geologs

Чувство вины – вещь прекрасная. Я бы даже сказал – идеальная для манипуляции практически любым человеком. И нелюдем тоже. В моём случае, вина – это превосходный рычаг, позволяющий управлять псиониками – самым смертоносным оружием, когда-либо существовавшим в этой Вселенной. Самая распространённая психотравма, способная остановить аффект на любой стадии включает в себя стыд за те или иные события, произошедшие как при непосредственном участии «психа», так и без него. В случае с Шуриком муки совести за семерых сверстников, размазанных по писсуарам, стенам и прочим поверхностям мужского туалета ровным слоем, присутствовали изначально. И это прекрасное состояние души определённо стоило проработать для вящего контроля на благо общества. Жалко – оно у пчёлки в жопке, а для меня такие «издевательства» - неотъемлемая часть работы.

Бесконечно не может длиться никакое горе. Это касалось и Шурика. Он потихоньку приходил в себя. Психотравму я ему закрепил, на фразу «Семь трупов» он реагировал как положено, и можно было бы опять укопаться в свои отчёты и прочую документацию, если бы у Шуры не случился эксцесс, добавивший работы мне, а подопечному – новых красок в репутацию. А именно, таковым стал обыкновенный гусь. Но, обо всём по порядку.

После Сашиного манифеста обнаружилось, что некогда любимый всеми белокурый ангелочек с прелестными синим и зелёным глазками, резко стал слащавым чудовищем и оборотнем в овечьей шкуре. Ах, он эдакий гад, сколько людей подставил своим взбрыком! Родителей посадили! Животное должно страдать, а не честные люди! Его же просто жалели! Ух… И началось. Если бы не ограничения на общение с внешним миром, Шурик узнал бы о себе много нового и интересного. Пара протестов у Базы была жалким писком подыхающей мыши по сравнению с Интернет-травлей, развёрнутой несколькими активными сотрудницами школы, местной диссидентской ячейкой и парой активистов «Чистых Генов».

Часть дерьма вернула устроителям Олеся, раскрывшись, как главарь «чигов» и надолго парализовав местную ячейку осознанием того, что борцы за чистоту нации ходили под каблуком потенциальной жертвы. Она же, обнаружив в себе чисто материнские чувства к несчастному и сломленному подростку, пока он спал, чистила его почту и личные сообщения в соцсетях от оскорблений и грязи. Её стараниями Шурик упустил большую часть плодов своей нежеланной популярности. Впрочем, кое-что не прощёлкал – виновница манифеста и, по совместительству, первая Шурина любовь Эля, - поимела с ним видеоконфу, где и высказалась, что терпеть его всю жизнь не могла, а девственность ему задарила по пьяни и по большой ошибке.

И вот тут-то наш герой и ушёл в транс, медитируя на пепел последнего моста между прошлым и настоящим – на расставание с Элей, которую он чуть ли не боготворил. Не знаю, что ему там, в саммадхи древние йоги нашептали, но нехорошее состояние завершилось тем, что и без того доселе немногословный Шура начал напоминать тихое привидение, периодически устраивающее громкие проблемы. Не постыжусь признать, что вернуть его под контроль было делом не быстрым, и сопровождалось определённым трудностями – с коммуникабельностью у подростка всё в порядке было только на одном условии. Если он затевал какую-то шалость. Всё остальное время это было тишайшее создание, роющее Интернет в поисках интересных фактов или тихо спящее в единственном глухом дальнем углу, где не было стеклянной стенки.

В тот день Олеся решила выгулять свой «маленький секрет», а точнее Шурика, по парку. Вопрос этот с её точки зрения стоял достаточно остро – подросток нуждался в движении, свежем воздухе и хоть какой-то причине для того, чтобы вылезти из Интернета, где он почти по-мазохистски отслеживал каждый новый всплеск внимания к своей персоне. Поэтому новоявленная «мамаша» нацепила на «отпрыска» капюшон, тёмные очки и потащила в сторону развлекательной части парка, где как раз проходило какое-то сборище. Шурик не слишком сопротивлялся. Он, конечно, имел свои возражения на тему того, что «уже взрослый, вокалист металл-группы и скоро в учагу пойду», но благоразумно не стал бороться с древнейшим и сильнейшим женским инстинктом, мудро предположив, что ремня выловит с куда большей вероятностью, нежели нужное отношение.

В парке расположились конезаводчики с пони. Маленькие лошадки неторопливо объедали остатки газона, пережившие первые заморозки, пили воду из фонтана и цивилизованно опорожнялись на брусчатку. В перерывах между этими важными занятиями они катали детей, страдальчески поглядывая на газон и прохожих. Их хозяева расположились на лавочках вокруг площадки и посматривали на подопечных и гуляющих, дабы кто не скатался бесплатно. А ещё чуть поодаль расположились защитники прав животных, выбрав для своей акции, пожалуй, самое прекрасное время. Суть перфоманса заключалась в своеобразном выборе. Потенциальный вегетарианец или веган – уж не знаю, как они там себя классифицируют, должен был отказаться отрезать и запечь на горелке кусочек искусственного мяса, плавающий в специальном бульоне, стимулирующем рост. А также следовало отказаться сворачивать шею гуляющему рядом гусю, что по замыслу акции было равноценно – и то живое, и в банке ткань живая, и боль они чувствуют якобы одинаково. В награду человеку, правильно сделавшему выбор, полагался вегетарианский пончик или ещё какая-то вкусняшка в комплекте с пачкой агитационных бумажек.

Гусь ходил, свысока поглядывая на пони, периодически расправляя белоснежные крылья, потягивая перепончатые лапы и пугая шипением не понравившихся ему людей. Именно благодаря последнему, довольному громкому и злобному фактору, большая часть гуляющих граждан шею раскормленной птичке сворачивать не спешили, да и на мясо не дюже заглядывались. Правозащитники с плакатами были довольны скоростью раздачи агитпропа, гусь периодически щёлкал с голодухи клювом об асфальт, ибо его хозяева явно не подозревали о том, что эта птичка должна есть чаще, чем утром и вечером.

- А чего это вы тут? – Шурик, как истинное привидение, нарисовался у гуся и раздатки внезапно. Олеся как раз отошла в поисках продавца билетов на пони и пацан направился в сторону, где сладко пахло подарками и чем-то интересным вообще.

- Привет. Мы даём выбор, как бы странно это ни звучало. – Весело сообщил веснушчатый парень, возрастом чуть постарше Шуры. – Вот ты сможешь свернуть шею гусю?

