minikot

Мой отчим нашел для нас съемные полдома за приличную сумму и мы переехали. Все шло своим чередом, пока он не уволился со своей работы и не начались поиски заветной вакансии. В то время пока мама надрывалась на нескольких работах, я ходила в школу, а царь наш возлежал на диване с газеткой в руке. Говорил, что подходящих вакансий пока нет. Подходящая вакансия для него была директором какого-нибудь филиала, не меньше. Мы с мамой ждали. У меня начался переходный возраст, я начала с отчимом ругаться и на нервной почве заработала гастрит.

Лежать в больницах всегда было весело. Я не боялась уколов и сложных процедур. Первый раз меня положили в больницу со зрением. Там я отметила свои 6 лет. Потом я еще раза два лежала с глазами в этом отделении. В этот, третий, раз все было не так весело. Плохие анализы и узи, затем рентген и вызов мамы в больницу на разговор с главврачом. Там сообщили, что у меня врожденная патология почки и необходима срочная операция. Меня перевели в другую больницу, где "лучший детский хирург города" сказал нам, глядя мои снимки: "Я не уверен в диагнозе. Разрежем и на месте сориентируемся". Мою испуганную маму это добило. Она выбила для меня направление в нефрологический детский центр в Минске и уже через неделю я готовилась там к операции. Мне было норм - новые друзья (всегда легко сходилась с людьми), новый город, впереди такое интересное приключение, как операция, все тебя жалеют и привозят вкусности. Сейчас я понимаю, насколько сложно и страшно было моей маме.

Через месяц я вернулась домой, а еще через два пошла в школу. Наверстывать новый материал было крайне сложно и, чтобы не позориться перед всем классом и не получать ужасные оценки, я начала прогуливать школу. Через недели две-три классный руководитель таки решил разузнать у мамы, когда я закрою больничный. Ппц мне тогда влетело. Периодически такие "обострения" с прогулами случались и после. И каждый раз я убеждалась, что шило в мешке не утаишь.

Отчим нашел какую-то шарашкину контору, стал директором филиала с идиотским названием и наконец начал работать. По вечерам он включал для моей мамы радио "дуй в уши" и читал нотации типа хватит шляться в свой раздолбанный уже в край вагон, что ты за него держишься, жизни там нет и не будет. Если бы тогда мама сдалась, то мы бы вылетели вообще со всех очередей на жилье, не только с этого "блатного".

С мамой и отчимом мы сменили еще две квартиры. Он превратился в жуткого тирана, который доводил меня и мать. Я всегда во всем была виновата для него. Все твердили маме, что он ее просто уничтожает. Он убил в ней молодую и привлекательную женщину, запахал до смерти и считал себя ёперным царем. Не помню, как уж это произошло, но однажды она наконец решилась и выгнала его. И тут он съехал совсем.

После того, как мама избавилась от этого душегуба, мы Зажили. Да, с большой буквы. Но спустя пару месяцев случилось вот что. Я была на больничном. Поздняя осень, вечер, я смотрю какой-то фильм за компом в абсолютной темноте. Мы тогда жили в съемной трешке на первом этаже хрущевки, домофона не было - кому надо постучится в окно или на мобильный наберет. Вот и в тот вечер постучали в окно. Я задумалась, ведь мама допоздна на работе. Глядь в окно, а там отчим да еще и бухой в зюзю. Вот тут меня начало трясти. Он орал на всю улицу, что если я не открою, то он достанет меня и просто убьет. Отчим ходил от окна к окну и тарабанил с криками "я знаю, что ты там!". Я позвонила маме вся в слезах, ведь я больше всего боялась, что он схватит ее, когда она пойдет домой. Так и случилось. Он ее сперва не узнал в темноте, мама бы спокойно дошла, но слишком была напугана и в последний момент рванула к подъезду. Я только увидела, как он схватил ее за капюшон. Я выскочила и начала его лупить, как могла, кричала маме, что не щелкай клювом, бегом в дом. А у нее был ступор пока он шманал ее по подъезду и обсыпал всю нашу семью гадкими эпитетами. Не помню, сколько это длилось. Я ломилась в двери к соседям, просила вызвать милицию, но никто не открыл. Закончилось все тем, что я тупо запихала маму в дом, мы пытались закрыть дверь, давили вдвоем, но он вломился, повалил меня, а маму собирался снова ударить. И тут она закричала, что уже позвонила его родным они едут его забирать. Чего-то он там побаивался властной сестры-училки и мамочки с папочкой (те еще жлобы), тем более он впервые напился. В общем, свалил драгоценный наш мужичок. Потом еще через час отзвонился, о планах своих рассказать решил. Сказал, что первым он убьет моего дядю, потом моего брата, меня и маму. Начнет со следующего вторника. Как я не боялась этого дня, до сих пор ттт если и вижу эту мразь на улице, то мысленно посылаю его ко всем фермерским козлам.

