h1jackby

Христос воскрес. Я знаю это.

Обаму кошка родила.

Фашист вживляет в сигареты

Смертельных вирусов тела.

Нас ненавидят все и всюду.

Нас уважают все и вся.

Мы лучше всех, а все – паскуды.

Нефть, газ – у нас. Без нас нельзя.

Они – одни, а мы – едины.

Бог с ними, похуй. С нами – Бог.

Мы – короли. Они – блядины.

У нас всё будет заебок.

спасибо деду за победу,

спасибо церкви за вино.

спасибо стрункам за минор.

спасибо джареду за лето.

спасибо вторникам за среды.

спасибо азии за кеды.

спасибо лампочке за свет.

спасибо, жизнь, что смысла нет.

В детстве я был королем мороженого. Столь почетным титулом я обязан моим бабушке и дедушке. В те времена они занимались торговлей этой замечательной замороженной сладкой массы с примесью различных вкусовых добавок в небольшом магазине, расположенном через дорогу от пляжа на берегу реки. Невероятно выгодная точка сбыта, не находите? Только представьте, каким восхитительным прохладным облачным оазисом, с растущими из него тут и там вафельными стаканчиками пломбира и сталагмитами фруктового льда на палочке, кажется лоток с мороженым в душный июльский полдень, когда даже ваша тень растворяется в песке, прячась от иссушающих солнечных лучей.

Организация подобного дела довольно проста. Раз в неделю, чаще всего по понедельникам, мой дед отправлялся на завод – чтобы проделать этот путь, необходимо пересечь практически весь город и потом вернуться обратно. Там он закупал коробки с мороженым. Одно из самых приятных воспоминаний моих юных лет связано как раз с этими картонными параллелепипедами, набитыми небольшими холодными брикетами двухминутного наслаждения. Эта совокупность источала несравнимый ни с чем запах. Запах самого свежего мороженого, которое только может быть, каждого вида в отдельности и всего вместе. Запах понемногу ускользающей, рассыпающейся на миллионы крохотных кристалликов прохлады. Запах мокрого картона и уюта старого автомобиля. Этим запахом я дышал и пропитывался, помогая деду загружать и разгружать машину.

Закончив путешествие туда и обратно, мы добирались до фойе магазина, где и обрел свое пристанище небольшой холодильник, окруженный довольными детьми, которые могли получить свой крем-брюле за шесть пятьдесят и измазать им не только свое лицо, но и одежду.

Особой церемонией для меня была раскладка мороженого по отделам холодильника. С трепетом доставая каждый стаканчик, каждый брикет и каждую трубочку, я искал на дне коробок нечто новое, еще неизведанное, завораживающее и таинственное и лишь потом, удостоверившись, что все лакомства уже давно входят в мой рацион, отправлял их на законное место. Разумеется, часть товара находила свою последнюю обитель у меня в желудке или, на худой конец, в морозильной камере дома.

Несмотря на пучок эмоций из прошлого, если говорить о конкретных событиях, произошедших со мною в ту пору, то я смогу вспомнить лишь пару. Тем не менее, во всем своем воплощении, они представляют почти что кантовскую антиномию моего правления в королевстве сорбетто и гранито.

Пожалуй, лучше начать с синистер. Событие, о котором пойдет речь, ознаменовало собой два конца – осени и тысячелетия. Будучи ребенком, я еще не распробовал как следует кислый плод познания добра и зла, а потому не мог отличить хороших поступков от плохих и различал лишь то, что мне нравятся или не нравятся. Если говорить откровенно, многие взрослые люди до сих пор ведут себя как дети в этом отношении, их жизненные ценности и мироощущение облепляют собой столп личности, обтекая его по форме собственных предпочтений. С другой стороны, разве может быть иначе?

Так вот, в детстве я часто помогал своей бабушке торговать мороженым. Стоял за прилавком, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира и, наконец, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира. Довольно увлекательное занятие для мальчишки почти десяти лет. По крайней мере первые пятнадцать минут, по прошествии которых блуждающий взгляд мой можно было поймать только в темных глубинах океана или среди загадочного сияния звезд Вселенной.

Наплевав в один день на присягу ледяному дозору, я решил немного прогуляться по магазину. Прямо напротив нашего лотка располагался кладезь чудес для каждого ребенка девяностых годов – отдел с видеокассетами. Оставив рассуждения о невероятных особенностях копирования и распространения продуктов киноиндустрии в нашей стране, мы окунемся в калейдоскоп цветных движущихся картинок, делавших нас счастливее. Помню, как целый час мог разглядывать обложки десятков VHS с “Черепашками-Ниндзя” или “Утиными историями”, прежде чем найти ту самую, что с первого взгляда взбудоражит все мое нутро и совершить, наконец, покупку. Но в тот злосчастный день было продано слишком мало крем-брюле и фруктового льда, посему пришлось удалиться ни с чем.

Немного продефилировав между рядами с копченой колбасой, замороженной рыбой, шоколадными батончиками и молоком, приказал своим ногам двигаться в обратную сторону – к нашему лотку. Однако, на полпути я заметил, что прилавок с разными мелочами (жвачки, спички и тому подобное барахло) – пуст. Тарелка со сдачей в виде мелочи (а у этого прилавка не было своей кассы) никем не охранялась. И, точно повинуясь чьей-то железной, неотступной воли, я живо сунул-высунул руку и достал пятак из этой тарелки. Потрясенный содеянным, я начал искать способы замести следы и не нашел ничего лучше, чем выйти на улицу и закопать урванные сокровища в ближайшем сугробе. Собственно, так я и поступил.

Через некоторое время вернулась и моя бабушка, и та, что стояла за прилавком с мелочами и мелочью. Возможно, в течение получаса меня несколько выдавало мое поведение, но, как мне казалось, никто не заметил пропажи. Лишь когда мы с бабулей возвращались домой, она спросила меня, не брал ли я чего чужого сегодня. На такое заявление в том возрасте я мог ответить только отрицательно. Нет, сказал я. Я не брал чужого сегодня.

Кстати сказать, тот пятак я так никогда и не нашел. Легко пришло, легко ушло. Или не этот афоризм стоит упоминать в подобных ситуациях?

Два-три года спустя настал черед декстера в моей прохладной, но сладкой монархии. В очередной раз в нашем городе проводился марафон. Несколько сотен потных, изнывающих от жары и жажды мужчин и женщин на одном участке трассы каждый год пробегали аккурат напротив нашего магазина. И каждый год всем его работникам предоставлялась возможность принять некоторое участие в этом событии – разливать по пластиковым стаканам холодную воду из кулеров и подавать их нуждающимся бегунам. Однажды, этой чести был удостоен и я. С присущей ребенку самоотверженностью, когда ему вверяют “Нечто Важное”, я выполнял свою работу. Моими усилиями были спасены от разгневанного солнца семеро участников марафона.

После завершения своей ответственной миссии я гулял с друзьями по перегороженной остывающей проезжей части и морозил зубы о бесплатное мороженое, предоставленное за усердные старания. Лето подходило к концу и весь вечер мир пел оды Королю мороженого.

Через два месяца после марафона умер мой дед. Я узнал об этом от матери сразу, как только у нее прошел ступор, вызванный коротким телефонным разговором. Мне все было понятно, несмотря на то, что она смогла сказать мне в тот вечер лишь отрывистое, словно отмену какого-нибудь ночного рейса на вокзале, сообщение о невозможности поездки на блины в эти выходные.

В тот день все мороженое в мире исчезло. И блинов я не поел. 

Автор: Алексей Анисимов