Yu.Nikolaevitch

Отмахать по улью десяток километров пешком - плевое дело. На "дело" мы ходили и дальше.

Отмахать сотню километров - можно, но зачем? До усрачки тяжело, а выгода весьма сомнительная. В конце концов, в подулье всюду то же самое - мало добычи, много таких как я и моя ныне покойная банда. Обычно мы убивали непрошеных гостей и грабили трупы. В том, что так же со мной поступят те, на чью территорию я приду, или кто придёт на место погубленных мной подельников - я не сомневался. Нет, конечно, к ним тоже можно попробовать приклеиться, но пока меня сочтут за своего, Аколит наверняка забудет, что когда-то меня видел...

Значит, оставаться на месте - тоже глупо. Сидя здесь, я никак не доберусь до точки встречи в Кадерусе.

Но, сукаблядьнахуй, 550 километров!!!

Территории сотен банд, десятки тысяч коридоров, в которых можно напороться и на патрули полицейских, и на арбитров, и на обрушенные участки, обойти которые можно только через ловушки, заботливо устроенные местными жителями, для которых любой гость - это прежде всего несколько килограммов диетического мяса.

Переходы между секторами через посты арбитров, которые имеют гадкую привычку сначала стрелять, а потом спрашивать, почему у тебя на ремне автопистолет. Выбросить оружие и пройти - значит стать жертвой первой же встреченной гопоты с огнестрелом.

Слишком далеко. Слишком долго. Своим ходом мне не дойти, даже если бы моя банда была жива, а своевольный мудила Смач был бы жив и согласился проводить меня до места со всеми нашими быками.

Значит, надо добираться как-то ещё.

Идти на поклон к Большому Бону Пяти Этажей У Станции? Проситься к нему, вылизывать ботинки, обещать стать его агентом в рядах могущественной организации? Это был бы вариант, если бы недавно прикомандированная к полицейскому управлению нашего сектора пятёрка Арбитров на днях не вынесла Большого Бона вместе с его бандой.

Поход на вокзал ничего не дал. Монорельс ведёт почти к самому Шпилю Кадерус, до точки рандеву надо всего-то подняться на пару сотен этажей, не попавшись на глаза патрулям полиции, которые регулярно обходят средние уровни Улья. Ничего невозможного. Кроме суммы, которую с меня потребовали за такой дальний переезд, и документов, которых у меня никогда не было. Мне пришлось делать ноги из горящего родного дома в восемь лет - не самый лучший возраст для того, чтобы озаботиться поиском когномена среди разгромленной мебели и родительских тел.

Кто может дать мне документы или проездной билет? Храм Министорум, куда я было подался, оказался закрыт ещё в прошлом году, в торговых гильдиях бандитское отребье никто не станет и слушать, соваться к бюрократам Администратум значит сдохнуть от старости до того, как по моему запросу будет вынесено хоть какое-то решение.

Я обдумывал ситуацию, когда мне наконец пришла мысль, поначалу показавшаяся бредовой.

Арбитры.

Кто ещё может выписать проездной человеку без документов? Я видел такие билеты - фото, пара строк от руки, печать Арбитрес. Почему бы не попытать счастья? Всегда можно просто попросить.

В конце концов, в нашем районе осталось ещё с десяток банд. Думаю, Арбитрам захочется перед возвращением заработать премию и заодно очистить Улей от пары "стай"?

Как показывает практика, я могу быть крайне полезен, если нужно угробить какую-нибудь "стаю"...

Полицейское отделение оказалось всё там же, где я видел его в последний раз, перед тем, как меня отправили в приют. Всего в паре сотен метров от станции монорельса - и в пяти километрах от меня. Осторожная прогулка отняла пару часов, но мне удалось добраться до участка без общения с местными "с какова ты раёна".

Может, в пешем походе до Кадеруса и есть какой-то смысл...

В отделении было всё так же тихо и пусто, как в последний раз. Здешние законники не особенно церемонятся с нашим братом, предпочитая в случае сопротивления трату лишней пули нудному оформлению документов.

Не могу сказать, что виню их за это, поскольку сопротивление мы оказываем всегда.

Законник на посту поначалу наотрез отказался меня пропускать, но после того, как я сообщил, что желаю сдать оружие, посмотрел на меня как на идиота и наконец-то выслушал очень внимательно.

Я не стал сообщать ему о моём разговоре с Аколитами, но на вопрос, кто мог бы выдать мне проездной, указал на старшего Арбитрес - Ланитуса. Дежурный вызвал двоих коллег, и те, тщательно обыскав, проводили меня через всё здание к дальним помещениями, отведённым для Арбитров. В нашем участке законников не было ни сканеров сетчатки, ни даже пикт-камер - самым сложным техномагическим устройством были примитивные кодовые замки. Два этажа, повороты, лестницы - и вот я оказался перед Арбитром.

Назвать эту вырубленную из рокрита глыбу человеком не поворачивался язык. Движением руки отослав полицейских, арбитр перевёл взгляд на меня. На самом деле, наклон его головы не изменился ни на гран, а верхнюю часть лица закрывал шлем, но я ОЩУТИЛ, как его взгляд вгрызся в моё лицо.

- Сядь.

Я вздрогнул. Губы Арбитра шевельнулись почти незаметно.

- Дежурный сообщил мне, что тебе нужен проездной. Он хорошо о тебе отозвался, но одного я так и не понял. Кто ты и зачем тебе нужен билет?

- Господин арбитр - рассудив, я решил, что лучше не врать - что вы знаете о том, как слуги Святой Инквизиции вербуют своих новобранцев?..

Спустя два часа допроса арбитр позволил себе забарабанить пальцами по столу. За исключением этого, он так и не переменил позу.

- Итак, подытожим. Ты с твоими дружками толклись возле 86-го склада. Вдруг появилась ещё одна банда, восемь человек. Твои подельники полезли в бутылку и чуть не открыли огонь, но, когда гости выхватили оружие, ты заметил у одного из них инсигнию Святого Ордена. Тебе удалось убедить твоих приятелей решить дело миром и согласиться с планом совместного грабежа, который вам предложил старшой второй банды. Разумеется, ни ты, ни твоя "стая" не задумывали ничего противозаконного, можешь не уточнять. Будем считать, что это гости толкнули вас на преступный путь. Ты же, почуяв подвох, тем не менее послал своих приятелей на смерть, организовав для "инквизиторов" отвлекающий манёвр. Потом ты видел, как эти восьмеро уложили три с лишним десятка человек, перевернули вверх дном управление склада и ушли, подпалив здание и неся с собой одного раненого. Затем ты проследил за ними и, увидев, как они садятся в бронированный фургон, решился-таки подойти. А эта банда вместо того, чтобы оставить тебя там с дыркой во лбу, предложила тебе отправиться в Шпиль Кадерус, находящийся в пятистах сорока трёх километрах отсюда? И ты хочешь, чтобы я поверил в этот рассказ, выписал тебе проездной и отпустил с миром?

- Именно так, господин Арбитр. Для меня это шанс порвать с жизнью отребья и стать достойным человеком, послужить Императору. Я честно пришёл к Вам, сдав оружие, и всё рассказал.

Мне показалось, что губи Арбитра искривила лёгкая улыбка. Эту груду рокрита?! Да нет, конечно же, показалось.

- Что же, я тебя понял. Но ведь начать служение Императору можно было и раньше. Например, записавшись в Гвардию. Но подобные тебе бегут от вербовщиков как от огня. Ты и сейчас мог бы пойти в ближайший вербовочный пункт. Два квартала направо по улице. Если ты не знаешь, выход за твоей спиной.

- Господин Арбитр, раньше я никогда об этом не задумывался. - я пустил в дело всё своё обаяние, не раз и не десять вытаскивавшее мою шкуру из самых безнадёжных ситуаций - Но сейчас, когда меня позвали такие люди, не будет ли преступлением перед Императором отказать им?

- Не будет. Два квартала направо. И закрой дверь в мой кабинет с той стороны. Дальнейшая трата моего времени - преступление, карающееся смертью.

Голос Ланитуса не изменился, а сам он не пошевелил ничем, кроме губ, но моей спине всё равно пробежал холодок.

- Господин Арбитр, я могу доказать Вам свою искренность. Ведь Ваш долг - истреблять преступников. Я же вырос среди них, многих знаю и многим знаком. Я хочу помочь Вам ликвидировать банду Палёного Попа.

Злейшая из оставшихся в нашем секторе банд. Ну же, булыган, шевели мозгами, или что у тебя там вместо них?! Ты же хочешь поскорее свалить из этого района, отчитавшись о победе над преступностью? Арбитр помолчал ещё несколько секунд, сверля меня невидимым взглядом, а затем слитным движением поднялся и оказался рядом со мной.

- Подожди меня в коридоре. Я вызову других Арбитрес. Пойдём думать над предложением добровольца. И ни слова о нашей сделке - иначе лично притащу твою задницу на вербовочный пункт.

