garik23

То есть все стадо испытателей нужно тщательно проверить, выписать спецпропуска, штампики, прочую ерунду… Всех входящих-выходящих регистрировать, записывать, спрашивать с суровым видом "Цель прибытия?".Ходить по старту со сдвинутыми к носу бровями и исподлобья глядеть на окружающих "Ужо то я вас… ужо то я все-е-е про вас знаю… ужо то я до вас доберусь…". При этом всякий желающий казах (и даже нежелающий) со степи мог СВОБОДНО зайти на старт хоть левее криогенного центра, хоть через правый строящийся старт… Хоть на лошади… вместе с остальным табуном лошадей… БЕЗ ШТАМПИКА в пропуске, потому как и пропуска у него нет и не знает он, "какой такой пропуск, э?"… И вообще, че это вы все тут делаете, а?

Какие к бесу ПРОТИВОДИВЕРСИОННЫЕ мероприятия? Режим… Секретность… Эх, страна ты наша…

Режимщик не был птицей, долетающей до середины Днепра… Так, по бережку пятки помочить, разве что…

То есть ни в лицо, ни по должностям серьезных дядек из Государственной Комиссии, само собой не знал. Даже военных из Министерства Обороны. Не представились они ему… Наверное времени не было…

Вид у дядек был усталый. Вопросы боевого применения "Бурана" в межгалактических войнах с НЛО (американскими, конечно же) как-то не предполагают никакого старшего лейтенанта с его режимом…Но коль зашел…Ладно… Повесели…

Сидят тузы. Каждый в своей масти туз. Но при этом все – козырные. Да… Ну давай, старлей…

– Начальник службы режима части старший лейтенант… Согласно действующий руководящих документов – приказов министра обороны номер… от…, приказов по полигону номер… от… мною (Остапа понесло…) установлен следующий режим допуска боевого расчета на стартовый комплекс…

Сейчас кажется, что докладывал четко и смело. Как было на самом деле – не знаю. Но молотил наверное складно, потому как трое дядек даже ПОДНЯЛИ на меня глаза и слушали. Как мальчика-тенора, поющего задушевную песню о Родине…

– Для номеров боевого расчета установлен порядок допуска на старт, при котором пропуск полигонного образца на КПП старта обменивается на спецпропуск, дающий право прохода на старт в соответствующие разрешенные зоны. Автотранспорт на период испытаний на старт допускаться не будет…По приказу Министра Обороны…

Тут головы подняли все вдруг. О-па…

Задница приготовилась к приему заветного укола. Дядьки посмотрели на какого-то генерала. Тот со вздохом развел руками – старлей не врет. Все правильно…

Дело в том, что от КПП старта до изделия и нулевой отметки пешком – если не километр, то где-то рядом. ПЕШКОМ. КИЛОМЕТР…

Госкомиссия зашевелилась. Секретарь или кто-то из писарей достал бумагу. Ну все. Сейчас будут либо менять Министра Обороны с его приказами вместе, либо писать новый приказ, либо увезут ракету в Москву. Там-то свои режимщики, все нормально… какой пешком… ну-ну…

Режимщик уже был готов получить тут же назначение и убыть в КЕМЬ. Это такой специальный гарнизон. Когда отправляют служить К Е… МАТЕРИ… Сокращенно КЕМЬ…

"Но поскольку милиционеры могут быть приравнены к детям, то для них вход в Провал – бесплатный" – так выкручивался Остап Бендер в похожей ситуации.

– Но поскольку члены Государственной Комиссии обладают особыми полномочиями мною (борзотааа) принято решение выдать вам на руки ваши спецпропуска с отметкой "разрешен проезд на стартовый комплекс на автомашине БЕЗ ДОСМОТРА". Г-м… С моей подписью… х-м. Доклад закончил…

Серьезные дядьки разглядывали фантики с фиолетовыми штампиками и корявой подписью режимщика как московская бабушка – случайно на перроне Ярославского вокзала найденный еще действующий проездной билет на все виды транспорта… "Поезд следует до Сергиева Посада с остановками Тайнинская, Мытищи, далее со всеми…"

Главное было сделано. На середину Днепра был заброшен плоский камень, который несколько раз прошлепав по воде, донес все-таки туда известие о том, что на стартовом комплексе имеется какой-то старлей, который больно сердито бурчал что-то насчет порядка и строгостей на самой Государственной Комиссии, при этом не потерял сознание от страха и даже не заикался, когда представлялся, даже фамилию свою назвал, чудак. Кому она нужна его фамилия… Кстати, Петр Иваныч, Сан Саныч запишите фамилию этого молодца и сообщите всем подчиненным… На всякий случай…

Завтра с утра предстояла похожая катавасия с Московско-полигонным начальством. Генералы, адмиралы – а я маленький такой… Но генералы на старте – это лишнее… Кроме Гудилина, разумеется. Генералов мы наверное так баловать не будем. Хватит.

Вышедший живым после Госкомиссии режимщик так слегка приподнято себя чувствовал… Бодро… Нагло… Уверенно…Его перло во все стороны… "Какой-такой азот! С водородом работалы!"

* * *

Вывоз "балды" всегда назначался на раннее утро. На Байкодроме всегда вывозят ранним утром. Не потому что "окно между пролетами американских спутников разведки ФЕРРЕТ", а потому, что транспортировка на старт всегда связана с возникающими протуберанцами. Да и вообще – впереди целый день для согласований, решения вдруг возникших вопросов и прочее…

Режимщик прибыл рано. Однако перед КПП старта уже возникла КУЧА народа… Огромная. Казалось, что ВЕСЬ боевой расчет – а это 3 с лишним тысячи человек столпились в торжественном ожидании. На самом деле – транспортировка и установка изделия в стартовое сооружение – это работа от силы двухсот человек. Причем тридцать из них – работают руками, головами, кувалдами и тумблерами, а остальные сто семьдесят – понятное дело – КОНТРОЛИРУЮТ…

А тут собрались почти все…

На всех напала ДУРКА. Это особенное состояние испытателей. Присущее только людям, находящимся на самом острие идеи, проб человеческого духа, доведенных многочисленными напряжениями до уровня соображения "0" или "1", причем "1" З А Л И П Л А, потерялась, внезапно кончилась, устала и согнулась в "0"…

Это когда величие, торжественность, необычность, историзм момента полностью выключают человеческую память, сообразительность, логику и выделение слюнных желез превалирует. Количество сигаретных бычков под ногами стало соревноваться с количеством всех тюльпанов, которые когда-либо вырастали на Байкодроме…

Люди, не первый, не второй, не третий раз принимавшие участие в "специальных работах" – то есть предыдущих вывозах картонок (макетов Энергии-Бурана), знающие все правила работы на старте – при наступлении ДУРКИ никак не могут попасть на старт…

Один дядя, когда искал себя в списках допущенных на старт даже фамилию свою запамятовал.

– Ваша фамилия? – строго спросил солдатик на КПП.

– Дык… это… Как ее?… Я-а-а…тут…

– Фамилия?!!

– Ну… это… я же… тут… Как ее?…

– Пропуск полигонный свой дайте!

– П…пожалуйста…

– Ваша фамилия Либерзон?…

– А!… Ну да!… Конечно!… М-можно пройти?…

Режимщик приблизился к КПП. Среди толпы он увидел своих коллег – знакомых режимщиков предприятий "п/я", с которыми намедни неоднократно согласовывал все нюансы предстоящей работы, списки боевых расчетов, и конечно же – порядок допуска на старт. Тем более, что согласовывать особенно то было нечего. Все как всегда. Только народу почему-то в пятнадцать раз больше…

Режимщики "ящиков" и уполномоченные представители проводили инструктаж своих подчиненных почему-то только сейчас…

– Ну что тебе не понятно, баран?… Говоришь солдатику вот это, показываешь вот это… Как всегда! Ну? Что непонятно?… А ты куда через дырку в заборе поперся?… Му…ак!… "Как всегда" – это в смысле как всегда ПО ПРАВИЛЬНОМУ! А не КАК ОБЫЧНО! Не видишь, что ли начальство вокруг? Премию снимут и обратно в Москву отправят! Дубина! А… а это… что? Петровна… Петровна! Вычеркни этого придурка из списков! Он приплелся бухой… КАК ОБЫЧНО… КАК ВСЕГДА… А выдерут меня… Убери его отсюда! Скотина…

Постепенно стадо стало принимать какие-то геометрические правильные формы. Вспоминая свои фамилии и известные порядки, подстегиваемые пастухами-режимщиками стадо постепенно стало втягиваться через КПП на старт…

Отдельной кучей стояла отара военных. Это были московские генералы, принадлежность к испытаниям которых можно было бы конечно придумать… Если сильно постараться…и напрячься… А также полигонное начальство, замполиты все уровней, и тьма прочих неизвестных (ненужных) тузов и тузиков.

Момент, безусловно был исторический… А потому В БОЕВОЙ РАСЧЕТ ПОПАСТЬ ХОТЕЛИ ВСЕ!!!

Поясняю:

а) запись в личном деле об участии в испытаниях

б) попадание в список награжденных за успешные испытания

в) повышение по службе как проявившего… показавшего… и достойного…

г) передвижение в очереди на машину, квартиру, дачу и другие пряники, которые были "по спискам…"

д) РАССКАЗЫ потом, "как МЫ пускали Буран"…

Потом, там, в Москве, на робкий и абсолютно "глупый" вопрос какого-нибудь сослуживца, который не был на этих событиях – Сергей Иваныч… а… извините… вы там… что делали? – отвечать снисходительно так, предварительно посмотрев на спрашивающего как на умалишенного – Ну как тебе сказать… Без меня там, знаешь… Да если бы не я…

После этого обычно пересказывается какая-нибудь история, услышанная от НАСТОЯЩИХ полигонных прожаренных испытателей в курилке, причем история о какой-то серьезной неполадке. Естественно, участником СПАСЕНИЯ ситуации выступает Сергей Иваныч. Для правдоподобия обычно применяются и термины – например название системы, причем в жаргонном "стартовом" варианте"…

Для непосвященных поясняю. Реальный боевой расчет (военная составляющая) представляет собой преимущественно такую картину:

а) лейтенанты – инженер отделения, оператор пульта, системы, агрегата… (стартовый полк)

б) старший лейтенант – начальник боевого расчета отделения, системы, агрегата… (стартовый полк)

в) капитан – начальник боевого расчета крупной системы, агрегатов, комплексов. (стартовый полк)

г) майор – инженер отдела научно-исследовательского управления – контролирующий. (Энергия-бурановская дивизия)

д) подполковник – старший инженер научно-исследовательского управления – контролирующий. (Энерго-бурановская дивизия)

е)полковник – начальник отдела управления.

Все.

Все остальные – из других частей, извините, зеваки и "участники"… Записывали их (а куда деваться? – приказ…) в основном в расчеты "безопасности", "эвакуационно-мобилизационных мероприятий", "обеспечения чего-то…" и прочие ПРИДУМАННЫЕ должности боевого расчета…

Потому как известный ход – НАГРАЖДЕНИЕ НЕПРИЧАСТНЫХ И НАКАЗАНИЕ НЕВИНОВНЫХ – всегда работает безукоризненно…

А уж замполиты – ну это вообще самые главные "участники", "очевидцы" и вообще… это отдельная история…

Режимщик очень сильно уважал и любил таких московско-приезжающе-уезжающих героев космоса… Неизбывной, незабвенной, ну просто детской любовью…

– Старший лейтенант! Подойдите…

– Я, товарищ полковник!

– Вы тут… это… по режиму?

– Так точно, я!

– Мне и вот этому подполковнику нужен пропуск на старт. Срочно.

– А вы есть в боевом расчете?

– Э… Кузнецов! Я есть в боевом расчете? А? Нет? Ну… это… Короче мы из Москвы… Понятно, старший лейтенант?

– Понятно. На старт – только боевой расчет…

– Я вижу вам не понятно! Вы недопонимаете… Кто вами командует?

– Гудилин…

– Х-м… Я думаю, он вас отстранит от занимаемой должности… Я не закончил! Куда вы… Куда?

– Мне некогда, извините…

– Я… я… вас отстраняю… я…

– ПОШЕЛ НА Х…!

Такие в точности или "близко к тексту" варианты также были отработаны на предыдущих вывозах "картонки". Неоднократно. Начальные фразы – одинаковые всегда. ВСЕГДА. Варианты последней фразы колебались в зависимости от настроения вопрошающего и отвечающего. От степени "грубости" наезда. От погоды… От балды…От воинского звания и выслуги лет "пристающего". Один майор долго выслушивал ПОСЛЕДНЮЮ фразу, где указывалось, куда ему необходимо было прибыть, причем немедленно, строем в противогазе и с песней бегом. К сожалению нецензурная составляющая займет много места – ее не привожу. Майор обратно не возвратился…

Причем НИЧЕГО потом не происходило. В смысле жалоб… То есть до Гудилина видно доходило что-то о каком-то режимщике, невоспитанном грубияне и хаме, ублюдке и падлюке, которого он В ГЛАЗА НЕ ВИДЕЛ НИКОГДА, но жесткая фильтрация "приезжих экскурсантов" видно была Гудилину по душе… Не знаю уж как и что, но все было так, как и должно было быть…

ЧАЩЕ НАДО БЫВАТЬ НА СТАРТЕ – ХОТЯ БЫ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ДЫРОК И ПРОХОДОВ В КОЛЮЧКЕ! И никакой пропуск не нужен!

Тем временем к старту медленно подкатывал установщик ("кузнечик") с пакетом. На установщике впереди на площадке стоял командир части Кондратьев. Это была традиция. Командир "ввозит" балду на старт. На расстоянии 5-10 метров от установщика шли лучшие ребята – сержанты из роты охраны. С оружием наперевес (к бою). Патронов нет. Эскорт… Караул… Почетный… Шли сердито, уверенно, зорко.

Порой кажется, что именно эти пацаны в тот момент БОЛЕЕ всех были готовы разорвать задницу на великобританский флаг любому, кто каким-то образом мог повредить ЭТОМУ космическому монстру. Полуграмотные ребята из глубины России НУТРОМ чувствовали и были железно уверены, что эта балда – это и есть символ страны в тот момент, вся ее сила, надежда и будущее…

Пройти несколько километров на рассвете рядом с ПЕРВЫМ "Бураном", сопровождая его на старт, похлопывая по теплому боку установщика…С боевым оружием…По взрослому…

Хорошо, что балда улетела. Теперь эти пацаны расскажут своим детям, как они "пускали Буран"… Дети будут слушать, может быть даже полезут в книжки, в Интернет или еще куда… может полезут дальше.

И сделают ПРОДОЛЖЕНИЕ дела своих отцов…

А?

"Боевому расчету стартового сооружения доложить о готовности…"

Включилась громкая связь.

Собственно говоря, а почему такие сложные работы, как запуск космических аппаратов выполняют военные?

Попробуем не влезать в глубинные первопричины этого вопроса. Попробуем оценить ситуацию по достаточно простым, лежащим на поверхности признакам…

Итак. Запуск чего-либо в космос предполагает разработку

а) оборудования и аппаратуры, которая будет в космосе чего-то делать (измерять, смотреть, подслушивать, фотографировать, ретранслировать, сбрасывать термоядерные бомбы на Америку и т.д.) – целевой груз.

б) сам космический аппарат со своими системами (ориентации-навигации, электропитания, связи, бортового управления) – вместе с пунктом а) это и будет "полезной нагрузкой"

в) ракеты-носителя, выводящей все это хозяйство на орбиту (свои системы управления, заправки, ориентации, телеметрии, прочее)

г) наземного стартового комплекса, обеспечивающего предстартовые проверочные комплексные и автономные проверки всего, что изложено в п. а),б),в),г)…, со своими же наземными системами управления, контроля, жизнеобеспечения и собственно пусковые мероприятия…

Все эти задачи, само собой, одна фирма, НПО, КБ не потянет. Все задачи, вплоть до специального болтика раскидываются по ВСЕМУ промышленному комплексу страны. В итоге – вся мало-мальски инженерная и рабочая Россия (СССР) в той или иной мере "работала на космос"… Это знают все.

А теперь возникает интересная и очень забавная задачка – свести в единую кучу все то, что было придумано, спроектировано, изготовлено, смонтировано, установлено и налажено РАЗНЫМИ фирмами и предприятиями страны…

На бумаге и на стендах, фрагментарно, большими кусками – все вроде бы стыкуется… Все вроде нормально…

Но когда в итоге ВСЕ ЭТО ЖЕЛЕЗО попадает на старт и там собирается в КУЧУ – вот тут-то и начинаются "мелкие" (и не очень мелкие…) "протуберанцы".

Вопрос: кто будет "сводить" проблемы? "Шлифовать" мелочи, детали, неувязки?

Если выделить из всех разработчиков "самого" главного – а не начнутся ли межкорпоративные неурядицы и т.д…?

Сколько будет стоить "боевой расчет", составленный из командированных специалистов. А командировочные, сверхурочные, а за особо опасные работы, а за климат, а за секретность, а за…? И кто тогда останется "дома", если лучшие уедут и на долго?

Так вот вроде бы и получается, что гораздо выгоднее – "посадить" на Байкодроме "постоянный состав" из инженеров высшей категории, физически здоровых изначально, не сильно привыкших к всяким там КЗОТам, профсоюзам и прочим праздникам и выходным…

Но сильно привыкшим выполнять поставленную задачу любой ценой. Как учили… То есть ОФИЦЕРОВ…

Да еще – нейтральное положение по отношению ко всем п/я – потому как в принципе отдельное министерство (обороны) – не промышленное, не научное, никакое…

Полигон Байконур – единственное место службы в Вооруженных Силах – несменяемое.

Это значит, что, всю свою службу (жизнь) офицер проводит там… Все 20-25 лет до дембеля…

Перевод в другие воинские части – в европейскую зону страны – в принципе невозможен. Кроме как "по здоровью" или по блату.

Почему – потому.

Год, два, три – изучение и овладение техникой. Привыкание к особенностям алгоритмов при выполнении поставленных задач. Информация и секретные сведения. Опыт. ОПЫТ. А если офицер через 3-5 лет переведется куда-либо, на его место придет необученный…

Это вам не танк, где все работает так, как задумано и отработано. Здесь каждый пуск – преодоление проблем, сведение "борта" и "наземки", каждый пуск – ИСПЫТАНИЕ…

Да и кадры. Извините, но общевойсковой или десантный офицер здесь это… Как сказать… Не того… При всем уважении к ним и к ИХ задачам…

Офицеров Байкодрома считать ВОЕННЫМИ как-то даже и не очень здорово…

Если разве только – построения, наряды, подчиненный лишний состав, хождения строем, общеармейский дурдом… Боевых задач по ЗАЩИТЕ Отечества, боевой техники, стоящей на вооружении, боевых дежурств, БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ – ничего НЕТ… В принципе… По определению…

Вся работа офицеров Байкодрома так и называется – ИСПЫТАНИЯ… везде и всюду. Официально. Штатно. Открыто…

Их ЗАДАЧА – свести разные железки друг с другом, устранить нестыковки, добиться штатной работы железяки. Все это – вместе с представителями нашей промышленности, которая эти железяки и делает… Попутно выдавая "рацухи", заявки на изобретения и прочие усовершенствования… Потому как инженерное образование офицеров Байкодрома Космодур никогда не было хуже образования и опыта специалистов от промышленности, а у выпускников Академии имени Можайского – выше. Вне всякого сомнения…

Установщик медленно подкатил над газоходом к стартовому столу.

Команда установщика. Первая команда первой группы – заведенные человечки. Работают молча. Вокруг никого не видят. Даже если успеть перехватить взгляд – можно успеть убедиться, что глаза установлены на максимальный параллакс. То есть смотрят через тебя в бесконечность.