Через год я сменила школу и пошла по любимому профилю - филология. Я обожала читать, писать сочинения и устно рассуждать и пересказывать прочитанные произведения. Жили с мамой хорошо. В наш дом, в котором жила тетя с мужем, мы возвращаться не хотели. Тут у нас условия нормальные, а там мало того, что семья тети, так во второй половине дядя. К тому времени он уже пил по страшному. Периодически приезжала бабуля, и за хозяйством помочь приглядеть, внучат (нас с братом) поняньчить и побаловать, и сыну своему горло хоть ненадолго перевязать, чтоб не синячил - боялся он ее.

Бабулечка у нас была не таким уж и простым человеком. По женской линии, уже много поколений, передавалась какая-то сила. К бабуле всегда обращались, то у ребенка температура, а скорая через час только будет; то живот у соседа прихватила, то на картах погадает кому ( неочень она это любила), то нам с братом испуг снимет или на "дорожку" сводит. Никогда не брала за это деньги, делала только добро и запрещала ее за это благодарить - категорически нельзя. Кстати, сны хорошо толковала.

С сыном своим никакими методами не могла справиться - пьет и все тут. А она нам всем и мясо килограммами таскала, и вкусняхи, молоко домашнее. Мировая бабуля. Мы с братом все также каждые каникулы катались к ней. Только теперь я не проводила со своим мелким столько времени. Мне было 16, а он младше. У меня начались подружки, мама разрешила мне пользоваться косметикой (да, она почти до 16 лет категорически запрещала красить морду лица и ногти - спасибо ей за это большое сейчас говорю),парни и первые дискотеки ( не считая лагерных танцулек, тут уж повзрослее как-то), а также первые пробы покурить и алкоголь. А через год появился молодой человек, первый секс, взрослая жизнь и все такое. Он считал себя гламурным красавчиком, тусовщиком, модником и прям грозой всех девчонок...ага-ага а сам был девственником и мы друг у друга были первыми. Он постоянно пропадал в клубах, на своем боксе, открыто говорил, что гуляет с подругами. Потом уже и откровенные доказательства измен пошли, он отнекивался. Всегда намекал, иногда и в открытую говорил, что я не особо привлекательна, жирок лишний вон на жопке висит да и квартирка ваша съемная чего-то подустала, и тем не менее был со мной и всегда возвращался...харизма аль нет, но обида была страшная.

Тем временем, пока я познавала взрослую жизнь, мама уже насмерть билась с Людской за этот страшный и развалившийся забор, ведь в следующем году мне стукнет 18.