***

На другой день я стоял перед входом в бар, хозяева которого, предположительно, принадлежали к банде Палёного. Как сказал мне Арбитр Кан - единственный среди этой пятёрки, кто не таскал шлем всё время, словно полный придурок - если я хочу войти в банду Попа, лучше места мне не найти. Я не видел причин с ним не соглашаться - район моей "стаи" был в другом конце сектора, и делами, творящимися за три десятка километров и на двенадцать этажей выше, я особо не интересовался.

Вышибалы на входе в бар пропустили меня без проблем, стоило продемонстрировать пару монет. Уличная куртка, грязная кожа, короткие чёрные волосы, ярко-голубые глаза - этот бар каждый день видит и не такое.

Грязный пол, дешёвые столики, с десяток посетителей, ряд пустых стульев у длинной стойки, бармен в рабочем комбинезоне и надетой поверх почти белой рубашке. Я выбрал стул в шаге от бармена, мусолившего стакан грязной тряпкой - не слишком далеко, но и не под носом.

- Чего-нибудь покрепче, - произнёс я просто в воздух, выложив одну монету.

Искоса глянув на меня, бармен поставил стакан на стол и, взяв полупустую бутылку с края полки за спиной, налил половину. Я выцедил амасек и жестом попросил повторить.

Смахнув со стола второй трон, бармен наблюдал за тем, как я крутил в пальцах опустевший стакан.

- Знаешь, это крепкое пойло. Не рановато с такого начинать? Не помешает делать дела?

- А у меня нет дел. - я с усмешкой поставил стакан на стойку - Вчера всю мою банду положили, пока мы пытались почистить склад на дюжину этажей ниже - нашлись чистильщики покруче! Так что сегодня я счастливчик! И у меня нет совсем никаких дел. Хотя, - пригубив долитый барменом амасек, я пожевал губами и поставил стакан на стол - может, ты можешь что-нибудь посоветовать?

Давай, торговая морда. Слухи расходятся быстро, ты должен был знать про склад... Бармен пожал плечами и, демонстрируя отсутствие интереса, взял новый стакан.

- Ну, малыш, лично я обслугу не набираю. Как видишь, дела идут не то, чтобы идеально. Попробуй зайти в гильдию Вероччи - у них сломался сервитор-уборщик, а кому-то нужно прибирать офисы...

- Я ищу работу, а не вылизывание мусора за гильдейцами - из рукава руки, державшей стакан, выскользнули пять тронов и легли как раз перед ладонью другой. Бармен сцапать не успеет - ходят слухи, Попу нужны надёжные люди?

Эк как ты в монеты глазками вцепился...

- Поп набирает людей? А ты знаешь, вроде слышал я что-то об этом. Только не припомню, что именно...

- Ты подумай, я не тороплюсь, - из другого рукава выскользнули последние пять монет - я слышал, у Палёного работают лихие ребята, может быть, я тоже пригожусь.

- Сразу видно серьёзного человека, - торговец расплылся в улыбке - думаю, ты умеешь кое-что кроме, как лихо глушить добрый амасек?

- Конечно! - я улыбнулся в ответ, аккуратно подвинув стакан и монеты ближе к бармену. Десять тронов исчезли ещё быстрее, чем два.

- Пойдём, парень - убрав посуду, бармен махнул рукой и двинулся в сторону подсобки.

В подсобке меня вполне ожидаемо ждал удар в челюсть, а затем - под дых. Нанёсший их громила не был особо хорошим бойцом, так что здесь скорее отсеивались самые негодные кандидаты. Первый удар и вовсе прошёл мимо, так как за мгновение до него я остановился. Второй пришёлся бы как раз в яблочко, но я успел парировать удар, отведя кулак испытателя в сторону. Хотя и мне удалось в ответ достать соперника только со второй попытки - громила озадаченно почесал скулу и ухмыльнулся.

- Было ощутимо, свежачок.

- Да и смотрелось совсем не плохо, - сидевший за столиком посреди комнаты мужчина лет сорока шутливо похлопал в ладоши - хватит махать руками, парни, падайте сюда. Борс, принеси нам по паре рюмок?

Бармен исчез за дверью, мы с громилой тоже не заставили просить себя дважды. Хозяин комнаты вытащил из кармана засаленную колоду карт и начал тасовать.

- Ну, будем знакомиться! Я Кристиан, эта гора мышц - Кости.

- В своё время я был тощий - здоровяк сгрёб свою раздачу.

- Меня Ножом кличут, - я не торопился брать карты - какие правила, на что играем?

Кристиан чуть заметно усмехнулся. приняв поднос у бармена и поставив на край стола.

- В "Законника". Переводы, финты, подбрасывания. Обмены - по обоюдному согласию. На что? Давай пока ни на что.

- Играем "без интереса".

"Палёные" рассмеялись.

- Ну, "без интереса", так "без интереса". Играем! Нож, расскажи о себе? Откуда будешь?

- Я ходил в банде на сорок восьмом этаже, в районе складов гильдии Тарикос. Старшим у нас был Смач.

- Помню такого. Среднего роста, чернявый?

- Вообще-то очень приметный карлик. Волосы светло-коричневые, но на полбашки ожог - так что всегда брился налысо. Я с ними был уже пять лет, но позавчера решили почистить один из складов - Смачу кто-то сказал, будто туда привезли хороший груз лекарств. Замкнули связь, начали открывать ворота - а там три десятка человек. Трёх наших сразу положили, остальные бросились бежать. Смач не успел. Я успел. Из наших никого не осталось, в нашем месте я никого не дождался. Вот и решил - держи туза! - податься к вам. Большого Бона законники убили, так что вы теперь самая серьёзная сила. Может, чем пригожусь?

- Может, и пригодишься, - Кристиан победно хлопнул картой по столу - я вышел! Нож?

- Я тоже, - я выложил карты - Кости?

Здоровяк махнул рукой, шмякнув карты на стол.

- Ладно, бывает, - Кристиан сгрёб карты и снова начал тасовать - правила те же, "законник" "без интереса". А кого ты, парень, ещё знаешь?

***

Пару часов спустя мы вышли из бара и, погрузившись в обшарпанный кар, двинулись по улицам. Как объяснил управлявший машиной Кристиан, один из членов банды решил обокрасть Попа и попался, после чего пустился в бега. Что бывает в таких случаях, объяснять не требовалось.

Нужная квартира в одном из одинаково загаженных жилых блоков нашлась быстро - должно быть, беглеца выдал кто-то из местных. Кости вышиб хлипкую дверь ногой с первого же удара, после чего мы ворвались в помещение. "Палёные" в короткой драке уложили схватившего нож мужика, и, пока Кости надевал на него наручники и поднимал на ноги, а Кристиан обшаривал обнаружившуюся у двери сумку, я выволок из-за тряпья в углу дальней комнаты двоих. Жену и дочь предателя.

Женщине я бы не дал больше тридцати. Стройная, с длинными тёмными волосами. Не слишком ухоженная, но всё равно - красивая. Девочке на вид было лет семь-восемь. Милый, невинный ребёнок.

Прямо как я тогда.

Женщина вжалась в угол, закрывая собой ребёнка. Прямо как моя мать...

- Нож, убей их. Они - с...

Они - семья предателя и подлежат показательной смерти в интересах банды, ничего нового. Пуля пробила женщине сердце, отшвырнув её прямо на ребёнка. Девочка заплакала, когда тело матери ударило её головкой о стену. Она взглянула на мать, ещё не понимая, что произошло. Отец издал страшный вопль, забившись в руках Кости.

Я снова выстрелил - и промахнулся. С пары метров - просто не попал по маленькой девочке. Нет, не оттого, что не хочу убивать. Не убивая только потому, что мне этого не хочется, я бы не выжил до сегодняшнего дня.

Глаза девочки не наполнились слезами, она даже не заплакала. Она просто посмотрела в мои глаза с совсем не детскими тоской и мольбой.

Следующая пуля вошла ей в грудину. Мне показалось, что я услышал хруст рёбер, выворачиваемых наизнанку.

Я подошёл и прострелил женщинам головы в упор, убедившись, что они мертвы. Что не так с "Палёными"? Они таращатся на меня застывшими взглядами.

- Что встали? Украденное уже нашли? Тогда валим отсюда!

Мы вернулись к кару, запихав убитого горем пленника в багажник, и двинулись обратно. Задумчиво пожевывая губами губы, Кристиан обронил:

- Да, Нож, ты настоящий гангер. Пригодишься. Вот твои деньги. Теперь, если ты не против, поедем к боссу, у него найдётся для тебя дело.

Кости за всю дорогу так и не проронил ни слова, бросая на меня короткие взгляды.

Мы приехали в заброшенное здание, вроде бы, когда-то бывшее школой. Прошли через бойцов, защищавших вход, сдали предателя другим бандитам. Отошедший на пару минут Кристиан вернулся с хорошей новостью - нас пригласили на казнь, как сам Палёный Поп станет убивать беглеца. На мой вопрос Кристиан ответил, что предатель покинул банду из-за семьи - хотел прихватить денег, сбежать и устроиться получше, да не успел. Украденное мы отдали Попу, после чего Кристиан представил меня как ловкого бойца и настоящего головореза. Босс коротко оглядел меня, кивнул и потерял ко мне интерес.

