only95you

Прошел год с того момента, как в Киеве группа лиц европейской ориентации дала старт процессу, названному вторым майданом, который завершился через три месяца государственным переворотом. Что в сухом остатке, - задается вопросом Ростислав Ищенко.
Крым в России, Донбасс независим. Новороссия пока партизанит, удерживаемая во власти Киева исключительно при помощи террора и репрессий, но готова взорваться и она. В стране идет гражданская война. Киевский режим не способен контролировать собственных силовиков, которые открыто угрожают президенту, премьеру, парламенту. По стране ходят вооруженные банды так называемых патриотов в промежутках между убийствами по политическим и идеологическим мотивам занимающиеся банальным грабежом. Экономика разрушена. СМИ лгут. Власть беспомощна и полностью зависима от США. Мечта об интеграции в ЕС осуществима менее, чем когда-либо за все годы украинской независимости. Ну и в довесок еще разрушенные города, десятки тысяч трупов и перспектива распространения гражданской войны на всю территорию страны.
Могло ли быть иначе?
Думаю, не могло. До сих пор многие майданарбайтеры считают, что в стране победила демократия, установилась свобода слова, власть принадлежит народу, а отдельные проблемы — как всегда вина России и лично Путина. Но ведь это искривление сознания произошло не сегодня, это не восприятие действительности исказилось под воздействием майданов, а майданы стали возможны благодаря искаженному восприятию действительности.
Начнем с базовых "украинских ценностей". Противоречие содержится уже в самой идеологии украинского европейства. С одной стороны, адепты украинской независимости рассматривают ее как сверхценность, с другой, готовы в любой момент отказаться от суверенитета, даже без вступления в ЕС (соглашение об ассоциации предполагает отказ Украины не только от реализации собственной экономической политики, но и от независимой внешней и внутренней политики).

С одной стороны, идеологи украинства утверждают, что это древнейшее племя, принесшее свет знаний всему человечеству и до сих пор являющееся центром сборки современной цивилизации. И тут же начинают говорить о "молодой демократии", "создающейся нации", которым необходимы европейские учителя, которые самостоятельно даже с коррупцией бороться не могут ("Что нам даст ЕС?— Они нас заставят принять хорошие законы?").
В общем, Украина в понимании типичного майданарбайтера является одновременно Прометеем и паралитиком, умудренным опытом старейшиной и несмышленным младенцем, исключительно законопослушным обществом и анархической вольницей.
Неудивительно, что люди с такой базовой идеологией крайне легко поверили в очевидную майданную ложь. Ведь страна распалась и оказалась ввергнутой в гражданскую войну именно потому, что майдан изначально был построен на циничной всеобъемлющей лжи. После того, как ноябрьский "студенческий майдан" выдохся, и стало понятно, что вот-вот все закончится.

Боевики вместо студентов
Поводом для организации настоящего (декабрьско-февральского майдана) стала провокация с "разгоном студентов". Провокативный характер акции был изначально ясен хотя бы потому, что "разгоняемых" было 200, а "спасшихся" в Михайловском соборе — 300. При этом разгоняли якобы студентов, а "спаслись" боевики.
Если еще учесть, что Михайловский собор находится в полутора километрах от места разгона, и бежать к нему надо вверх на крутую горку, что дело было глубокой ночью, а он не просто оказался открытым, но и снабженным всем необходимым для содержания сотен людей, что люди, которых разгоняет полиция, разбегаются в разные стороны, а не бегут организованной толпой по самому невероятному маршруту в укрепленный монастырь, то первая ложь майдана — обиделись, что "Беркут" избил детей, вот и вышли на улицу — становится очевидной.
Дальше — больше. Настоящий (декабрьский) майдан еще не начался (еще не вышел на Крещатик), а его ударные силы, собиравшиеся на Михайловской площади, уже не скрываясь, готовились к дракам с милицией и уже нападали на киевлян, не разделявших их точку зрения (которая, кстати, еще не была сформулирована). Уже висела картонка с надписью "правый сектор", под которой уже тренировались десятки экипированных боевиков. А ведь с момента разгона прошло меньше суток.
Это, говорили на майдане такая самоорганизация. Попробуйте самоорганизоваться и выехать полностью готовыми в 12 часов дня на шашлыки, если вам сообщили о мероприятии в четыре часа ночи. А тут каски, щиты, дубинки, уже появлялись палатки — в общем все, что у обычного "возмущенного общественника" лежит дома под рукой — схватил и пошел.