- Он будет возражать. – Уклончиво заметил Насонов. С одной стороны, раскормленная птица будила в мятущейся душе, ищущей подвига, охотничьи инстинкты. А с другой стороны, гусь очень страшно шипел и щелдыкал клювом. – Наверное, не смогу. Ни разу не пробовал.

- А от мяса кусочек отрезать сможешь? – Ещё более радостно заулыбался агитатор.

- Нет. – Уверенно сообщил подросток. – Оно в какой-то гадости плавает.

- Держи. Угадал. – Веснушчатый подмигнул Шуре и выдал ему рогалик с яблочным повидлом и пачку разноцветных листовок.

- Спасибо. – Вежливо принял подарки Насонов и отошёл к гусю, где и принялся угощать птицу булкой, почитывая агитки. Видимо, в этот момент у защитников животных на глазах блестели здоровенные слёзы умиления.

Гусь шипеть перестал и послушно ел рогалик максимально большими кусками, какие удавалось отщипнуть, становясь всё добрее буквально с каждой секундой. Шурик досмотрел листовки и в сопровождении новоявленного друга прошествовал обратно к правозащитникам. Те, прочуяв потенциального адепта, дружно заняли боевые позиции «иди сюда, мой шладкий, я тебя обниму» и заулыбались в силу возможностей.

- Я тут почитал и подумал… - Ковыряя тяжёлой платформой ботинка парковую брусчатку, начал Шурик.

- Это просто потрясающе, что ты не выкинул нашу информацию, а подумал над ней! – С придыханием выдала девушка с зелёными волосами.

- Да, действительно круто. – Подтвердил Шурик с лёгким оттенком сарказма в голосе. – Я наконец-то подумал над чем-то. Просто удивительное явление в наше время. Пора ставить памятник. У меня пара вопросов возникла. Можно?

- Ээ… конечно. – Смутилась зеленоволосая, явно почувствовав себя слегка неловко.

- Вы всерьёз считаете, что этот гусь понимает вашу борьбу и её цели?

- Ох, конечно же нет. – Рассмеялся веснушчатый парень, раздающий выбор. – Мы разумнее этого гуся, безусловно. Мы же люди. Природа дала нам умение сострадать и принимать решения за тех, кто этого сделать не может. Смотри, те, кто ест мясо, принимают решение за Петьку – так гуся зовут. И они принимают это решение совсем не в его пользу, а в угоду своей жажде вкусно пожрать. А мы действуем иначе. Мы приняли решение сохранить Петьке жизнь и призываем к этому всех остальных.

- А чем оно принципиально отличается от решения эту жизнь отобрать? – Шурик уселся перед гусем на корточки, поглаживая мягкую длинную шею. Петька млел, правозащитник задумался.

- Ну как… В первом случае гусь умрёт. В нашем случае он останется жив.

- Вы же сами предлагаете свернуть ему шею. – Удивился Шурик. – Хотя ладно… Я понял. Вы уже как бы приняли решение даже за других людей. Хорошо. А какие ещё права ему нужны, кроме права на жизнь?

- Он должен иметь право на свободу, на обеспечение, на размножение… - Радостно принялась перечислять девушка. – Ну, посмотри, какой он красивый, умный, гордый. Он же достоин этого!

- Ага… - Шурик вздохнул. – Я тоже красивый, умный и гордый.

- Ты ещё маленький. – Рассмеялся парень. – У тебя ещё всё впереди.

Шурик шмыгнул носом, поглаживая балдеющую птицу. Ага, впереди. У оружия. Особенно право на размножение.

- У этой пернатой тварины прав больше чем у меня. – Сообщил подросток спокойным тоном. Зоозащитники озадаченно переглянулись. – Но щас я это поправлю…

Шурик резко сцапал гуся за шею, прижал коленом к брусчатке и, схватив за клюв, выкрутил птице позвоночник вверх и влево до характерного хруста. Добавил пинка по башке платформой рокерского ботинка, и подцепив за перепончатую лапу, поднял тушку над головой, демонстрируя агонизирующую добычу ушедшим в ступор зоозащитникам.

- А у меня есть право сильного. Потому что могу. – Фыркнул он. – А не эти ваши выдуманные… На размножение… С людьми сначала разберитесь, идиоты.

И ушёл в сторону Базы, волоча за собой добычу. Клюв гуся жалобно постукивал об осеннюю брусчатку парковой дорожки, оставляя за мрачной парой кровавую дорожку. На пол-пути их нагнала Олеся, обнаружившая вместо покатушек на пони массовую истерику, отсутствие Шурика и непосредственно гуся. Когда же ей разъяснили, что произошло, женщина рванула нагонять «убивца» с целью переправить его на Базу раньше, чем подтягивающиеся папаши свидетельниц неравного боя, отправятся выдавать виновнику торжества воспитательных люлей.

- Саша! Зараза! Ни на минуту одного оставить нельзя! Ты зачем гуся убил?

- Да он мудак был. – Кратко описал ситуацию Шурик. – А те рекламщики пусть не придираются – написали, что можно шею свернуть, значит, не возражают. Я и свернул. Они мяса не едят, а нам будет ужин. Яблок надо прикупить…

Гуся ощипывали всей Базой, проклиная Олесин материнский инстинкт и Шурино восприятие правовых вопросов, витающих в либерально-толерантном обществе. Прибывшая по жалобе местных зоозащитников полиция затребовала взятку в виде лап на бульон и уехала, составив протокол в духе «гуся не нашли, по свидетельствам очевидцев – воскрес и сбежал». Скандал дальше местной прессы не зашёл. Шурик был наказан чтением вслух писем от возмущённых граждан, которым не повезло в тот день выгуливать в парке своих детишек. Родители не пожалели эмоций, расписывая реакцию отпрысков - от «покакусиков в памперсики», до скручивания бошек всем имеющимся игрушкам.

А вот командование повело себя вполне в духе системы зла – удержало из Шуриного жалованья товарную стоимость гуся, выплатив её потерпевшим зоозащитникам, а им самим запретило появляться с любыми акциями в пределах парка. Во избежание дальнейших встреч с юным душегубом. Всё по справедливости. Древнейшее право сильного было воспето в кулинарном исполнении с яблоками и гречкой, а уж деньги - дело десятое. Мне в любом случае пришлось учитывать новые грани характера подопечного, который внезапно оказался не дурак и без применения своих способностей обеспечить свои интересы.