Это – роботы, биологические эквиваленты. Даже на людей не похожи…

– Сельсин… С-с-сука… – капитан вылез из кабины установщика и его параллактический взгляд медленно прошелся над головами лейтенантов, затем в небо и опустился на один из люков установщика…

Серегины глаза сводились на этом люке несколько мгновений.

– На двадцать два!… Отвертку… Тестер!… – эти команды капитан отдавал шепотом. Лейтенанты разбежались и тут же вернулись с выполненной задачей. Серега исчез в люке. Через несколько минут – все в норме… Капитан может все…

– Ч-Чего??? Гидроопора??? С-с-сука…

Гидроопора установщика сопротивлялась недолго…

– А? Не хочет?… С-с-сука…

Что-то через некоторое время "захотело"…

Капитан знает все…

– Вова… Убери всех с нуля… Сейчас поднимаем…

– Понял, Серега…

Зеваки, то есть весь остальной боевой расчет стремился занять удобные места вокруг стартового стола, чтобы понаблюдать за подъемом и установкой пакета на стол. И втихаря сфотографировать…

АГЕНТЫ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ РАЗВЕДОК… КРУГОМ… Мать ихнюю так…

Сержантики из почетного караула изделия оперативно разогнали и очистили "ноль", установили заграждения. Однако самые хитрые представители п/я придумали "отличную" отмазку. Для сержантиков. Чтобы стоять на нуле. Чтобы потом рассказывать… Причем "самыми хитрыми",как правило, оказывались руководители среднего и высшего звена небольших "ящиков". Которые на все предыдущие вывозы "картонок" присылали замов и помов, а тут – на главное событие – решили приехать сами. Ну как же… На пуск же… Многие из них были на этом старте в первый раз…

Приходилось вмешиваться режимщику…

– Вы что тут делаете? Почему на нулевой отметке?

– А я здесь должен находиться по штатной циклограмме, – звучит бравый ответ. Сложный ответ. Для сержантика особенно…

– Вы с какой системы?

– Я? С АБВГД -1234… Руководитель проекта…

– Уважаемый! Ваша система – газовый контроль… Вам не то что на нуле – близко к изделию появляться незачем… Так что…

– Я… мне… здесь нужно…

– Ты у меня сейчас в газоходе будешь штатную циклограмму изучать! Орел! Пшел вон отсюда!

– Понял… ухожу…

Недалеко – еще один деятель. Нагнал на себя ученый вид – просто лечь и умереть.

– А вы что делаете на нуле?

– Я? – очень удивленно возмутился деятель. – Я – главный конструктор…

Проходили мы это дело… Насчет "главных", "ведущих", "особо уполномоченных…". Знаем…

– Да ну-у-у? А "главный конструктор" чего?

– Системы телеподсвета…

– Значит так… "Главный"… Давай дуй отсюда… И бегом… Отберу пропуск – попляшешь потом…

– А… Вы… Тот самый? Который Е… Е…

– Да. Тот самый. "Е-Е".

– Все… ухожу…

Через несколько минут весть о "том самом Е-Е", очевидно, распространилась по старту и зеваки как-то дружно оттянулись на значительное расстояние от установщика. Подальше от греха и особенно от этого придурковатого "Е-Е"…

Офицеры боевого расчета установщика и стартового стола одобряюще усмехались в сторону режимщика:

– Разведка шпаков щемит… Гоняет, как цуцыков… Туристы хреновы… Вова! А этого оставь… мы его за куревом отправим…

"Боевому расчету приступить к подъему стрелы…"

– Вова! Привет… Это… Тебе записка от Гончарука… – взволнованный представитель одного из "ящиков", он же и по режимным вопросам от своего предприятия запыхавшись, как-то норовил смотреть мимо меня. Куда -то. Как-то это… ну… это…

– Привет Саня… Ну и что там?

– Ну вот, посмотри…

А теперь пора рассказать о Гончаруке Викторе Николаевиче. Зам командира стартовой части по испытаниям. Подполковник.

В каждом коллективе в нашей великой стране – от отделения, взвода, колхоза, КБ… и до Политбюро ЦК КПСС всегда можно обнаружить такой расклад: есть официально назначенный руководитель, командир, директор и т.д. Который командует сам, принимает решения сам, обдумывает ситуацию сам. Вроде бы…

И в каждом же коллективе всегда есть человек – из рядовых сотрудников, солдат, колхозников и прочих штатных единиц, который… Который… Мнение которого значит для руководителя-командира очченьь много… Почему? Потому что этот человек – Мастер, Специалист, Авторитет… При этом он вроде бы и не очень выделяется из толпы… И не претендует на какое-то там внимание, отношение, повышение…

На всевозможных собраниях, построениях, совещаниях можно до упаду обсуждать какую-то проблему, задачу, методику, и при этом этот человек молчит… Молчит… А потом ка-а-к ляпнет… И… все вдруг понимают, что он прав. До глубины души, до мочевого пузыря… И его решение-предложение – оптимум… И все уже привыкли, что он прав. Потому что он ЗНАЕТ… он УМЕЕТ… он МОЖЕТ…

Начальники такого человека пытаются как-то дружественно и лояльно строить отношения с ним… Потому как люди в коллективе при отсутствии начальства будут делать так, как делает, говорит, считает ОН. Хотя, как правило, такие люди начальство не очень уважают. Ну, конечно, не высказывают… Просто себе на уме…

Ровесники, сослуживцы, а тем более – молодые – те просто считают его Лидером. Ну чего там… Господи… Ведь он Мастер, он не диктует, не навязывает, он просто делает – и всегда прав… По умолчанию… По результатам… Штатно…

А если кто сморозит глупость, сделает что-то неудачно – поднимет на смех, отчитает или просто ПОСМОТРИТ… Но так, что это почему-то не обидно, не зло, не унижая… Высшая степень неудачи – вызвать НЕУДОВОЛЬСТВИЕ со стороны Мастера… Ну просто "неудовольствие"… Это в сотни раз! Неизмеримо Тяжелее. Чем какие-то там служебные, партийные и прочие взыскания…

– А ты чего тут умничаешь? Дубина… Тебя вчера Мастер обосрал… Так что иди и не шурши… Без тебя справимся…

Хуже такого – нет. Все. Жизнь кончилась. Эх, жистянка… Как бы это Мастеру-то угодить теперь… Рубануться… Эх муд…к я, муд…к…

Подполковник Гончарук был МАСТЕР.

Пожалуй это был единственный человек во всей Энерго-Бурановской дивизии, который ЗНАЛ и ПОНИМАЛ стартовый комплекс от чертежей до болта… Всю технологию, физические, химические, психологические принципы работы такой связки, которой являлась система ЖЕЛЕЗО-ЛЮДИ… Он делал дело… Он всегда был прав… Его УВАЖАЛИ все – и гражданские и военные. Лейтенанты – капитаны – принимали безропотно все его установки, советы, задачи…

И при этом он НИКЕМ не командовал. Зам по испытаниям никем не командует. Он отвечает за технику, технологию испытаний…

Гончарук КОНКРЕТНО отвечал за слаженную работу ВСЕГО стартового железа…

Гончарук – это ДУША всего 47 стартового полка…

Если кому придется в компании или в этих ваших "интернет-конференциях" или где-либо еще напороться на "активного участника" запуска Энергии-Бурана, я могу порекомендовать ЖЕЛЕЗОБЕТОННЫЙ тест на БРЕХНЮ:

Нужно спросить "активного участника" – "А вы знаете Гончарука?"

Варианты ответов и их расшифровка:

а) "Ну конечно! Виктор Николаич! Как же, как же… Чудесный мужик, спец… Без него вряд ли…" – НЕ ВРЕТ. КАК МИНИМУМ БЫЛ НА СТАРТЕ…

б) "А… Это… от промысла или военных? Что-то припоминаю…" ВРЕТ. МОЖЕТ БЫЛ, НО НЕ НА СТАРТЕ, А В БУНКЕРЕ… СРЕДИ ЗАМПОЛИТОВ И ПРОЧИХ "ТУРИСТОВ"…

в) "А кто это?" – ВРЕТ ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ…

В записке – клочке бумажки от какой-то инструкции – значилось примерно следующее:

"Разведка! Сделай как нужно этому человеку. Гончарук."

– Так что там у тебя, Саня?

– Мы… это… Эх… Твою маму…

– Да говори же!

– Короче… забыли поменять заглушки на системе… на боевые… Балда если станет – потом не добраться до них…

– Ну а в чем проблема? Твои люди на старте есть? В боевом расчете…

– В том то и дело, что нету… То есть люди – вот они… Привез срочно… Ни пропусков, ни допусков…

– Что- о-о? Через степь?

– Ну да… Ты же знаешь…

– То есть твоим людям нужно срочно к изделию? Так?

– Так…

Вот и они. ВАРИАНТЫ проникновения к изделию абсолютно НЕПРОВЕРЕННЫХ людей. Кто такие, насколько это все действительно соответствует необходимости?…

А глаза в песок Саня опустил потому, что знает главное правило любого режима: НИКАКАЯ СРОЧНОСТЬ РАБОТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОСНОВАНИЕМ ДЛЯ НАРУШЕНИЯ УСТАНОВЛЕННОГО РЕЖИМА СЕКРЕТНОСТИ И ДОПУСКА К ОБЪЕКТУ…

За нарушение этого правила – ТРИБУНАЛ.

Н-да-а… А вокруг чекисты, режимное начальство полигона, прочие "доброжелатели"…

– Ну ты, Саня, учудил… Ерш твою распроперекудрявую в светлое будущее и в партийный билет, – сказал режимщик, после чего грязно выругался…

Просил ГОНЧАРУК…

Не бывает таких весов, которые бы выдержали ТАКУЮ нагрузку на чаши. С одной стороны – Трибунал, с другой – задержка или хуже – провал испытаний… Весы не шевелились бы. Оторвались бы обе чаши – и по башке.

Ну и шо делать?

– Саня… Я тебе яйца оторву, если чего?

– Оторвешь… Согласен…

– Так… Быстро все бумажки, документы, все, что у них есть в карманах – ко мне. Так… Во-о-н того старлея позови сюда… Да… Андрюха… Эти люди сейчас на твоем объекте немного поработают… Нештатная ситуация… Ты от них – ни на шаг… Потом мне доложишь… Добро?

– Понял…

– Ну давай… А ты, Саня, будешь стоять здесь… И перебирать свои яйца… Сержант!… Для этого дяди – шаг вправо, шаг влево – побег, прыжок на месте – попытка улететь… Понял?

– Так точно…

– А я к Гончаруку. Пока…

И прямо по курсу – полигонное режимное начальство… Подпол и два майора…

– Здоров!

– Здравия желаю…

– Ну как тут у тебя? Все нормально?

– Так точно…

– А что это за люди бегом скачут по столу?

– Это?… это… боевой расчет… норматив у них… такой… стремительный…

– А сержантик человека под стволом держит – чего?

– А… это… носитель секретного фрагмента циклограммы… чтобы… если какие проблемы… так и кончить его на месте…

– Ну ты даешь… Ни х…ра себе… Ну ладно, Вова, нам тут делать нечего… Я вижу… Все у тебя в норме… Даже слишком… Ну мы поехали… Привет…

Дребезг и неровный шум в яйцах режимщик ощущал еще дня три после таких встреч…Через положенное время пакет был поднят и установлен на стартовый стол…

По прибытии на старт ловим лейтенанта – рассказывай! А дело было так: На ЗДМе нужно было что-то или отпилить, или покрасить, или притащить ящик с приборами. Людей своих мало. Военные строители подмогли. То есть – к изделию прошел наш офицер, представитель от военных строителей и с ними – "носильщик". Все по уму, по правилам. С инструктажом. Когда спускались обратно – боец (ну это же военный строитель! черт побери!) – слегка отстал и бляхой ремня выдавил на ракете заветное "ДМБ". Кто-то с верхних площадок ущучил это дело и давай кричать-ловить. Поймали. Отмуд…хали. Короче говоря – этот недостаток запросто можно было устранить и на старте – но. НО! Наверное лучше, если настучать в Москву, обгадить военных, и – главное – получить новые денежки для производства "серьезных ремонтно-восстановительных работ". То есть – снять изделие, отправить его в МИК, снять несколько плиток, наклеить новые, проконтролировать, испытать, и прочее… Так что присылаемые из Москвы альпинисты имели задачу спуститься по блоку "Ц" до уровня "повреждений" и просто отснять на фото, кино и видео этот казус. А денежка на командировки – извините, будь здоров. Да еще каждое НПО, НИИ, Гипро, И ПРО… себе это дело фиксировали на память. После допросов лейтенанта сразу же появился генерал Жуков. Начальник штаба полигона. На своем уазике. Это был крутой дядя. Мы с моим начальником штаба вытянулись и приготовились стремительно смазать соответствующие части тела, которые обыкновенно предпочитают обрабатывать начальники в подобных залетных ситуациях. Жукова не интересовали какие-то там лейтенанты. Тут мне повезло. Я для него не существовал в природе. Досталось подполковнику. Причем, разобравшись в ситуации, Жуков понял, что это не караул прозевал, не разведка с контрразведкой – это наш СОВЕТСКИЙ солдат – загадочный, как вся РУСЬ… Убедившись, что из Москвы ничего на него не свалится – Жуков мирно так поинтересовался у моего начштаба: – Эй… подполковник! А ну иди сюда… А… почему у тебя циферблат на часах синий… а у меня голубой… Ну, блин. Майор! Смотри… У него синий… А у меня голубой… Часы одинаковые… Эх… Ну… короче… давайте… ребята.! А я поехал…

Дело кончилось тем, что мой начштаба ткнул посреди дороги пальцем и спросил меня классическую фразу:

– А почему тут нет КПП?

– А на хрена оно тут, товарищ подполковник?

– Потому Что!!! Понял?? Чтобы к утру было!!!! Мать…

– Есть…

Всю ночь на пустом старте я копал посреди дороги две ямы. Землица там – накатанная смесь бетона, стекла, обрывков кабеля, песка. Веселая земля.

К утру было установлено: два столба – трубы, между ними кусок толстого кабеля, постовой гриб. Помогли ребята из роты охраны – у ихнего хохла-старшины был ЗАПАСНОЙ постовой гриб… Все покрашено в белую и красную краску.

Это был единственный памятник происшедшим событиям.

А бойца этого ни под какой трибунал не отдавали. Его наказание было ГОРАЗДО БОЛЕЕ СУРОВЫМ – ЕГО ИСКЛЮЧИЛИ ИЗ КОМСОМОЛА…

Вот так вот.

На самом деле с военными строителями были истории и покруче.

Автономные испытания заправочной системы. Задача – отработать захолаживание магистралей. Называется это "Азотная подготовка". Дело серьезное. Давления, температуры низкие и прочие штуки предполагают, что это "Особо опасная операция". Она на самом деле – нешуточная вещица.

Особо опасные работы – я эвакуирую весь боевой расчет на старте за пределы старта. Остаются только несколько человек дежурной смены и сокращенные расчеты в защищенных подземных сооружениях. Все санкционировано, посчитано, строго согласовано – все строго!!!

В лучах прожекторов (дело было поздним вечером) вырисовывается цепочка около 10 человек с лопатами, мирно следующая мимо изделия куда-то…

Дело в том, что в принципе пройти на старт из степи проблемы большой не было. Старт не имел ни защитных сооружений, ни тем более охраны.

– Стой!!! Куда??? Кто старший?? Какого черта?? БЕГОМ отсюда!!

– Старшиий – Магомэдов… А что слючилось, командыр?

– Да здесь азот!!! Давление… Откуда вы, чьи…??? Мать вашу…

– Ми – воэнный строител… Нам ротний сказаль – там копат до утра… А азот – х…ня, товарищ лэйтенант. С водородом работалы – нормално… не беспокойтес…

и еще чего много…

Горбачев

Как говорят в армии -"ЭТО НЕ ФАКТ – ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ…"

Дверь кабинета начальника службы режима (разведки полка) аккуратно открылась и на пороге возник капитан Рягузов. Чекист, курирующий полк.

– Привет, Вова…

– Привет… Заходи…

Режимщик и чекист были в очень даже дружественных отношениях уже давно. Дело было общее, большое, даже сверх большое – полк готовился к пуску "Энергии-Бурана". Работы хватало не только у инженеров…

– В курсе?

– Да.

– Ну тогда слушай задачу, – чекист запер плотнее дверь и приступил к изложению задач, основной темой которых было "Прибытие на стартовый комплекс Генерального Секретаря ЦК КПСС Горбачева Михаила Сергеевича".

По-простому говоря, старт должен быть чист, как слеза ребенка. Ни души. Люки, двери, гермодвери, марки и любые щели должны быть задраены, заварены, заклинены и прочее. Приступаем завтра с утра вдвоем. Вопросы есть – вопросов нет…

На завтра с утра бурановский старт кипел в плане наведения блеска, покраски всего и вся, задраивания всех дырок… Режимщик с чекистом нарезали круги и принимали у начальников подразделений объекты. Наиболее интересные объекты – стихийные свалки и мусорки, за которые никто не отвечал. Это была прерогатива Чекистов. Копаться в мусоре и искать там заложенные бомбы, фотоаппаратуру, тайники-закладки и прочее… Наибольшее удовольствие состояло в том, чтобы стоять рядом с копающимся Чекистом, неторопливо покуривать и подбадривать его:

– А еще во-о-он там в говне посмотри… Да нет… не там… Во-о-он там… Где говно с машинным маслом… Ну да…

Наконец, проверив все, приняв объекты – выгоняем всех со старта. Стоим вдвоем.

– Ну вроде все… Значит так. Ты давай, нацепи красную повязку и лезь на эту башню – чекист показал на 81 агрегат. – И стой там… ну вот на этой площадке… И смотри-наблюдай обстановку… Если кого лишнего увидишь – принимай меры. Я буду рядом где-нибудь… Ну все… Смотри… уже едут! Ну все, я побежал… Да, кстати! Ты когда будешь тут стоять – НЕ ДЕЛАЙ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ – ЭТИ РЕБЯТА НЕ ЛЮБЯТ… Замочат тут же без всяких… Понял? Ну давай…

Последние фразы скоротечного инструктажа чекист уже делал на бегу. И ведь как в воду глядел! Именно эти фразы и съграли наиболее важную роль во всех этих событиях…

Со второй площадки агрегата – это был уровень примерно 2-3 этажа обычного дома – было хорошо видно и старт, и "картонку". "Картонка", она же "Балда", она же "Елда" – так называли макет "Энергии-Бурана", применявшийся для примерочных испытаний, тренировок боевого расчета, испытаний отдельных систем в связке старт-изделие и прочих подготовительных мероприятий. К приезду Горбачева "картонка" – понятное дело – была установлена на старт…

На горизонте появился большой автобус "Икарус", а перед ним на удалении примерно 3-х километров – несколько черных машин. Известно с кем…

Машины стремительно ворвались на пустой старт и круто, как в кино, тормознули прямо перед "картонкой", под ногами у режимщика.

Оттуда в разные стороны выскочили люди в одинаковых пиджаках и разбежались в разные стороны. Четкость действий – отменная.

Правые руки у всех были под распахнутыми полами пиджаков на кобурах… Стремительно осмотрев каждый свой сектор (зону ответственности) люди доложились какими-то знаками – все в норме.

По непонятным причинам эти люди работали почему-то "по горизонту". То есть режимщика, стоявшего над ними в 3-4 метрах выше, практически над их головами на абсолютно голой площадке – никто так и не увидел… "Вот тебе и нифига себе…"- подумал режимщик.

