flaviadelus

Эти дети - иные: изящные, тонкие, хрупкие,

Чуть коснёшься - растают, по ветру пойдёт едкий дым;

Эти дети сбиваются в стаи, по парам и группами,

Одиночки безгласно следят, чуть завидуя им.

Они чувствуют мир на ладонях - бессонный и вечный,

Детям страшно, но души сильнее кошмаров стократ.

Темнота им садится синицей печальной на плечи,

А в глазах огоньки непокорно и ярко горят.

Эти дети сбегают из дома, куря сигареты,

И лукаво-невинно глядят из-под чёрных ресниц;

Эти дети безумны, прекрасны, беззвёздны, с приветом,

Эти дети - потомки свободных больших белых птиц.

Выгибая престранно спину, он смотрел на меня, оскалясь.

Я нагнулась к нему, спросила: "ты откуда такой скиталец?"

Я спросила - он не ответил, зашипел, потянул когтями,

Он был злобен и неприветлив, а в глазах полыхало пламя.

Я встречала и не таких вот - те другие сражались слепо,

Хоть я к ним осторожно, тихо, а всего лишь - почти нелепость:

Я хочу им помочь, а звери нападают, плюются ядом,

Оно ясно, ведь людям верить - самому себе делать гадость.

Но потом привыкают к ласке, привыкают к добру и помнят,

Поначалу глядят с опаской на удобный большой питомник,

Постепенно даются в руки, наконец понимают - люди

Не всегда им приносят муки, и бывает, что даже любят.

Проведя по спине ладонью и пригладив сорочьи перья,

Я смотрю, как шипы драконьи убираются в подреберье.

Он измученный и усталый, он поломан и покалечен.

Он цепляется шестипало и садится ко мне на плечи.

В будущность ходил ещё маленьким мальчиком.

Там холод собачий.

Сердце зудело, горло дерет, спасите, силы небесные.

"Буду героем, честное слово, честное"

В будущность - ноги босые по серому-серому снегу,

был бы настоящим ребёнком - мама положит грелку,

красная, цветок большой, тепло, хорошо, когда грелка в ногах.

Я же не настоящий ребёнок, иллюзия от взрослого, тень в бегах,

шепчу "яду мне, боги", когда камнем ложится на душу страх,

постоянный камень - уже привык, как-то пусто даже без страха внутри.

Отвратительная личность, хорошо, что душа - не внешность.

Был бы душой - урод уродом, сухой, истерзанный, пресный,

ври, ври, ври, говорит сердце-дьявол, сотри правду, соври опять,

ты и так хорошо живёшь, просто отлично живешь, зачем ещё что-то менять.

Голова звенит, как колокол - вру - немного так, колокольчик,

голоса говорят - вру - один голос, я, помножившийся на сотни,

я же был маленький глупый мальчик, у которого что-то такое было,

а потом это что-то отняли.

Я помню, как кто-то выл - может я? - что-то во мне завыло,

или от грязи так сильно меня оттирали мылом,

что содрали кусок души.

Весь дом тогда белым был, и жизнь тоже - набело,

я ходил в будущность ещё маленьким мальчиком.

Мне почему-то понравилось.

Люди не верят в чудо. Птицы, конечно, верят.

Сотнями линий судеб птицы влетают в двери,

Чтобы глотнуть свободы, чтобы раскинуть крылья!

Люди в квартире бродят, дышат и плачут пылью,

Слушают грампластинки, смотрят на мир из окон,

В смысл пытаясь вникнуть, как это - жить свободным.

Люди дверей не видят - видят стальные стены,

В душах хранят обиды, числа бегут по венам.

Птица звенит ключами у этих людей под носом,

Они выключают чайник и смотрят куда-то косо.

Звезды тихонько тают.

Птицы взлетают ловко.

- Мы люди, не птичья стая!

- Вы сами решали, кто вы.