Когда в большом зале собрались десятки членов банды, включая всю верхушку и лично Попа, я раскусил капсулу с маячком, спрятанную в зубе. Ланитус вырвал мне один из задних зубов, чтобы вставить протез с подходящим дуплом. Было зверски больно, пока Кан незаметно не вколол мне обезболивающее.

Сейчас, когда целостность капсулы была нарушена, передатчик заработал, и мне оставалось только ждать. Думаю, целая банда, преподнесённая на блюдечке, станет достаточным подарком в обмен на билет до шпиля Кадерус.

Предатель умирал страшно. Поп недаром получил свою кличку - орудуя ножом, он устроил целую проповедь на тему верности и чести. Конечно, наша братия всегда готова врать, кичась тем, что мы называем честью, так что эту чушь я пропустил бы мимо ушей, если бы не зрелище, которым она сопровождалась. Долго и мучительно, но он всё же отправился к своим жене и дочери. Я было забеспокоился, что бандиты успеют разойтись, но тут в зал ворвались законники, ведомые Арбитрес. Светошумовые и газовые гранаты, пальба по всем, кто не успел бросить оружие - мне оставалось только выбросить пистолет, зажать уши руками и забиться на пол между колонной и стеной.

Через пару минут всё было кончено. Один из Арбитров был ранен, к счастью, не Кан и не Ланитус, трое законников - убиты. Больше трёх десятков бандитов во главе с самим Попом осталось лежать на полу в лужах крови, пара дюжин успели сдаться в плен. "Палёные" перестали существовать.

Законники скрутили меня наравне с прочими членами собрания, но я не беспокоился - это мера безопасности. Всех в браслеты, непричастных отпустим потом. Моё обещание выполнено, теперь Арбитрес выполнят своё. Я не раз слышал об их честности и не сомневался, что Ланитус сдержит слово.

Вырубленный из рокрита великан оказался лёгок на помине. Я окликнул его, едва заметив, и Арбитр подошёл ко мне, бесцеремонно засунул руку в рот и выдрал зуб с передатчиком. Я еле сдержался, чтобы не взвыть от пронзительной боли. Вокруг нас кипела суета поля битвы - кто-то стонал от полученных ран, кого-то рвало, кто-то пытался вырваться из цепкой хватки наручников, так что до нас никому не было дела.

- Ну, господин Арбитр, я выполнил свою часть уговора. Пожалуйста, снимите браслеты? В них очень неудобно стоять прямо.

- Нож. - Ланитус улыбнулся, и от этой улыбки у меня внутри что-то оборвалось - Грязное ты отребье, считаешь, ты вправе чего-то требовать от МЕНЯ? Ты - такой же убийца и подонок, как твои новые приятели.

Раньше, чем я успел ответить, тяжёлый кулак, облачённый в форменную перчатку, врезался мне в челюсть, отправив в темноту.

***

Приходить в себя после правильного удара в челюсть - дело гадкое. Особенно - приходить в себя в камере полицейского участка, набитой отморозками всех мастей. Серые стены с тусклой лампочкой под потолком и решётчатое окошко в двери добавляют пробуждению неповторимый шарм.

Исключительно неприятно - если эти славные ребята жаждут моей смерти.

Можно сказать, мне очень повезло, что единственным уцелевшим бригадиром из всех оказался Кристиан.

- Что скажешь, Нож? - он очень медленно водил пальцами у меня по горлу, пока двое "палёных" держали мои руки растянутыми в стороны - Как-то нехорошо всё вышло, тебе не кажется? Когда ты, не моргнув и глазом, шлёпнул баб Стоша, у меня в мыслях не было, что ты окажешься такой подлючей сукой. Что же тебе пообещали законники, что ты решил продать своих уличных братьев?

Я мог бы сказать ему многое насчёт того, что думаю об "уличных братьях", но подумал, что момент был немного неподходящий.

- Дай я выдавлю ему глаза, Крис - надсадным шёпотом раздалось откуда-то слева. Я скосил глаза и увидел Кости, бьющегося в хватке троих бандитов - эта мразь упекла нас в рабскую бригаду! Или и вовсе на переделку в сервиторов!

Все стараются не шуметь - значит, за дверью есть караульный, который может вызвать подмогу... ТВОЮМАТЬКРИСТИАНСТИСНУЛПАЛЬЦЫНАМОЕЙШЕЕ! - но почти сразу отпустил.

- Что скажешь, Нож? Имеются последние слова? Или сразу отдать тебя Кости?

- Есть некоторые мысли, как нам отсюда выбраться. Заинтересован?

- Ещё как. Говори.

- Мне надо знать, где мы именно и сколько прошло времени с нашего ареста. В какой из камер мы находимся?

- Во второй слева от входа. Взяли нас где-то с пару часов назад.

- Так, хорошо. - я судорожно обдумывал ситуацию. Последний раз я был в этой части здания чертовски давно, но, с другой стороны, разве Администратум вообще проводит ремонт и перепланировку подобных заведений? - Если я правильно помню планировку помещений, до выхода около сотни метров - две стальные двери с кодовыми замками. Прямо, направо, прямо. С нами сидят трое законников. Наблюдают за тюремным блоком через пикт-камеры или нет - огромный вопрос. Вчера я во всём здании не видел ни одной. Если не свершилось чудо и Механики не расщедрились, их нет и сейчас. А, да, и ещё. Здешние двери плохо пропускают звук.

- Куда ты клонишь?

- Я сделаю так, что законники откроют дверь и выведут меня. Отвлеку их. Прежде, чем меня бросят обратно, вы по моему сигналу - выскакиваете и бросаетесь на законников. Сбивайте их с ног, не давайте начать стрельбу. Если поднимется шум, сюда сбежится весь участок, и мы все тут останемся. Шансов мало, но если ты посадишь у входа толковых рукопашников, может, и повезёт. С другой стороны, вы можете прямо сейчас разорвать меня на куски и отправиться в рабскую бригаду. Что скажешь?

Кристиан сжал моё горло - и с ощутимым сожалением убрал пальцы.

- По рукам. Все всё слышали? Отпустите его.

Минут через десять детального планирования драки я прижался лицом к прутьям решётки и просунул меж них руку. Подозвать караульного оказалось несложно, но вот убедить его найти Арбитра Кана и передать ему лично без свидетелей, что с ним хочет переговорить Нож, было чуть сложнее.

Кан явился почти сразу и очень удивился, увидев меня в камере. Как я и предполагал, Ланитус не поделился своей маленькой подлостью с подчинёнными. Но навряд ли сравнительно молодой Кан сумеет переубедить старого пса Имперской Власти. Так что вариантов снова было немного.

Кан, дружище, это просто недоразумение! Меня вырубило при задержании, Ланитус, поди, про меня и не вспомнил? Вытащи меня отсюда, а то мне несколько неуютно в компании этих красавцев.

Молодой Арбитр кивком головы приказал одному из караульных выпустить меня. Какая глупость, приятель. Что, поверил в себя, в мою доброту и не стал вызывать дежурный наряд? Ай-яй-яй... Я всегда умел говорить с людьми и использовал ситуацию на всю катушку - в присутствии Арбитра законники осмелели, я же всем своим видом излучал доброжелательность, - пока, вышагнув из камеры, не нанёс короткий удар в горло законника, с автоганом наизготовку контролировавшего дверь камеры.

Не дожидаясь, пока бедолага упадёт, я бросился на Кана и повис на его руке, почти выхватившей оружие из кобуры. Он тут же влепил другой рукой мне в печень, но я держал мёртвой хваткой, несмотря на ослепительную боль - от того, удержу я его или нет, зависела моя жизнь. Ну а боль - с ней мы старые знакомые.

Двое оставшихся законников растерялись, когда я закрылся от них Каном, и это решило исход дела. Громилы Кристиана смели их в считанные мгновения, так и не дав им схватиться за огнестрел. Я выпустил Кана в толпу головорезов, вырвав из кобуры на его бедре пистолет. Только немного позже я заметил, что от боли мочусь прямо в штаны.

Кан дрался отчаянно, но без доспеха против толпы не сдюжил. Его скрутили и принялись избивать.

Я убедил Кристиана оставить мне пушку и перестать пинать Арбитра. Аргумент? Пушка уже у меня в руках. Если я её лишусь - мне конец. Он и его братва убьют меня прямо здесь. Так что при попытке помешать мне выбраться - я просто выстрелю, похоронив с собой всех присутствующих. И прекратите пинать Кана - мне нужна его форма, если зальёте её кровью или разорвёте, она резко потеряет в полезности. Вам остаются костюмы трёх законников и три автопистолета с автоганом впридачу.