О том, как дальше происходили дела вы узнаете в следующей серии ибо спать хочется дико)

После папиных похорон, вернувшись домой, жизнь снова пошла своим чередом...для меня, ребенка. Школа, мама, тетя, брат, поездки в вагон, чтобы следить за порядком. Для мамы же, как я узнала немного повзрослев (ну не говорят такие взрослые вещи детям) кошмар продолжился. Та самая свинота Людская очень была рада кончине моего отца. Она тут же, при первой встрече, сообщила маме, что раз отец не работал последние месяцы из-за болезни, а тут еще удумал и с собой покончить, то никакой квартиры нам не видать, хоть ты тысячу лет дальше стой в этой очереди. А в конце добавила, чтобы мы побыстрее освободили выданную нам жилплощадь - прекрасный зеленый вагон. Так как Людская, зажравшаяся свой властью, не хотела идти с мамой на мирный контакт и выслушивать мамины доводы, что в вагоне прописан несовершеннолетний ребенок, пришлось начать судиться. Мама выигрывала дела, Людская, скрипя зубами, решала, как нас наказать.

Тем временем, не знаю какими правдами и неправдами, мама и тетя накопили денег на дом в частном секторе нашего города. Видимо, какую-то сумму накопила бабуля, какую-то пришлось брать у знакомых, залезая в огромные долги. Зато свое полноценное жилье!

Мы с мамой и тетей поехали смотреть дом перед покупкой. Достаточно большой, но старенький, разделенный на две половины. Там было две печки, колонка с водой у соседнего дома и стандартные 6 соток с яблонями, вишнями и грушей. А самое важное, что вниз через поселок за 20 минут пешим можно дойти до нашего вагона. Через пару недель все документы были готовы, мы готовились к переезду. Приехала бабуля, она очень рада была за нас всех. Мы решили свозить ее показать дом. Приезжаем, открываем дверь и вместо потолка в доме видим синее небо! Твою то ракушку! Обвалился потолок и часть крыши. Так и не установили, толи бывшие владельцы умолчали о слабых балках, толи спецом бахнули с чердака. Снова долги, дешевые материалы, слезы обиды...через пару недель мы все-таки въехали в наспех отремонтированный дом.

В ПМСе людей уже расселили, отогнали пустые вагоны и на огромном пустыре остался только наш обшарпанный "дом". Людская начала действовать. Сперва нам обрубили единственную колонку возле вагона. Не беда, мы теперь живем не так далеко, в вагон ходим каждый день. Тогда нам отрубили электричество. Обрезали и убрали все провода. а вскоре вломились в вагон, устроили погром. После этого случая мы завели там собаку. Простая дворняжка несла свою службу изнутри и громко оповещала всех, кто приближался к вагону типа "эй-эй, да ты! Видишь какая я злая? Пшел вон отседова!". Мы теперь уже утром и вечером ходили туда, чтобы покормить собачку. Через пару недель кто-то снова влез в вагон и убил песика.

Мамин знакомый припер огромную собаку боксера по кличке Бандит. Такой милаха для своих и гроза чужих...ну и пьяных тоже. Мама старалась периодически ночевать в компании Бандита (он же ласково Беня) в вагоне. Однажды взяла меня с собой. Поесть мы взяли из дома, такой прям ужин при свечах, света то нет и легли спать. Посреди ночи нас разбудил грохот из соседней пустующей половины. В нашу стену кто-то отчаянно лупился топором. Я заплакала, мама, схватив Беню, подбежала к стене и начала кричать, что сейчас спустит собаку. Незнакомец, поняв, что в вагоне собака не в гордом одиночестве, дал по пяткам. После, отойдя от шока, мы с мамой пили валерьянку, а Беньку наградили вкусняхами.

Жили в новом доме хорошо. Тетя вскоре нашла себе мужчину и стали они втроем (тетя, муж и брат мой) жить в одной половине. Во второй жила я с мамой. А немного времени спустя к нам приехал жить мой дядя - мамин и тетин родной брат. До этого он жил с моей бабулей. Приехал, как все надеялись, жизнь свою строить. Бабуля последние пару лет с ним просто не справлялась - еще один алкоголик в нашей семье. В том городке, где они жили, сплошные соблазны - толпы лентяев одноклассников, друзей и знакомых, которые постоянно находили и повод и деньги на бутылку. Дядя сперва молодцом держалася, где-то первое время калымил, а потом снова взялся за пузырь. А потом, в ответ на мамины причитания и морали, материл ее и ложился спать. Однажды узнала, что он ее как-то по пьяни ударил и стопором бегал за ней. Ну не было в нашей семье настоящих мужиков.

