
Философия
2 поста
2 поста
ты сидишь в своей уютной норке и думаешь, что всё под контролем? смешно. пока ты осторожничаешь и ищешь "золотую середину", настоящие игроки уже перекраивают мир под себя. знаешь, кто эти игроки? психи. гении. фанатики. те, кого ты называешь "радикалами" и боишься, как огня. а зря. бояться нужно как раз таких, как ты - размазню, вечно сомневающуюся, вечно ищущую компромиссы там, где их быть не может. посмотри вокруг: вся история человечества писалась не умеренными, а теми, кто был готов сжечь всё дотла ради своей идеи. христианство? радикалы, пошедшие против римской империи. научная революция? еретики, бросившие вызов церкви. все великие изменения - от французской революции до цифровой эпохи - делались теми, кого в своё время считали сумасшедшими. а теперь посмотри на себя: ты всё ещё веришь, что можно "тихо-мирно" и "по-хорошему"? наивный. пока ты боишься сделать лишний шаг, кто-то уже переписывает правила игры. и знаешь что? эти "кто-то" смеются над твоей осторожностью. потому что мир принадлежит не самым умным, не самым добрым и уж точно не самым "умеренным", а самым безбашенным. тем, кто готов ставить на кон всё. тем, для кого нет слова "невозможно". тем, кто видит дальше твоего жалкого горизонта. так что продолжай сидеть и ныть про "разумный компромисс". а они продолжат делать историю. и очень скоро ты окажешься не в стороне от неё, а под её колёсами. и тогда ты наконец поймёшь, что бояться нужно было не радикалов, а собственной трусости. но будет уже поздно. всегда поздно для таких, как ты.
*пост не призывает к какой либо экстремистской деятельности, а лишь отображает личное мнение автора
Сейчас я иду домой с лингвистических курсов и думаю о зачаточном состоянии настоящей публики в России, а скорее всего и в мире. Современное общество живет по законам Сократа и его друга Маркса — настолько древним, что последним сократиком был умственно отсталый, жертва советской цензуры Мамардашвили. Эти мысли скорее о состоянии российского и постсоветского общества, которое во многом из-за левого советского руководства и его цензуры находится в весьма плачевном состоянии. Я не говорю о необходимости вестернизации, нет, это невозможно. Но российское общество, хотя и способно рожать Дугина, Карлина, Пелевина, Холмогорова и Эпштейна, все равно нуждается в тяжелых таблетках. Я не могу представить себе идеального выхода из этой ситуации, но могу примерно предположить первопричины того, что Дугин называет археомодерном – состоянием, когда общество находится в премодерне, а технологии – в постмодерне (книгу Дугина «Археомодерн» я пока не читал).
Первоначально проблема возникла в начале XIX века с появлением цензуры, а предпосылки остановки философского развития наблюдались еще раньше, когда Екатерина II отказалась от политики просвещенного абсолютизма. Пока в Европе существовала философия, в России обрели популярность и остались в памяти потомков возрожденное рабское богословие, «поборник рабской морали» Достоевский, антинигилист-нытик Тургенев и графоман Толстой. В противовес им были нигилисты Чернышевский и Писарев. Однако, что касается Чернышевского, то один «человек» пожаловался мне, что он «скучный». Доброе утро. В России философия измеряется скукой. Возвращаемся к теме. Нигилизм был подавлен реакционной властью, а нигилисты были сданы после убийства императора Александра II. Стоит отметить, что тогдашний русский нигилизм был скорее образом жизни и реакцией на чрезмерный консерватизм тогдашней системы и также был тесно связан с Бакуниным и арахизмом, а не полноценным нигилизмом, который мы можем наблюдать у Фумико Канеко, Рэя Брассье или Ренцо Новаторе.
Теология ушла в небытие после Февральской и Октябрьской революций. Точнее, не ушла, а уплыла. На «философском пароходе» с Ильиным, Шмелевым и прочей теологической мерзостью. Там они прославляли Гитлера и поддерживали Холокост, но меня не интересуют вопросы теологии. Философия пережила некий ренессанс в политических кругах, когда большевики и их революционный и повстанческий дух породили целую орду левых политических философов: Ленина, Бухарина, Троцкого, Сталина, футуристов Северянина и Маяковского. И Хармса. Во время гражданской борьбы в Совнаркоме и усиления цензуры доступ к западной современной философии мог быть распрощан. В то же время Сталин индустриализировал СССР, что теперь открыло нам технологии.
Сам Хармс оказался последним истеричным глотком воздуха под натиском левой цензуры. Немыслимо, чтобы в России его знали скорее как несколько эксцентричного детского писателя, чем как сюрреалиста.