Более чем достаточно, чтобы дойти до поста дежурных и, просунув ствол в окошко, грохнуть дежурного раньше, чем он закроет двери. Сейчас ещё ночное время, посетителей нет, половины законников тоже. Встречных можно отвлечь формой и скрутить, пользуясь числом и огнестрелом наготове. По рукам? Ну и славно.

Я быстро натянул на себя форменную куртку Арбитра и вышел из тюремного блока сразу вслед за громилами Кристиана. На вопрос, почему я не иду с ними, ответил, что хочу повидать начальство. Крист осклабился и пожелал мне удачи. На том и разошлись.

Пройти запомненный маршрут не составило труда. Как я и надеялся, Ланитус находился в своём кабинете, склонившись над россыпью инфопланшетов и папок с бумагами. Форма отвлекла его внимание на мгновение, которого мне хватило, чтобы поднять пушку и нацелить её в грудь старшему Арбитру.

- Руки!Встал!Шагназад!

Разыграть идиота? Почему бы нет. В конце концов, пойти к Арбитрам просить билет было верхом идиотизма для такого как я...

- Нож. Какая встреча. Форма принадлежит Кану, я так понимаю?

Не спуская глаз с Арбитра, я медленно, наощупь защёлкнул замок за спиной.

- Поговорим без свидетелей, господин Арбитр. Я пришёл к Вам как смиренный слуга Императора, которому открылся новый свет, исполнил Его волю, а Вы отплатили мне...

Бла бла бла.

- И зачем ты пришёл сюда? Хочешь отомстить?

- Я хочу служить Императору, а не убивать Вас. Я не убивал и Кана. Просто выдайте мне моё разрешение на проезд, и я исчезну. Прошу, двигайтесь очень медленно. Клянусь Императором, я выстрелю при первом же Вашем подозрительном движении.

Ланитус попытался заговорить мне зубы, но я повёл пальцем, заставив курок с лёгким скрипом податься навстречу выстрелу.

- Лист в левом углу Вашего стола, господин Арбитр. Типовой бланк приказа. Двигайтесь медленно. Пишите - именем Арбитрес довезти до Шпиля Кадерус, Урия, парень, двадцать лет, волосы чёрные до плеч. Глаза серые.

- Серые?

- Серые. В самом деле, вы часто встречаете небесно-голубые глаза? Я ношу линзы. Помогает располагать к себе людей. Так, теперь, пожалуйста, подпись и печать.

Из-за двери донеслись приглушённые расстоянием и поворотами коридоров выстрелы, хлопанье дверей, крики и топот. Громилы Кристиана меня не подвели. Я не повёл и мускулом, целясь в лоб нависшему над столом Арбитру.

- Не надо.

Кто-то в коридоре подёргал ручку, но, не сумев открыть, побарабанил по двери и убежал. Ланитус не издал ни звука, прожигая меня взглядом. Заставив Арбитра отойти к самой стене, я бегло просмотрел приказ и сунул его за пазуху. Вроде всё верно.

- Итак, сэр, нам пора прощаться. Да благословит Вас Император в ваших трудах, надеюсь, больше нам не придётся встречаться.

Придурок попытался изобразить великодушное уважение к моей великой хитрости, силе воли и прочей гениальности, будто бы смиряясь перед судьбой.

- Прощай, Нож. Видно, сам Император благоволит тебе сегодня!

.

.

.

окончание в комментах

1.

Подковы звонко цокнули по камню. Я остановил Ветра и спрыгнул наземь. В шаге от меня возвышалась простая четырёхгранная пирамида из белых камней с чёрным в верхней части одной грани. Занятно, - столько веков, а хаосопоклонники с их вечной любовью к разрушениям так и не тронули её, хотя она стояла посреди фундамента древней сторожевой башни народа, который когда-то властвовал над этими землями. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалось могучее синее море, над которым занимался новый день…

Врата мы миновали ещё прошлой ночью. Не знаю, насколько изменилась сама крепость, но на стенах всё так же горели огни, а часовые негромко переговаривались, стоя на постах. Впрочем, приглашать меня зайти никто и не подумал, да я и сам не стал светиться. То самое племя давно ушло в южные степи, а новые хозяева этого замка вряд ли будут рады моему появлению.

Вообще это было не слишком сложное путешествие. Мне пришлось обнажать меч всего пару раз за эти дни, - когда довольно забавная зверюга, больше всего напоминающая смесь крокодила и рыси, выбралась из озерца, у которого я заночевал, да когда громадный, изуродованный дыханием Севера огр набрёл на другую мою стоянку в предгорьях. Вот в Великую войну передвигаться тут было действительно… трудно, а сейчас…

Я не бывал в этих краях уже очень давно, но здесь мало что изменилось, – те же редкие поселения, больше похожие на крепости, такие же милые зверьки, может, чуть меньше боящиеся доброй стали… Главное изменение было настолько вездесущим, что я даже не сразу заметил его, спустившись с гор – живая, непокорная трава под ногами исчезла. Всегда, сколько бы веков ни прошло, сколько бы тварей Хаоса ни топтало её, она упрямо помнила и иногда даже напевала мне песни дивного народа, возведшего сияющие белым и синим города, согревавшие эти холодные края своим теплом.

Теперь на её месте уныло жухла больная, слабая растительность, жадно ловящая крохи северной Силы, приносимые ветром в эти земли. Вот ещё один признак, - никогда раньше здесь настолько явственно не ощущалось близости Севера…

Когда впереди показался особенно высокий холм, я тихо усмехнулся и погладил коня по шее. Я давно погрузился в размышления, оставив выбор дороги Ветру. Старый шельмец, знал, что мне будет приятно побывать здесь напоследок. Спасибо, друг.

Мой друг. Как же мало друзей у меня осталось. Сколькие из вас погибли на вечной войне, скольких я должен был выручить – и не смог… А, хватит об этом. Никогда не вёл этот подсчёт и не собираюсь сейчас его проводить. Просто потому, что боюсь узнать его результат.

Ведь и этот памятник сделан в честь одного из моих друзей. Точнее, того, кого я хотел бы называть своим другом. И что с того, что он был из народа дручии?

* * *

Огромный варвар-мародёр, размалёванный в цвета Бога Крови, с рёвом перемахнул через баррикаду и обрушился на лучников, тут же утыкавших его стрелами. Но тяжёлый топор всё равно снёс двоих норскийцев, образовав брешь, в которую хлынули обезумевшие воины. Побросав луки, защитники схватились за щиты и мечи, но удержать сметающую завалы толпу врага им было не по силам. Лучшие рукопашники племён, вставших на защиту крепости, либо уже пали в бою, либо метались в бреду, сдирая с себя гнойные язвы вместе с кожей после того, как чудом вернувшийся из вылазки за стены разведчик распорол себе живот и разбросал по казарме свои собственные полусгнившие кишки.

По большому счёту, это была моя вина. Мне хватило бы минуты осмотра, чтобы почувствовать в нём даже малейшие признаки скверны Хаоса, но пока посланный вождями воин нашёл меня, пока я отыскал предателя… Не знаю, как передать ужас и бессильное отчаяние, которые охватили меня, когда я влетел через единственные двери в тёмный зал, где отдыхали хускарлы, и едва не вляпался в лужу гнилой крови, медленно растекающуюся из-под глупо скалящегося несчастного.

А сейчас сильнейшие воины из племён, присягнувших Кхорну, ломились на мой участок стены, не обращая внимания на ливень стрел и гарпунов, которыми их встречали защитники. Да, всё же норскийцы – не самые хорошие стрелки. Рота лучников Ультуана, стоя на этой стене, могла бы выбривать поле от набегающих толп подчистую, несмотря на то, что рабов Кровавого Бога мало смущала чепуха вроде стрелы, попавшей в руку, ногу или живот.

Я сбросил плащ и хлопнул по плечу немолодого уже воина, стоявшего рядом со мной – по меркам северян, глубокого старика.

- Вельф, теперь ты главный.

Норскиец, мрачно глянув на меня, ударил себя кулаком в грудь и склонил голову. Высшая степень уважения, какую мог выразить этот вредный старый хрыч. До сих пор он постоянно демонстрировал презрение и ненависть к порождению тьмы, подчиняться которому приказал его вождь, но сейчас всё это уже не имело значения. Я ещё раз хлопнул его по плечу, обнажил меч, вскочил на зубец башни и прыгнул прямо в гущу медно-багровой толпы, захлёстывавшей стену.

Клинок пронзительно взвизгнул, перекрывая шум боя, и запел, упиваясь кровью мародёра, в удивлёнии поднявшего голову вверх. Я косил столпившиеся вокруг неуклюжие фигуры, остервенело лезущие в пролом меж растащенных баррикад. Мой меч отсекал конечности, вскрывал грудины и разрубал шлемы один за другим, оглашая всё вокруг звонким пением, но враги и не думали отступать или хотя бы ослабить натиск. Северяне действовали в полном соответствии с кличем «Кровь богу крови!», гремевшим над крепостью.