Космический корабль – здоровенная, сложная штуковина, напичканная тысячами разнообразных приборов и механизмов. А обустроить пачку неприятностей оказался способен единственный разъём, убивший связь бортового компьютера с одним из основных двигателей. То, что проблема именно в нём, уверенно диагностировал бортмеханик Серёга. И сейчас транспортный корабль армии союза Троицы, осторожно балансируя в пространстве, крутился вокруг бывшего астероида, а ныне белорусской ремонтной базы Клото, пытаясь вписаться в орбиту, чтобы приземлиться на замагниченную полосу. Делать это без одного двигла было не так-то просто, поскольку бортовой комп действовал по принципу «шо не вижу, то не запускаю» и старательно тратил топливо в реакторах рабочих механизмов. Если бы в вакууме распространялся звук, то можно было бы при определённом старании услышать слаженный матерок пилотов, сопровождавший каждый финт космолёта.

Огни ремонтного бокса дружелюбно помигивали за толстым стеклом иллюминатора. Намагниченная посадочная полоса с лёгким стуком приняла космолёт. Капитан Костик, удостоверившись, что «Ласточка» приземлилась успешно, потянулся и отправился в сторону кухни. Можно отметить успешную посадку свежезаваренным чайком. Он включил гермочайник, выдернул из автомата пакетик каркадэ с малиной, воткнул в чашку, прихлопнул крышечкой. Выскреб из буфета горсть мелких леденцов со вкусом барбариса… Пока робот будет уговаривать бортовой комп подружиться с двиглом обратно, можно будет в местном магазинчике прихватить каких-нибудь вкусняшек.

- Кооом! – От рыка второго пилота Васьки, прозвучавшего в наушнике внутренней связи, бедный кэп едва не опрокинул на себя чайник. Пара капель кипятка всё-таки пролилась и сейчас неспешно планировала к полу, демонстрируя, что гравитация на бывшем астероиде есть, просто она маленькая. Зато своя.

- Чего орёшь? – Костя уцепился за край стола, выравнивая тело в пространстве. Почему кипяток подвержен граве, а жопа норовит не на пол, а об угол? Законы подлости, похоже, сильнее законов динамики…

- На ремке нет никого.

- И чё? Жди, подойдут.

- Нету, говорю тебе. – Пилот заметно нервничал. – Там даже робот сломан. Самоликвид. Такого при простых неполадках не бывает. Ремку захватили!

- Бля, ты вечно найдёшь причину для паники. – Буркнул капитан, уже бодро труся длинными шагами в сторону стыковочного отсека, где как раз расположился Вася с карточкой оплаты. – Ну, в чём проблема?

- Глянь. – Пилот кивнул в сторону видеофона. Камера, снимающая окрестности корабля и транслирующая видео на небольшой экранчик, честно демонстрировала благодарным зрителям останки ремонтного робота, который и должен был принять оплату за починку злополучного разъёма.

- Вась, а Вась… - Кэп устало вздохнул, с отвращением глядя на экран видеофона. Зрелище не предвещало ничего хорошего. – Знаешь, какой принцип позволил этому кораблю дожить до нынешних проблем с двиглом, то есть очень-очень долго?

- М?

- В любой непонятной ситуации буди Рамзана. Он чё не поймёт – то ухайдокает. А чего не ухайдокает – то ещё на свет не появилось. Вот иди и буди.

Рамзан – приписанный к «Ласточке» псионик класса Б, - был местным гибридом ночного кошмара, домового и ангела-хранителя. Этот чечен обладал внешностью, способной дать просраться даже боевому роботу Евролиги, а по мощи аффекта мог переплюнуть любого «А-шку». Впрочем, это сказывалось на его восстановлении – период компенсации у Рамзана был порядка двух недель, в течение которых он, большей частью, беспробудно спал. Изредка он являл миру себя, обретаясь на кухне и пугая новичков лохматыми патлами, хриплым басом и угольно-чёрной щетиной, росшей почти до бровей. Конечно, одного сеанса бритья хватало на то, чтобы превратить чудовище в принцессу, но на следующий день гены предков брали верх и Рамзан покрывался растительностью обратно. Мифические оборотни приняли бы его за своего, если бы встретили… Будить его полагалось аккуратно, вежливо и не прикасаясь к телу.

Рамзан появился через несколько минут, зевая во весь рот и хрипло матерясь. Если там сейчас враги, то они от такого псионика точно выложат пару шлакоблоков – заросший по самые брови даже не волосами, а чем-то типа шерсти, злой и сонный чечен в милых семейных труселях салатового цвета с глазастым паучком на причинном месте смотрелся… нестандартно.

- Там что-то есть. – Кэп предпочёл быть кратким. Нечего психу чутьё сбивать.

- Шайтан вас подери… - Бурчал псионик, мрачно вперившись блестящими чёрным и светло-серым глазами куда-то за дверь. Создавалось ощущение, что он всё там видит, словно сквозь стекло. Кэп даже слегка поёжился. – Такой сон был, вах! Гурии, все жёны мои и ни одной тёщи! Представляешь, ком. Все красавицы, пэрсики, зарплатой клянусь – и не просыпался бы … А вы тут со своими сломанными роботами… И ещё какой-то хэрнёй!.. Вай, съёбываем, да!!!

Псионик шарахнулся назад и встал в классическом для его братии положении. Аффект. Непонятно, что он мочит или кого – тело застыло в оборонительной стойке, взгляд куда-то вдаль, рот приоткрыт, все мышцы напряглись, отдавая силы на бой с кем-то. Или с чем-то.

- Чего? – Пол слегка шатнулся и «Ласточка», недовольно вереща сигнализацией, предупреждающей о небезопасном пребывании в стыковке, пошла на взлёт. Костик ошарашенно взмахнул руками, прощаясь с декоративной гравитацией астероида и возвращаясь в привычную невесомость. – Какого хрена???

- Мляяяя… - Васька сбледнул с лица и рванул в рубку – на своё рабочее место. Рулить-то кто-то должен. Вслед за ним кинулся кэп, по пути подхватив за патлы пребывающего в аффекте психа. Корабль пискнул и двери стыковочного отсека захлопнулись, обеспечивая наконец-то безопасный взлёт. Сигнализация заткнулась, и «Ласточка», по субъективным ощущениям офигевшего от внезапного старта экипажа, даже слегка ускорилась.

Корабль завис на безопасном расстоянии от астероида. Рамзан повис в воздухе, свернувшись в комок, подтянув колени к подбородку и обхватив голову руками. Аффект прошёл. Пришло оглушение, а за ним и спасительный обморок.

- Наконец он двигло видит. – Бортмеханик Серёга восторженно шаманил над монитором бортового компьютера. – Фига вы быстро починились!

- Да мы и не чинились особо… - Кэп потёр переносицу. Обычно это простое движение помогало быстро собрать глаза и мысли в кучку и сосредоточиться на решении текущих задач, а также ответов на вопросы, которые навалились как-то разом и требовали немедленного прояснения кое-каких странностей. – То есть, не чинились вообще. Что же он увидел-то?

