выходных дней я отправилась на покорение ночных улиц со своим другом. Мы прошлись вдоль и обратно по Литейному проспекту. Затем друг потащил меня "разведать обстановку" на Думской. Была суббота. Вокруг было много неона, по всей улице стоял горький запах дыма. Мне нужно было срочно отлучиться по делам и под ногу попался "Синий Пушкин". Единственный бар на Думской в котором я была, и даже в нём моё единственное взаимодействие с ним закончилось в санузле. Я любезно рассказала двум в белых носках как добраться до бара, чувствуя себя при этом кутежным экспертом. Когда двое покинули меня, оставив рядом двух своих выпитых друзей, я окончательно справилась с вихрем эмоций, выдохнула и стала вырисовывать строчки этого дня в заметках.