Сразу же появился уазик с командиром части и замполитом. Немедленно был установлен стол и разложены каски. Дело в том, что по правилам техники безопасности – пребывание на нулевой отметке без каски запрещено. Каска обычная, пластмассовая, которых тьма на любой стройке… Полный седой дядька из черной машины подошел к командиру и спросил что-то типа: "Новые?" Командир ответил что-то типа: "Бог с вами, откуда у нас новые?"… Седой очччеееннь внимательно посмотрел на командира… Новые каски нашлись в течение нескольких минут… Седой проверил каждую каску – их было около 10 штук – и отложил одну. Дополнительно еще раз ее осмотрев. Командир рукавом кителя еще раз ее протер. Седой еще раз ее осмотрел…Замполит что-то хихикал.

Через 15-20 минут прибыл большой автобус.

Из него неторопясь стали вываливаться крутые начальники московского и полигонного уровня. Прибыли все генеральные конструктора, руководители министерств, ведомств, замполиты всех уровней – ну понятное дело. Подвели Горбачева к командиру.

Тот представился по все форме. Командир у нас был, надо сказать, нормальный мужик. Тут же замполит представился…

Вручили Горбачеву касочку. Тот что-то пробурчал, но касочку надел. Причем только он один. Из толпы больше никто касочек не надевал…

Руководили экскурсией представители промышленности.

– Мих-Сергеич посмотрите сюда – это газоход…

– Ух ты…

– А это ракета…

– Да…

Конструкторы что-то пытались объяснять, комментировать, размахивали руками – космос… планеты… Америка… мы…

Режимщик стоял и балдел. Вот она – "южная америка" на лысине… Живой… Настоящий… Рядом… Ух ты…

Легкий порыв ветерка попытался сдуть фуражку с режимщика. Резким… РЕЗКИМ… движением руки фуражка была поймана…

Пятеро в одинаковых пиджаках вздернули головы наверх… Руки под пиджаками привели в боевое положение соответствующий арсенал… Режимщик увидел глаза одного из них, а на уровне живота – дырочку в небольшом железном предмете, через которую многие люди уходят в мир иной… Дырочка обычная, 9 мм.

Захват глазами произошел намертво. Режимщик был изучен, измерен, пронизан, просвечен…

Дальнейшие диалоги происходили жестами и телепатическими пассами…

– Стоять! – глазами сказал пиджак.

– Стою… Да я свой, ребята… Вот и повязочка у меня красная… – глазами мямлил режимщик…

– Не шевелись! – глазами приказал пиджак.

Рука режимщика застыла на фуражке, фуражка на голове. Режимщик попытался снять с себя фуражку и показать ее внутренность пиджаку, что, мол, там ничего нет, но пиджак строго приказал "Замереть".

Ствол 9 миллиметров, направленный на режимщика, в эти мгновения казался ему ну никак не менее орудия главного калибра мощного линкора…

Любое телодвижение режимщика тут же пресекалось весьма красноречивым жестом 9 миллиметрового предмета… Запрещено было даже ШЕВЕЛИТЬ ГЛАЗАМИ… Вот так…

Режимщик простоял в позе статуи, держащей на голове фуражку всю экскурсию. То есть где-то 30-40 минут. На прямом прицеле пиджаков. Дополнительно 5-6 стволов…

Дальше – больше. Когда главный седой пиджак выяснил к командира части – что это за клоун с фуражкой там у вас… Командир что-то ответил, ствол убрали. Разрешили опустить руку. Рука затекла и заклинила от страха. От страха. Да. Да и все тело как-то не очень слушалось…

Горбачев тем временем уже закончил экскурсию и приближался в толпе к столику с касками, что бы положить ее на место и официально отбыть со старта.

Далее было так.

Горбачев снимает касочку и протягивает ее командиру части. В это время между пиджаками проскальзывает замполит части, ВЫХВАТЫВАЕТ эту касочку из рук Горбачева, прыжками через толпу несется к замполитскому уазику и стремительно убывает со старта. Пиджаки с пушками на РЕЗКОЕ движение реагируют, но рассекать такую представительную толпу не могут. Замешательство… Непонятки… Режимщик брошен на произвол всего одного пиджака…Суета… Замполит уехал…

Все тем временем погрузились в автобус и чинно уехали на другие старты.

* * *

Прошло две недели. По каким-то делам (неуплата комсомольских взносов, кажется) режимщик был вызван в кабинет замполита части.

В его кабинете стоял типовой стеклянный шкаф, похожий на медицинский, в котором находились всякие призы за что-то… кубки,… грамоты… Стоп! Касочка! Рядом табличка "В этой каске Генеральный секретарь М.С.Горбачев посещал Стартовый комплекс "Энергии-Бурана" и при этом…" Ага… Ну ладно…

Прошло еще пару недель. На полигон прибыли очередные киношники и режимщику было приказано сопровождать их по полигону в качестве гида, контролера, ну и так… как бы чего… На инструктаж режимщик прибыл к начальнику политотдела полигона Байконур! Это было круто! В кабинете замполита полигона стоял стеклянный шкафчик со всякими там призами, кубками, грамотами… А… эээ…

КАСОЧКА… табличка "В этой каске… Горбачев… Энергия-Буран…" Да-а-а-а…

Прошло два-три дня. Режимщик повез киношников в музей космонавтики (полигонный) на площадку 2. Заходим в музей. Экспонаты. А вот интересный экспонат… КАСОЧКА… табличка… "В этой каске… Горбачев… Буран…"

На другой день я специально прибыл в свою часть с своему замполиту – ЕГО КАСОЧКА на месте…

Для непонятливых объясняю. Замполиты между собой торгуются тоже. По разным поводам. Самый крупный подарок, или взятка или подмазка – это раритет, связанный с политической жизнью страны. А тут такой исторический предмет… Касочка…Горбачев…

Короче говоря, по моим разведданным, за эту (виноват, за "ТАКУЮ") касочку можно было попросить перевод куда-нибудь в Приарбатский военный округ, или досрочного присвоения воинского звания. Черт его знает, ребята, но наш замполит досрочно получил подполковника. Было дело…

Установщик

Через пару недель – очередной вывоз. Планируется установить на старт БОЕВОЙ, то есть настоящий пакет "Энергии-Бурана". Тот, который полетит. С целью последних примерок пакета к стартовому столу, сооружениям, подстыковки всевозможных коммуникаций, и прочих проверок "земля-борт" и производится этот вывоз…

Установщик находится на комплексе уже не один год, соответственно, подошел срок очередных проверочных испытаний самого установщика. Опять же – вывоз и установка РЕАЛЬНОГО объекта – вещь весьма серьезная. А потому – регламентные работы на установщике – особо необходимая вещь. ЗАБИТАЯ в план вывоза… Хоть и уже не один раз проведенная. Накатанная.

В общем виде – установщик нужно покатать, испытать подъем, опускание стрелы, вертикализацию, маневры по юстировке и точной подгонке при установке стрелы над стартовым столом. Главное условие – это все надо делать под нагрузкой. Чтобы были реальные усилия, давления, нагрузки… То есть нужно поместить на установщик "грузовые эквиваленты". Грузовые эквиваленты имитируют полную нагрузку, то есть заменяют по общей массе, по распределению массы, по поведению массы пакет "Энергии-Бурана". Представляют собой набор чугунных плит, блоков, изготовленных по строгой технологии, определенной формы, массы и прочее… То есть, грузомакеты – вещь на первый взгляд хоть и чугунная, однако – уникальная и строго технологичная.

Начальник стартовой группы дает привычную команду начальнику расчета установщика – провести регламентные работы…

И тут началось…

– Мужики, а где наши "грузила"? Никто не помнит?

– Рядом с установщиком должны быть…

– Я смотрел – нету…

– Тогда на старте – на ПРП (погрузочно-разгрузочная площадка – склад под открытым небом)…

– Там тоже нету – я все облазил…

– А где же они тогда?

– …???

Куда могли подеваться здоровенные чугунные болванки? В количестве – эквивалентном массе пакета? Кому они нужны?

Для работы с этими "грузилами" нужен кран – 20-ти, а лучше 100-тонник!!! И соответствующий транспорт…

КУДА ДЕЛОСЬ ЭТО БАРАХЛО???

Тщательные пробежки вдоль колеи установщика до старта и обратно (5 км) в надежде – "может потеряли по дороге где-нибудь", просеивание песка в степи на ПРП – "может песком занесло", изучение всех закоулков в МИКе – "может Прогресс их на болты и гайки распустил" – результатов не дали.

Обстановка накалялась. Глупость и непонятка ситуации – вообще просто… Докладывать в Москву о невозможности регламентных работ на установщике – равносильно срыву испытаний. С соответствующими разжалованиями, снятиями с должности и прочими приятными вещами… Да-а-а-…

В части был срочно создан "военный совет фронта" – мозговой центр с задачей – логически вычислить, куда делось это барахло?

После томительных обсуждений, предположений одно глупее другого, наконец, неожиданно так:

– Мужики! Едрена Ерема… Я на днях был в МИКе и там это…Там стена…

– Что – стена?

– Там у них стена новая появилась… На нее опирается кран, кран-балка, который под самой крышей ходит… Погрузочный…

– Ну… и что?

– Да то… Недавно это все сделали! Нагрузки там большие… Не из кирпича же они эту стену сделали!

– О-па… Ну и ну… Действительно… Вот суки! Увели наши "грузила", сложили их друг на друга, а сверху заштукатурили и покрасили… Во, блин… Ну ты голова! Молодец! Так… Собрались – и бегом в МИК… Сейчас мы их… Сейчас…

Со скандалами, с посыланиями к…ой матери, военные пробились к "подозреваемой стене" в МИКе… И приступили к ее "частичной" разборке… Кто служил, тот знает, что такое "частичная (неполная) разборка автомата Калашникова"… При такой "частичной" разборке автомат уже не стреляет… Соответственно – "Частичная" разборка стены – кабздец стене…

"Грузил" там не оказалось…

Та-а-а-к… Чекисты уже обмакнули перо в чернила и с удовольствием вывели "ДЕЛО N…" "О разукомплектовании стартового комплекса в особо крупном размере…". Начались тихие сборы отпечатков пальцев, рядом с офицерскими курилками что-то как-то непрерывно стали "подметать" и "красить" какие-то солдатики. Незнакомые… В мотовозе некурящие чекисты стали появляться в прокуренных тамбурах с "пояснениями" типа – "все никак не брошу курить… хоть дымом подышать"… Личные дела офицеров установщика были "транспортированы" в особый отдел "для дополнительного изучения"… А где проводил отпуск… А с кем… А какую музыку слушает… А какие шмотки носит жена… Ну и так далее…

"Военный совет" плавил свои мозги нещадно… Так… Мужики… Давайте логически… "Грузила" чем можно поднять? Мощным краном… Так… Кран… Так… Кто у нас по кранам? В отпуске?… В отпуске… Найти! Телеграмму или как угодно, но найти!

Нашли… Перечень позывных, ("Треска", дай "Верхолаза"! "Верхолаз", дай "Затычку" и т.д.) через которых вышли на райцентр, где находился отпускник, займет отдельную страницу…

– Але!… Петрович… Але!!!… Ты меня слышишь?… Петрович! Ты когда последний раз тяжелым краном работал? А? Что? Говори громче!… А? Металлолом? Металлолом… Что? По плану? Иваныч попросил? Ну да… Ну ладно… И все? Н-да-а… Ну, ладно…

Во всем Советском Союзе как для организаций и предприятий, так и для СТАРТОВОЙ войсковой части был установлен норматив по сдаче металлолома. То есть СТАРТОВОЙ части больше ДЕЛАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО! Страна такая…

Ну и, соответственно, приказом по части был назначен нештатный "старший по сбору металлолома". На эту должность всегда назначают какого-либо бестолкового майора, уставшего от жизни, пропойцу или что-нибудь из этого разряда… Ну хоть что-то на него повесить… Бывают такие… До пенсии дотянуть кое-как… Металлолом, как правило, не собирался, наша часть вечно болталась в конце списков участников соцсоревнования… Ну а как? То металл есть – вагонов нет, то вагоны есть – металла нет, то вагоны и металл – кран не дают, то пошло оно все к такой матери… Так и жили…

– Иваныч! Ты, говорят, в прошлом месяце металлолом наконец-то начал сдавать? За пять лет? И как?

– Все нормально… Норму за пять лет и на год вперед выполнил… Командир мне за это канистру спирта отлил…

– А как ты так умудрился?

– Да на ПРП чугуна у нас навалом было… Ничейного… Блоки и плиты такие красивые, с "ушками" для крюков… Очень удобно грузить… И Петрович с краном… Ну и я это дело…

– ???…

Была проведена чудовищная работа по поиску документов на составы с металлоломом, отправленные с полигона на Кузбасс, Донбасс, в Намибию и на Кубу… Были немедленно разосланы офицеры по всем мало-мальски "подозреваемым" металлургическим заводам…

Ну а дальше – как в приличном боевике… Был на полдороге выключен вагоноопрокидывающий механизм, из которого первая партия "космического чугуна" должна была вывалиться в мартеновскую печь. Директор завода был захвачен офицерами, напоен спиртом до потери фамилии, имени и отчества, бухгалтерия завода икала от безмерного количества съеденного шоколада, партком завода молчал и внимательно разглядывал серп и молот, который офицеры обещали засунуть им в задний проход – если что… Профсоюз и местком неделю не выходил на работу по причине необходимости восстановления организмов в части касающейся половых и иных органов, куда имеют обыкновение обычно залезать боевые офицеры Военно-Космических Сил…

За два дня до плановых регламентных испытаний установщика "грузила" находились на положенном штатном месте…

Вывоз

Завтра вывоз. Настоящий. Боевой. Тот, который отрабатывали уже предостаточное количество раз. К которому шли несколько долгих лет. Не спали те, кто сочинял "Энергию-Буран", кто их делал, кто испытывал, кто БЫЛ В ЭТОЙ КУЧЕ…

Не спал полковой режимщик и его команда. Последний раз проверялись списки боевых расчетов, проверялись спецпропуска, готовность к действиям в штатных и нештатных ситуациях. Раскладывались по кучкам и стопкам всевозможные журналы учетов и инструкции для боевого расчета, всякая ерунда и мелочи. Нужные и ненужные. В основном ненужные.

Добавили масла в огонь и чекисты, которые как-то загадочно довели до сведения режимщика (начальника разведки полка) КОЕ-ЧТО из своих материалов и предположений и приказали действовать разведке ПО ОБСТАНОВКЕ, но решительно. Если сами что-либо проворонят, или произойдет то, чего они предотвратить не смогут своими силами…

Такие крупные события и объекты "грубо" и открыто вряд ли кто-либо будет взрывать, минировать и применять прочие "хлопушечные фокусы". Толку от этого мало. Все разведки и контрразведки мира знают эту аксиому – "известный противник – не страшный противник. Страшный противник – неизвестный". Потому как незаметная на первый взгляд неисправность системы или агрегата, узла, блока, да еще возникшая в процессе "почти" правильной эксплуатации – будет требовать изучения, установления причин, а в худшем (а "кому-то" – в ЛУЧШЕМ…) случае – задержек и переносов испытаний, то есть пуска… А задержка пуска – это весьма солидные деньги. ВЕСЬМА СОЛИДНЫЕ. Потому как на "Буран" в общем смысле работала ВСЯ страна… ВСЯ.

По этой причине каждый человек на старте – КАЖДЫЙ – проверялся неоднократно и тщательно. Каждая НЕШТАТНАЯ (да и штатная) мелочь – бумажка, болт, узел, блок, прибор – требовали четкого "осознания понимания необходимости внедрения".

Все, кто входил в боевой расчет – прошедшие особые отделы своих предприятий, воинских частей – все воспринимались режимщиком как "вчера завербованные агенты империалистических разведок", основная задача которых – вытянуть максимум информации и в ЛУЧШЕМ случае – сорвать испытания… Так инструктировали чекисты…

Вот такие задачи стояли.

Такие были времена, такая была страна… И это были не шутки…

А накануне режимщик выдавал специальные пропуска руководителям испытаний – членам Государственной Комиссии.

В состав ее входили люди не от мира сего – член ЦК КПСС, министры всяких общих, средних, специальных, точных и других загадочных машиностроений, генеральные конструктора самых мудреных КБ.

Редкая птица долетит до середины Днепра, а птиц, которые видели все это созвездие в куче – и вовсе нету…

Начальник штаба стартовой части был мужик умный. Он не хотел ни летать на середину Днепра, ни мозолить глаза Госкомиссии. Мало ли чего спросят… Или хуже того – задачу поставят… Попробуй не выполни… Тут не Днепр, тут Енисеем пахнет. А то и проливом Лаперуза… Да и вообще… Я-то начальник штаба, так? Так… А практические разработки и исполнение с претворением в жизнь – кто делает? Режимщик – разведчик хренов… Так? Так… Короче, старший лейтенант, давай – дуй на Госкомиссию и сам там… по обстановке… Вопросы есть – вопросов нет.

Режимщика доставили на заседание Госкомиссии на персональном уазике командира части. В смысле не подвезли, а доставили… Одного…

Среди перечня чрезвычайных экстраординарных невероятнейших ситуаций на планете – а именно:

а) от Солнца оторвался кусок и падает прямо на нас…

б) наши взяли Москву…

в) Кальтенбруннер женился на еврейке…

Доставка какого-то задрипанного старшего лейтенанта на КОМАНДИРСКОМ уазике – событие где-то между Кальтенбруннером и Москвой…

Перед помещением Госкомиссии стоял серый тип в шииииирооооком пиджаке, под которым очень удобно можно размещать не только Макаровы и Стечкины, но поместился бы и "Узи" и два кумулятивных ручных гранатомета, причем вместе с боекомплектом для ведения боя из этих видов оружия в течение недели.

Вышел какой-то подполковник.

– Так! Доклад начальника штаба части о мерах по режиму секретности и организации допуска боевого расчета на старт, по противодиверсионным мероприятиям. Через 10 минут. Так… Где начальник штаба?…

В приемной были только широкий пиджак и режимщик.

Подполковник был явно московский. Загара ядерного нет, весь розовый и выглаженный, стальной блеск в глазах, подтянутость и удаль… Таких на полигоне нету. Не держат. Не климат. Такие в Москве нужны. Очень. Ему надо хорошо кушать, отдыхать, развиваться и самосовершенствоваться… А не чурками командовать в глухой степи… Опять же кому-то надо сбегать за водой в графин для члена Госкомиссии, и за водкой для другого члена Госкомиссии или привезти телефонистку для члена Члена Госкомиссии… Кому доверить?

Само собой, что для такого красавца старший лейтенант был амебой или в лучшем случае инфузорией туфелькой. Причем цвета линолеума. То есть в высшей степени незаметной штуковиной. Подполковник вопросительно повел глазами через лейтенанта и посмотрел на пиджака… Пиджак выразительно посмотрел на подполковника глазами девятого калибра. В глубине этих глаз просматривалось опять же не просто так, чепуха, а явно разрывные с добавками цианидов…

Пришлось (с трудом, конечно же!) разглядывать инфузорию. Инфузория была прописана в другом военном округе, а потому была неглаженой, хуже того – просто мятой, пыльной, причем полигонная пыль внедряется на уровне ангстремов и фамилии, то есть в биологическую структуру. Стрижка "а-ля взрыв Н-1", мятежный вид фуражки и руки в карманах.

– Ты кто?

– Режим…

– А… А начальник штаба твой… Ваш… где?