- Кто? – Серёга довольно потянулся. – Прелесть. Просто класс. Стоп… Что значит не ремились? А как тогда оно заработало?

- Рамзан. – Хмыкнул Костя. – Похоже, он нас починил. А я-то думал, зачем они на тренировках такую кучу конструкторов одновременно собирают-разбирают…

- Фига. А раньше не мог? – Серёга обижено передёрнул плечами.

- У него спроси. – Капитан коснулся плеча псионика. – Но не сейчас. Ща он в обмороке. Как очнётся.

- Как очнётся, я этого нохчу пинцетом побрею… - Мрачно пообещал бортмех. – Сука, сколько тратились на рем, а Рамзик спал. Не трогайте, бля, его Высочество, когда он почивать изволит. А корабель-то не пару копеек на ремонт, сука, требует…

Кэп оставил Серёгу в трауре, таща «на прицепе» парой пальцев тушку психа до его каюты. Пусть спит. Видимо, потому и не чинил, что веских причин не было.

______

На пустой базе астероида осталась только тишина, разбавляемая тихим шорохом форменной робы Евролиги и тёмно-золотистых волос, струящихся по спине… А может ещё Вселенная и слышит отзвуки мыслеобразов, мелькающие в её бесконечности.

« - Мон шер, Рамзан, быстро же ты научился кораблики водить.

- Ксавье, отвали, шайтан проклятый, вымотался я.

- А в Интернете обещал мне глаз на жопу натянуть…

- Да если бы не двадцать тел на балансе и натянул бы, вах. Очком моргал бы у меня, а пупом – видел.

- Мне говорит это заросший по самые ноздри, мохнатый русский тролль? Это ваши проблемы, что вы припёрлись сюда со своими глюками в бортовом компе. Могли бы банально перезагрузиться…

- А ты осёл непарнокопытный, да. Сисадмином в борделе подрабатываешь? Перезагружались, бздня тэбе в рожу. Зато теперь знаем, что ты рему зачистил. Сиди, соси конфетку, пэрсик , пока ****ец летит на крыльях любви.

- Ой, не плачь. Почитай на досуге техпаспорт на своё корыто – глядишь, и до бортмеха повысят. И вообще - я твою мамку амур. Или как там у вас говорят? Шатал..? Копал..? А, ****! Во.

- Слышь, жертва неудачного аборта, ты сам боевую задачу завалил, а на меня тявкаешь, вах! Французский пёсик… Жди билета на тот свет, сука.

- Сам ты мудачьё… »

«Ласточка», набирая скорость, ушла из зоны, в которой была возможна телепатия, и Рамзан наконец-то смог заснуть. Ксавье обречённо хмыкнул. Так или иначе, кислорода тут ненадолго хватит без обслуги, а инженеров уничтожить всё-таки пришлось, что спровоцировало самоликвидацию кое-каких служебных роботов. Остаётся только молиться, чтобы его вовремя забрали – миссия по захвату рембазы хоть и провалена из-за невовремя подлетевшего транспортника, но сам-то псионик ещё может поработать на благо Евролиги. Впрочем, для того, чтобы за ним после такого провала выслали спасательное судно, - в амазонских джунглях должно сдохнуть легендарное Лох-Несское чудовище. Возможно даже в обнимку с гигантской анакондой.

Единственное, о чём сейчас жалел француз – это о том, что в придачу к аффекту идёт и телепатия, которая явно не дотягивает по функционалу даже до самого древнего смарта. Зато способна начисто испортить возвышенное ожидание смерти срачкой с противником. Рамзан-то и впрямь затащил ситуацию, сумев спасти людей и оборудование в своей зоне ответственности. Это Ксавье стоило побыстрее сообразить, что подлетающий корабль тоже можно сцапать, а не пытаться сделать вид, что ремка рабочая… Ладно, если выживет – учтёт, а если ему и суждено здесь погибнуть (что куда более вероятно), то мёртвые сраму не имут. Смирившись с такими дерьмовыми перспективами, француз развалился на мягком диванчике в спальном блоке и запустил на смарте «змейку». Всю жизнь мечтал набрать 99999 очков, да всё времени не хватало…

___________

Костик домотал до конца документ и устало прикрыл глаза. Отхлебнул чаю. Восемнадцатая База, значит, родной дом Рамзана. Банальная городская теплушка на десяток мест. Хотя, там недавно, вроде бы псих А-класса нарисовался, что несомненно повышает статус логова, но всё равно до ремонтного колледжа заведение не дотягивает. В любом случае, необходимо сообщить нынешнему психологу о том, что умудрился сотворить их воспитанник и ненадолго откомандировать Рамзана на дополнительные тесты домой. А самим, наверное, придётся или без псионика летать, или брать замену. Ах, да. И белорусам сообщить, что на их Базе какая-то бяка, которую даже горячий чеченский парень побоялся разложить. Пусть прямой наводкой астероид выносят, пока не случилось чего… Рембазу можно поднапрячься и отстроить заново, а специалистов уже не вернуть. И других посылать опасно.

Когда ты не можешь предотвратить безобразие – возглавь его. Именно таким принципом всю свою сознательную жизнь руководствуется наша Олеся. Она умудрилась если не полностью подавить борцов с псиониками в нашем городе, то, как минимум, здорово поубавить их инициативность. Эта история трагикомична и в чём-то даже жестока, и требует довольно-таки обстоятельного вступления.

Итак, представьте себе, что в вашем городе есть группа радикалов, ищущих способы и возможности безнаказанно вырезать… ну, например, русоволосых жителей. А у вас как раз русые волосы, организаторский талант и немного обиды на весь белый свет. Большинство перекрасит причёску. Чуть меньшая кучка людей сбежит из города. Ещё меньше народу сообщит в полицию о потенциальных убивцах. И ещё немного составит свою зондер-команду, убивающую убийц. А такие фрики, как Олеся, прикроют проблемную гриву шапочкой, пинками сгонят с места нынешнего лидера вражин и усядутся на его трон, дабы лично контролировать ситуацию.