Жажда крови
На следующем этапе захват общественных и правительственных зданий, начавшийся в первый же день, когда было занято здание Киевгоргосадминистрации, совершено нападение на задние Администрации президента, а безоружных солдат-срочников внутренних войск боевики избивали цепями, дубинками, забрасывали камнями и коктейлями Молотова, давили грейдером, был назван "мирным протестом". Майдану нужна была кровь, чтобы обосновать переход "мирного протеста" в немирную фазу. И майдан упорно требовал крови, обвиняя при этом власть в том, что делал сам.
На майдане пытали милиционеров. Пытали просто так. Захватили обычный наряд ППС, патрулировавший Крещатик в стороне от баррикад майдана, утащили за баррикады, одного тяжело ранили, а двух других начали пытать, чтобы вызвать милицию на активные действия и продемонстрировать всем "зверства режима".
Этой же жаждой крови, которая должна была оправдать вооруженный переворот, объясняются бессмысленные периодические штурмы позиций "Беркута", в ходе которых вначале коктейли Молотова летели в "Беркут", а затем и здания на Крещатике поджигать начали.
Режим толкали к жесткой реакции, которая дала бы возможность, под шумок столкновение организовать с десяток трупов, а режим сидел в глухой обороне и не давал ни одного повода обвинить себя в чем-то.
Наконец, появились первые трупы. Но какие-то неубедительные. Кто-то, где-то на майдане был убит, но когда, где и кем, никто не видел, хоть любое столкновение "майдана" с "Беркутом" снимали десятки камер оппозиционных каналов. И только когда стало ясно, что власть так и не даст повод повесить на нее кровь, боевики 18 февраля пошли на настоящий штурм Администрации и Верховной Рады, а затем появились и "неизвестные снайперы", давшие повод "возмущенной общественности", наконец, достать автоматы и завершить затянувшийся переворот.
Так вот, майдан пытал и обвинял в пытках власть. Майдан похищал людей и обвинял власть в похищениях. Майдан вооружился до зубов и обвинял власть в подготовке к вооруженному разгону. Майдан начал убивать и обвинял власть в убийствах.
СМИ, поддерживавшие майдан, напропалую лгали и обвиняли во лжи оппонентов. Общественность майдана, ежедневно гуляя рядом с нацистскими боевиками и слушая со сцены нацистские лозунги заявляла, что "фашистов на майдане нет".

Разгул нацистов
Теперь "фашистов нет" на Украине. Ополченцы сами обстреливают свои дома. Одесситы сами себя сожгли в Доме профсоюзов и так далее.
При этом только незначительное меньшинство лжет сознательно. Большинство искренне верит в то, что стоит за правое дело, что если жителей Донбасса перебить, то мир станет лучше, а Украина начнет процветать, что власть можно контролировать с помощью майдана.
И вот именно эта уверенность в майданном всемогуществе и во всеблагости майдана не оставляет шансов ни майдану, ни Украине. Потому что майдан — механизм захвата (смены) власти. Но не механизм ее удержания.
Именно так действовал исторический предшественник майдана — Новгородское вече. Граждане собирались на площади, кричали, буянили, топили друг друга в Волхове. В конце концов, какая-то партия побеждала и до следующего веча ее ставленник правил Новгородом. Причем, драли глотки, разбивали друг другу головы дрекольем и тонули в Волхове посадские мужики, а власть всегда оставалась в руках у представителей "золотых поясов", олигархии того времени.
Механизм работы майдана абсолютно идентичен. Еще в Новгороде за спинами толпы стояли профессиональные бойцы из боярских свит. Толпу надо завести, направить ее гнев на своих политических противников, довести ее до готовности крушить и убивать. При необходимости, спустить с цепи и бросить в бой. У власти будет выбор между Тяньаньмэнь и капитуляцией. Тяньаньмэнь выбирают редко, чаще капитулируют.
Но толпа, свергающая власть, к управлению не способна. Она может только передать власть кому-то. Поскольку сегодня технологию майданов приняли на вооружение США, этот кто-то будет априори связан с Вашингтоном и, следовательно, защищать будет не украинские, о американские интересы.
Так чего же тут удивляться гибели украинского государства. США не обязаны заботиться о его целостности. Власти США заботятся об интересах США. И если эти интересы могут быть соблюдены ценой Украины, то так тому и быть. Тем более, что назначенная майданом украинская власть готова это сделать за собственный счет.