– Умер…

– Хм-м… Г-м. Проходите…

Все мало-мальски приличные люди – не киндерсюрпризы, а обычные серые троечники-хорошисты – знают такое состояние души, когда идешь на экзамен с абсолютно пустой головой. Когда самому себе кажется – все пропало! Я ничего не знаю! Что же будет? Кто виноват? Что делать? Потому как волнения накануне, авторитет экзаменующих, идиотские непроходимые тупорылые формулы, блаженство выходящих – сдавших экзамен – все это перемешивается и на выходе – уже знакомая с детства циклограмма:

а) дрожь перед дверью врача в ожидании укола в задницу,

б) укол в задницу,

в) выход после укола в задницу.

Задница режимщика окончательно сжалась. Примерно как "черная дыра". Госкомиссия – это не детский врач. Не всякая задница может выдержать.

С лозунгом, перенятым у одного мудрого воэнного строитэла – "Подумаешь азот! С водородом работалы!…" – режимщик шагнул навстречу серьезным дядькам из Государственной Комиссии.

Докладывать, собственно говоря, было нечего. Никакого режима на стартовом комплексе пл.110 НЕ БЫЛО. Изначально. По Определению. По штатному расписанию части. Потому что.

Старт стоял среди степи, обнесенный колючей проволокой. Местами. В некоторых местах даже столбы стояли… Подразделения охраны хватало только на КПП. Одно. На въезде. КПП – "цепочка". Бендюжка. Голодные солдаты. Проезд через КПП пьяных военных строителей на "камазе" пошалить на старте или в гости к землякам – довольно частое и обычное дело. Все нормально. Все довольны.

Штат службы режима – офицер (помощник начальника штаба, он же начальник разведки полка) и ефрейтор (начальник бюро пропусков). Все. Хорош. В подчинении больше НИКОГО. Рота охраны решает какие-то задачи на территории части, внутренние караулы, кухня, прочее… Ну, как в армии… знаете…

А тут тебе – вывоз! Пусковые работы! Боевой расчет 3 тысячи с гаком человек! Чекисты со своими диверсиями… и агентами империалистических разведок…

http://niskgd.ru/mix/p45/index.htm

Механика в отличие от электроники есть штука пролетарская, то есть наглядная и понятная. Как маузер Макара Нагульнова в период коллективизации. Ну то есть ахинею Маркса или Томазо Кампанеллы надо еще прочитать, перевести непонятные слова, уяснить трактовку понятий, задуматься о бренности бытия и т.д. А маузер – это вам не тут! Показал – и человек все понял!

По этой причине работоспособность механики проверяется один-два раза, боевой расчет и все прочие инженеры и зеваки знают принцип действия, потому как видели все наглядно и вживую. А че там, е-мое… Эта хрень бздынь, в эту балду о-па, а та мутота хрясь, этот щелк, тот чпоньк, та хреновина р-р-аз! И готово! Че там, ей богу…

По этой причине все дальнейшие "готовности" к испытаниям проводились исключительно проверенным способом. Называется он витиевато – "Внешний осмотр". Ну че там… Главное, чтобы в стволе маузера песка не было… И все, собссно… "К приему изделия готов!"

Ага…

Вывозили на старт пакет "Энергии-Бурана" для очередных примерочных-проверочных испытаний.

Вечером. В пятницу. Повторяю еще раз – ВЕЧЕРОМ в пятницу… То есть в ночь. То есть вывезли с утра, как обычно, но пока то да се, там не фурычит, тут не хочет, снова там скрипит, опять тут не лезет.

Короче к ночи вывесили пакет над 11-м агрегатом (стартовый стол), ребята с установщика отвертикализировали, пошевелили вывешенный пакет в горизонтальной плоскости с целью совмещения меток и стали ме-е-е-едленно опускать пакет на стол.

Ну че там, е-мое… Вечером надо шо делать? Правильно – ехать в Ленинск бухать. Ну и все проверяющие-наблюдающие деятели быстренько-бодренько так доложили по своим каналам в Москву – "Изделие установлено успешно, замечаний нет!" И с чувством выполненного долга перед Родиной, перед своими Генеральными и Министрами Разных Машиностроений – попрыгали в свои "Волги", УАЗики – и деру в Ленинск. Вечер был летний, теплый, тетки уже и колбасу нарезали и кондиционером спальню охладили, причесались-накрасились… Ну че там… В Ленинск! А ребята-офицерики уж как-нибудь сами тут опустят последние 5 сантиметров до касания блока "Я" стартового стола, выведут-развернут "башмаки", закрепят пакет.

Че там… Ей богу… Ну останутся на вторые сутки ночевать на старте. Не первый раз! Офицеры-стартовики стояли по углам стартового стола и контролировали опускание пакета на стартовый стол. Щель между блоком "Я" и плоскостью стола 5 сантиметров… 4 сантиметра… 3 сантиметра… 2 сантиметра…

Эх-е-хе… Спать охота… Покурить, что ли, пока никого нету рядом… А и покурю! Че-то быстро я выкурил две сигаретки! Стремительно как-то! Щель как была 2 сантиметра, так и осталась… Низя так много и быстро курить! Надо спросить ребят с установщика, долго еще они будут возиться?

– Ну че там у вас, мужики? Че так медленно?

– А че, балда не встала что ли?

– Куда встала? У меня еще 2 сантиметра до стола!

– Шо??? У меня на стреле нагрузки уже нету! Она уже на столе стоит!

– Шо??? Где она стоит? Я говорю – 2 сантиметра до стола!

– ???

– ???

Пакет "Энергия-Буран" весом в сотни тонн ВИСЕЛ на высоте 2 сантиметров над стартовым столом… На стреле установщика нагрузки не было… Стрелу можно было опускать и увозить установщик от стола…

Вот именно для таких ситуаций и присутствуют всякие наблюдатели-представители-контролеры-руководители. То есть – должны присутствовать. И своим мощным техническим инженерным научным гением выяснять, устранять, побеждать! Твою мать! (классная рифма, черт возьми!). Но руководителей не было – умотали в Ленинск, да и те – в Москве – тоже видимо были не на работе. Вечер, однако…

А теперь на минутку представим следующее. САМЫЕ ГЛАВНЫЕ в Москве, получив час назад бодрый доклад, отдыхают лежа, тут звонок по спецсвязи – "изделие НЕ установлено, оно ВИСИТ". Ну и че будет с тем представителем, который на Байконуре? А? С его премиями, прогрессивками, продвижениями? Впрочем, с продвижениями вроде бы ясно…

– Ну че бум делать, господа офицеры?

– Серега, а давай стрелой надавим на пакет! Может он действительно ВИСИТ, а датчики нагрузки на стреле – врут?

– Ну давай надавим…

Надавили. То есть попытались "вжать" пакет в стартовый стол.

Висит!

Дурдом!

Во блин!

Твою мать!

Снимать надо!

Все понимали в глубине души, что это – единственное решение, чтобы разобраться в этом новом физическом явлении. Про левитацию читали все, но преимущественно в учебниках под руководством Айзека Азимова, Кира Булычева, Станислава Лема и прочих физиков…

Однако… однако установка на старт или снятие изделия со старта – решение уровня Политбюро, Министерства Хитрого Машиностроения, Главного Конструктора в крайнем случае. Но никак не подполковника – руководителя работ от части или управления…

Куда звонили, с кем советовались, у кого получали "добро" – сложно сказать. ВЕЧЕР же! Тем не менее прозвучало:

– Поднимай!

Изделие подняли, посветили в щель…

На нескольких разъемах-штуцерах блока "Я" в МИКе забыли снять текстолитовые крышки-заглушки! Да-да… Толщиной 2 сантиметра…

– Ложи!

Пакет положили на установщик. Блок "Я", соответственно, стал вертикальной стеной.

К этому времени из Ленинска уже успели примчаться обратно на старт те, кто доложили в Москву об успешной установке… При мысли что пакет сейчас увезут обратно в МИК для снятия каких-то вонючих паршивых гнусных сволочных заглушек, при мысли, что снова пакет вывезут для установки только через неделю-другую, при мысли о "продвижении" (см. выше) всем им стало плохо…

– Ребята-а-а… Давайте что-нибудь сделаем… Пажаласта-а-а-а…

Вспомнили про какого-то капитана то ли с управления, то ли с полосы, то ли вообще с 95-й площадки. Тот увлекался альпинизмом… Послали машину в Ленинск, сняли капитана с тетки. Вас когда-нибудь снимали с тетки для выполнения "особо важного правительственного задания государственной важности"? Бежать в атаку, когда ниже пояса все стоит и кипит от "недосказанности"! Нет? Вы не знаете жизни, господа, смею вас уверить!

Капитан приехал, привез альпинистское снаряжение, полазил по блоку "Я"… Между прочим – высота 5-6-7 этажа… Снял, слез, уложил снаряжение, уехал. Что-то не припомнится ни канистры спирта, ни благодарности от командования, ни…

К утру пакет стоял как положено. Задроченные офицеры-стартовики дрыхли в подстартовых бендюгах вперемежку со своими солдатиками крепким смертоубийственным сном. Как спали те, для кого была нарезана колбаса в охлажденных спальнях – сведений не имею…

* * *

Был очередной вывоз пакета на старт.

Черт возьми, оригинальное начало для хорошей пьесы! Надо будет при случае предложить какому-нибудь драматургу…

Пакет добросовестно встал на положенное место. В блок "Я" ввели башмаки и прижали все это хозяйство к стартовому столу.

– Мужики! Концевик одного башмака не "хочет"!

Руководитель работ от управления собирает в 50-б сооружении оперативку по этому вопросу. Ну то есть механика в отличие от электроники есть штука наглядная, видимая, щупаемая, пинаемая, ударно-кувалдистическая… Но к башмаку не добраться, он в блоке "Я". А электроника говорит, что башмак вошел в блок, но разворачиваться там не хочет… Вот же епрст! И не добраться к нему, и не видно ни хрена! Блок "Я" вместе с пакетом стоит на столе капитально. И "маленького" внутрь не засунуть – а ну башмак повернется и придавит его? Шо делать? Снимать изделие со старта? Опять скандал-разборки…

Наблюдатели-проверяющие-представители разбрелись по телефонам – "военные опять не могут ракету на старт поставить…"

Через некоторое время в 50-б сооружении возникает человек вида Леонардо да Винчи. Старенький, отрешенный от мирских сует, припорошенный какими-то своими заботами и мыслями, в легкомысленной рубашонке дачного типа.

Бармин

Вообще говоря, о присутствии на Байкодроме Генеральных и Главных уровня Бармина обычно знали все. Люди из обоймы Королева уважались по определению, по умолчанию, "потомучто" (пишется и произносится слитно!)…

Постоишь-посмотришь на великого человека, глядишь – какая-нибудь мудрая молекула с его седой головы упадет и на твою бестолковую башку… Может поумнеешь от его молекулы неимоверно… В масштабах своего стартового полка уж точно…

Случайно он оказался на нашем старте или до него дошла информация о неполадках – неизвестно. Его прибытие на наш старт в планах не значилось, потому как подобные посещения предполагают наличие на старте всех – от командира части до начальника полигона, ну и замполитов всех уровней – это само собой, а как же? Также предполагается к встрече срочная уборка бычков перед сооружением 50-б и солдатиков, вводится хождение с умным видом с документацией под мышкой, ну и т.д.

Отличался Бармин тем, что как и Королев драл всегда своих – гражданских, на военных не особенно обижался, а уж с младшими офицерами – так и вообще мог запросто беседовать на инженерные темы на равных, ну то есть как инженер с инженером. Не часто, конечно, но все же…

Почти всех гражданских при появлении Бармина сдуло за пределы 50-б. Остались преимущественно офицеры и пара барминских замов-помов.

– Чертежи…

Бармин сам развернул документацию стартового стола, блока "Я", расставил руки, уперся в схемы и погрузился в размышления. Все присутствующие почтительно смотрели на него украдкой и имитировали движение собственной мысли.

А движение собственной мысли, вообще говоря, шло у всех в одном направлении – хряснуть по башмаку кувалдометром или ломом. И всего делов! То ли гидравлика "устала", то ли механика поворотного узла закислилась – какая разница! Нужно помочь бедному башмаку методом пинка. А уже потом, после проведения всех запланированных испытаний, после снятия изделия со стартового стола спокойно погонять башмак на подъем-поворот, смазать, почистить, продуть, пропесочить, пропердолить…

Все академики обладают соответственно академическим же манером выражать свои эмоции, пожелания, похвалу, недовольство, ругань матом, в конце концов. Суть этого "академического манера" – едва заметное шевеление бровью, желваком, краем губ, наклоном головы и т.д. То есть движение одной брови означает: "Да Вы, батенька, молодец, знаете ли! Ваша работа заслуживает внимания, и достойна уровня выдающихся достижений инженерной мысли… Весьма, весьма… Зайдите ко мне на недельке, мы обсудим вашу перспективу и предложим вам кое-что интересное…" Другая бровь могла выдать примерно следующее: "Придурок! Баран! Бестолочь тупорылая! Мудозвон неграмотный! Педрила порхатый! Ты что тут намудрил-намудил? Ты сам понял, что ты наизобретал, недоумок! Пшел вон отсюда, видеть тебя не хочу и чтоб духу твоего в моей конторе не было!!!"

Как бы ненароком Бармин взглянул на правый нижний угол чертежа, туда, где "Разраб.", "Исп,", "Утв"… Один из его замов-помов вдруг сел и стал нервно вытирать пот со лба. Никто ничего не заметил и не услышал, но, видимо, "академическая бровь" все-таки шевельнулась…

Наконец в полной бетонной тишине Бармин произнес:

– Лом…

Уж чего-чего, а этого волшебного космического инструмента, палочки-выручалочки отечественной космонавтики было припасено во всех сооружениях, ЗИПах, нычках, бендюгах и прочих секретных полостях стартового комплекса в достаточных количествах… И не потому, что такую заботу проявили наши разработчики или предприятия-поставщики оборудования, а потому, что рядом строился правый старт…

А потому уже через минуту-другую Бармин с ломом в руках шел к ракете. Наш человек!

Вернер фон Браун, великий практик ракетостроения, видимо не был обучен работе с таким инструментом, быть может даже и не догадывался о существовании таких инструментов, а потому и несколько отстал в свое время и с первым спутником и с первым человеком в космосе…

Пакет приподняли так, чтобы можно было увидеть "отказной" башмак и просунуть к нему руку с ломом. Бармин не раздумывая ткнул ломом куда-то, кто-то помог приложить усилие к лому, расшевелили башмак.

– Опускай!

Пакет опустили на стол, все башмаки вошли в блок "Я" и сработали штатно.

Доработки по этой неисправности вылились в стопку мероприятий, кучу чертежей, дополнений и изменений конструкторской документации, методике по устранению и т.д. А товарищи офицеры из боевого расчета стартового сооружения изобрели очень сложный агрегат, который затем и применяли. Потому как башмаки "клинили" всегда, несмотря на вышеперечисленные мероприятия, чертежи, изменения и дополнения. А агрегат назывался "КОЧЕРГА". Раскрываем секретные сведения: Это действительно была КОЧЕРГА! Только очень большая. Из арматурного прутка.

Очень удобно было в похожей ситуации чуть приподнять пакет с изделием, просунуть кочергу к капризному башмаку и дернуть его в нужную сторону!

Без наличия кочерги у боевого расчета изделие даже и не пытались устанавливать на стартовый стол. Она была оформлена как рацпредложение и неотъемлемая принадлежность стартового стола…

– Боевому расчету стартового комплекса доложить о готовности к приему изделия!

– Готов… готов… готов… готов…

– 11-й агрегат, "барминская кочерга" готова?

– Так точно, готова!

– Установку изделия в стартовый комплекс – ПРОИЗВЕСТИ!

Все-таки великая вещь – мудрая молекула с седой барминской головы!

Шпионские страсти

На должность начальника штаба части в 1987 году был назначен Долгов Сергей Александрович. Подполковник, выпускник Можайки, 3 факультет. Умный, толковый, принципиальный мужик. На редкость умело мог совмещать военность и инженерность.

За подчиненного мог заступиться перед любым Александром Македонским, но и требовал от подчиненных, как от коня на свадьбе. То есть чтобы голова в цветах, а жопа в мыле… Чтобы младшие офицеры были молодцы и снаружи и по существу занимаемой должности.

При нем часть начала понемногу встряхиваться, вспоминать о форме одежды, которая должна быть по сезону, а не потому что, о том, что вопросительный знак в армии всего один – во фразе "Стой, кто идет?" (Устав гарнизонной и караульной службы ВС СССР), что знамя части должно лежать не в сейфе начальника штаба, а стоять на посту номер один, и что это знамя нужно иногда выносить перед строем по праздничным и торжественным случаям, и годится для этой задачи только разведчик, потому как со строевой подготовкой у него все нормально. Так что – вперед, взбудоражим часть как следует…

При Долгове штаб части из колхозной бухгалтерии превратился в боевое подразделение, от писарей до старших офицеров. Войнушка, стрельбы, "зарницы" приветствовались и поощрялись. Офицеры стали даже удивляться от воспоминания о том, что они и в самом деле – ОФИЦЕРЫ… Бывает же… Кто бы подумал…

К тому времени режимщик уже успел перетащить в штаб своего лучшего дружка – Борю Базарницкого. На отдел кадров. Блатная должность, между прочим.

Боря – шедевр эпистолярного жанра, хитрейший на свете лейтенант, незаменимый друг и товарищ. Заканчивал он Ростовское училище, сам был родом с юга России, – а там ребята произрастают своеобразные.

Сложно замешанные скифско-половецкие крови, умноженные на безудержную казачью вольницу и бесшабашность, подкрашенные белогвардейскими традициями с общим неприятием Москвы и всего холопского – вот такие люди там обитали и обитают. С такими в армии и на войне – не пропадешь…

– Разведка! Боевая тревога! Через пять минут ко мне в кабинет… По полной… – Долгов держал в руках телефонограмму и матерился.

Боря был в кабинете у режимщика, а потому безо всяких – "я с тобой…"

Из пяти минут – четыре заняли беготня в роту охраны за автоматом. Все остальное – полевая форма одежды, разгрузка, рация, патроны, ракетницы, сухпай, плащ-палатка (и многое другое) было приготовлено и снаряжено заранее, а потому оставалось только впрыгнуть в приготовленное. Правда, на старте в патернах, на агрегатах и прочих неудобьях со штатным автоматом всегда за что-нибудь зацепишься, и разведчик быстренько так открутил деревянный приклад. Автомат стал вдвое короче, удобнее…

– По вашему приказанию прибыл…

– Так, разведка. У военных строителей – побег с оружием, все части оповещены, в зонах ответственности выставляем усиленные патрули. Твоя задача – старт. Скорее всего военный строитель припрется туда. Там его земляки, там спрятаться можно хоть на год – ну ты все сам знаешь и так… Так что давай – дуй на старт, попозже пришлю кого-нибудь из роты охраны… У них там людей как всегда нету, караулы и прочее. Не задерживай этого идиота – мочи на поражение. Ну все – давай… Это… Оружие взял?

– Так точно…

– А где оно? (Автомат Калашникова с деревянным прикладом носится стволом вверх, его видно из-за плеча, складные автоматы носят стволом вниз, спереди автомата не видно).

Разведчик повернулся кругом…

– Ты… Что? Охерел?

Для четкого дисциплинированного Долгова – снятие деревянного приклада с автомата было равносильно разукомплектованию его до небоеспособного состояния. Вредительство… Самоуправство… Партизанщина…

– А это что у тебя висит? Наручники? А это? "Синеглазка"?