В пятом классе у мамы появился поклонник. Приятный такой мужик, не пьющий, работящий. Все подкупал меня и брата подарками. Помогал присматривать за вагоном ну и во всем остальном. Вскоре он уговорил мою маму съехать из дома и дать спокойно жить тете с мужем, и брату и нам.

Продолжение следует...

Спасибо вам, пикабушники, за слова поддержки. Давно хотела рассказать о своей жизни, но только сейчас получилось побороть страх и стыд.

После лечения отца на "девятке" я мало что помню, так как жизнь закрутилась и понеслась. Я окончила садик, двоюродный братишка еще оставался там и постоянно закатывал истерики. Муж маминой сестры слился в лучших жанрах мелодрам, поэтому в вагоне мы остались вчетвером: я, мама, тетя и ее сын. Папу больше мама тянуть не могла - трудные девяностые, я - будущая школьница, и сестра с малым. Папа снова уехал к своей матери и жил там, периодически попивая, но мама старалась контролировать ситуацию.

Когда я поступила в хорошую школу, нам пришлось снять квартиру. Это первая квартира из многих, по которым мы будем мотаться. А мотаться пришлось вот из-за чего. Сначала в нашем поселке бело вагонов 6-7. Люди постепенно получали новые квартиры и довольные переезжали из проклятых ржавых корыт в новострой. Они прощались с нами, грустно смотрели на маму, на меня, успокаивали, что скоро все наладится. Но всему наладится мешала огромная жирная тушка. Знаете, есть люди, лица которых напоминают то или иное животное, так вот тут был реальный поросенок! Сама весом под центнер, лицо круглое, глазки мелкие-мелкие, поросячьи, на башке мохнатый начесанный шарик, как у афроамериканцев примерно. Это Людскаяь (ударение на ю). Сука, которая портила нам кровь до победного конца. К сожалению, победа была за ней. Она работала кем-то в администрации ПМСа. Не знаю, толи папа ее отшил когда-то, толи просто у них была личная неприязнь, но вцепилась она в нашу семью мертвой хваткой. Когда папа заболел и не смог работать, она ликовала. Попытавшись выселить нас из вагона, поняла, что у нее это не получится - я, несовершеннолетняя, прописана там.

В новую квартиру мы также вчетвером переехали, но каждые два дня приезжали в вагон, навести порядок, пообщаться с соседями, которых становилось все меньше и меньше. Я училась в школе, брата возили в сад на другом конце города. Мама с тетей работали и жизнь потихоньку текла дальше.

Уже будучи в третьем классе, мы переехали в пятый или шестой раз. Не знаю, почему так часто менялись съемные квартиры, но мне нравились все. Там было комфортно, был туалет, вода и ванна. Также там не было опасных дверей. В вагоне мне ни раз прищемляли пальцы огромной, тяжелой тамбурной дверью. Фу-фу, как неприятно, когда отслаиваются все ногти.

Мама продолжала борьбу с Людской. Которая так и норовила нам подгадить. Тем временем вагонов осталось около трех. Все пустовали, занят был только наш. Мама постоянно следила за папиным здоровьем. То у него ремиссия, то рецидив...я не понимала этих слов.

Моя бабушка, по маме, жила в том же городке, где находился папа. Он постоянно приходил к ней, как рассказывала бабуля, голодный и измученный. Она его всегда жалела, да и всех моя бабуля жалела и никогда никому ни в чем не отказывала. Она даже местным алкашам занимала на бутылку, немного читая им нотации, но они всегда! возвращали ей эти деньги. Мы с братом каждые каникулы и длинные выходные катались к любимой бабуле. Ох, как она нас баловала, из последних сил и средств. Папу иной я встречала у магазина, он радовался, что я приехала, прятал бутылку пива в карман, обнимал и целовал меня. Никакой злости или еще чего-то не было во мне ( я потом объясню как так-то).