Вместо продуманных шагов по укреплению украинской экономики президент страны Петр Порошенко допускает просчеты и отпугивает инвесторов, а западные страны не спешат финансировать Киев, пишет The Economist.
19 ноя — РИА Новости. Немногие западные аналитики и чиновники из МВФ могли предположить, что кризис на востоке Украины будет настолько серьезным, а экономическая ситуация в стране станет настолько мрачной и неблагоприятной для инвесторов, пишет The Economist.
Украинская экономика и до кризиса была не в лучшем состоянии: за 20 лет независимости из-за отсутствия необходимых реформ и "грабительского" руководства страны рядовые украинцы стали в среднем на 20% беднее по сравнению с советскими временами. Из-за плохо спланированной приватизации в 1990-х большая часть национальных богатств оказалась в руках украинских олигархов, а коррупция стала нормой жизни, напоминает издание.
Конфликт в Донбассе, являющемся главным промышленным регионом страны, многократно усугубил эти проблемы. В Донецкой и Луганской областях производилось 16% всего ВВП страны и добывалось 95% объемов угля. В сентябре же промышленное производство в Луганске снизилось на 85%, а в Донецке – на 60%. Другие украинские регионы тоже страдают от кризиса, поскольку импортная продукция все дорожает, а кредиты получить невозможно. Сельскохозяйственный сектор, на который возлагались надежды, терпит убытки и снижает производство, отмечает Economist.
"Украина начнет делать успехи только тогда, когда вернутся частные инвесторы. Но потребуются большие вложения в инфраструктуру, особенно на пострадавшем от конфликта востоке страны. МВФ не может этого обеспечить, необходимо долгосрочное финансирование. При этом предполагаемые благотворители, в частности Америка и Евросоюз, затягивают процесс", — говорится в статье.
В обмен на кредиты МВФ и международную помощь Украина должна сократить государственные расходы, но это может привести не к тому эффекту, на который изначально рассчитывали, пишет издание.
"Нынешний уровень сокращения расходов и рост цен (на энергоносители – прим. ред.), скорее всего, еще сильнее снизят спрос и без того падающей экономики. Программы жесткой экономии также могут привести к политической нестабильности – достаточно посмотреть на Грецию. Украина намного беднее, чем периферия еврозоны, кроме того, теперь множество ее граждан пострадали из-за конфликта", — отмечает Economist.
Одним из возможных путей выхода из кризиса могло бы стать вложение средств в улучшение работы различных секторов экономики, в частности энергетического. Причем делать это следовало бы не только путем повышения тарифов, но и с помощью вложений в отрасль. При этом вместе того, чтобы повышать объемы производства газа, президент Петр Порошенко удвоил налоги для газодобывающих компаний, что является "плохим способом привлечения инвестиций", говорится в статье.
"До тех пор пока он (Порошенко – прим. ред.) и его западные союзники не сосредоточатся на мерах по укреплению экономики, наступление дефолта и полного беспорядка кажется неизбежным", — пишет Economist.