Долгов наконец-то стал внимательно разглядывать клоуна, увешанного всевозможными цацками, штатными и нештатными, нужными и не очень, страшными и очень страшными…

– Да-а-а… Ты себе еще это… ГАУБИЦУ К ЖОПЕ ПРИВЯЖИ!!! Шагом марш привести оружие к штатному виду! Чингачгук твою в пупырышек…

С тех пор на праздники, военные и невоенные, Боря Базарницкий заходил в кабинет режимщика с торжественным видом и вручал аккуратно завернутый перевязанный красивой ленточкой с бантиком сверточек или коробочку. Режимщик млел от оказанного внимания, смущался… Развертывал подарок… Очень много было оберток… И обнаруживал там кусочек пасты ГОИ (в армии именуется "паста Гойя"). Это такой зеленый абразивный пластичный материал для чистки-полировки армейских пряжек и всего металлического, что должно быть отполировано до блеска… Кто служил – знает…

– Вова, это тебе… КРЮК ДЛЯ ГАУБИЦЫ ПИДОРАСИТЬ…

Для пущей строгости и нагнетания страха режимщик изобрел себе "корочку". Внутрь вклеил свою фотографию и сопроводил это дело примерно такими ужасами:

"Служба режима войсковой части N__, начальник службы режима имеет право задерживать всех лиц с целью проверки документов, арестовывать в необходимых случаях, доставлять в штаб или в комендатуру, применять оружие и производить иные действия, связанные с соблюдением режима секретности на территории полигона…"

Хотя даже от одного только текста уже можно было потерять сознание и признаться во всех грехах всех людей до Иуды включительно – это дело дополнительно было обляпано большим количеством фиолетовых штампиков и представлено на подпись Долгову. Тот долго смотрел на партизанский документ, предъявленный ему на подпись, задумчиво перевел взгляд на режимщика, снова на "корочку", ухмыльнулся… Подписал и поставил печать!

Кроме того, приказал всем дежурным по части ВЫДАВАТЬ РЕЖИМЩИКУ ОРУЖИЕ (пистолет Макарова) ПО ЕГО ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ… Что для космических частей тех лет было если не откровенным нарушением порядка выдачи оружия, то уж новшеством необычайным…

Из первой группы позвонил капитан Гаркуша и сообщил:

– Вова, тут у моих солдатиков приключения обозначились… По твоей части… Прими, побеседуй…

– Хорошо, жду…

Через 5-10 минут в кабинет режимщика постучались трое солдат. И рассказали следующее.

– Мы дежурим на установщике. Вчера пришел какой-то незнакомый старший лейтенант – не из нашей части. По знакам различия – строитель. И предложил компромисс – от фотографирует установщик, а нам за молчание – кучу значков. Вот. Ну мы вроде согласились. Для виду поторговались о количестве значков и договорились на сегодня на 18.00, когда все офицеры уедут домой, никого не будет… Все будет тихо и спокойно…

Та-а-к…

Внутри режимщика вспыхнул бикфордов шнур. ВРЕМЯ ПОШЛО! Так… время…Так… чекисты уже смылись домой… Ладно, буду брать сам. Так… Боря – ты как? Со мной? Отлично… Так – оружие – есть, патроны, наручники, индивидуальный пакет… Есть… Пошли!

По прибытии к установщику инструктаж – мы прячемся на установщике (махина огромная – батальон можно спрятать), по приходу этого фраера в бендюжку дежурной смены – даете нам знак, мы его берем… Вопросы?

– Товарищ лейтенант… А… значки… Как же… Значки…

– Будут вам значки, будут… Трофейные…

Солдатик подошел к установщику и нервно-искусственно кашлянул. Громко…

Понятно… Боря – пошли… Как в кино. Всем лежать! Все арестованы! Войсковая разведка! Руки перед собой, чтобы я видел… Руки, я сказал!

Старший лейтенант за шиворот был вытащен из бендюжки, прижат к стене.

– Вы кто, ребята?

– Мы? Мы… – режимщик полез в карман шинели за своей "термоядерной корочкой". Корочка упорно не находилась, а найдясь – не хотела вылезать из кармана… – Мы… Мы…

Первым нашелся Боря Базарницкий. Он сунул ствол в морду шпиона и твердо сказал:

– СМЕРШ!

Старлей потерял равновесие, у него подкосились ноги и он стал медленно сползать на колени…

– Ребята… Я… Та вы шо… Та я… Та у меня и в мыслях нэ було…Та вот это, шобы родину продать… та не… та вы шо!

Тут смертоубийственная корочка была наконец извлечена на свет божий и в перевернутом виде предъявлена уже сдавшемуся шпиону… Безумное количество печатей и штампиков на ней окончательно вышибли сознание из старлея…

– Ой, ребята… Та не… Та ниякой тайны я не знаю… А знав бы… так и нэ сказав… Та вы шо… Та родину продать… Та николы… и в мыслях нема…

– Документы! Содержимое карманов! Фамилия! Где, когда и при каких обстоятельствах вы перешли границу или были завербованы! В глаза смотреть, в глаза, я сказал… Явки, пароли… Где рация? Каналы переброски информации? Отвечать быстро! Быстро, я сказал! Что вы фотографировали этим фотоаппаратом? Быстро!

– Та это… та замполит я, замполит! Та хлопцев своих хотив на доску почета, та благодарственное письмо с фотографией на родину им отправить… Та вон же они стоять… Та мы ж тут всэ ото строилы… вмыралы… Таке воно…

Невдалеке толпилась кучка военных строителей в парадке. Для фотографирования. Готовые вот-вот дать деру. Они поняли, что торжественного процесса уже не будет, а их замполит попал. Сейчас его расстреляют эти гестаповцы. И выручить замполита тоже не в тему. У этих – вон, пушки заряженные… Завалят за милую душу…

– Так… Удостоверение… Так… ЗАЛИПА… Ваша фамилия ЗАЛИПА? Хохол? так – "Симферопольское военно-политическое училище"… так… понятно… Так… значки… Значки я изымаю как вещественное доказательство…

Ситуация обрисовалась почти окончательно. Героическим образом задержать в лихой перестрелке матерого шпиона – явно не получалось… Шпион сам запутался в стропах своего же парашюта и при ударе об землю выдал наизусть все шифры, пароли, основные и запасные частоты, явки, каналы ухода, контакты, тайники, аппаратуру – ну и так далее… Выдал все с просьбой дать ему клочок бумаги для подтирания самого чувствительного шпионского места…

Твою мать! Ну почему у нас на полигоне – НУ ВСЕ НЕ КАК У ЛЮДЕЙ?

Нужно было достойно выйти из этой ситуации. Тем более, что Борю трясло от смеха до выпадения патрона из патронника… Он как мог пытался сдержаться, но внутренняя вибрация организма уже привела с саморасстегиванию шинели, кителя, потери фуражки…

– Значит так… Дорогой ты мой замполит… Я забираю все твои документы, пропуска и прочее, а ты завтра в 10.00 приходишь в мою часть во-он туда, находишь меня в штабе и мы еще раз побеседуем…Вопросы есть?… Нет… Ну тогда… Свободен…

На следующий день заинтригованный взволнованный чекист был приглашен разведчиком в штаб части. Чекист был замаскирован под "обычного офицера штаба, ну кадровика, например" и присутствовал при проведении подробного допроса. Ну так, случайно зашел к разведчику, поболтать, покурить вроде как… Ну так, в уголке посидеть…Посмотреть…

Разведчик напустил на себя суровость, строгость и прочие "сопутствующие товары". Зарядил печатную машинку. В трех экземплярах, как положено. И приступил к подробной разводке шпиона.

– Введите арестованного!

Допрашивать разведчик умел, это было отмечено потом в чекистских отчетах… Умел…

Чекисты умеют сдерживать свои эмоции и контролировать себя. Но до определенных пределов. Люди ведь тоже… Живые. Когда чекист понял окончательно все ситуацию, оценил ведение протокола допроса шпиона, пронаблюдал попытку разведчика снять отпечатки пальцев у задержанного при помощи разрисовки пальцев шариковой ручкой, выслушал классическую фразу "Та и в мыслях нэ було…" – чекист ВЫШЕЛ… Он уже не мог доводить состояние контрразведывательных органов до саморасстегивания кителя… А вдруг кто увидит татуировку профиля Дзержинского? НИЗЯ… НИЗЯ это делать…

– ПАЛ АНДРЕИЧ, ВЫ ШПИОН?

– ВИДИШЬ ЛИ, ЮРА…

На другой день разведчику был очередной раз подарен сверток с кусочком "пасты Гойя". Крюк для гаубицы должен быть всегда отполирован…

http://niskgd.ru/mix/p45/index.htm

Склиз

Был один из первых вывозов пакета на 110 старт. Какой был "Буран" – летный или картонно-учебный – уже не вспомнить. Свеженазначенный режимщик выполнил все положенные мероприятия и дождался, когда расчеты покинут старт. Народу в такие "тренировочные" вывозы обычно бывает мало, день установки изделия на старт – ненагруженный. Расчеты обычно уматывают со старта пораньше, чтобы на другой день с утра приступить к испытаниям по полной программе.

Ну вот и время подняться к "Бурану" и ПОТРОГАТЬ его, пощупать… А как же?

Тем более, что система доставки и эвакуации экипажа подведена к люку… По 54 агрегату режимщик крадучись поднялся наверх. Вот и оно… Изделие. Вот и он – люк…

Вот и она – плитка. Мягкая какая-то, "ненастоящая", некосмическая. Пенопласт какой-то… Вот и пальцем продавливается… Забавно…

Где-то рядом на агрегате раздались шаги…Шухер! Сейчас меня увидят, схватят, накажут! Надо тикать! Первое и единственное решение – в склиз! Отбросив дверь входа в трубу склиза – прыжок вниз…

Уже выбравшись из 226 сооружения на поверхность старта, отряхиваясь, безумно и нецензурно выражаясь, режимщик перехватил проходящего мимо кого-то из лейтенантов (кажется это был Коля Руденко) и произнес:

– Коля… Ты когда-нибудь ПРИДУРКА ПОЛНОГО видел в живую? Полюбуйся…

По идее должность и обязанность режимщика такова, что он должен наводить шорох на любого, хоть на полковника с генералом. А тут сам шороха испугался…

Склиз – это система экстренной эвакуации экипажа, находящегося в процессе погрузки в "Буран", либо в процессе предстартовой подготовки, когда экипаж должен покинуть ОК в НЕСПЕШНОМ порядке. Наблюдая это хитрое устройство – в голову, ну никак не приходит мысль о возможности какой-либо "экстренности" эвакуации…

Рассматривая любую фотографию старта можно увидеть наряду с конструкциями вертикального вида (агрегаты, с которых к пакету подводятся площадки обслуживания) конструкцию в виде двух наклонных труб примерно 2 м диаметра, начинающихся от одного из агрегатов и уходящих куда-то под землю. Это и есть система доставки экипажа к люку "Бурана" (верхняя труба) и система экстренной эвакуации экипажа (нижняя труба). Глубоко под землей эти "трубы" заведены в единое сооружение, предназначенное для маневров экипажа.

Система погрузки представляет собой нечто, похожее на фуникулер и на поезд американских горок. Два ряда сидений очень напоминающих сиденья в трамвае чешского производства (а, скорее всего, просто свинченных с этого бедного трамвая…), всего на 16 мест. По направляющим желобам-швеллерам вся эта конструкция цепным приводом тянется наверх. Внутри этой самой трубы. Наверху – билетные контролеры…В виде последнего проверяющего медика, последнего представительного госкомиссионера, последнего напутствующего Генерального, последнего (чуть не забыл!) замполита для…для… HUJ знает чего… Но без него никак… А как же!

Верхняя часть трубы через поворотное колено уже подведена к люку. Погрузочный бокс плотно прижат к телу корабля, люк откинут. Экипаж произносит последние уже нештатные фразы типа "ну…bljad… с богом!", "Поехали! Na huj…", "За родину, eb tvoju мать, вперед!…" и прочие, с которыми НАШИ РУССКИЕ космонавты побеждали, и будут побеждать космос. На нашей технике…

Сделано так, что труба и бокс полностью изолируют экипаж от внешнего мира. То есть НАПОСЛЕДОК, на секунду-другую отвернуться от прилипшего замполита с его "доверием партии и правительства" и посмотреть в Чистое Небо, вдохнуть воздух Земли, махнуть рукой боевому расчету, толпящемуся на нулевой отметке – НЕТ… Не предусмотрено…

…ЭКИПАЖУ ЗАНЯТЬ БОЕВЫЕ ПОСТЫ… ДОЛОЖИТЬ О ГОТОВНОСТИ…

Бортовики помогают экипажу задраить люк, отводится к агрегату стыковочный посадочный бокс… Производится передача бортовых систем экипажу…Доклады…Принято…Принято… Замечаний нет… Принято…

Все… Экипаж с старту готов…

Ситуации, как и девушки, бывают разные. Черные, белые, красные…

БЕЛАЯ. В процессе приема экипажем корабля выявляются недостатки и замечания, устранение которых предполагает покидание экипажем корабля. В нормальном, неспешном порядке. То есть – подводится стыковочный посадочный бокс, бортовики помогают экипажу выбраться из корабля, усаживают их в фуникулер и тихим ходом вся толпа съезжает в сооружение 226, где принимается окончательное решение по действиям экипажа.

ЧЕРНАЯ. До пуска корабля с экипажем – пусть час или меньше. На старте никого нет. Весь боевой расчет находится далеко в укрытиях (на командном пункте в сооружении 260). Пакет заправлен по самый Сыктывкар, аж выливается… В особо опасной зоне могут оказаться только сумасшедшие (телевизионщики, режимщики и прочая срань-poebenj).

И тут загораются какие-нибудь мигающие транспаранты, возникают сбои, могущие привести к аварии на старте… Понятное дело, что умненькая система управления ("одиннадцатая") сделает все путем, все предотвратит, отключит, отцепит, развяжет, угомонит… Однако же всем известно, что Бог – он тоже человек, и когда, сменившись с наряда, отдыхает лежа (не снимая снаряжения), удобно устроившись на мягком облаке, покуривая "Беломор" плавно погружается в СОН, то в это время начинает шутить недисциплинированный Черт… А ежели этот самый Черт начнет шутить на 110-м старте, на заправленной ракете – то мало не покажется ни самому черту, ни богу…

В этой ситуации экипаж покидает корабль самостоятельно. То есть отбросив люк, выбирается в посадочный бокс, который должен быть подведен по команде из 260 сооружения.

Далее – отбрасывается дверь склиза. А там, в трубе – желоб из нержавеющей стали, как в бобслее, уходящий под углом около 30 градусов под землю. Длинный такой желоб, и конца его в этом трубном тоннеле не видать… Космонавт должен упасть на ЗАДНИЦУ – а дальше – дело всемирного тяготения. И так по очереди – весь экипаж.

Внизу труба и желоб кончаются некоторым закруглением на горизонтальный уровень. Космонавт вылетает на весьма приличной скорости, кувыркается по разложенным толстым матам (матом!) и ударяется о вертикальную стену, тоже прикрытую вертикальным матом. Затем, скатившись вправо или влево, видит перед собой гермодвери в количестве 16 штук, по 8 с каждой стороны. Гермодвери как на подводных лодках. За каждой гермодверью – шлюз или тамбур размером примерно 1 на 1 метр (как сортир), там еще одна гермодверь и за нею – выход в общий коридор. Дальше – куда глаза глядят. Забежав в один из тамбуров-шлюзов, космонавт должен закрыть за собой гермодверь, дабы обезопасить себя от ПОТОКА ОГНЯ, РАСПЛАВЛЕННОГО ЖЕЛЕЗА и прочих страхов, текущих по склизу вслед за убегающим экипажем…А если последний космонавт от удара о вертикальную стену потерял сознание или сломал ногу? Ну что ж… Ну и HUY с ним… Главное – самому заныкаться…

Само собой, что первым делом испытания склиза производили стартовые бойцы. Скатиться по космической горке! Ну а как же?…Вечерами, когда на старте никого не бывало… Вот это развлекуха! Следы от солдатских сапог весьма отчетливо наблюдались на белых матах. Особый интерес вызывали отпечатки сапог на вертикальном мате на уровне 3-метровой высоты… А ведь от конца склиза до вертикальной стены – метров 10-12. Это ж как надо было кувыркаться! Для скрашивания досуга космонавта, находящегося в шлюзе-боксе в стрессовом состоянии – ему предлагалось ознакомиться с историей части, ну, к примеру, "Вася ДМБ 83-85", "ДМБ-87-Чебоксары", или коротко-гениально "Магомед".

Изначально склиз, хоть и был изготовлен из полированной нержавейки, очень плохо справлялся с возложенными на него задачами. Как ни старайся, а время от времени "скользкость" почему-то пропадала. И скатывающийся останавливался. В произвольном месте. Нужно было становиться на ноги, в полный рост, разбегаться и падать за задницу – и так – периодически. Штаны и задница приходили в полную негодность по причине нагрева, перегрева, истирания. Непрерывность скатывания и соответствующая скорость достигалась бойцами просто – либо под задницу подкладывалась какая-нибудь картонка-пластик, либо – склиз сверху проливался водой. Скользкость увеличивалась на несколько порядков и – эффект "экстренности" достигался. Это изобретение легло в основу "усовершенствования" склиза, рацпредложения. Суть в том, что сразу за дверью у начала склиза была установлена эластичная емкость-подушка, на которую наступал первый из космонавтов, рвал ее, из нее выливался смазывающий состав и самотеком, вместе с первым космонавтом размазывался вниз…

Режимщику приходилось наблюдать испытания склиза представителями отряда космонавтов. В "сухом" варианте – матюки раздавались по поводу перегрева задницы, в "мокром" варианте – по поводу вертикальной стенки в конце склиза. Ну очень она близко стоит, ну очень тонкие на ней маты…Твою мать!

Сооружение 226 пользовалось большой популярностью у посещающих стартовый комплекс туристов-генералов. Программа тура – сесть в кресла фуникулера, сфотографироваться, почувствовать себя космонавтом, который сейчас вот поедет туда, наверх… Сажать те самые яблони на Марсе…, потом выйти, спуститься вниз, посмотреть на эвакуационный блок, попрыгать на матах, произнести типовую фразу "Да-а-а… Ni huja себе, наизобретали" и уехать бухать на пл.2.

Куча маршалов приехала посмотреть на все это хозяйство. Полюбопытствовать. Гербы и звезды бесконечных размеров аж свисали с погон. Очень большие были звезды, очень…Да и фуражки московского пошива не в каждую гермодверь пролезали. Нужно было снимать их и боком, боком… С животами было сложнее. Живот хоть прямо, хоть боком…Хоть ползком… Он все равно живот. Не лезет. Поэтому маршалы были не везде…

Надо сказать, Язов всегда находился в нормальной физической форме, а потому в экипажное сооружение он залез смело. Режимщик с чекистом сопровождали Язова на всякий случай. Заблудиться в подземелье стартового комплекса было очень даже просто. Ну то есть – зашел маршал в подземелье… И не вышел… Ну и шо делать? Кто будет командовать защитой Родины? Ну, ладно, хрен с ней, с родиной… КТО ПРИКАЗ НА ДЕМБЕЛЬ БУДЕТ ПОДПИСЫВАТЬ???

На почтительном удалении от маршала режимщик со своей любимой красной повязочкой остановился. Ну нельзя лейтенанту маячить перед глазами маршала. Ну нельзя… Язов осмотрел "матовую" часть сооружения, зашел в один тамбур-шлюз, в другой… Затем, внезапно появившись перед лейтенантом, спросил:

– Сынок… А где тут у тебя поссать можно?