Вот и местный филиал движения за легализацию убийств псиоников «Чистые гены» был уже через пару лет активной юридической и реформаторской деятельности возглавлен, кем бы вы думали? Ну да, нашей универсальной затычкой ко всем городским бочкам – Олесенькой. Она спрятала серый и золотистый глаза за тёмными очками и контактными линзами, заплела длинные волосы в косу и пришла в «Чистые гены» сначала простой студенточкой, администрирующей сайт организации, потом стала любовницей местного главы. Когда хахаль пропал без вести, мягкая лапка Олеси превратилась в ежовую рукавицу с железными когтями, и наша девочка быстро подмяла под себя весь филиал. Их борьба из подготовки вполне успешных акций по убийству «психов» начала аккуратно вырождаться в декоративные митинги и Интернет-срачи. Опустим подробности её гениальных вывертов на тему места жительства и распорядка дня - это достойно отдельной саги под рабочим названием "Обману я дурака на четыре кулака"... Может быть, когда-нибудь расскажу это отдельно, да и наша история совсем не об удивительных похождениях нашей гражданской активистки, а о том, что из этого вышло в итоге.

Нестандартное хобби Олеси не прошло мимо командования, но мы дружно закрыли глаза на такое своеобразное развлечение. Во-первых, не столь велика местная группировка "чигов", чтобы реально за что-то волноваться. Во-вторых, мы её руками на тот момент уже неплохо наварились – на обеспечение контроля за деятельностью «Чистых генов» ежеквартально выделялись хорошие средства, а девочка делала всю работу с душой, радостно и абсолютно бесплатно, даже не интересуясь, должны ли ей за это приплачивать. Так что беречь, холить и лелеять надо таких кадров, как она – энтузиазм города берёт, знаете ли.

- Везёт же молодёжи… - Лёля, узрев начинающееся под окнами действо, оторвалась от «санлава». Оперативно поправив причёску, она вылезла из-за компа и изящно расположилась у стеклянной стены, подмигнула какому-то парню, разворачивавшему транспарант за оградкой Базы. Лёля – хищница, и сейчас она узрела не какого-то одного зайчика, а целый каталог добычи… Только ткни пальцем и тащи готовенького, клюнувшего на телеса, как молодой окушок на мотыля. – Поучился, прогулял и дуй к нашей Базе на протест – ай, молодцы. И время у них есть, и деньги… Наверное.

- О, опять эти ступид фэгготс? – Сонно полюбопытствовал Лёха. Потянулся, продрал глаза, удостоверился, что прав и переволок матрас на другую сторону зала, где по-молодому беспробудно кемарил Шурик, и было потише. – Чтоб им эти плакаты полиция наконец затолкала в ассес… Сколько можно портить сон самому перфект вэпен в мире,а? Варварское мудачьё!..

Я посигналил Нику, чтобы тот увеличил напряжение на ограде и заблокировал калитку. Системы защиты Базы потихоньку перешли в режим боевой готовности. И так, против чего протестуем в этот раз? Ага, уничтожить генетические отбросы, можно даже вместе с Базой и охраной – всё стандартно и привычно, можно дальше писать отчёт. Даже Лёля уже на эту банальщину не обижается, а томно поправляет скрытые тонкой тканью водолазки бретели лифчика. А наш родимый ноябрьский гололёд с редкими горстями снежной крупы с небес, быстро разгонит протестунов по тёплым кафешкам – делать фотоотчёты о том, как они здорово протестовали сначала тут, и как прекрасно бунтуется за чашкой кофе с тирамису.

Секундочку, а где у нас Олеся? Вроде бы она должна спать после тренировки. Хотя, нет – по времени как раз у неё перерыв. Но ни на кухне шевелений нет, ни где-либо ещё… Так, а кто за оградой гуляет с закреплённом на изящном ухе силовым микрофоном (он же «матюгальник») и мороженкой, нацепив в пасмурный день солнцезащитные очки и выкрикивая лозунги в духе «Свободу вольнонаёмным рабочим! Фабрики – заводам, бабам – цветы!»? Я только одну личность знаю, способную без лишнего ущерба для голоса и цветовой гаммы носа лопать эскимо в конце ноября…

И мне, выражаясь Интернет-сленгом, «в районе кресла потеплело»… Нет, я волновался не за протестующих, отнюдь – эти крепкие парни и девчонки за себя смогут постоять прекрасно. Я переживал за их идеолога и ведущего – она же в первой фазе компенсации, беспомощна как котёнок! Недолгой экскурсии в Интернет для мониторинга планов сегодняшнего состава протеста хватило, чтобы сообразить весь смак ситуации и принять волевое решение – гнать Олесю на Базу и вызывать на митингующих спец-группу. Хрен уже с ним, с финансированием – на этот митинг свои задумки были не только у «главарши», но и у её оппонентов, искренне считающих, что с управлением местных «Чистых генов» они справятся лучше. Причём, они это и не слишком скрывали. Конечно, было бы чем управлять – несколько десятков диванных фриков, но всё же… Чем неожиданней сейчас будет демарш с раскрытием нашей девочки, тем больше шансов, что она успеет удрать из толпы, которая становится опасной. Нет, она и так по-любому почует грядущие проблемы, но дать ей фору своими методами, будет разумно со всех сторон.

Отзваниваюсь Нику, чтобы в случае чего, дал Олеське пробежать на нашу территорию, а протестующих его ребята постреляли, если вслед полезут. Ник всё правильно понял, и через пару минут митингующие ошарашенно уставились на выстроившуюся со стороны Базы цепочку целящихся в них солдат. Скинул Лёле сообщение на её смарт «Дашь аффект, если Олесю атакуют» (не орать же через пол-зала, в самом деле). Та отвлеклась, прочла, вздохнула, затолкала смарт обратно в чехол и продолжила стрельбу глазками. Только створку распахнула, чтобы было удобнее выпрыгивать и размазывать невезучих «кавалеров» по асфальту тонким слоем. Ну и кнопочку "мальчиков по вызову" нажал - не только же нам развлекаться, в конце концов.

- Олеська, жги! – Лёля заорала в открытое окно и хитро подмигнула мне. Вот зараза! Вообще-то я собирался решить вопрос спокойно. Уже даже вышел на крыльцо и откашливался перед тем, как рявкнуть в свой «матюгальник» на виновницу торжества. – Вон того мальчика, качка в белой куртке мне оставь!

Митинг затих. Олеся нервно хрупнула деревянной палочкой эскимо в микрофон. Переглянулась с Лёлей. Уж не знаю, то ли обе что-то прочувствовали, то ли они ещё и телепатией владеют, но до этого молчали, а потом Олеся повела себя не так, как ожидалось.

- Уважаемые митингующие… - Как раз начал я, раз уж все так удачно заткнулись.

- Лады, подруга! – Внезапно рявкнула глава протеста так, что я аж поперхнулся. – Того в курточке, говоришь? Потом поймаем, не ссы в трусы.

- Уважаемые митингующие… - Вставил я ещё раз, если до кого не дошло с первого. – Все системы самозащиты Базы находятся в режиме боевой готовности. Просим прекратить несанкционированное собрание и разойтись.