Это были осенние каникулы. Я приехала к бабуле. Папа пришел в гости, когда я делала домашку, заданную на каникулы. Он проверял как я пишу, нет ли ошибок, смеялся над моим корявым почерком. После, перекусив, сыграв в карты и посмеявшись над бабушкиным косоглазым котом Малышом, папа засобирался уходить. Я встала, чтобы проводить его. Дальше было что-то, чего тогда мой маленький мозг не понял. Отец развернулся ко мне, упал на колени и так сильно прижал к себе...он рыдал, рыдал навзрыд и просил прощения. А я гладила его по голове и просила не плакать. После он ушел...

Два месяца спустя. я довольная прибежала из школы. Мама была еще на работе, а я осталась с тетей. Мы такую классную грустную песню на уроке музыки выучили, она заела и не хотела отваливаться от языка. Я ходила по квартире, играя с игрушками и мурлыча под нос эту мелодию. Зазвонил телефон, тетя сняла трубку, постояла секунд 15 и разревелась. Весь вечер, до прихода мамы, плачущая тетя просила меня не петь. Ничего не объяснила. Как это не петь? Тебе песня не нравится или что? Я пыталась замолчать, но мелодия так и лилась из меня. Позже пришла мама и тетя увела ее на кухню. А после уже позвали и меня. До сих пор помню, как мама сказала: "Настя, папа умер. Он повесился. Папы больше нет." Сказать, что я рыдала, значит не сказать ничего. Я его любила, я почти не помнила его выходок, а многие я узнала уже со слов мамы, в сознательном возрасте. На похоронах я часто подходила к гробу и пыталась уловить хоть еле заметное папино дыхание, чтобы доказать взрослым, что он жив. Истерика случилась, когда гроб опускали в могилу. Тяжело было. Мне тогда шел девятый год.

Мама сразу в слезы и давай расспрашивать, а папа, как сам не свой, все на своем настаивает "был на горе, в карты играли. Собирайтесь, потом поздно будет, придут за тобой". Дальше, как мама рассказывала, крики, драка, истерика. Правдой неправдой уложили папеньку моего буйного спать соседи, маму бережно отпаивали валерьянкой до утра. Быстро стало известно, что это папе так алкоголем потиху крышу рвать начало. Так и продолжалась наша жизнь: папа каждый день все пьянее и пьянее, я пошла в ясли, мама все также училась, устроилась бухгалтером куда-то.

Для родителей, конечно, жизнь в вагоне была сущим адом, для меня и соседских детишек - одно удовольствие. Летом мы днями напролет играли на свежем воздухе...это сейчас я как представлю, что вот мои дети играют возле вагона, а в паре метров уже начинается сплошной поток рельс, по которым гоняют электрички. Из каждой вагоновской "квартиры" спуском были деревянные лестницы. Высокие и болючие. Почему болючие? Неприятно, когда с этих метров 2,5-3 падаешь на гравий ( трава росла только под вагонами). Играли мы с этим самым гравием, своими игрушками и большими черными ящиками, что расположены под вагоном между колесами.

Так прошло пару лет, я уже перешла в старшую группу в саду, мама работала, закончила академию, папа пил. Денег катастрофически не хватало, еды тоже, а тут еще и моя тетя (мамина младшая сестра) с новорожденным сыном и мужем перебрались к нам. Как говорит мама, только мы с двоюродным братом видели мясо, остальные сидели на кашах с водой. Тогда помогала моя бабушка, по маминой линии, и очень выручал дед. Он возил огромными рюкзаками закатки, рыбу и мясо, вопреки недовольству мое второй бабули. Но деда быстро не стало. Я его даже не помню, мне два года было, как он умер от рака.

Однажды, после садика, я сидела в зале, смотрела телевизор. Мама готовила на кухне. Папа вернулся снова в дупель пьяный...не помню, что именно он предъявлял маме, но на моих глазах он начал ее бить, рвать халат, таща ее куда-то. Это было страшно.