– Т…Т…там…Т-т-оварищ М-маршал С-советского С-с-оюза…

Долго еще режимщик рассказывал сослуживцам и командованию части, как ему пришлось пообщаться с Министром Обороны Советского Союза. Все почтительно кивали головой… Завидовали…Не каждый день Маршал общается с лейтенантом… А расскажи еще раз… Ух ты… Да-а-а… Теперь точно тебя в Москву переведут…

КРАСНАЯ. Вся состоит из домыслов, легенд, сказок…

В 50-б сооружении в очередной раз собралась какая-то очень представительная комиссия. Высокого уровня. Режимщик болтался рядом на всякий случай. На подобных совещаниях иногда его вызывали для уточнения каких-то вопросов в части эвакуации, безопасности, секретности, по вопросам степи…

Из 50-б сооружения вышли на перекур несколько наших управленческих полковников-подполковников. Самые серьезные вопросы в нашей стране всегда решаются-обсуждаются в курилках…Не правда ли?

– Василич, так что это за кавалерист?

– Huj его знает… В Москве всегда так… Остались от Ворошилова и Буденного какие-то пердуны… Шашками махали, орденов наполучали, званий. А теперь вот и ставят их на такие должности… Ну, они и придумывают всякое…

– Василич… Я не понял, расскажи еще раз… Что придумал этот кавалерист?

– Ну, короче… В случае неотвратимости взрыва пакета или при пожаре – экипаж должен нырять не в 226 сооружение, а сразу на "ноль", залезть в пожарные танки – и в степь…

– Ni huja себе… Как это? Как на ноль? Спрыгнуть, что ли?

– Не знаю… Придется канатную систему мудрить…

– А в какие к ebanoj матери пожарные танки?

– Да в наши… Разведка! Слушай, разведка… Ты внутрь пожарных танков залезал?

– Так точно…

– Ну и как там?

– Тесновато, тащ полковник…

– Н-да-а… Экипаж танка, экипаж "Бурана" в эту консервную банку не влезут… Ну, дурдом какой-то…

– Василич… Ну и nahuja все это? Ведь кабина отстреливается… САС… Чего они там муру водят?

– Петрович! Я же тебе говорю – это Москва… Золотая моя столица… Кавалеристу надо нарисоваться перед своими… Дополнительная система мероприятий по эвакуации и обеспечению безопасности экипажа… А нам – испытывать всю эту канитель… Первый раз, что ли? Первый раз, что ли, ИСПЫТЫВАТЬ ВСЯКУЮ HUJNU?

Пожарные танки в составе стартового полка – это очень сложная для понимания вещь. Проще понять назначение зенитного комплекса (если бы такой был). Зенитными ракетами можно разгонять ворон и воробьев, чтобы те не какали на "Энергию-Буран" и не увеличивали в результате общую стартовую массу пакета… Или раздать боевому расчету парашюты – чтобы не перегружать лифты агрегатов и вниз спускаться на парашютах. Не успевают раскрыться? Ерунда… Тренироваться надо чаще!

А еще можно выкопать рядом с нулем небольшое море, и поставить на боевое дежурство подводную лодку. А что? Канатами связать "Буран" с рубкой лодки, если что – экипаж по канатам спускается в рубку, лодка погружается. И все… По фигу все взрывы и пожары! Мы под водой… Ура… Шашки наголо! Эскадрон…Рысью… Марш…

Пожарных танков в полку было два. Командовал ими Малаховский Сан Саныч. Как всегда старшего лейтенанта Малаховского бросали на самые мертвые и неудобные темы. Малаховский справится. Выпускник Можайки обязательно справится.

Дело вовсе не в устройстве и вождении танка. Это – ерунда. С этими вопросами можайское образование позволяет справиться за час-два. Ну за день…

Дело в том, что танку требуется соответствующее сопровождение. А именно – танкоремонтная база, запчасти, инструменты, обслуживание. Ангар или бокс ХОТЯ БЫ! Танковые дизеля имеют ограниченный ресурс, между прочим… Танковая подвеска, узлы, агрегаты, системы – требуют постоянной профилактики, регулировок… На полигоне Байкодром Космодур танковых подразделений не было… Соответственно и танковых ремонтных баз и прочих служб, так или иначе связанных с таким экзотическим видом войск… Тот кто служил в танковых частях знает – все свободное время в танках ковыряется экипаж и ремонтники… В ангарах, с имеющимися техниками-специалистами, с ЗИПом, со всеми необходимыми причиндалами…

В нашем случае все гораздо проще – вот тебе танки. Они уже почему-то не ездят. Стоят на старте, под открытым небом. Ржавеют… Дальше действуй сам. Зачем они и почему они – никто не знает. Но по штату положено, поэтому – давай, родной, занимайся… При Малаховском танки ПОЕХАЛИ… И даже тушили пожар! Какие-то бараки у строителей…

Пожарный танк – шасси Т-55, а наверху квадратная здоровенная цистерна. Бронированная зачем-то… И один брандспойт… И все… Места внутри – на двоих. Водила и оператор-пожаротушитель… Все… еще есть место для хранения дембельской парадки и альбома… Ну и фляжки спирта… Вот теперь – все…

Основное преимущество пожарного танка перед пожарной машиной – он может ударом разметать горящий объект, гусеницами раздавить обломки и полить сверху на горящие остатки. Но если пожар сильный – то экипажу внутри этой консервной банки наверное не очень уютно… Приходилось ли вам варить яйца в СВЧ (микроволновой) печке?

Основная БОЕВАЯ ЗАДАЧА байкодромовских танкистов-пожарников – сохранить танк в покрашенном, смазанном варианте, НИКУДА НЕ ЕЗДИТЬ, потому как на дембель командир не отпустит, если танк в нерабочем состоянии… А ремонтировать, восстанавливать его – ну об этом уже сказано… По этой причине между танкистами полигона действовала своя – ТАНКОВАЯ солидарность, дружба, взаимовыручка.

Так, ребята… На 43-й площадке умер пожарный танк… Аккумуляторы сдохли… Просят "дернуть", – Малаховский "обрадовал" своих танкистов. – Собираемся, едем…

– Товарищ старший лейтенант! Так это… у меня завтра дембель…

– Надо выручать… Ты что, не танкист, что ли?

Танк на 43-ю площадку шел целый день. Через степь, напрямую. Помогли, дернули, завели, покопались как всегда, поделились опытом… Тронулись обратно.

Шли полночи. Устали от гула, тряски и вони дизеля. Стой, перекур, голова раскалывается… Вылезли из танка, присели, притулились к каткам… Тишина, теплая байкодромовская ночь, звезды, темень – как у негра в заднице в 12 ночи, причем негр по специальности – шахтер… Идиллия.

Среди абсолютной всепроникающей мертвецкой тишины возникло еле различимое жужжание… Муха, что ли?

Через минут 20 жужжание стало понятным – это где-то едет машина. Кого это несет ночью по степи? Да еще без фар… Чудак какой-то едет… Ну и хрен с ним…

Еще через 20 минут жужжание переросло в отчетливую работу двигателя "Камаза" или "Урала". Интересно, кто и куда это едет, да еще и без света? Вообще без света! Без подфарников даже! А темень – глухая… Да и дороги тут нету, тут степь вокруг… Вот занесло бродягу… Ну и ну…

Еще через 20 минут близкое рычание "Камаза" уже насторожило танкистов, они вскочили, пытаясь уловить направление приближающегося аппарата, на ощупь обошли танк. Вовремя! ЧЕРЕЗ ТО МЕСТО, ГДЕ ОНИ ТОЛЬКО ЧТО СИДЕЛИ, ПРИСЛОНИВШИСЬ К ТАНКУ, – В ТАНК ВРЕЗАЛСЯ "КАМАЗ"…

Сержант-танкист пулей (на ощупь) ворвался в кабину "Камаза" и принялся мочалить тамошнего водилу. Зажегся свет фар. Сержант выглянул из кабины – оглядел свой танк… И принялся снова с удвоенной энергией мочалить камазиста… Скотина! Падла! Я ЖЕ ТОЛЬКО ВЧЕРА ПОКРАСИЛ ТРАКИ! А ты мне трак (один) поцарапал!

Тесновато бывает ночью в степи Кызыл-Кум в том месте, где она начинает переходить в пустыню Бетпак-Дала…

Чего там не получилось у "кавалериста" – никто не знает, однако испытаний по эвакуации экипажа на пожарных танках так и не проводилось. Свою лепту в это дело внесли и танкисты Малаховского. Как только начальство интересовалось состоянием этих танков, – сразу же выяснялось, что барахлит топливный насос высокого давления, клапана нужно менять, а то уже закоксовались, а новых нету, торсионы в подвеске полопались, муфта опять же клинит – ну что я могу сделать, товарищ полковник?

Однако в последний день перед дембелем танкисты, почему-то лихо нарезали последний ДЕМБЕЛЬСКИЙ круг по старту. На АБСОЛЮТНО исправном танке… У Малаховского НЕ МОЖЕТ быть неисправных танков…

http://niskgd.ru/mix/p45/index.htm

С разрешения автора, Владимира Александровича Ермолаева, привожу здесь три части его воспоминаний.

Предисловие от автора : Я отвечал за организацию и практическое исполнение режима и системы допуска к изделию. Моей, как сейчас говорят "крышей", служили тогда генерал Гудилин и мой начальник штаба подполковник Долгов (Сергей Александрович. Умнейший мужик, кстати говоря…). Так что я творил на старте все, что хотел. В смысле исполнения соответствующих приказов Министра Обороны и прочих руководящих документов в части касающейся охраны-обороны, режима допуска, противодиверсионных мероприятий и прочих дел, связанных с этой темой.

Гонор, решительность, хамство – этого у меня было навалом, однако главное – я не мешал испытаниям. Во всяком случае – обиженных на меня не было. А если и были – то может, не решались говорить об этом. Причем мои наезды распространялись ПРЕИМУЩЕСТВЕННО на всевозможных полковников. Особенно тех, кто из Москвы. С гражданскими было все гораздо проще. Понятливее люди, что ли…

Ну так вот.

1986 год

В часть, которая когда-то давно запускала суперракету Н-1, пришло полторы сотни молодых лейтенантов… Часть до этого момента была "кадрированная" (как говорят кадровики – "кастрированная"). Это значит, что после неудач с Н-1 часть сократили до минимально возможного состава – командир, замы, начальники крупных подразделений (групп и команд), несколько солдат – мыть полы в казармах, служба на КПП, и так – по мелочам – покрасить бордюры, Ленинскую комнату отремонтировать (святое дело – а как же!)…

Пришедшие полторы сотни лейтенантов вовсе не решили проблему комплектности части… Далеко не решили… Можно представить себе штатную структуру части… Примерно такая же картина была и в других частях Бурановского комплекса – МЗК, посадочный комплекс, старт-стенд и прочие…

Однако, так или иначе, все системы, агрегаты, службы боевого расчета были укомплектованы ХОТЬ КАК-ТО…

– Ча-а-а-асть! Смирно! Вольно! Так… Офицеры свободны, ЛЕЙТЕНАНТЫ – на месте…

Лейтенант – это не офицер. Это ЕЩЕ не офицер… Это так… Пацанва… Пока еще привыкнет драть тетку не впопыхах, чтобы успеть до вечерней поверки, а от души, вдумчиво, не торопясь… Всю ночь… До утра… Пока еще привыкнет, что можно в неслужебное время ШТАТНО носить гражданскую форму одежды (джинсы) и при этом не отдавать воинскую честь проходящим старшим начальникам… Пока привыкнут, что старшина в подразделении командует не ими, а солдатами, а старшиной должны командовать именно они…

– Значит так! Лейтенантам – в клуб. Там у вас будет встреча с командованием управления… Шагом марш…

На тот момент уже многие побывали на старте, ПОНЯЛИ, что это что-то под Спейс Шаттл. Но объемно, предметно, "на пальцах" – никто ничего не понимал… Ракету еще не вывозили, а стартовое железо хоть и здоровенное, но как-то не до конца впечатляет…

Выступал перед нами Гудилин. Командующий всем этим огромным хозяйством. Был он какой-то "загруженный", "припорошенный"… Военным на нем был только китель с погонами… В глазах и на лице просвечивались проблемы, прошедшие и предстоящие Госкомиссии, сроки, планы, монтаж, испытания, ЦК КПСС…

Дословно его речь уже не воспроизвести – давно дело было. Однако почему-то в памяти осталось приблизительно следующее:

– Товарищи лейтенанты… Ребята… Пацаны… Нам с вами предстоит запустить в ближайшее время "Энергию", а потом "Энергию" с "Бураном"… Первый пуск – через два месяца… Времени на прием в эксплуатацию систем – в обрез… На освоение и изучение техники – еще меньше… Но задача стоит… Вся надежда у меня – только на вас… Эти… Старики… Те, кто сейчас служат – они НЕ ТЯНУТ, они устали от безделья, у них нет ЗАДОРА… Так что, ребятки – Я ВАС ПРОШУ… Я на вас надеюсь…

После собрания лейтенанты выходили молча, напряженно, растерянно глядя перед собой параллельными глазами… Вот это да-а-а… Через два месяца… А я ни бум-бум… ЕПРСТ… Ни х…ра себе…

Никакие замполиты с их пропагандой, партсобраниями, лозунгами – НИКОГДА и НИ ЗА ЧТО не смогли бы ТАК мобилизовать всю войсковую часть, как это сделал Гудилин за какие-то 15 минут своей речи…

И закипело… "Нет таких крепостей, которых бы не взяли выпускники Академии имени Александра Федоровича Можайского… Ну просто нету таких…" (Фельдмаршал Суворов., ПСС т.4 стр.19)

ТЕХНИКА. Прием в эксплуатацию систем представляет собой передачу техники от разработчиков-изготовителей-монтажников-наладчиков представителям войсковой части. То есть комиссионным образом техника включается и гоняется на всех режимах. "Нагрузкой" для систем служат заменители ракеты – имитаторы. Габаритные, весовые, электрические, динамические и прочие…

ПОЛИТИКА. Сдача в эксплуатацию систем в установленные сроки – это выполнение Правительственного задания, за что разработчикам-изготовителям-монтажникам-наладчикам полагаются всякие ПРЯНИКИ. Типа премий, прогрессивок, выделения на "ящик" дополнительного финансирования, а так же "дефицитов" (старослав. обозн. – Дачи, Машины, Стиральные Машины, Магнитофоны, Телевизоры и пр.) А так же – "Победитель соцсоревнования"… При этом Секретарь Парткома автоматически переводится по номенклатурной лестнице выше и имеет все перечисленные "дефициты" (см. выше), но в импортном исполнении…

Вариант № 1

– Ну че, командир? Че ты… Ну вот тут нажал, тут включил и все ништяк… Че ты, ей-богу… Все нормально, все тут работает как надо, не бзди… Давай, родной, подписывать акт будем…

– А… Вот тут не хватает… а тут не горит лампочка… а в ЗИПе нету приборов…

– Слушай… Ну че ты… Ну не хватает, ну не горит… Ну ты понимаешь… поставщики подвели, эти бараны, козлы, пид…ры гнусные… Ну и ладно? А? А с ЗИПом… ну ты понимаешь, самое ценное – тестеры, осциллографы, инструменты – как сохранить? Ну мы это… Взяли себе… НА СОХРАНЕНИЕ… Вот. Потом отдадим… ПОТОМ… Как-нибудь… Ну давай, командир, подписывай акт… Ну…

– А…тут написано, что должно быть вот так… А… на системе почему-то наоборот… а здесь вообще нету…

– Слушай, командир… Тут у меня банка есть… Трехлитровая… Спирт… Как ты на этот счет… А?…

Вариант № 2

– Я бы хотел увидеть "Инструкцию по приему системы в эксплуатацию". Разработанную и утвержденную ВАМИ ЖЕ…

– Да ты че? О…ерел? Она состоит из ШЕСТИ томов, каждый толщиной в твой сапог! Ты че? На кой тебе это надо… Все же работает… Давай будем подписывать…А? Нет? Во дает… Странный какой-то лейтенант нам попался… Ну – на тебе "Инструкцию"… Изверг…

– Так… Пункт первый… Подать питание на систему… Так… Включить стойки…Так… зеленые индикаторы… Ребята! А почему вы сделали индикаторы красными? А?

– Так это… Не было зеленых… Какая разница?

– Переделать… Я пошел… Как переделаете – позовете…

…

– Лейтенант! Это самое… ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ! Мы переделали и все устранили, все как в "Инструкции"… Давайте будем продолжать прием в эксплуатацию! Так… мы остановились на странице 98. Так… Вот она…

– Да нет, ребята… Начнем с обложки… Так… Пункт первый… Подать питание на систему…

– Да ты че? Издеваешься?

– Так… Включить стойки…

– Э… Ты… Вы это… товарищ лейтенант…

– Так… Зеленые индикаторы… так…

…

– Лейтенант! Слушай… Мы уже две недели занимаемся передачей системы… А прошли всего два тома… Так мы все сроки сорвем… И каждый раз ты начинаешь с обложки! Ну ты это… Совсем, что ли…

– Уважаемый! Это – ВАША система, а это – ВАША "Инструкция"… Так? Какие ко мне вопросы?

– Ну ты это… Все уже подписали… Даже Военная Приемка… А ты один – упертый такой… Тебе больше всех надо? А?

– На этой системе буду работать я и мои подчиненные… А не Военная Приемка… Поэтому все здесь должно работать КАК ЧАСЫ… Швейцарские… Понял? Пшел вон отсюда… Займись своими подчиненными, которые тут наблудили по самые Нидерланды… Сами распутать не могут…

…

– Товарищ лейтенант! Тут это… Две канистры… это… спирт вообщем…

– Спасибо, я не пью…

– Во дает… Не сдать нам систему… Кабздец нашим премиям… Да-а-а… Ну и упертый же баран… С-с-ука…

…

515-ю систему "термостатирование отсека экипажа" сдавали в эксплуатацию 9 месяцев… Через 7 месяцев лейтенант, закрепленный за этой системой, был переведен в штаб части и назначен на должность помощника начальника штаба по режиму и начальника разведки полка. Уже тогда было ясно, что никакого "экипажа" не будет… А потому – сидеть на заведомо ненужной системе, быть наблюдателем, а не "нажимателем" – не хотелось… И предложение перейти на хитромудрую должность было принято.