А крови было много. Я убивал так быстро и часто, что зачастую не успевал уйти из-под струи, бьющей из чьего-нибудь тела. Я невольно ловил алые бусинки ртом, а потом ещё и ещё. Кровь стекала по лицу, она висела в воздухе соблазнительной дымкой, несмотря на то, что ещё перед боем я угостился у раненых, валявшихся в лекарской избе в цитадели. И с каждой проглоченной каплей внутри всё сильнее молотил барабан сражения, заставлявший рубить снова и снова, выпуская всё больше и больше драгоценной жидкости.

Я почти добрался до пролома, когда навстречу мне поднялась громадная фигура, закованная в грязно-красные латы. Тяжёлый меч смёл стоящих перед воином мародёров, а башенный щит отпихнул завалившееся на него тело. Проклятье. Я так надеялся, что они не смогут взобраться по каменной осыпи…

Что же, деваться некуда. Я скользнул навстречу ринувшейся на меня ревущей туше, поднимая меч, с которого сбегала красная струйка. Отскок – удар – выпад – уклонение… Он очень силён и быстр. Обычно таким крупным людям тяжело сражаться с хорошей скоростью – пока вся эта груда мышц придёт в движение, но сражающееся со мной существо явно было уже больше, чем просто человеком. «Осенённый благодатью Бога Крови»…

Удары огромной железки отсушивают руки, когда я пытаюсь блокировать и увести клинок врага, а огромный щит с щипом, торчащим напротив рукоятки, двигается ничуть не медленнее. Удары по ногам ничего не дают – эти латы прорубить не так-то легко, а обойти громилу и перерезать сухожилия не даёт узость стены. Мне бы поджарить его магией, но я и так пропустил через себя слишком много энергии Ветров за последние дни, а с Эфиром творится чёрт-те что… Успеваю коротко взглянуть на поле перед стенами и холодею. Постоянно соскальзывая на трупах и камнях, но цепляясь за соседей, едва ли не вгрызаясь в осыпь, наверх карабкаются ещё с полсотни таких же латников.

Ну, деваться всё равно некуда. Когда враг начинает отводить руку после взмаха щитом, я сам бросаюсь ему навстречу. Он замечает моё движение, пытается закрыться – но я всё же быстрее. Шип пропарывает мне бок, раздирая кольчугу и плоть, но я рвусь вперёд, чуть ли не прижимаясь к пышущим жаром латам с обжигающими взгляд кровавыми узорами. Мой меч входит ему под шлем снизу вверх, и я вижу, как пылающий через прорези взгляд теряет осмысленность. Не понимая, что делаю, я чуть возвращаю клинок и одним движением срезаю голову врага вместе со шлемом.

Фонтан крови бьёт мне прямо в лицо.

Я удерживаю обвисшее тело, жадно припадая к источнику сводящей с ума влаги. Мир вокруг растворяется в этом потоке. Жизнь, мощь, сладость… Разве не для этого я живу который век?! И глоток за глотком в меня вливается безумие павшего врага. Когда фонтан иссякает, я отшвыриваю труп прямо в объятия другого латника, почти забравшегося на стену. В боку, должно быть, зияет страшная рана, но я этого даже не замечаю. Жизнь прекрасна, и плевать, что это неправда! Значит, говорите, нелады в Эфире? Х-ха!

Я черпаю его пригоршнями и щедро отправляю навстречу наползающим воинам, обратив в первую пришедшую на ум форму. Струя пламени сдувает троих, но я не собираюсь останавливаться. Новые и новые сгустки огня отшвыривают или прожигают насквозь новых и новых врагов. Я наслаждаюсь этой бойней. Что может быть прекраснее чувства собственного могущества, ощущения, как чужие души с тончайшим звоном отлетают от умирающих в криках тел, заставляя мою трепетать под эту изысканную музыку?!

Но те, с чьей помощью я могу испытать всё это, заканчиваются. От волны багровых фигур остались лишь жалкие ошмётки, которые торопливо убегают, подгоняемые страхом и звуками сигнальных рогов. Вожди хаоситов сочли дальнейшие потери на сегодня ненужными. Жаль… Норскийцы взвыли, потрясая оружием. Никто не хочет продолжать сражаться. Ненадолго же их хватило. Унылые ничтожества.

Хм, заканчиваются?..

Я разворачиваюсь к тем, кого только что защищал, сплетая новое заклятие, - и в скулу мне влетает твёрдый, словно молот, кулак.

Должно быть, я красиво упал навзничь, потому что не совершенно не был способен хоть как-то соображать. Когда я наконец заставил себя открыть глаза, то сумел разглядеть только чёрный доспех, украшенный золотом. Впрочем, этого было вполне достаточно.

- Ури, грязный выродок, а ты и руками умеешь бить. Рад тебя видеть.

- Захлопни пасть, человечишка, – меня кто-то мял и переворачивал, кажется, осматривая на предмет ран – да лежи ты ровно! D’harra tabek!

Наверное, будь я в немного лучшем состоянии, заржал бы в голос. Ну ещё бы, меня только что прозрачно назвали мелким крысёнком, полезшим на запах сыра и сдуру сожравшим мышеловку.

Впрочем, тут на мою грудь положили что-то небольшое, твёрдое и чуть тёплое, и мне стало не до шуток. Тепло превратилось в яростный огонь, который растёкся по сознанию, заглушая все мысли и чувства. Да, выдирать из души стремительно растворяющиеся в ней ростки Хаоса – это вам не это самое…

Пожалуй, теперь я знаю, каково это – когда горит и мучается душа. Могу честно сказать, что гореть телом в костре намного приятнее.

Когда я наконец снова смог мыслить связно, бой давно закончился. Прямо перед глазами в ослепительно голубом небе быстро скользили редкие белоснежные облака. Они расползались на клочки, снова смешивались и исчезали за гребнем, сложенным из неровных серых камней. В тот момент я очень остро захотел оказаться в том дне, когда впервые на моей памяти увидел эту картину. Чтобы под спиной был не камень крепостной стены, а густая, свежая, мягкая трава. Чтобы раздался зовущий к обеду крик отца, я вскочил, подхватил маленького братишку и вместе с ним побежал от ограды к дому. Чтобы на его пороге застыла мама, оглядывая поле из-под руки…

Раздавшиеся поблизости шаги безжалостно вырвали меня из воспоминаний. Кто-то тяжело прошёл мимо и уселся на камни у меня за головой. Я задрал голову и встретился с внимательным взглядом чуть раскосых чёрных глаз. Исключительно красивое лицо тёмного эльфа было уже привычно бесстрастно, только глаза, казалось, жили своей собственной жизнью. Я улыбнулся и сел, вслед за дручием привалившись спиной к стене. Голова ещё немного кружилась, да и вообще тело было словно не моё. Но это пустяки, пройдёт.

- Я правда очень рад тебя видеть, Уриэль. Ты ведь очень рисковал, когда попытался меня остановить. Спасибо тебе.

- Я спас тебя только потому, что и ты, и эти смертные нужны мне. – пожевав тонкими губами, мой сосед отвернулся ко внутреннему двору, где кипела обычная суета после боя. Те, кому посчастливилось уцелеть, сносили раненых во внутреннюю цитадель и убирали трупы. Я заметил среди носильщиков несколько высоких, гибких фигур в бело-синих плащах поверх доспехов.

- Без вас защитить эту крепость будет ещё сложнее.

Мои брови помимо воли поползли вверх.

- Уриэль, что случилось? Защитить?! Но как же…

- К Литлил прибыло подкрепление.

- Кто?

- Лорд-Феникс Маледор. С ним десять тысяч, даже маги. Полновесный экспедиционный корпус.

Прикрыв лицо рукой, я едва удержался, чтобы не застонать. Ну почему именно он! Старый ублюдок никогда не считался ни с чьим мнением, кроме своего собственного и не стеснялся влезать в чужие дела, если такое было ему под силу… А как, D’rattarzak-keled, как ему может быть не под силу лезть в дела своей непосредственной подчинённой, под рукой которой осталась к тому же всего пара тысяч солдат – из трёх с половиной?!

- …И он сообщил, что как старший по званию отменяет решение Литлиллиэль насчёт этой крепости и той хреновины, что ты откопал в её подземельях. Ты объявлен слугой Великого Врага, пытающимся заполучить реликвию для своих хозяев. А вместе со мной сообщил о ней ультуанцам и спас армию Литлил от разгрома на берегу исключительно по неведомому коварному замыслу, ага… Само собой, все, кто не согласен – заблуждаются, кто всё равно не согласен – предатели и враги. Войска Ультуана объединились и пробиваются сюда. Варваров они просто топчут, но если подтянутся латники, демоны, а то и Избранные…

Чёртов старый дурак. Нет, лично мне, конечно, глубоко наплевать, кто и сколько раз объявит меня врагом, всё равно моих самых главных имён, под которыми я известен в Империи и Кислеве никто из эльфов не знает, но кто ж так делает – сразу, сплеча записывая в хаоситы?! У них что, слишком много союзников?!