Теперь о диссидентах. Почти все философы (обычно с политической специализацией), несмотря на хрущевскую, а затем брежневскую оттепель, попали в опалу и были либо высланы из страны, как Лимонов, либо сели в тюрьму, как Хармс. Конечно, Солженицына можно выделить как пример тихой жизни, но он слишком заигрался в теологию и моралистические завывания, поэтому назвать его философом я не могу.
Простые люди не знали, что происходило в 60-80-х годах во Франции и кто там действовал. Всем любопытным затыкали рот и высылали из страны. Железный занавес заслонил постмодернистов, а отсутствие рынка как чего-то, что может критиковаться этими самыми постмодернистами, заслонило изменения в обществе. Такая ситуация заставила интеллигенцию вернуться далеко и глубоко к Декарту и Сократу, к самой что ни на есть отсталой античности, породив таких дебилов, как упомянутый ранее Мамардашвили и не более умного диссидента Зиновьева.
В России проблема уже в том, что наше университетское образование до сих пор марксистско-ленинское. У меня в руках учебник, по которому учатся в МГУ. Я понимаю, что там на самом деле все изучают гораздо глубже, но стоит отметить тот факт, что последний упомянутый там философ — это… ШПЕНГЛЕР. Но больше всего меня взбесила фраза «современная философия делится на материализм и идеализм». Покажите мне творцов этого дерьма. Я отдам их под военный трибунал, и пусть все, кто отверг главный вопрос философии, бросят в них камень. У них не будет времени разобраться, как они умерли.
Что меня порадовало, так это то, что современные московские студенты действительно узнают Фишера и Делёза. Но тут есть два «но». Во-первых, куча причин позволяет мне утверждать, что Москва — это не Россия. Во-вторых, если бы Делёз был действительно знаменит, то мне не пришлось бы ехать за 100 км и тратить 600 рублей на поездку в Москву за его книгами. Бедные жители Магадана…
Миграционный кризис и клерикализм Правительства усугубляют проблему, порождая необоснованный шовинизм. В России наблюдается тенденция потребления российского продукта вместо импортного, просто в силу его происхождения. Та же проблема с философией, потому что если бы не эта тенденция евразийской общественности, то все давно бы забыли имена советских теологов и узнали о Деррида. Вместо этого я нахожу критику постмодернизма и Лиотара в частности, просто потому, что он якобы «просто описал изменения в обществе» (покажите этим недоумкам «Либидинальную экономику»). Популистско-традиционалистская политика увеличения рождаемости в пользу численности, а не качества населения позволяет мне сделать неутешительный прогноз: модернизация общества, даже с учетом Интернета, закончится как минимум через 70 лет (если не помешают новые, уже крайне правые, цензоры).
На днях я решил пересмотреть свою философию, и за новыми вдохновениями я залез в классическую кибернетику (статья в Википедии), и узнал о «черном ящике» — системе настолько сложной и запутанной, что ее структуру лучше опустить. А все, что известно о черном ящике, это то, что при определенном входе дается определенный выход. Я обнаружил, что идея черного ящика вполне применима к эпистемологии. Другими словами, важна не истина, а то, что если вы сделаете то-то и то-то, вы получите то-то и то-то. Для нас важно не устройство черного ящика, а условия, при которых черный ящик дает результат.
В этом случае возникает вопрос о том, какую область охватывает черный ящик. Когда у Я есть потребность или желание, после осознания того, что нужно ввести в черный ящик для получения результата, не происходит никаких действий. Поэтому черный ящик существует как реальность, которая существует отдельно от Я и от восприятия. Однако мы можем контактировать с другими сознаниями. В то время как мы не совершаем акта общения и передачи информации другому сознанию, мы видим только наблюдаемую субъективную часть черного ящика, аватар другого Я. При ведении дискурса через Интернет (или его эквивалент) другое сознание внутри черного ящика получает прямой контакт с Я с доступом через Сеть. Наблюдение существует внутри ящика, но информация находится снаружи. То есть Интернет существует отдельно и от Я, и от черного ящика. Таким образом, черный ящик, по крайней мере, не Я и не Интернет. Для того, чтобы получить результат из черного ящика, требуется вывод желания или потребности из Я в реальность, то есть в черный ящик. Поэтому я пришел к выводу, что вся онтология, бытие, реальность — это черный ящик, в который врывается сознание. Природные явления, наблюдаемые в реальности, оказываются лишь продуктом того, что наблюдается в черном ящике. Иными словами, то, что яблоко падает с дерева, есть результат не желания объекта, а того, что у наблюдателя есть орган наблюдения. Вот пример личного желания налить воду из кувшина в кружку. В момент ввода кода внешне-наблюдаемая часть кувшина и кружки выходит в интернет (желающий общаться с объектом, передавая через него информацию черному ящику). Желающий совершает акт дискурса, наклоняя кувшин, нажимает «ввод», и черный ящик выдает результат — вода-в-кружке = правда. Все, что мы знаем, это то, что если наклонить кувшин, то вода из него выльется. Неизвестно, работает ли эта так называемая «сила гравитации», или это явление имеет иную природу. Стоит отметить, что Я не статично, а определяется контекстом внутри наблюдаемой части черного ящика, который, в свою очередь, также изменчив и процессуален.