- Это мороженка всю контору спалила. – Вздохнула Олеся и снова перешла на повышенные тона, потихоньку сдавая заднюю к воротам. – Сбёг он, Лёль. Еблан трусливый.

- Олеся, едрить твою, растудыть! – Рявкнул я уже адресно, на подопечную. – А ну домой, хватит людям голову морочить! Тоже мне, продолжательница достойных дел Крупской и Тимошенко… Уважаемые граждане, попрошу прекратить несанкционированное собрание – защитные системы Базы находятся в режиме полной боевой готовности!

- Да я чо… - Затянула Олеся, виртуозно удерживая толпу на грани шока. – Я ничо, а они сами виноваты, что послушались. Вот.

- Да, все говорите Олеське «спасибочки» за развлекуху! – подытожила Лёля.

- Да какая развлекуха - цирк с ****ями и задротами… - Разочарованно вздохнула Олеся. – Ладно. Митинг окончен, всем покасики. «Чиги» - простите, я над вами пошутила. – И, смачно облизав палочку от мороженого, порхнула за послушно открывшуюся дверцу ограды.

- Мальчики, я вам в Интернете напишу. – Весело помахала ладошкой Лёля. Калитка тихо захлопнулась и загудела от напряжения.

Борцы за возвращение светлых времён с карательными расстрелами псиоников, молчали. Потом начали тихо переговариваться, уже не лично, а социально переваривая тот факт, что их главарша оказалась не только объектом борьбы, но и всё это время откровенно издевалась над ними. Потом в отдельных местах толпы стали слышаться истерические вскрики и подвывания. Доселе единое целое разделилось на два лагеря: одни требовали поймать и расчленить Олесю, потом сжечь её заживо и сожрать, а вторые предлагали перенести эмоции в Интернет и вообще разобраться в ситуации. А потом сжечь, да.

У меня уже язык отваливался напоминать им в микрофон, что База находится в боевой готовности, Лёля на низком старте, ЭМы солдат заряжены, а по милой решеточке пущены несколько тысяч вольт… Так что идея со штурмом не совсем разумна. Опера почему-то запаздывали, что и вынуждало стоять меня у дверей и нудеть в "матюгальник" о том, какие смачные лещи заготовлены для потенциальных штурмовиков. И, похоже, митингующие, оценив расклад сил и экипировку, прониклись. По-своему, конечно. Толпа, как угли в мангале, сначала переливалась раздражением, возмущением, злостью… А потом это вспыхнуло и крепкие парни, под аккомпанемент бабьих визгов и выстрелы вояк в воздух, пошли «стенка на стенку».

На Базу никто не попёр – пока Олеся взахлёб делилась с Лёлей подробностями "многоходовочки", её бывшие верные псы посрывались с цепей и передрались между собой. Жестоко, больно и с кровью. Подъехавшая полиция забирала раненых, разгорячённых и растерзанных, сортируя их по своей, профессиональной логике – бездушно и быстро. Кого в неотложку, кого в ОВС (отделение временного содержания), кого достаточно просто прикрыть и доверить упаковку трупа специальному роботу, который сделает всё аккуратно, сфотографирует тело и окрестности со всех ракурсов, соберёт всё, что претендует на звание улик и утащит чёрный мешок с тушкой в специальный транспорт. А нас опера допросят, мне сделают втык без вазелина за то, что допустил эту драку у ворот, я отыграюсь на Олесе и Лёле, впаяв им пачку дополнительных тренировок за самодеятельность с "качками в курточках", и всё опять пойдёт своим чередом... Разве что репутация псиоников и одной конкретной Базы будет вновь слегка подмочена. Кровью.

Странно вышло, хоть и в чём-то закономерно. Люди, так желавшие смерти «психов», не получив желаемого и потеряв на исполнение своих жестоких мечтаний всякую надежду, рванули отбирать жизни друг у друга. А ведь как благородно за пару часов до этого они обосновывали свои цели и желание уничтожить моих подопечных! В тот момент мне было слегка обидно, что больные псионики содержатся в изоляции, их ненавидят и осуждают сам факт их убийственной болезни. А вполне здоровые люди, мечтающие стать убийцами, ходят среди нас, и кто-то даже уважает их твёрдую позицию. Воистину безумное общество и жуткое время…

Я не люблю говорить о правах реальных и придуманных, поскольку для меня само понятие «права человека» ежедневно и неизменно сталкивается с необходимостью их нарушения. Вы не подумайте – я по-своему люблю и уважаю моих подопечных. У них есть чему поучиться. Но мне всегда неприятно слушать о проблемах с реакцией общества на те же аборты, когда я каждый день вижу какое горе переживают две женщины, лишённые права рожать вообще. Нет, я не против абортов, я против возведения права в обязанность его реализации.

Вот на тему последнего припоминается мне один разговор с сэром Лёхой. Как я уже рассказывал, наш Алексей – это британец русского розлива и нашей же фасовки, поэтому ожидать от него истинно английской тонкости души невозможно. Таковы особенности России – здесь всё дуально. Здесь можно верить в Бога и домовых, можно быть против геев и за крепкую мужскую дружбу с «целованием в уста», можно ненавидеть русских и обожать родной город до слёз умиления. Здесь даже можно бегать протестовать с феминистками за неприкосновенность поп, не будучи человеком, согласно своему правовому статусу. И никто такой двойственности восприятия реальности не осудит, не покрутит пальцем у виска, не предложит «определиться», поскольку сами такие же. Потому к нам и едут жить – за истинной свободой духа, которую кокетливо именуют «русской загадочностью», хотя ничего таинственного в ней нет.

Мы с Лёхой отмечали его ежедневный файв о клок – традиционное время британского чаепития. Он пил свой эрл грей, я наворачивал чифиря с малиновым вареньем, а в нескольких шагах от нас, обнимая подушку, спала Лёля, выставив из-под одеяла плоские ягодицы и обеспечивая зрелище и своеобразную атмосферу с налётом эротизма. Можно было бы прикрыть даму, но она нас тогда бы линчевала, не просыпаясь, ибо вычитала где-то, что охлаждение сего места провоцирует рост и наращивала таким образом попу.

- Вот уеду в Великобританию и буду там лив. – Разглагольствовал Лёха, попивая свой чай из кружки и помахивая аристократично оттопыренным мизинцем. – Там псиоников респект. Они ходят на Базу раз в неделю – потренироваться на выходных, потом он зе ворк… И там мани-мани, и тут зарплата. А нашей варварской кантри что? Сиди на Базе и без цветных линз не высовывайся – в лучшем случае полицию вызовут, а в худшем – попытаются героически килл итс хэндс. Мудаков у нас много, короче.