Стоп, а Уриэль? Как он тут оказался?

- Я отобрал сотню самых лучших и пошёл вперёд через горы, – пожал плечами эльф, ответив на невысказанный вопрос.

- Но почему-то мне кажется, что ты с большим удовольствием бросил бы меня? Уриэль, что произошло?

- Что произошло? Ну… - нарочито спокойное лицо друкая окаменело, превратившись в маску злобы, глаза немигающее уставились на меня - Лорд-Феникс изменил условия моей с вами сделки. Поскольку я не распознал в тебе хаосита, я получу право назвать Ультуан своим домом только в том случае, если он получит то, что было скрыто под этой крепостью.

Я мог только стиснуть зубы – в бессильной ярости. Как же это подло! Мы ведь всё обсудили. И Литлил, и её офицеры – все согласились с моими доводами. Они отвлекают на себя часть полчищ демонопоклонников, окруживших Врата Варрла, а я пробираюсь внутрь крепости – и уничтожаю то, что скрыто в катакомбах под ней. На тот момент у нас просто не было сил, чтобы выполнить задачу Литлил – захватить и вывезти на Ультуан то, что предположительно являлось творением Древних…

И чёрт бы с тем, что Маледор начал наступление, всё правильно, но… Ведь насчёт Уриэля Пьющего Души – мы тоже согласились. Проклятье! Да, он был корсаром дручии – и весьма успешным. Он обрёк на рабство в Наггароте тысячи людей и эльфов, почти никто из которых не заслужил такой участи. Но ведь тогда он даже не представлял, что может быть иначе! Что может быть иная жизнь, без постоянной крови и боли! Что он может любить, что в него может влюбиться такое чудо светлых сил, как Литлиллиэль!..

Я зажмурился, не в силах вынести укоряющего взгляда. Ведь это я уговорил его помогать светлым эльфам, чтобы он мог поселиться на Ультуане, по моему совету он без нужды для себя рисковал жизнью множество раз. Это я дал ему надежду на лучшую жизнь. Я договорился с ультуанцами, чтобы сейчас, отступая, они взяли его с собой. Он уже совершил столько поистине героических поступков ради того, чтобы быть одним из них, чтобы заслужить право быть с Литлил, что даже я сбился со счёта – и что же, теперь появляется старый упрямый козёл и топчет все его мечты?! В конце концов, где гарантия, что возвращения святыни будет достаточно, чтобы он согласился взять тёмного эльфа на Ультуан?!

- Уриэль, прости меня, – смотреть ему в глаза выше моих сил, да я и так знаю, что там увижу – кто же мог подумать, что сюда заявится эта сволочь? Если бы он не влез именно сейчас, всё бы получилось, у меня на Ультуане много друзей и должников, они бы обязательно заставили Совет признать тебя гражданином Ультуана…

Он сверлил меня взглядом, не говоря ни слова. Просто, когда ему надоело, прервал моё лепетание, положив руку мне на плечо, встал и ушёл, оставив меня скрипеть зубами и стискивать кулаки. Какой же я дурак. Сука, кретин, недоношенный ублюдок! Ну надо было так облажаться! Дал надежду, смысл и цель жизни – только затем, чтобы позволить всё растоптать. Что же, как говорят демонопоклонники, на всё воля Архитектора Судеб…

* * *

Звезда на груди

* * *

- Дерьмо ты, оказывается, – процедила Литлил, глядя на меня сверху вниз как на что-то мерзкое и органическое – дерьмо и падаль. Как тебя, поганца, брат твой не убил – ума не приложу!

Он-то как раз попытался, приложив к тому все усилия, только Литлил об этом ещё не знала.

Я сидел на камне, уютно сгорбившись и обхватив колени руками. Любовался на закатное Море Когтей и вполуха слушал злобное шипение Литлиллиэль, которая испепеляла меня взглядом, бормоча такие слова, что даже наши друзья-гномы из Альтдорфа, между прочим, слывшие самыми лихими гуляками и матюжниками в Империи, немедля покраснели бы, свернули уши трубочкой и сгорели со стыда. Что же, почти вечная жизнь детей Ультуана имеет свои плюсы, - можно выучить ещё и не такое. Уж я-то знал.

Далеко на западе резвятся в волнах хищные киты. Сегодня им не мешают акулы – те остались далеко на севере, за полуостровом Норски, в ледяных водах моря Смерти. Так что сегодня у китов праздник. Сегодня они будут резвиться до самого утра. Счастливая ночь, ночь любви…

- Меня аж передёргивает, как подумаю, что когда-то с тобой спала! – выплюнула Литлил – D’harratobzd grifhtarrael shredd! Хорошо, что Серена не дожила до того, чтобы тебя сейчас видеть!

Серена… Одни звуки этого имени поднимают в душе бурю слепой злобы. Безумно хочется вскочить и схватить эту сучью моралистку за тонкое горло, сжать пальцы, чувствуя, как плоть раздавливается, рвётся и хлещет горячей кровью, видеть, как в прекрасных глазах плещутся запоздалое раскаяние, отчаяние и ужас… А потом добавить в рану чистой энергии Хаоса – о, немного, совсем немного! – и наслаждаться её чудовищно мучительной агонией. Впрочем, можно и в другом порядке…

Но у меня просто нет на это сил. Кажется, у меня не осталось сил уже ни на что в моей страшно долгой и одинокой жизни. Поэтому я и иду туда, куда иду…

- Ты ругаешься прямо как Drukhai, подруга. – хе, а язвить получается всё так же привычно и легко. Наверное, это из меня ничем не вытравить – Кажется, ты чем-то расстроена?

С самым невозмутимым видом я поворачиваю голову к эльфийке. Должно быть, она сейчас взорвётся. По крайней мере, судя по цвету её лица, на нём уже вполне можно жарить яичницу. Хвала богам, она наконец-то заткнулась.

Я снова возвращаюсь к созерцанию моря. Далеко на горизонте взметается кит, выбрасывая своё полуторасоттонное тело из воды, и изящно рушится в морскую зыбь, поднимая тучи брызг, которые заходящее солнце раскрашивает всеми цветами радуги. Как же это всё-таки красиво. Мне почти не больно смотреть на него. После стольких веков – уже почти не больно…

Литлил выходит из оцепенения, и я напрягаюсь – ещё, чего доброго, пнёт или шарахнет заклятием. С неё станется…

Но она уходит, резко развернувшись на каблуках. Почему она ушла?! Испугалась схватиться со мной сейчас, без волшебного оружия и доспехов? Нет, чушь, Литлил, сколько я её знаю, никогда ничего не боялась. Разумно опасалась – это да. Тогда что же?.. Тёмные Боги! Догадка молнией пронзает меня. Как же всё просто. Ей элементарно было противно марать об меня руки! Она побрезговала убивать меня! Разрушительные Силы, вот из-за таких глупостей я и не мог до конца победить ваших слуг! И теперь из-за этого сможем победить мы…

Смех распирает меня, и я больше не пытаюсь сдерживать его. Пожалуй, отныне мне вообще нет нужды сдерживаться. И вслед стремительно скачущей на юг эльфийке летит хриплый судорожный хохот.

Ускакала. Ну что же, пора собираться. Делать тут всё равно больше нечего, – не наблюдать же, в самом деле, за любовными играми морских животных, раз уж со своими собственными не сложилось.

Пусть она скачет. Всё равно теперь уже ничего не изменишь. Старый император мёртв, и верховные иерархи Церкви Сигмара наверняка вынут из подвалов своих роскошных особняков часть нахапанного золота, чтобы новым был избран какой-нибудь легкоуправляемый фанатичный болван. Тот же нынешний курфюрст Рейка, например. Я же сейчас уже не граф Империи, а всего лишь поганый кровосос, несомненно, якшающийся с мерзостнейшими отродьями Хаоса, занимающийся богопротивными ритуалами ради собственного удовольствия и подлежащий по возможности медленной и мучительной смерти в застенках верных иерархам палачей. Чтобы сдох только после того, как в деталях пронаблюдает смерть тех, кто пошли за ним. Так сказать, с чувством, с толком, с расстановкой, – чтобы больше ни один ублюдок, понявший, что высшие церковники паразитируют на слабеющем оплоте человечества, не посмел посягнуть на их кошельки и привилегии.

Бросив последний взгляд на закатное море, пылающее под солнцем всеми цветами радуги, я поднялся с камня, отряхивая штаны. Всё же за эти годы наш с Сереной камень чище не стал. Закинул на плечо мешок с вещами и пошёл к своему коню, который, уже забыв про ускакавшую эльфийку и её милую лошадку, мирно пощипывал редкую траву.

