Король мороженого
В детстве я был королем мороженого. Столь почетным титулом я обязан моим бабушке и дедушке. В те времена они занимались торговлей этой замечательной замороженной сладкой массы с примесью различных вкусовых добавок в небольшом магазине, расположенном через дорогу от пляжа на берегу реки. Невероятно выгодная точка сбыта, не находите? Только представьте, каким восхитительным прохладным облачным оазисом, с растущими из него тут и там вафельными стаканчиками пломбира и сталагмитами фруктового льда на палочке, кажется лоток с мороженым в душный июльский полдень, когда даже ваша тень растворяется в песке, прячась от иссушающих солнечных лучей.
Организация подобного дела довольно проста. Раз в неделю, чаще всего по понедельникам, мой дед отправлялся на завод – чтобы проделать этот путь, необходимо пересечь практически весь город и потом вернуться обратно. Там он закупал коробки с мороженым. Одно из самых приятных воспоминаний моих юных лет связано как раз с этими картонными параллелепипедами, набитыми небольшими холодными брикетами двухминутного наслаждения. Эта совокупность источала несравнимый ни с чем запах. Запах самого свежего мороженого, которое только может быть, каждого вида в отдельности и всего вместе. Запах понемногу ускользающей, рассыпающейся на миллионы крохотных кристалликов прохлады. Запах мокрого картона и уюта старого автомобиля. Этим запахом я дышал и пропитывался, помогая деду загружать и разгружать машину.
Закончив путешествие туда и обратно, мы добирались до фойе магазина, где и обрел свое пристанище небольшой холодильник, окруженный довольными детьми, которые могли получить свой крем-брюле за шесть пятьдесят и измазать им не только свое лицо, но и одежду.
Особой церемонией для меня была раскладка мороженого по отделам холодильника. С трепетом доставая каждый стаканчик, каждый брикет и каждую трубочку, я искал на дне коробок нечто новое, еще неизведанное, завораживающее и таинственное и лишь потом, удостоверившись, что все лакомства уже давно входят в мой рацион, отправлял их на законное место. Разумеется, часть товара находила свою последнюю обитель у меня в желудке или, на худой конец, в морозильной камере дома.
Несмотря на пучок эмоций из прошлого, если говорить о конкретных событиях, произошедших со мною в ту пору, то я смогу вспомнить лишь пару. Тем не менее, во всем своем воплощении, они представляют почти что кантовскую антиномию моего правления в королевстве сорбетто и гранито.
Пожалуй, лучше начать с синистер. Событие, о котором пойдет речь, ознаменовало собой два конца – осени и тысячелетия. Будучи ребенком, я еще не распробовал как следует кислый плод познания добра и зла, а потому не мог отличить хороших поступков от плохих и различал лишь то, что мне нравятся или не нравятся. Если говорить откровенно, многие взрослые люди до сих пор ведут себя как дети в этом отношении, их жизненные ценности и мироощущение облепляют собой столп личности, обтекая его по форме собственных предпочтений. С другой стороны, разве может быть иначе?
Так вот, в детстве я часто помогал своей бабушке торговать мороженым. Стоял за прилавком, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира и, наконец, получал деньги, выдавал сдачу и стаканчик пломбира. Довольно увлекательное занятие для мальчишки почти десяти лет. По крайней мере первые пятнадцать минут, по прошествии которых блуждающий взгляд мой можно было поймать только в темных глубинах океана или среди загадочного сияния звезд Вселенной.
Наплевав в один день на присягу ледяному дозору, я решил немного прогуляться по магазину. Прямо напротив нашего лотка располагался кладезь чудес для каждого ребенка девяностых годов – отдел с видеокассетами. Оставив рассуждения о невероятных особенностях копирования и распространения продуктов киноиндустрии в нашей стране, мы окунемся в калейдоскоп цветных движущихся картинок, делавших нас счастливее. Помню, как целый час мог разглядывать обложки десятков VHS с “Черепашками-Ниндзя” или “Утиными историями”, прежде чем найти ту самую, что с первого взгляда взбудоражит все мое нутро и совершить, наконец, покупку. Но в тот злосчастный день было продано слишком мало крем-брюле и фруктового льда, посему пришлось удалиться ни с чем.
Немного продефилировав между рядами с копченой колбасой, замороженной рыбой, шоколадными батончиками и молоком, приказал своим ногам двигаться в обратную сторону – к нашему лотку. Однако, на полпути я заметил, что прилавок с разными мелочами (жвачки, спички и тому подобное барахло) – пуст. Тарелка со сдачей в виде мелочи (а у этого прилавка не было своей кассы) никем не охранялась. И, точно повинуясь чьей-то железной, неотступной воли, я живо сунул-высунул руку и достал пятак из этой тарелки. Потрясенный содеянным, я начал искать способы замести следы и не нашел ничего лучше, чем выйти на улицу и закопать урванные сокровища в ближайшем сугробе. Собственно, так я и поступил.
Через некоторое время вернулась и моя бабушка, и та, что стояла за прилавком с мелочами и мелочью. Возможно, в течение получаса меня несколько выдавало мое поведение, но, как мне казалось, никто не заметил пропажи. Лишь когда мы с бабулей возвращались домой, она спросила меня, не брал ли я чего чужого сегодня. На такое заявление в том возрасте я мог ответить только отрицательно. Нет, сказал я. Я не брал чужого сегодня.
Кстати сказать, тот пятак я так никогда и не нашел. Легко пришло, легко ушло. Или не этот афоризм стоит упоминать в подобных ситуациях?
Два-три года спустя настал черед декстера в моей прохладной, но сладкой монархии. В очередной раз в нашем городе проводился марафон. Несколько сотен потных, изнывающих от жары и жажды мужчин и женщин на одном участке трассы каждый год пробегали аккурат напротив нашего магазина. И каждый год всем его работникам предоставлялась возможность принять некоторое участие в этом событии – разливать по пластиковым стаканам холодную воду из кулеров и подавать их нуждающимся бегунам. Однажды, этой чести был удостоен и я. С присущей ребенку самоотверженностью, когда ему вверяют “Нечто Важное”, я выполнял свою работу. Моими усилиями были спасены от разгневанного солнца семеро участников марафона.
После завершения своей ответственной миссии я гулял с друзьями по перегороженной остывающей проезжей части и морозил зубы о бесплатное мороженое, предоставленное за усердные старания. Лето подходило к концу и весь вечер мир пел оды Королю мороженого.
Через два месяца после марафона умер мой дед. Я узнал об этом от матери сразу, как только у нее прошел ступор, вызванный коротким телефонным разговором. Мне все было понятно, несмотря на то, что она смогла сказать мне в тот вечер лишь отрывистое, словно отмену какого-нибудь ночного рейса на вокзале, сообщение о невозможности поездки на блины в эти выходные.
В тот день все мороженое в мире исчезло. И блинов я не поел.
Автор: Алексей Анисимов