- Лёх, а вот приедешь ты в Британию… - Я вздохнул и нагрёб варенья на ложку с горкой. – Я же тебя, знаю, рожа борцуновская. Ты же вечно в оппозиции. Неважно чему и как – главное, против. И в Британии рано или поздно ты пойдёшь протестовать… ну, против тумана, например. Чего он почти каждый день, а? И таких борцов с системой там в тюрьмы не сажают, Лёх. Ты псионик, ты – непредсказуем. Тебя отстреливать будут.

- Ну, вот именно – я псионик. –Лёха заедает эрл грей ломтиком лимона, умудряясь сохранить невозмутимо-аристократичное лицо. А у меня вот скулы сводит от такого зрелища... – Свои пули в собственных же ассес и найдут. Не собираюсь я там абьюз с туманом. Ну ты понял.

- Лёх, ну кто из нас тебя лучше знает? – Хмыкаю я. – Уже через три месяца ты будешь смотреть на меня через вебку, и на твоих красивых глазах будут слёзы размером с кулак. Ты будешь умолять забрать тебя на Родину, спасти от смерти, гомосеков, веганов и прочей тамошней нечисти, отказ которой дискриминирует их права.

- Айм донт андестенд. – Наш сэр настороженно уставился на меня, поблёскивая серым и карим глазами, и нервно жуя лимонную цедру. Сообразил, что увлёкся, скинул её на блюдечко и снова вопросительно развернулся ко мне. – Что значит «отказ дискриминирует»? Я что, должен буду тамошним фэгготс давать только, чтобы вис уебаны не чувствовали себя дискриминируемыми???

- Прецедент Дэвиса… - Я даже не стал разворачивать тему – нашумело то дело преизрядно. А подавший в суд на возлюбленного гей ещё и поимел неплохой профит. – Был бы Дэвис псиоником – его бы расстреляли, предварительно конфисковав имущество в пользу Свитти.

- Мля… - Лёха задумался и цедру нервно сожрал. – Окей, айм андестенд, поживу пока тут, в варварском хелл. Зато с клин асс.

Он ушёл искать в Интернете подробности суда, а я прибрал тарелки и отправился в кабинет. За окнами бушевал осенний ливень, сбивая последние листья с деревьев и намекая на зеркально гладкий гололёд поутру, после заморозков. Вряд ли первые либералы почти семьсот лет назад предполагали, что общество будущего будет нарушать права человека с тем же энтузиазмом, что и тогда. А узаконенное рабство с разработанной системой контроля рабов и их эксплуатации, с возведением их до уровня вещи, предназначенной служить другим людям – это, наверное, и вовсе было кошмарным сном.

Тот же Лёха, хоть и заикается про свободы, но вполне сознательно понимает, что его болезнь – это то, что посильнее строгого ошейника удерживает его на Базе. Понимает и ищет возможность если не исправить, то хоть как-то ослабить влияние своих генов на жизнь. Но бесполезно. С точки зрения общества, все люди с Базы – биомусор, не способный создать семью и не имеющий права даже рассчитывать на какие-то привилегии, кроме минимально допустимых, типа еды или крыши над головой. И то – вопрос спорный, ибо примерно треть налогоплательщиков считает, что псионики не должны иметь права на жизнь в прямом смысле, за исключением А класса, который необходимо изучать в условиях полной изоляции. Пси и сейчас-то, положа руку на сердце, такое право имеют лишь отчасти. С точки зрения государства, База – это оружейный склад, содержимое которого имеет кое-какие уникальные требования и умения, но в целом, это не обосновывает увеличения финансирования по сравнению с остальными отраслями производства ОМП.

И такая ситуация не только у нас. В той же Британии, которую так обожает Лёха, убийство псионика сродни подвигу и шифроваться им там, в отличие от наших, приходится не на время прогулки в парке, а постоянно. Убийство же обычного гражданина – гарантированно осудят. Смерть псионика спустят на тормозах, а то и вовсе преподнесут общественности как чудо самообороны. Что там говорить – есть даже целые движения, выискивающие и прорабатывающие методики уничтожения наших пациентов, и давайте угадаем, почему на их деятельность власть смотрит сквозь пальцы? Да, эти «ку-клукс-клановцы» психического фронта разрабатывают рабочие методы убийства самых совершенных убийц в мире, что может пригодится в военном конфликте. Справедливости ради стоит отметить, что у нас тоже такие есть, и с этим связана одна трагикомическая история. Как-нибудь расскажу.

Женщина – создание куда более тонкое, чем мужчина, особенно по части деторождения и семьи. Прекрасному полу стабильность и гарантии подавай. Так уж природа их запрограммировала. И эта программа – «родить-выкормить-вырастить» включается всегда. Жительницы Базы, хоть и не люди в гражданско-правовом смысле этого слова, но биологически принадлежат к тому же виду, что и мы, так что вопрос детей и секса для них не менее актуален, чем для виляющих телесами молодых девиц в парке. Но если юные девы не парятся на тему своей плодовитости, то у наших «оружий» - это беда куда более глобальная, чем межгосударственные стычки на тему сфер влияния в Солнечной Системе.

33-летняя Олеся – дама неромантичная и в чём-то даже мужеподобная, если таковой термин к псионику вообще применим. Она - убеждённая феминистка и чайлдфри. И нет, это не её личное мнение. Это своеобразная защита психики, изнемогающей от внутренних слёз по нерождённым детям и семье, на которую она не имеет права. Олеся – отнюдь не страшная, она очень красива и уже успела окрутить всех парней на Базе, за исключением Шурика, который для неё маловат.

Олеся мстит. Расчётливо, больно и злобно. Она отдаётся мужчине, завораживает, зачаровывает золотисто-серыми глазами и мягкими русыми волосами, и неожиданно швыряет как надоевшую игрушку. Радикальные фемки на неё молятся – ТАК унижать при расставании может только она. Олеся мстит за своё бесплодие и невозможность создать семью. Парней с Базы жалеет, и даёт им по доброте душевной, ещё сохранившейся где-то в закоулках горюющей души. Вон, Шурика сразу взяла под патронаж, как я его на Базу привёз – обхаживает, транслирует на него материнский инстинкт нерастраченный.

- И вот знаешь, Андрюх, я прям поняла… - Она лежит на матрасе, вытянув длинные ноги в уггах и, мягко жестикулируя изящными пальцами и запястьями, разъясняет мне суть творящегося с ней кошмара. – Я поняла, что раз уж не баба я в полном смысле этого слова, то и нехуй.

- Всё, решила в монастырь? Никому не давать, никого не отдавать?