Не раз, возвращаясь домой, я рассказывала маме, как какая-то тетя Таня подарила мне чупа-чупс, а потом они с папой пошли в спальню спать. Сколько было таких теть Тань уже и не вспомню, но было много.

Я от папы получала тоже знатно, лупил меня как козу, но, вроде, за дело. А вот маме доставалось и просто так. Снова начались какие-то бредни пьяные, похлеще того с картами. Мама отчаялась, ей надо было меня поднимать, и отправила она отца пьяницу к родителям его матери в маленький городок. Там он продолжил буйствовать и пить уже вместе с матерью и сестрой, на деньги, что мама отсылала на лекарства.

Одни мы были недолго, или это мне так казалось. Бабушка давила на мою маму, чтобы поскорее приняла назад отца. Якобы, он исправился, пить перестал, буянить не будет, да и вас любит. Умолчала, как у него уже начались галлюцинации. Например, сидела его сестра на кухне, пила чай с подругой, болтали о чем-то. Мой отец прискакал на кухню с воплем: " Как ты смеешь такое обо мне говорить?", размахивая топором. Чудом не прибил на глазах у ее двоих детей.

Через какое-то время мама сдалась, папа вернулся и первое время все было хорошо. Мама пахала за всех, я в саду, папа пьет, набирается злости и в один день срывается.

Помню как сейчас, едем с мамой в душном маленьком автобусе, выехали за город и еще около часа вдоль полей ехали. К папе. Я соскучилась, а мама тихонько плакала у окна. Я не помню как выглядела папина больница, не помню ничего, кроме момента, когда его к нам привели. Именно привели. Это был овощ: тихий, кроткий, шарахающийся от любого резкого звука. Его глаза были мутными, голубыми, полными слез. Я запомнила его глаза. Это больно. Не помню, о чем мы говорили. Лишь потом, когда с мамой ехали обратно, я все вертела в голове одно слово, что услышала от разговора мамы с врачами...шизофрения.

p.s. Ребята, пишу по мере возможности.

В одном из роддомов небольшого городка раздался жалобный писк. Это я. Здравствуйте. Тогда врачи поставили диагноз связанный с какой-то дистрофией, при моих 2 кг 200 гр, но да неважно. Это я сперва такой была, что меня теряли в распашонках.

Мои мама с папой сразу отказались жить с родителями папы, так как в трешке, помимо моих бабушки с дедом, жили еще сестра папы с сыном (моим ровесником). Папина сестра не отличалась большим умом, тыря косметику, одежду и еду у моей мамы, потихоньку выживая нас оттуда. И решили, в один прекрасный день, мои родители уехать из районного центра в областной - там и работа, и деньги, и люди живут счастливо. Так они оказались с ребенком, которому было месяца полтора, в незнакомом большом городе.

Как говорит мама, им тогда помогли какие-то знакомые, давно переехвашие и обустроившие свой быт в этом городе. Устроили папу моего в ПМС (путевая машинная станция) ремонтником или как там. Мама заканчивала заочно академию. Так как своего жилья не было, нам предложили то, что предлагали остальным работникам ПМСа - вагон-общежитие. Было это по такой схеме - живешь в вагоне, работаешь на железке пару лет, получаешь квартиру. В то время это было быстрее и проще для ПМСников. Ну, мои и согласились.

И вот теперь картина маслом: мне два месяца, мой дом - вагон (такой как на фото), я лежу в кроватке, обмотанная двумя вымоченными в воде пеленками, на улице жара летняя, а это значит, что наш вагон, обшитый раскаленными листами, закипает изнутри. Или же другая картина: зима, лютый мороз, вагон надо топить углем, папа уже немного под шафе, мама таскает огромные ведра угля с улицы...через несколько таких же вагонов. Жесть, ну да.

Так постепенно начиналась моя жизнь в большом городе. Пока однажды папа, снова отметив окончание трудового дня, не пришел домой и сказал тихонько моей маме: "Люда, собирай себя и Настеньку, пойдем на рельсы под поезд...я тебя в карты проиграл"