На систему 515 был назначен другой лейтенантик, который был дружком-приятелем предыдущего "изверга"…

На проходивших через год генеральных предпусковых испытаниях готовности систем – 515-я система оказалась единственной на старте, к которой не было ни единого вопроса…

* * *

То ли была выдана соответствующая команда, то ли разработчики систем сами поняли, что по разработанным ими абсолютно бестолковым "Инструкциям по эксплуатации" ни один нормальный человек (инженер) освоить технику в полном объеме не сможет – не важно, но практически на всех системах с утра до вечера стали проходить бурные дебаты…

Состав дискуссионных клубов – идеологи "ящиков", разработчики систем, ведущие инженеры и конструкторы с одной стороны, и лейтенанты – с другой… Седые, в очках с толстыми стеклами, взъерошенные, не от мира сего, "завернутые" промышленники с карандашом и бумажкой, "на пальцах" объясняли молодым лейтенантам сначала идею, физику и технологию процесса, а затем – устройство и исполнение в железе…

– Александр Яковлевич… Ну хорошо… Ну вот смотрите – у нас на входе параметры – температура, давление, влажность… На выходе – то же самое, но установленное нами, так? Так… Эти все задачи решает "жесткий автомат", ну хотя бы на базе процессора 8080…Все это умещается на ладони… А у нас тут… Двадцать две аппаратные стойки с какими-то древними ТЭЗами и релюшками… Это как понимать… Это техника? Мы же тут умрем на заменах… О какой надежности можно говорить? Да наработка на отказ произойдет уже через месяц! Вы что за ерунду придумали? Просто п…здец…

– Э-э-э-э… Ну, собственно, говоря… э-э-э-э… Но система же решает сложное уравнение по преобразованию исходных параметров в заданные… Вот оно…

– Да хоть с тремя этажами степеней! Какая разница! Все равно ЭТО – жесткий автомат… И вы в вашем Питере, в вашем НИИ должны же об этом знать, мать вашу в транзистор и в релюшный контакт…

– Ну, собственно говоря, может быть, может быть… Однако…Вы должны понимать, что… э-э-э-э…мы ведь тоже ограничены в выборе как элементной базы, так и… э-э-э… в выборе квалифицированных сотрудников… Да… А ваша идея, молодой человек…Так… Как вы говорите?… Давайте попробуем нарисовать… Очень интересно…Да-а-а… Знаете ли…

…

– Глеб Евсеич! Ведь ваша система почти половину операций должна выполнять по строгим временным параметрам… Так? Так… А ГДЕ ТАЙМЕР? А?… Или уж, х…р с ним с таймером, где хотя бы примитивный секундомер? Чтобы мы хотя бы ВРУЧНУЮ контролировали процесс?… А индикатор "нормы"? Засунули в самый угол пульта… Его же ни хрена не видно… А это же, пожалуй, самый основной индикатор… А? Или вот открытие заслонки… По технологии мы ловим один процент, а стрелочный индикатор стоит с погрешностью ПЯТЬ процентов… Вот – у него на морде написано… Неужели нельзя воткнуть цифровой? Вы сами ХОТЬ РАЗ сидели за этим пультом? А?…

Глеб Евсеич – главный или ведущий инженер "ящика" садился за пульт… Возможно, впервые за всю историю его разработки…Сбрасывал с себя московскую суету, совещания, утверждения, планирование, прочую организационную суету, пересаживался из своего кожаного руководящего кресла на табуретку у пульта и тупо смотрел на "свой" пульт, на "свою" систему… И пытался представить, что он – оператор…

– Так… Федя… Ты разрабатывал?

– Я…

– Федя… Ты – баран… Конченый… Ну… мы с тобой в Москве еще поговорим…

– Глеб Евсеич, я…

– Ты сейчас сядешь и молча будешь записывать то, что скажут тебе эти лейтенанты… Срок на доработку со всеми согласованиями, на изготовление и монтаж – две недели… И не показывайся мне на глаза…

…

Не было ни одного лейтенанта-инженера, который был бы доволен качеством, надежностью, эргономичностью, ремонтопригодностью принимаемой техники. Странно, она ведь была разработана совсем недавно, буквально вот-вот, перед нашим выпуском из академии… Техника УДИВЛЯЛА своей тупорылостью…

А ведь гражданские специалисты всегда почему-то считали себя академиками по сравнению с дуболомами-военными… Ну так покажите свою работу, черт возьми…

УДИВЛЕНИЕ ГЛУПОСТЬЮ ТЕХНИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ – никогда не давало скучать номерам боевых расчетов Байкодрома Космодур…

Освоение техники и прием систем и оборудования военными шли полным ходом. Дискуссии хорошо, но все без толку…Нужно было принимать то, что нам предлагали… Нужно было срочно врубаться в алгоритм того, что "разработали" эти "ящики", чтобы на боевых работах знать технологию работы оборудования. Чтобы на боевых работах уже заранее снять люки, панели, щиты с оборудования с целью оперативной замены самых дохлых и ненадежных узлов, блоков, деталей…

А ведь системы все – НОВЫЕ… Только что разработанные… ОСТРИЕ НАУКИ… Это просто п…здец…Полный…

Первый раз мы увидели вывоз пакета, кажется, в октябре. Кажется. От нашего мотовоза до МИКа было далековато, однако контуры, размеры всего этого хозяйства впечатляли. Мы так и стояли, разинув рты… Вот ОНО… Жутковато было, торжественно, грандиозно – не знаю… Первый раз увидеть…

Это были первые испытания на подстыковку, установку, проверку, наладку – короче проверка связки старт-пакет.

Термостатирование – это закачка в "Энергию" и "Буран" воздуха с определенными параметрами. Термостатирование обеспечивает нормальные условия для работы всего, что внутри, а так же режим топливных емкостей. Ну и прочее…

Термостатирующее подразделение еще называли "пердунами"… Ну понятно… По технологии процесса…

После установки и получения разрешения на допуск к изделию мы всей толпой ринулись к изделию… Первым делом, само собой, ПОТРОГАТЬ ракету… Это – рефлекс или инстинкт… Где-то между ними…

Нас, "пердунов" набралось тогда человек 9 лейтенантов от части, три майора, два подполковника и главный контролирующий полковник – все из управления. Нужно было первым делом пристыковать какой-то рукав к штуцеру, торчащему из "Энергии".

Рукав к штуцеру не стыковался… Никак…Он просто не хотел… Лейтенанты-механики вспотели, покраснели, растерялись…За дело взялись опытные майоры… Не лезет… За дело взялись подполковники… Не лезет… Полковник уже не стал ронять свой авторитет. Было понятно, что тут что-то не так… Проверили документацию. Оно самое…Все правильно. Других штуцеров нету. И рукав наш… Прошло два часа…

– А разрешите я? – лейтенант с системы управления термостатирования отсека экипажа робко подвинулся к матерящимся подполковникам…Те обсуждали объем необходимых доработок и изменений узла стыковки системы с бортом, чертили эскиз доработок и проклинали "промысло"…

– Ты же "радист"…Слушай, не лезь не в свое дело…

"Радистами" в можайке и на полигонах называли выпускников 3 факультета. Это – радиолокационный и оптический факультет. Мегагерцы, мегабайты, антенны, лучи, телеметрия – ну понятно… "Болтами" называли выпускников механического факультета. Тут понятно без комментариев.

– Ну разрешите…

– Ну валяй…"радист"…только не поломай…

– А можно отвертку? А можно молоточек? – "радист" попытался перевернуть разъем, который напоминал байонетный и завести "ушки" в другие пазы…

Щелчок получился довольно отчетливым…

– Э… Э!!! Мужики… "Радист" это… того… сделал…

Тишина наступила гробовая. "Болты" – майоры, подполковники и полковник молча хлопали глазами и ушами…

– Главное достижение сегодняшнего дня это то, что мы все вовремя едем домой, то есть успеваем на мотовоз. Молодец, лейтенант… Объясните потом всем остальным – как вам удалось справиться с этой задачей… Думать нужно, товарищи офицеры, думать! Голова нужна не только для приема пищи и ношения головного убора установленного образца согласно сезона! Е… вашу мать! "Болты"…

"Радист" еще неделю ходил по старту, надувая щеки и живот… От гордости за третий факультет… И вообще…

Назначение

Весеннее утро. На площадку прибыл мотовоз. Офицеры направляются к местам утренних построений. Молодому лейтенанту кто-то из начальников мимоходом так произносит:

– Да, кстати, тебя вызывают в режим…

Для тех смутных времен, имевших место быть в России, а вернее для всех исторически известных времен, с которых можно говорить о пространственно-человеческом образовании, именуемом "Россия" – всегда и везде вызов в "Режим" (КГБ, ГПУ, Тайный приказ канцелярии, к опричникам, в службу безопасности хана Батыя – ет cetera…) означал одно – pizdec… Поскольку живым оттуда мало кто возвращался, а ежели возвращался, то не в себе. И вообще – все пропало.

Лейтенант стоял как ужаленный, ошпаренный, припорошенный, неграмотный, расстрелянный. Единственная мысль, которая заклинила в голове и не хотела вообще каким-либо образом обрабатываться была одна – "За что?"

Было также очень понятно, что в описанном выше пространственно-человеческом образовании причинность вызова и это ваше "За что?" – вещи не всегда коррелирующие между собой, то есть не совпадающие. То есть сначала расстреляют, отрубят голову, повесят, а потом уже, лет так через 50 (в лучшем случае – обычно же через 250-300) начинаются поиски причин, поводов, оправданий herovyh времен и правителей… Ну и так далее…

Лейтенант стал топтаться и кружиться на месте как пришибленная муха на подоконнике. В голове заработал телеграфный аппарат, который выдавал на ленте одно единственное слово "…Pizdec…pizdec…pizdec…".

Подбежавший солдатик – посыльный – передал, что начальник службы режима приказал дожидаться его вот в этой курилке… Лейтенант послушно-отрешенно сел в курилке. А мимо на построение шли веселые лейтенанты, его друзья, старшие офицеры – у них продолжалась своя жизнь, они будут осваивать космос, устраивать соревнование с американами, "Буран"-"Шаттл"… Кто кого… А я… А я…Эх…А меня сейчас увезут… Будут допрашивать…Сошлют в тайгу на лесоповал…Там заболею и умру… Или нет! Какой там заболею! Меня расстреляют при попытке к бегству…Да! Я организую побег… Уже пройду половину тайги, уже доберусь до родных мест, и тут… И тут…

И тут в курилку вошел капитан. Режимщик. Небольшого росточка, лысоватый, мятый и какой-то усталый…

Лейтенант стремительно встал, оправил форму одежды и срывающимся голосом представился – "…по Вашему приказанию прибыл…"… Готов стать к стенке…

– Значит так, лейтенант… Я перевожусь на новое место службы…ТЫ назначаешься на мою должность… Вопросы есть?

Телеграфный аппарат на очередном слове стал работать с пробелами "…P-i-i-z-z-d-e-e-c…".

Эшелон с заключенными ушел в направлении Нижнего Тагила так и не дождавшись лейтенанта… На площадке последнего вагона конвойный равнодушно так покуривал, посмеиваясь, и трепал бодрого пса… В глазах пса, который так и не дождался лейтенанта, виделось – "Ну-ну… мы еще за тобой приедем… когда-нибудь…".

– Ну чего молчишь? Заклинило? Не бзди – работа отличная… Спирта будет – море…С гражданскими будешь общаться…со всякими корреспондентами…с космонавтами…Ну?

– А-а-а…э-э-э…т-то вот…меня этому не учили…Я – инженер… вроде бы…

– Короче… вопрос решен… Мы посидели тут, подумали – все. Завтра принимаешь дела…Пока…

Лейтенант долго еще сидел в курилке, пропуская через себя продукцию ленинградской табачной фабрики имени Урицкого (чекиста, кстати говоря…) и размышлял о превратности судьбы, философских категориях, причинно-следственных связях и прочей ерунде, которая приходит в голову вышедшему из боя живому…

Прием-передача дел заняли недели две. За это время был принят КАБИНЕТ!!! с КОНДИЦИОНЕРОМ!!! На втором этаже штаба, где были кабинеты командира части, начальника штаба, замполита, секретная часть, партком. То есть места – крайне редко посещаемые кем-либо. В добровольном порядке.

Лейтенант с персональным кондиционером – это было круто! Это сильнее, чем черная "Волга" у какого-нибудь секретаря райкома…И покруче, чем портрет Дзержинского в кабинете рядового чекиста… Да…

Лейтенант начитался руководящих документов – приказов Министра Обороны, Инструкций, Положений и прочих бумажек разной степени секретности, как мог систематизировал, сформулировал, подготовился и – "к приему должности готов…"

То есть нужно было прибыть в кабинет начальника штаба части и доложить – "такой-то должность сдал, такой-то должность принял. Замечания и недостатки такие-то".

Начальником штаба части на тот момент была очень колоритная личность. Звали ее – Аюша Аполлонович Багинов. Это был явно пережиток кадрированной части. То есть на эту должность назначали номинально – ну чтобы не пустовала, ну печать части ставить куда скажут, ну это… что там еще… ну того самого…да…

Старшие офицеры за глаза а иногда и прямо – называли Багинова "оленеводом". Дело в том, что другим словом его действительно было сложно назвать. Какая-то неопределяемая нация зауральского местоположения – между бурятом и эскимосом, соответствующая монгольско-степная походка, фуражка – как ни надень, а все не то… Как стал военным – загадка века, как дошел до подполковника – загадка тысячелетия… Но как бы то ни было – мужик был забавный, незлой, из разряда – ну поставили меня сюда, ну и чего теперь делать? Повседневное официальное обращение к нему – "СОЮЗ АПОЛЛОНОВИЧ".

Вот приблизительная стенограмма (хорошо сказал!) из кабинета начальника штаба части:

– Разрешите? Союз Аполлоныч, капитан… Должность помощника начальника штаба части по режиму – сдал. Лейтенант… Должность принял…

– И-и-и-и… Eb tvoj. Ты Eb tvoj… Куда? Eb tvoj…

– Я же перевожусь…

– Да?-а?-а? Eb tvoj… Ni huja sebe…

– Я же вам докладывал… полгода уже… каждый день… и приказ уже подписан… и Вы уже его подписали… Ну вообщем – вот лейтенант… а я пошел… До свидания, СОЮЗ АПОЛЛОНЫЧ!

– А-а-а-а… Ну давай, пока… Eb tvoj… А ты кто? Eb tvoj…

– Я – Ваш новый помощник по режиму… Вроде бы…

– Да?-а?-а? Eb tvoj…Ну и какое у тебя фамилие? И вообще – na huj ты мне нужен? Eb tvoj…

– Ну… режим секретности. Это… поддерживать… Наверное…

– Да?-а?-а?… Ну ладно… давай. поддерживай… А какое у тебя фамилие?

– Лейтенант…

– Да?-а?-а? Ну ладно… Ну иди… Кстати, лейтенант, через две недели – пуск "Энергии"… Ты это… в степи будешь… оцепление всякое…Eb tvoj…

Лейтенант (с этого момента и далее – "Режимщик") приступил к исполнению обязанностей. От начальника штаба большего было не добиться, потому подготовка оцепления, карты-схемы и прочие мероприятия режимщик стал разрабатывать самостоятельно. Был установлен контакт с режимщиками дивизии, полигона, чекистами всех доступных уровней – и завертелось…

Весьма занимательным мероприятием было определение мест сосредоточения групп прочесывания на местности. И вообще – любые мероприятия, связанные с привязкой к местности. Дело в том, что топографическая карта района космодрома представляет собой по большей части бумагу белого цвета. Такая вот насыщенная ориентирами местность. Карты составлялись топографами давно, никаких ныне имеющихся географических и антропогенных объектов на них нанесено не было. Была только "сетка". Любая карта имеет так называемую сетку, квадраты. В оперативном отделе управления наиболее продвинутые офицеры нанесли на карту старты и прочие объекты бурановского комплекса интуитивно. Примерно, "плюс-минус". А дальше – просто. Циркулем рисуются особо опасные, опасные, запретные и прочие другие зоны. Жирно так, красиво рисуются с нанесением всяких хитрых цифр-параметров. Для вывешивания на всяких докладах, Госкомиссиях и прочих мероприятиях.

На вопрос молодого и глупого лейтенанта – а где же ставить людей – обычно отвечалось:

– Ну вот тут и ставь, – при этом тыкалось пальцем в ПЕРЕСЕЧЕНИЕ линий сетки. То есть в бесконечной степи предлагалось отыскать пересечение линий сетки. Или меридиана с параллелью, что примерно одно и то же… Вообщем, было понятно, что красивые круги на картах – это для кабинетов и плакатов, в степи же придется действовать по наитию. Короче, лейтенант, ты давай, не умничай тут, тут тебе не степь, тут штаб управления. Иди и как хочешь, так и действуй. Пржевальский, твою мать…

"Энергию" пускали с пл. 250. Старт-стенд. Командовали там гражданские. Но они занимались преимущественно пусковыми мероприятиями, а не степью и прочими эвакуациями. А потому, получив задачу на "зачистку" своего сектора, режимщик организовал несколько подвижных команд на машинах, набрал толковых лейтенантов и солдатиков из части, проинструктировал как только смог… И – с богом!

Перед таким сильным событием для оперативного-тактического осмотра и облета местности был выделен вертолет. Лейтенант – само собой – напросился полетать. Тем более, что желающих особенно то и не было. Кроме одного поджарого, опытного капитана.

Сразу за старт-стендом к востоку в 4-5 километрах была обнаружена юрта и болтающийся на удалении табун лошадей. Сели. Вышел хозяин, казах средних лет. Чинно поздоровались. Заходим в юрту. Чинно сели. Нам предложили какие-то лепешки с кумысом. Рахмет-Спасибо.

– Хозяин, нужно тебе уйти в степь с твоим хозяйством километров на 60-80…

– Зачем?

– Будет пуск…

– Э-э… Били пуски – никакой страх нэту…

– Будет сильный и мощный пуск. С этого старта…

– А я нэ боюс…

– Значит так. Если завтра не снимешься – вертолетом разгоним твой табун по степи – полгода собирать будешь…

– Поняль…

По юности, по лейтенантским годам, на машине ночью по майской байкодромовской степи – милое дело… Самая толковая точка – взорванный 101-й шахтный ракетный старт. Там сохранилась караулка, туда вела хорошая бетонная дорога, сам старт представлял собой холм, с которого было видно более-менее и прилегающую степь и сам старт 250. Нормально. Есть и укрытия для личного состава в случае чего…

Как оказалось, удобство этой точки было оценено не только режимщиком.

Примерно за час-полтора до пуска в ночной степи со стороны магистральной дороги возникли фары и стали двигаться в направлении 250 старта. Через нас.

О-па… Ну-ка, ну-ка… Давайте, родимые…

Режимщик раскидал свою команду вдоль дороги, были подготовлены какие-то куски арматуры, большие доски для выброса их под колеса с целью блокировки автомашины, произведен краткий инструктаж по варианту задержания нарушителей…

Примерно через полчаса, как и ожидалось, на 101-й старт туго заехал желтый ПАЗик, автобус. Была стремительно проведена операция по блокировке автобуса, в выбитые двери автобуса ворвалась команда солдатиков, произвела "руки вверх", мордой вниз, и прочие соответствующие такому случаю приветствия, после чего шум как-то сразу поутих…

Когда внутри салона автобуса был зажжен свет, пришла пора удивляться. Весь (ВЕСЬ) автобус состоял из полковников. Разноцветных. Строительные, ракетные, были даже морские и медики… Ну а если полковников много, и они не на службе – это автоматически обозначает, что они поддатые. Причем поддатые не просто так, а очень даже будь здоров… Да-а-а-а…

"Живые", способные говорить печатными буквами, правда с сильным курсивным уклоном в разные стороны вышли из автобуса, поддерживая друг друга. Это оказался полковник-строитель и полковник-медик…Остальным сидящим в автобусе было как-то уже "не актуально"…

– С-с-лушай, лейтенант, ты… чего…

– Лейтенант… Войсковая часть номер… Вы находитесь в запретной зоне. Разрешите ваши документы? Пожалуйста, цель прибытия?

– С-с-слушай… это… а на huj тебя послать… никак нельзя? А?

– Нельзя…

– Да? Ну надо же… Во дожили!… Лейтенанта на huj уже не послать…

– Товарищи полковники! Вы находитесь в особо опасной зоне. Я предлагаю вам срочно вернуться в город или удалиться отсюда примерно на 10-15 километров… Иначе…

– Ну… И что иначе… Я… я всю жизнь строил тут старты… Весь полигон… Вот этими руками… и 250-ю тоже… От котлована…Вот привез своих друзей… Посмотреть на пуск…

– Вот рация. На связи командный пункт. Я уже доложил, что мой сектор пустой… Если хотите – я вас свяжу с Госкомиссией, если они разрешат – проблем нет.

– А… может мы тебе нальем… и все на этом?

– Нет… У меня жесткие инструкции…

После недолгого совещания автобус с полковниками уехал в город.