- Ага, в мужской. Вприпрыжку. Нет уж. Кто за меня выбор делал? Я? Или вы? Вот за себя выбор делаю я и трахаюсь с кем хочу. И не вам, ***цам, разъяснять мне про мораль.

- Ну прям уж ***цам… Среди психологов и женщины работают.

- Это прирождённые мизогинки. Не делай вид, что не понимаешь, да. Вы думаете, что имеете меня, а на самом деле – поёбываете кусок бездушного мяса, некрофилы ебливые. А вы меня такой сделали, ну и радуйтесь теперь, наслаждайтесь! Я не выбирала, кем родится, но почему-то за меня уже повыбирали всё. Я тогда тоже имею право выбрать ненависть к вам, сволочи! И если я уже не могу отстоять своё естество, то отстою чужие. А моё тело пусть вам поперёк горла встанет, вот. И душу мою никому не достать – я её спрятала.

- И где, позволь полюбопытствовать?

- Вот тут. – Она прижимает узкие ладони к груди и смотрит на меня своими томными глазами. – Она там даже шевелится иногда.

- А валерьяночка с пустырником, да пара лишних дней отдыха, распустят её, как думаешь? Как лепесточки на розе, как нежный цветок…

- И мята тоже.

- Хорошо, и мята.

- Надеюсь…

И я надеюсь. Потому что иначе ты опять устроишь какую-нибудь мега-акцию из разряда «кровавые трусы» и будешь потом рыдать мне в плечо, что тебя тролли в Интернете затравили и всё – дальше только Инфранет. И патриархат для вящей убедительности самобичевания.

И ведь как чуял, что дозы травок лучше снабдить хорошим седативным из имеющихся препаратов. Пока Олеся отпивалась и отсыпалась, её соратницы по соцсети устроили акцию протеста против стерилизации женщин-псиоников, требуя, что бы вы думали? Правильно, льготные аборты вне очереди. Как будто оперативное вмешательство полезнее пары уколов в маточные трубы для стимуляции роста соединительной ткани! Список требований «порадовал» ещё такими пунктами, как поголовная полная кастрация парней на тех же Базах, ну и так далее. «Свободу попугаям», одним словом…

Я бы и не знал о сием мероприятии, если бы Шурик не подбил сэра Лёху стащить женские шмотки у наших девиц и побывать на этой акции. Нет, не в качестве подопытных, а в качестве протестующих. Оказывается, там можно было безнаказанно прикинуться нетрадиционными дамами и полапать относительно симпатичных фем. Митинг продуманные девочки совместили с парадом лесбиянок и флешмобом «Мои любимые булочки», на котором предполагалось наглаживать ягодицы друг дружки, как бы намекая, что с этим занятием можно справится и без самцов. Как выяснилось - невозможно, потому что грязные шовинистические животные в лице двух андрогинов легко найдут способ, как пролезть на столь соблазнительное мероприятие. Когда ладони наших «красавиц» уже приобретали почти лаковый блеск, щёки зарумянились, а юбки подозрительно затопорщились, феминистки начали чуять какую-то подставу… А потом особо наблюдательные из них усекли, что миловидные блондинка и шатенка, пришедшие вместе, старательно избегают задниц «партнёрши», злобно шикая друг на дружку при случайной встрече попы и руки. А вишенкой на торте женского вердикта оказалась обувь, на которую удивительно долгое время протестующие дамы умудрялись не обращать внимания. Просто даже фема не наденет под жакет со строгой юбкой мужские туфли 43 размера, да еще под белые носки… И самая закоренелая ненавистница мужчин скорее повесится, чем обует к розовому воздушному платью с рюшами драные кеды на платформе с потёртым принтом какой-то металл-группы. Вот тогда-то двум «***носцам» и пришлось, задирая подолы, драпать в сторону родной Базы, где задачу проведения дипломатических переговоров с разъяренными фемами возложили на меня, не сбавляя скорости…

Впрочем, в тот момент, насколько я помню, хватило простой блокировки калитки и прибавки напряжения на ажурный заборчик, окружающий Базу. Не обошлось и без проясняющего нетипичное происшествие диалога:

- Ну, молодые люди, с какого гей-клуба так резко наворачиваем? – Старательно сдерживая смех любопытствует начальник охраны Никитос. Этого старого опера мало чем можно удивить, как ему на тот момент казалось. Однако, новенький Шура, обеспечивший сей перфоманс, ещё только начал выходить из тяжёлой скорби и его шаловливая натура щупала новое место обитания, как нежная девушка кончиком пальца ноги определяет температуру воды в реке. И Ник ещё не подозревал, сколько весёлых дежурств ему светит…

- Буллшит! Мы с митинга феминисток! – Возмущённо зафыркал на своём диалекте Лёха, аристократично почёсывая волосатую голень. – Пурли вышло, хреново то бишь. Тапочками спалились.

- А на хрена платьица-то понацепили? – Ник наконец-то узрел толпу воинствующих фем на горизонте, заблокировал калитку и осторожно поднимал напряжение, покручивая регулятор.

- О, эти бэби не любят парней. – Хмыкнул сэр. – Мы маскировались. У них был асс-тачинг эвент…

- Чего-чего?

- Пополапательная встреча. – Вздохнул Шурик. – Они там попы друг другу лапали в знак протеста.

- А против чего они так протестовали? – Живо заинтересовался начохр.

- Против сексистких ритуалов ухаживания. Мол, мэйл не может и не имеет права лапать её асс, ведь вумен растила свои булочки совсем не для того. И они в знак протеста давали тач зеир ассес друг дружке. Типа совсем без мужиков.

- Типа мы им сорвали задумку. – Виновато вздохнул Шурик. – Мы же не эти…

- Фемэйл. – Подсказал сэр.

- Дурэйл. – Всхлипнул от смеха Ник. – Идите, долбоёбэйлы, бабам объясняйте, нахера вы спёрли их платьюшки и намакияжились их косметикой. И причём тут толпа разъярённых фемок под оградой Базы. Бля, я теперь без пол-литры дежурить не смогу. С-сука-а… - И он пал под натиском истерического хохота.

Разнос парни, конечно, получили за такую самоволку. И от девчат, не одобривших тайную эксплуатацию одежды, и от меня – за порчу репутации армии РФ. По лишней тренировке отхватили только так. Ну а история долго ещё блуждала с вариациями по нашим воякам. Особенно любили служивших в тот момент на Базе срочников доставать – «покажи, как Шурик стыдился» - срочник делал губки бантиком, хлопал глазками и мял невидимую юбку. «А сэра покажи» - срочник выпячивал грудь, вешал на лицо скорбно-аристократичное выражение и поправлял воображаемый жакетик.