Я невольно оборачиваюсь на юг, ища глазами далёкую фигурку. Разумеется, её уже не видно. На секунду закрадывается мысль, – а, может, всё же вернуться, начать всё сначала? Пальцы шарят на груди, где раньше висел подаренный Сереной медальон с крышкой. Внутри был её портрет, а изнанка крышки была отшлифована гномами до состояния превосходного зеркала…

Нет. Я отдёргиваю руку и отворачиваюсь. Вся Империя сейчас с редким единодушием стоит на ушах, пытаясь отыскать мои следы. Секретные службы, охотники на ведьм, воители рыцарских орденов, тайные культы Хаоса и их отдельные члены, пробравшиеся в высшие круги власти… Ждать, пока всё поутихнет, снова внедряться в общество людей, снова искать сторонников и единомышленников, в рядах которых обязательно окажутся вольные или невольные «слуги» Хаоса – слишком долго. Мои агенты в Кислёве докладывали, что на Севере собираются с силами хаосопоклонники, несмотря на всё возрастающую грызню между рабами разных Богов. Значит, очень скоро оттуда обрушится новая лавина ужаса, новая Буря Хаоса. И у погрязшей в ворохе внутренних проблем Империи просто не будет сил, чтобы победить её. Умирать за компанию с теми, кого я не в силах спасти – не мой стиль. Убираться за южные горы – в Тилию, Эсталию или Бретонию… А смысл? Как будто они смогут победить воинство Тёмных Богов…

Не можешь победить – возглавь его, Хейлеман Краусс!

Он прав. Отныне мне некуда идти в Империи. Гномы – те тоже удавят без разговоров как мерзостного вампира. Ультуанцы, может, и не убили бы сразу – всё же мне есть что предъявить им, чтобы доказать, что множество выдающихся вожаков людей, помогавших им во множестве походов против множества порождений Хаоса, – это всё я любимый. Некоторые наиболее близкие мои друзья, вроде той же Литлил, даже знали мою маленькую тайну. Но какой-либо контакт со мной, кроме ударов мечом или смертоносных заклятий, означал бы, что на всех отношениях Высших Эльфов и Империи Сигмара можно ставить жирный крест. Иерархи подгребли под себя всю власть, под маркой борьбы с ересью Хаоса вырезав всех моих сторонников, до которых смогли дотянуться, и объявив меня чуждым всему человеческому порождением мрака.

Забираясь в седло, я задумался, – в самом деле, а зачем я согласился встретиться с Литлил? Да ещё и здесь? Неужели думал поболтать с ней, как в старые добрые времена? Что она поймёт, скажет – молодец, так и надо?

Нет. Никогда бы Литлил такого не сказала. Только не Литлиллиэль, - одна из немногих истинных дочерей своего народа, давным-давно прозванная эльфами Стрелой Ультуана. Я до сих пор в мельчайших подробностях помню тот день, когда дал ей это имя перед строем ультуанских солдат…

Лёгкое движение поводьями – и Ветер, флегматично всхрапнув, понёс нас на северо-восток, стремительно набирая скорость. Этот мешок с костями только притворяется записным лентяем и пофигистом, он и за дамами приударить не прочь, и при случае череп кому копытом проломить. А уж бег – просто свободный бег по ночной равнине – он любит больше всего в своей… гм, не-жизни. Не-жизни, потому как однажды, ещё дома, в Империи, добегался – попал в лапы здоровенному пауку, неизвестно зачем подавшемуся на юга из стирландских лесов. Когда я нашёл Ветра, паук уже доедал тушку незадачливого бегуна вместе со своими народившимися детками и, заметив меня, решил разнообразить меню. Это он зря, честное слово…

Как говаривал ещё старина Ван Хал, я горький на вкус. Прикосновение к Ветру Огня – и пепел, оставшийся от твари и её потомства, развеяло ветром обычным. А я остался стоять над телом прекрасного коня, подаренного мне хорошим человеком. Не то чтобы остаться без лошади сулило мне какие-то затруднения в тот момент, нет. Мне просто стало его жалко. Никогда я особо не увлекался некромантией, – как правило, ничего, кроме мучений, она жертвам не приносит – а тут словно посетило озарение. Лучшая из моих работ на этом поприще, – нежить, сохранившая тело и разум, и притом почти не распознаваемая.

Ветер летит над степью в сгущающихся сумерках, вместе со мной превращаясь в неясную чёрную тень. Степь уже и так готовится ко сну, но при нашем приближении всё живое торопливо прячется. Разбегаются по норам мыши-полёвки, насекомые уползают поглубже в засохшую траву и в ужасе замирают, почуяв меня совсем близко. Да даже сама трава цепенеет, переставая расти и перегонять по тонким жилам свою густую кровь. В самом деле, чего они все меня боятся? Я ведь не чудовище, как некоторые, я же не люблю убивать, стараюсь не делать этого даже ради пропитания…

Наступающая ночь вокруг меня полна множества цветов и оттенков, шорохов и звуков. Она ослепительно прекрасна. Лучше неё может быть только день. Забавно, но ведь когда-то я и не замечал этого. Помню, как я с тревогой вглядывался в ночь, сжимая в руках холодный меч одного из папиных оруженосцев, и со страхом думал, что однажды тьма за частоколом выплюнет какую-нибудь мерзость, сдержать которую не смогут ни укрепления, ни наши мечи. Что характерно, в конце концов я оказался прав…

Мои размышления прерывает новый звук. Я слышу, как в паре десятков лиг в ложбине у костра переговариваются воины роты кислёвских крылатых гусар. Звякает натачиваемое копьё, потрескивают дрова вперемешку с сухими лошадиными яблоками и травой. Степняки переговариваются. Кто-то посмеивается над неловким молодым воином, только вступившим в роту, кто-то мечтает о доме, о том, как в начале зимы вернётся в свою станицу, где его уже давно оплакали старуха мать и красавица жена, как возьмёт на руки дочь – и пусть только кто-нибудь из вас, дети осла и крысы, вякнет, что дочь хуже сына! – и рассмеётся от радости, что снова вернулся домой.

Я чуть трогаю поводья, и понятливый Ветер забирает в сторону, почти беззвучно пролетая в десятке метров от костра. Всполошившиеся кислевиты вскакивают на ноги, выкрикивая мне вслед пожелания удачи и прощения. Кто-то вырывает стрелу из рук новичка, уже натянувшего лук. Ну вот, теперь долгими зимними вечерами под потемневшим от времени и дыма сводом большого дома захмелевшие воины будут доказывать посмеивающимся станичникам, что они встретили Чёрного Всадника, – да-да, того самого! – проклятого Огненным Дазхом и потому неспособного обрести крылья и попасть в его чертоги среди облаков. Кто-то будет спорить, почему Всадник проклят – и в итоге все сойдутся на том, что проклят он за малодушие, кое дети степей считают самым страшным грехом.

Что же, пожалуй, если в этой истории заменить Дазха на Сигмара, можно сказать, что они и правы…

До чего же я люблю этих ребят. На своём веку я побывал, наверное, во всех известных людям Империи уголках света – и нигде больше я не чувствовал себя как дома. Ультуанцы в большинстве своём высокомерны и презрительны, друкай в довесок злобны и коварны, дварфы – упрямы, жадны и мстительны, люди – эгоистичны, грубы и невежественны, а зеленокожие – примитивны и кровожадны. Сланн в своей мудрости ещё издалека распознали во мне вампира и едва-едва не угробили вместе с ультуанским кораблём, на котором я плыл. Только в гостях у кислёвских степняков я был если не родным, то хотя бы не чужаком.

Разумеется, к нежити в целом и вампирам в частности отношение у всех перечисленных было одинаковым.

Кислевиты… Один из добрейших народов, превыше всего ценящий волю и свой, заведённый предками порядок. В них почти нет грубости, присущей большинству других людей, они не держат рабов и не грабят соседей, хотя и безжалостны к тем, кто приходят в их дом с войной.

Вообще у кислевитов встретить Чёрного Всадника считается хорошей приметой. Как правило, вскоре после этого северяне в очередной раз массово порываются пощупать южные народы на предмет пограбить и во славу своих ужасных богов – и, в очередной раз получив жопоразрывательных дюлей, в итоге драпают восвояси.

Мне жаль вас, ребята, но в этот раз всё будет по-другому. Скоро всё изменится. Я иду на север. Там с меня сорвут древний эльфийский плащ, который я хранил с тех пор, когда ещё был человеком. На меня наденут проклятые латы, которые со временем прирастут к моему телу. Я буду шагать по заснеженным Пустошам Хаоса, выискивая и сокрушая врагов моего господина, буду врываться в охваченные пламенем города, чтобы пройти их из конца в конец, оставляя за собой лишь трупы и жертвы на алтарях моего Бога.

Ублюдок-вождь будет орать на меня, загоняя в самое пекло схватки демонов, желая выслужиться перед повелителем, он ещё и бросит мой отряд на верную смерть. В конце концов, какая Тёмному Богу разница, чьи души поднесут ему его слуги? Главное, чтобы этих душ было побольше.