Пришла пора инструктировать солдатиков на предмет пуска, который должен был произойти вот-вот, с минуты на минуту. Было доведено до сведения личного состава, что фронт ударной волны в случае взрыва дойдет до нас с величиной, достаточной для причинения организму повреждений, если и не угрожающих жизни, то во всяком случае достаточно ощутимых. А потому – личному составу укрыться за земляным валом и на время пуска – до ухода изделия за горизонт – РТЫ ДЕРЖАТЬ ОТКРЫТЫМИ. Чтобы не полопались барабанные перепонки. И кровь из ушей – дабы не запачкала казенную форму одежды…Пусть выливается через рот…

Ошарашенные солдатики никак не рассчитывали на такие расклады. В плане "фронта ударной волны"… А потому рты открыли сразу же после инструктажа сами…С одной стороны – потом можно важно так рассказывать, что во время пуска мы были в очень важном и ответственном и опасном месте… С другой стороны – как-то не по себе все эти дела…

Задрожала и засветилась степь… Шум с грохотом моментально достигли нашего укрытия. Ложись!!! Режимщик, трепыхаясь вместе с землей и воздухом, которых трепыхала "Энергия" и сам на всякий случай ОТКРЫЛ РОТ… Солдатиков то он застращал так, для придания всему происходящему экзотики, необычности, опасности… А в натуре – все оно и так, без инструктажа оказалось куда как "экзотично"…

– Ыу ак ам, а-аыш эйеаыт? – солдатики за земляным валом спрашивали лейтенанта с открытыми ртами, пытаясь перекричать грохот в степи. Это означало "ну как там, товарищ лейтенант?"

– А-ано! – отвечал им лейтенант. С открытым ртом. Это означало "нормально"…

– Е-ит? ("летит?")

– А-а… ("ага…")

– У-э мо-а па-а-еть? ("уже можно посмотреть?")

– Мо-а… Вы-е-ай-е! ("можно… вылезайте")

Пятеро солдатиков во главе с лейтенантом стояли на трясущемся холме и смотрели вслед удаляющейся "Энергии" до отделения боковушек… С ОТКРЫТЫМИ РТАМИ… Не то по причине наспех сочиненной лейтенантом инструкции, не то от грандиозности события…

http://niskgd.ru/mix/p45/index.htm

Всем добрый день!

Набирая этот текст на компьютере, как будто перенесся на машине времени в те дни… Кто был там тогда, наверняка, вспомнит что-то своё.

Запись 08.10.1988:

«Вновь пересекли линию перемены дат и остались в субботе. Теперь отстаем на 14 часов от вас. Идем в точку работы 45°S, 133°W без всяких перспектив и в полной неизвестности. Впрочем, повторяюсь, как обычно.

Теперь о прошедшем. Т.к. наворочено довольно много, опять постараюсь изложить в коротком стиле, так сказать, фактический материал.

Подошли по исковерканной карте (из кусочков) на якорную стоянку на моей вахте ночью 3-го октября. У мастера мандраж. Все благополучно. Сменился, а в 8.30 разбудили на швартовку.

На причале репортеры снимают. Да и при подходе с катера уже успели. Эта фотография 4-го и появилась на страницах газет. В цвете ржавые. Сразу власти, но довольно доброжелательно и быстро. После властей телевизионщики. Аппаратура «Sony». Без юпитеров. Сразу со звуком и пишут. Меня в качестве переводчика. До 16-ти часов этим занимался. 35 минут репортажа в последствии превратившиеся в 5 минут экранного времени. Но весь 35-минутный материал мы переписали на судне на свой видик и теперь периодически показываем. После телевизионщиков были корреспонденты из газет. Но это я уже проигнорировал, т.к. заступил на суточную.

К чифу после работы приехал шипчандлер с пивом и водкой, и с фруктами киви. Местный, островной. В Европе до доллара за штуку, т.к. очень экзотический. С виду – картошка вареная в мундире. Внутри, как слива, а на вкус, как недозрелая клубника. Еще успел выдать деньги экипажу и экспедиции. Потом примостился у чифа и поболтали с иностранцами. Язык закостенел, конечно. Но все же. Попросили видеокассеты. Они привезли. 9 фильмов. Но лапа сероглазого наложена и, дай Бог, посмотрим 3. Вот вам и демократия.

Утром 4-го сменился, поругался с 1-м помощником, лег вздремнуть, но, конечно, не дали. То одно, то другое. Один из экипажа, рефмоторист, заболел, готовит документы денежные на репатриацию и т.п. Все сделал. Приехали муж с женой. У чифа.

Приглашают в гости кого-нибудь. Я согласился и мы отправились с моей группой (+ два матроса, слабо-слабо в английском).

Джим и Вол. Он работает в фирме по экспорту мороженного мяса. Она – домохозяйка. Женились 2 года назад. У него двое детей от первого брака, у нее - тоже. Парень уже работает, девчонка еще учится. Машина – для того, чтобы ездить. Разбросано внутри все.

Погода не удалась. Постоянные дожди, ветер. Обычная для этого времени года.

Но, когда проглядывает солнце, то красиво.

Холмы покрыты кустарниками с желтыми мелкими многочисленными цветочками и огромными острыми шипами. От Блаффа до Инверкаргилла 30 км по шоссе. Городок небольшой, около 35 тысяч. А Блафф, так и вообще – поселок. Одна главная улица вдоль побережья и домики, взбирающиеся по склону на холм. Прямо напротив судна в ста метрах пивной кабачок, направо – еще один. На этой же улице небольшой книжный магазин, продуктовый самообслуживания, магазин сувениров. Вот, пожалуй, и все.

Мы едем. Идет дождь. В городе покружили по центру и к ним домой. Программа рассчитана до следующего утра, но мы все (вернее, я) отказываемся, т.к. заняты. Дом: веранда, бытовка, где стирают, кухня, коридор (довольно обширный), гостиная, еще одна, где собираются дети, спальня, две детские комнаты. Чуть ли не в каждой комнате по ТВ, стойка, видик, магнитофоны, все в паласах и т.п. Но все разбросано. Люди живут, чтобы жить. На быт – не первое внимание. Чувствовалось, что встали утром, прочитали в газете, что в Блаффе русские, которых видеть никогда не видели – и поехали, чтобы пообщаться. Даже обед, впоследствии, готовили на скорую руку. В доме холодно. Растопили камин и в этой комнате впоследствии все и сидели. Разговор обо всем на свете. Страну нашу ну совсем не знают. Москва – и все. Сибирь. Ни истории, ничего. Девчонка в классе проходит сталинские репрессии. Смутно. На этом всё и останавливается.

Хорошо понимаю его. С Вол сложнее. Она, как женщина, говорит быстро. Часа через 4-5 в голове от обилия иностранного языка начинает несколько мутиться, т.к. ведь еще надо переводить ребятам, чтобы они уж совсем не чувствовали себя оторванными от общей беседы и только улыбались. Языковый барьер, конечно, здорово усложняет общение, но чувство дружелюбия и хорошее настроение все скрашивали. Хозяйка очень быстро сделала вкусные тосты, открыли вино, достали пиво (пожалуй, здесь самое вкусное пиво, которое я где –либо и когда-либо пил в мире. Ячменное, очень мягкое и вкусное).

Потом поехали в парк. Ему уже 130 лет. Совершенно неожиданно: обилие цветущих кустов и цветов. Тюльпаны разнообразные, даже наши «Анютины глазки». Вот только розы еще в коробочках. Вольеры с животными. Островная птица киви. Какаду, пытающееся разговаривать. Во всяком случае, на приветствие: «Хэллоу»,- отвечает тем же. Кенгуру. И т.п. Огромные красивые деревья.

Прогулявшись, поехали в клуб к Джиму. Уж больно ему хотелось, чтобы нас там увидели его товарищи. Я так понял. Буквально, пропустить по рюмочке. Клуб армейский. Т.е. бывшие служивые. Он служил в Малайзии и Сингапуре. Лет 25 назад. Мои ребята балдеют, так все интересно. Потом снова к ним домой. Ужинать. Здесь-то и познакомились с её детьми. Стеснительные. Парень постарался сразу после ужина смыться в спортклуб, а девчонка – в свою комнату. На ужин просто, но обильно. Немного супчика, потом на огромной тарелке разнообразные вареные овощи и гуляш, потом традиционный английский пирог с яблоками и взбитыми сливками. Чашечка кофе с ромом и сигара. Я еле встал из-за стола. Отказываться не удобно. Вот уже и на судно пора.

На память они подарили пивную кружку, а я им виды Петродворца и Волгограда.

Подкатили прямо к трапу. Прощания, зная, что никогда больше. Хорошо, что никто, кроме вахтенного, не видел. Ведь все это НЕЛЬЗЯ. Потом объясняться бы пришлось. Особенно с сероглазым. О, Господи! А так – тишина. Чиф-то тоже никому ничего не сказал. В увольнении и в увольнении.

Всем добрый день!

Набирая этот текст на компьютере, как будто перенесся на машине времени в те дни… Кто был там тогда, наверняка, вспомнит что-то своё.

Запись 08.10.1988:

«Вновь пересекли линию перемены дат и остались в субботе. Теперь отстаем на 14 часов от вас. Идем в точку работы 45°S, 133°W без всяких перспектив и в полной неизвестности. Впрочем, повторяюсь, как обычно.

Теперь о прошедшем. Т.к. наворочено довольно много, опять постараюсь изложить в коротком стиле, так сказать, фактический материал.

Подошли по исковерканной карте (из кусочков) на якорную стоянку на моей вахте ночью 3-го октября. У мастера мандраж. Все благополучно. Сменился, а в 8.30 разбудили на швартовку.

На причале репортеры снимают. Да и при подходе с катера уже успели. Эта фотография 4-го и появилась на страницах газет. В цвете ржавые. Сразу власти, но довольно доброжелательно и быстро. После властей телевизионщики. Аппаратура «Sony». Без юпитеров. Сразу со звуком и пишут. Меня в качестве переводчика. До 16-ти часов этим занимался. 35 минут репортажа в последствии превратившиеся в 5 минут экранного времени. Но весь 35-минутный материал мы переписали на судне на свой видик и теперь периодически показываем. После телевизионщиков были корреспонденты из газет. Но это я уже проигнорировал, т.к. заступил на суточную.

К чифу после работы приехал шипчандлер с пивом и водкой, и с фруктами киви. Местный, островной. В Европе до доллара за штуку, т.к. очень экзотический. С виду – картошка вареная в мундире. Внутри, как слива, а на вкус, как недозрелая клубника. Еще успел выдать деньги экипажу и экспедиции. Потом примостился у чифа и поболтали с иностранцами. Язык закостенел, конечно. Но все же. Попросили видеокассеты. Они привезли. 9 фильмов. Но лапа сероглазого наложена и, дай Бог, посмотрим 3. Вот вам и демократия.

Утром 4-го сменился, поругался с 1-м помощником, лег вздремнуть, но, конечно, не дали. То одно, то другое. Один из экипажа, рефмоторист, заболел, готовит документы денежные на репатриацию и т.п. Все сделал. Приехали муж с женой. У чифа.

Приглашают в гости кого-нибудь. Я согласился и мы отправились с моей группой (+ два матроса, слабо-слабо в английском).

Джим и Вол. Он работает в фирме по экспорту мороженного мяса. Она – домохозяйка. Женились 2 года назад. У него двое детей от первого брака, у нее - тоже. Парень уже работает, девчонка еще учится. Машина – для того, чтобы ездить. Разбросано внутри все.

Погода не удалась. Постоянные дожди, ветер. Обычная для этого времени года.

Но, когда проглядывает солнце, то красиво.

Холмы покрыты кустарниками с желтыми мелкими многочисленными цветочками и огромными острыми шипами. От Блаффа до Инверкаргилла 30 км по шоссе. Городок небольшой, около 35 тысяч. А Блафф, так и вообще – поселок. Одна главная улица вдоль побережья и домики, взбирающиеся по склону на холм. Прямо напротив судна в ста метрах пивной кабачок, направо – еще один. На этой же улице небольшой книжный магазин, продуктовый самообслуживания, магазин сувениров. Вот, пожалуй, и все.

Мы едем. Идет дождь. В городе покружили по центру и к ним домой. Программа рассчитана до следующего утра, но мы все (вернее, я) отказываемся, т.к. заняты. Дом: веранда, бытовка, где стирают, кухня, коридор (довольно обширный), гостиная, еще одна, где собираются дети, спальня, две детские комнаты. Чуть ли не в каждой комнате по ТВ, стойка, видик, магнитофоны, все в паласах и т.п. Но все разбросано. Люди живут, чтобы жить. На быт – не первое внимание. Чувствовалось, что встали утром, прочитали в газете, что в Блаффе русские, которых видеть никогда не видели – и поехали, чтобы пообщаться. Даже обед, впоследствии, готовили на скорую руку. В доме холодно. Растопили камин и в этой комнате впоследствии все и сидели. Разговор обо всем на свете. Страну нашу ну совсем не знают. Москва – и все. Сибирь. Ни истории, ничего. Девчонка в классе проходит сталинские репрессии. Смутно. На этом всё и останавливается.

Хорошо понимаю его. С Вол сложнее. Она, как женщина, говорит быстро. Часа через 4-5 в голове от обилия иностранного языка начинает несколько мутиться, т.к. ведь еще надо переводить ребятам, чтобы они уж совсем не чувствовали себя оторванными от общей беседы и только улыбались. Языковый барьер, конечно, здорово усложняет общение, но чувство дружелюбия и хорошее настроение все скрашивали. Хозяйка очень быстро сделала вкусные тосты, открыли вино, достали пиво (пожалуй, здесь самое вкусное пиво, которое я где –либо и когда-либо пил в мире. Ячменное, очень мягкое и вкусное).

Потом поехали в парк. Ему уже 130 лет. Совершенно неожиданно: обилие цветущих кустов и цветов. Тюльпаны разнообразные, даже наши «Анютины глазки». Вот только розы еще в коробочках. Вольеры с животными. Островная птица киви. Какаду, пытающееся разговаривать. Во всяком случае, на приветствие: «Хэллоу»,- отвечает тем же. Кенгуру. И т.п. Огромные красивые деревья.

Прогулявшись, поехали в клуб к Джиму. Уж больно ему хотелось, чтобы нас там увидели его товарищи. Я так понял. Буквально, пропустить по рюмочке. Клуб армейский. Т.е. бывшие служивые. Он служил в Малайзии и Сингапуре. Лет 25 назад. Мои ребята балдеют, так все интересно. Потом снова к ним домой. Ужинать. Здесь-то и познакомились с её детьми. Стеснительные. Парень постарался сразу после ужина смыться в спортклуб, а девчонка – в свою комнату. На ужин просто, но обильно. Немного супчика, потом на огромной тарелке разнообразные вареные овощи и гуляш, потом традиционный английский пирог с яблоками и взбитыми сливками. Чашечка кофе с ромом и сигара. Я еле встал из-за стола. Отказываться не удобно. Вот уже и на судно пора.

На память они подарили пивную кружку, а я им виды Петродворца и Волгограда.

Подкатили прямо к трапу. Прощания, зная, что никогда больше. Хорошо, что никто, кроме вахтенного, не видел. Ведь все это НЕЛЬЗЯ. Потом объясняться бы пришлось. Особенно с сероглазым. О, Господи! А так – тишина. Чиф-то тоже никому ничего не сказал. В увольнении и в увольнении.

Только это я решил расслабиться после всего навалившегося, как звонок от первого. Пришли местные коммунисты. Просит помочь. Прихожу к нему. Шесть человек. Это в 21 час вечера. Притащили ящик пива (правда, с начала-то без всего, скромно, но потом их главный пошептался со мной, можно ли, вообще-то, у нас, на что я ему ответил, что можно, т.к. мне к тому моменту было все равно). Он быстренько сгонял. В конце октября двое (видно, в этом районе они основные) едут в составе новозеландской делегации в Москву на две недели по приглашению нашей партии. Опять настолько вольный разговор, с темы на тему. К полуночи начал отключаться. Они это заметили. Стали собираться, а когда узнали, что я не спал уже почти двое суток, то просто были потрясены.

На следующее утро, отоспавшись до 9-ти часов, съездил с мастером снова в Инверкаргилл, вернулся, и прошелся прогуляться с двумя ребятами из машины по поселку-то хоть, т.к. все говорили, что довольно красиво. И погода стояла в этот день хоть и ветреная, но солнечная. Купил две книжечки почитать, потом в продуктовом, для пробы, кофе и чай. А потом моим спутникам очень захотелось поиграть в бильярд, поэтому мы зашли в бар, где он был. Огромный ТВ. Пускай, думаю, играют, а я посижу. Но бильярд оказался занят.

А вот «однорукий бандит» свободен. Это игральный автомат. Опускаешь 20-ти центовую монетку и отдаешься на волю случая. Там какая-то хитрая карточная игра. 6 дисков крутятся, поочередно останавливаются и, в зависимости от набора выпавших карт начисляются очки, а потом должны выпасть денежки. Но это довольно редко. Вот мы к нему подошли. Масса кнопок. На что нажимать? Никто до этого никогда не играл. Попробовали опустить, что-то засветилось, нажали, диски завращались, потом остановились. И ничего. Еще раз – снова пусто. Разменяли доллар. Опустили денежку. Завращалось. Смотрю, две карты совпали и зажглась кнопка «Collect». Собирай, мол. Нажимаю. На табло выскакивает сумма очков и начинают сыпаться монетки. Да, правила мы так и не поняли, но высыпалось 150 штук, чем мы сорвали аплодисменты всех присутствующих. Видно, подобное здесь происходит не так уж и часто. Обменяли их нам на 30 бумажных долларов и ребята подналегли на «Смирновскую», а я, напрочь отказавшись, на орешки.

Потом сходили к столбу с указателями. Местная достопримечательность. Вот и все. Пора собираться в дорогу.

С Сергеем [Самойленко] почти не виделись всю стоянку. Когда я стоял на вахте – он гулял. Причем, подпил здорово, устроил сольный концерт на фоно в одном из кабачков.

Снова в океане. Пока не качает, что несказанно радует.

Вчера отмечали 25-летие Службы. И день Конституции заодно. В спортзале столы, ансамбль, дискотека, кино и т.п.

Скукотища. Без газа народ не тот. А я вообще не люблю подобные мероприятия.

Поэтому, поев мороженное, смылся спать.

Из всего самое хорошее, что уже 8-е октября. Достаточно незаметно прошли эти дни нового месяца, чему я несказанно рад. И совсем плохо внутри: без писем, без тебя, в полной дальнейшей неопределенности.

Сероглазый запретил письма передать с больным. А он в Ленинграде был уже 6-го вечером. Через Окленд, Сидней, Токио и Москву. Всё не так, как надо.

Добиваюсь тлф. Пока не поговорю, каждый день буду пробовать.»

P.S.

1. А еще помню, что очень удивились, когда несколько раз во время прогулки по Блаффу наткнулись на пустую молочную посуду, выставленную на улице перед калиточками или дорожками от входных дверей домов. Пустые банки или бутылки прижимали к мостовой бумажные деньги и мелочь. И никого…

2. Тишина и незатейливое дружелюбие людей остались в памяти на долгие годы.

3. В универсаме продавали арбузы, порезанные половинками или четвертями и затянутые пищевой пленкой. Как-то для нас это было необычно.

4. В клубе, куда нас приводил Джим, нас попросили оставить запись в книге почетных гостей. Что-то там написали, типа «Мир-дружба»…

5. В 1988 года прошла Летняя Олимпиада. По числу медалей, завоеванных на ней в пересчете на душу населения страны, Новая Зеландия, по-моему, далеко опередила всех. Помню, они очень этим гордились.

6. А Джим тогда собирался через несколько лет поехать в Европу на чемпионат мира по регби…

Всем здоровья и удачи.

Андрей Ильичёв

http://niskgd.ru/mix/p85/i2.htm