Мы знаем, что существуют методы гарантированного получения желаемого результата от машины. Дайте им денег! Наличие простого метода получения результата – торговли через Интернет – является одной из причин появления ценности. Возможно: деньги, золото, криптовалюта – любые общепризнанные ценности существуют не в черном ящике, а в Интернете. Ценность, таким образом, является своего рода чит-кодом для гарантии результата.
Но мы не можем полностью утверждать, что так называемый «физический закон» действительно имеет ту природу, которая была открыта научным методом. Мы можем контактировать только с наблюдаемой частью реальности, а все, с чем мы соприкасаемся, субъективно. В то же время мы не можем отрицать наличие наблюдаемой части черного ящика чего-то объективного. Напротив, все, что не наблюдается, становится объективным. Это похоже на прием оптимизации игры, в котором виртуальный мир загружается только относительно поля зрения Игрока. Все, что находится вне поля зрения, объективно. Утверждение о субъективности любого знания абсолютно антропоцентрично. Лавкрафт рассматривал человечество как бесконечно ничтожную песчинку в космосе. Мы всего лишь программа — для Симуляции. Мы корм — для Космических Богов (и лучше этого не знать). Антропоцентризм в контексте современных актуальных знаний не имеет права на жизнь. Объектно-ориентированная онтология (ООО), возможно, основанная на объектах внутри черного ящика, способна объективно изучать некоторую область системы, однако, когда знания о черном ящике выносятся в Интернет, под влиянием языка, психологии и наблюдения произойдет искажение. Мы не можем утверждать, что научный метод является единственно по-настоящему правильным. Скорее, научный метод находит не причину, а только одно или несколько условий, необходимых для получения результата. Сама идея изучения черного ящика с объективной точки зрения абсурдна и бессмысленна. То, что находится внутри бытия, под маской субъективного и наблюдаемого, за пределами нашего понимания, не обязательно должно быть дружелюбным. Возможно, есть причина, по которой человечество видит только наблюдаемое, а не объективное, и все же лучше не знать ничего о черном ящике, кроме того, что нам разрешено знать.
Почему я вообще прибегнул к идее черного ящика? Потому что ни одна эпистемологическая теория не является полной, и у нее всегда есть недостатки. Из этого следует (я прибегаю к «Гипотезе Катехона» Карлина), что либо некий Создатель симуляции, либо некие Силы изнутри реальности ограничивают наше сознание, чтобы мы не «обследовали код» — мы не можем мыслить объективно, то есть не можем видеть код. Требуется эпистемологическая теория, которая говорит о правильности всех остальных, пока они дают определенный результат и не ставят под угрозу существование человечества (нас выключат или уничтожат — в обоих случаях лучше не знать правду). Теория черного ящика говорит, что все: рационалисты, эмпирики, иррационалисты, мистики и другие правы, но только относительно «если вы вводите X, вы получаете N на выходе».
Что такое Интернет? Интернет — это способ общения, дискурса и коммуникации между осознающими себя объектами в рамках симуляции. Интернет — это некая третья реальность, деконструирующая противостояние Игрока (так я буду называть «Я» в симуляции, так как не уверен, что самосознание есть абсолютно у всех — NPC много) и Черного ящика. С развитием кибернетики и информационных технологий Интернет вышел на уровень наблюдаемого, со всеми вытекающими последствиями — NPC стали частью Сети (но не Интернета). Интернет, получив домен, стал наблюдаемым в рамках черного ящика. Игрок имеет возможность получать и декодировать информацию из Интернета и собирать ее внутри себя. Почему Интернет не является частью черного ящика? Во время ввода данных Интернет не находится внутри самого ввода, и не вводит себя как информацию, Интернет является лишь посредником. Если Я — это Игрок, то Интернет — это Устройство ввода. Можно утверждать, что письменные тексты, содержащие информацию, и наблюдаемые в черном ящике, также являются частью Интернета. Действительно, текст является способом общения. Однако, в отличие от цифрового Интернета, через который информация передается 1) сразу после ввода данных 2) непосредственно через желание передать информацию, письменная речь является скорее способом учреждения информации и имеет причину своего появления не только в передаче информации, но и в ее сохранении и увековечении. Таким образом, цифровой Интернет существует изолированно от черного ящика, поскольку он действует и изменяется постоянно (и лишь частично находится внутри черного ящика), в то время как письменный текст изменяется только под влиянием контекста внутри черного ящика и полностью является его частью.