Я буду носить на груди омерзительный символ – кривую восьмиконечную Звезду. Ну и прочие «дары» моего бога, которые суть проклятье, отдающее мою бессмертную душу во власть демонов…

Воители Хаоса печально прославились не только на полях сражений. Их рати набирались из самых сильных и злобных воинов племён северян – Кулов, Аголов, Тахмаков, Квеллигов, Гхархар. Изредка в их ряды принимали наиболее омерзительных предателей из южных народов, – тех, кто, стремясь любой ценой сохранить свою жалкую жизнь во время набегов, вместе с северными налётчиками поднимал оружие против своих собратьев, да ещё и так умело, что впечатлял даже диких головорезов.

Остальные предатели в конце концов отправлялись в общие колонны рабов, уходящие на север.

Хаоситы прекрасно дрались с теми, кто не имел сил победить их. Когда я впервые отправился на войну вместе с отцом – рядовым рыцарем несуществующего ныне ордена Крови Сигмара, мы преследовали десятитысячную орду, отступающую после набега на земли, занимаемые ныне Остландом. Обрушившись на Империю из жестокой метели, орда встретила пограничную тысячу, выставленную комендантом небольшого городка Туппельберг. В тот день северяне едва не отправились к своим богам, когда фланги орды, накинувшейся на тяжёлых копейщиков, вытянувшихся поперёк придорожной просеки, оказались смяты двумя сотнями контратакующих имперских конных мечников. Прежде чем закованные в тяжёлые латы Избранные из личной свиты Вождя и приманенные ими стаи зверолюдов отразили этот отчаянный натиск, многие варвары бежали в панике.

Потом они отыгрывались на раненых и пленных. Окрылённые успехом шайки хаоситов неплохо порезвились в приграничных землях, отрядами по триста-четыреста человек опустошая укреплённые деревни, оставшиеся почти без мужчин. Попытавшись сходу взять Туппельберг, орда была отброшена, потеряв восемьдесят семь человек убитыми, и озверела. Я никогда не забуду покрытые красным льдом тела в имперской одежде, насаженные на суки деревьев вокруг стен. Когда мы прискакали на помощь осаждённому городу, некоторые из них были ещё живы…

Орда не приняла боя и обратилась в бегство, спалив мост на речке севернее городка. За две недели быстрого марша в тогда ещё не кислевских степях мы не сумели догнать хаоситов и прошли три сожжённые станицы. Земля вокруг каждой из них была вытоптана на лигу вокруг. А когда наше войско, стоя на пороге голода в промёрзшей степи, было уже готово повернуть обратно, шесть тысяч варваров набросились на нас, посчитав лёгкой добычей. В полуторачасовом бою три с половиной тысячи солдат Империи сломили могучих северян. Я убил коня Вождя, а отец снёс с плеч его голову, сросшуюся с шлемом, на забрале которого выступала жуткая демоническая рожа.

Павшие духом, варвары бежали. Зашедшие с тылу кочевники-унголы убивали их сотнями. Тогда и зародилось впервые что-то вроде союза между Империей и степняками. По весне они привели обратно около двух тысяч пленников, захваченных демонопоклонниками во время набега в имперском приграничье.

Никто из северян, несмотря на брошенное оружие и униженные мольбы, не был взят в плен.

Орды хаоситов появлялись тут и там, практически всегда нанося жестокий удар и исчезая, избегая нападать на сильные армии. Но когда Тёмные Боги выдвигали могучего Чемпиона, толпы грабителей превращались в разрушительные полчища, ведомые закованными в латы Воинами и Рыцарями Хаоса с демоническими существами впридачу.

И я иду к ним…

Так надо. На всех этих дикарях, кошмарных тварях, изуродованных воителях и прочей нечисти стоит власть Хаоса, которому я отныне служу. Серена… Это отдельный разговор. А Литлил… что же Литлил. Каждый выбирает, всякий день, всякий миг. Она тоже выбрала.

Вести войска Высших Эльфов к победе над Тьмой – это, конечно, достойно и правильно, но я не сомневался – стоит её воинам поставить подвластные Хаосу силы на грань полного поражения, как свои же соплеменники, подстрекаемые слугами Тёмных Богов, сожрут её с потрохами и не посмотрят на девятисотлетний послужной список и кристально чистые помыслы. Я был неплохо знаком с ультуанской знатью и повидал немало подобных случаев в прошлом.

Да, среди них было очень много достойных людей, – в смысле, эльфов. Но что при Аэнарионе, что при его потомках всегда находились мрази, недовольные своим положением и готовые поправить его, оказав услугу Тёмным Богам – пусть даже и косвенную.

Я сам тысячи лет боролся против влияния Хаоса и прекрасно знал, как охотно, пусть и чужими руками, демоны награждают тех, кто оказывает им услуги.

Разумеется, если награждение имеет смысл и может принести им пользу в будущем.

А совсем недавно я ещё и на собственной шкуре испытал, как мастерски они могут манипулировать смертными букашками…

Я чуть тронул поводья, и Ветер, бросив с холма последний взгляд на едва заметный издали огонёк костра кислевитов, всхрапнул и взял курс на Врата Варрла.

Глава фракции «Батькивщины» в Верховной Раде Юлия Тимошенко заявила, что Украина находится под внешним управлением. Об этом в понедельник, 13 марта, она сказала на брифинге, который транслировал телеканал «112 Украина».

«В Украине введено внешнее управление. Внешнее управление осуществляется через марионеточную власть в Украине: через президента, премьера, главу Нацбанка и их управляемое большинство в парламенте», — сказала Тимошенко. Парламентарий не пояснила, кто, по ее мнению, оказывает такое влияние на политику Киева.

Она также подчеркнула, что текущая ситуация в стране ведет «к полной экономической колонизации» Украины.

В феврале Тимошенко обвинила главу украинского кабмина Владимира Гройсмана в «мегакоррупции, за которую стыдно каждому украинцу».

В том же месяце лидер «Батькивщины» предъявила Гройсману и президенту страны Петру Порошенко ультиматум. Она пообещала, что подаст на них в суд, если в парламенте не будет вновь зарегистрирован проект закона об отставке главы правительства.

В ноябре 2016-го Тимошенко призвала граждан Украины участвовать в бессрочных акциях протеста в центре Киева.

пруф: https://lenta.ru/news/2017/03/13/timoshenko/

P.S. Это что же получается, всё, о чём кляты москали и агенты Путина говорили последние три года - правда? Или Юля тоже продалась Темнейшему? Он что, предложил героине незалежной Украины самую удобную инвалидную коляску и самые красивые туфельки на шпильках одновременно?! Чует моё сердце, шо це зрада...

После предыдущего поста меня покинул 115-й подписчик. Уж не знаю, чем я ему не угодила. По идее, все теги на месте, их можно кинуть в игнор и не касаться неприятных тем...

А сегодня взамен него появился новый.

Кто ты такой?

Отпишись.

Чем я тебя так заинтересовала, что ты подписался на ту чушь, которую я несу?

Пламенный ли ты патриот, жаждущий заминусить насмерть гадкую хохлолиберастку, майдаунку, лану, смереку etc? Или же ты - полум'яний патріот, жаждущий проделать то же самое с мерзкой ватницей-москалькой?)

Так ты меня не уничтожишь и даже не ранишь. Минусаторы продолжают свой крестовый поход против этого моего аккаунта уже полтора года - и результат? Почему, мистер Андерсон, почему Вы упорствуете?)

Или же ты мой брат вахаёб? Мне недавно попалась пара интересных картинок, не более того. Я ничего не рисую сама, и ждать от меня новых интересных постов на эту тему нет причин.

Или же твоё внимание задело что-то из рекомого мной абсурда на другие темы?
Отпишись, окажи услугу.)

прошло с примечательного поста http://pikabu.ru/story/_1992368.

-----------------------------------------------------------------------------------------

Теперь же лично моё обращение к тем, кто в Украине

Дорогие друзья!

Я обращаюсь в первую очередь к тем, кто в Украине, потому что находящимся в России и так известно и понятно то, о чём я хочу написать. Свою заметку я решила сочинить, получив за 3 прошедших года множество неадекватных сообщений и вопросов. У меня полное ощущение, что я не понимаю, что происходит в головах жителей Украины, и я хочу ликвидировать этот пробел. Не уверена, что имею на это право, потому что, будучи россиянкой и уроженкой Кемерова, я живу в Томске уже семь лет, у меня тут дом и работа.

Как вам ныне смотрится то, что происходило с ноября 2013 и по февраль 2014 в Киеве и по всей Украине? Как вам всё происшедшее в Неньке с тех пор, особенно крайние Майданы?

И главное - что бы вы предпочли сейчас - чтобы в ту ночь Майдан взяли, или чтобы всё осталось так, как произошло?

Я знаю, мои жовто-блакитные друзья, вы тут есть, так что не прячьтесь. Прошу, высказывайте своё мнение, не стесняйтесь. Здесь вас за неблагонадёжные высказывания не схватит ни СБУ, ни ФСБ. Можно с аккаунтов-однодневок, если беспокоитесь за рейтинг.